Правда о бое в дуба юрте. «Как я выжил, будем знать…. «Сердце останавливается на все это смотреть… »
до 1000 чел.
84-й отдельный развед.батальон
664-й отряд спецназа ГРУ
| неизвестно | 11 убито,
40 ранено |
Планы федерального командования
«Западной» группировке федеральных войск генерала Шаманова было приказано выбить противника из стратегически важного района. Здесь проходит единственная асфальтовая дорога в горные районы Чечни. По замыслу военачальников первыми удар должны были нанести малочисленные подразделения спецназа ГРУ и 84-го отдельного разведывательного батальона вооруженных сил. Их задача - скрытно подняться на ключевые высоты Волчьих ворот и закрепиться там, а в случае ответного удара боевиков продержаться до подхода основных сил.
Позиции боевиков
Близ ущелья располагалось селение Дуба-Юрт, которое относилось к «договорным», что означало соблюдение жителями нейтралитета. Соответственно боевые действия федеральных войск в Дуба-Юрте категорически были запрещены, и нарушение этих условий нашими войсками влекло уголовную ответственность как для лиц, отдавших приказ, так и для лиц, непосредственно нарушивших мирные соглашения . В договорные поселения федеральные войска не имели права вводить военную технику, однако фактически соглашение соблюдалось лишь федеральным командованием, в то время как местные жители оказывали активную поддержку силам Хаттаба.
Силы федеральной группировки
Для занятия «Волчьих ворот» комплектовались сводные штурмовые отряды из 84-го отдельного разведбатальона и 664-го отряда спецназа ГРУ . В каждый сводный отряд, состоявший из двух групп спецназа ГРУ, придавалась одна разведгруппа 84-го разведбатальона. Всего сводных отрядов было три, состоявших из 6 групп спецназа и 3-х групп разведбата. Всеми сводными отрядами командовали офицеры 664-го отряда спецназа ГРУ.
Командиром 1-го штурмового отряда «Арал» был назначен старший лейтенант ГРУ Аралов. Ему был придана разведгруппа старшего лейтенанта Соловьева «Ромашка».
Командиром 2-го штурмового отряда «Байкул» был старший лейтенант ГРУ Байкулов. Ему была придана разведгруппа старшего лейтенанта Кляндина «Сова».
Командиром 3-го штурмового отряда «Тарас» был старший лейтенант ГРУ Тарасов. Ему придавалась разведгруппа «Акула» лейтенанта Миронова
Общее командование операцией осуществлял подполковник Митрошкин. Для удобства координации действий групп руководством операцией были определены одинаковые частоты радиоэфиров.
Разведка боем 29 декабря
84-му батальону совместно с отрядами спецназа было поручено выяснить количество и расположение сил боевиков на данном участке. Разведку предполагалось провести боем. Для выполнения задачи разведывательному батальону поручалось занять высоты над Дуба-Юртом для обеспечения свободного подхода мотострелков. План последующих действий был довольно прост: использовать полученные данные, вытеснить боевиков в долину, после чего уничтожить на открытой местности. По плану впереди должны были двигаться отряды спецназа, за ними разведгруппы, которые периодически обязаны были останавливаться и ожидать пехоту. Продвижение сводных групп предполагалось поддерживать авиацией и артиллерией. Недалеко сосредоточили 160-й танковый полк полковника Ю. Буданова .
В ночь на 29 декабря группа спецназовцев поднялись на высоты и без боя заняли оборудованные там позиции боевиков. Те, как обычно, уходили ночевать на базы, расположенные в горах. Когда утром сюда вернулся дозор противника, он попал под огонь разведчиков. В ответ боевики открыли по спецназовцам шквальный огонь из стрелкового оружия и миномётов. Разведгруппе Соловьёва «Ромашка», численностью в 27 человек на 2-х БМП, пришлось выступить на помощь спецназовцам. Только по истечении шести часов боя разведчикам удалось пробиться на высоту. Боевики, забрав убитых и раненых, отступили. Российские бойцы, по приказу командующего операцией подполковника Митрошкина, так-же вернулись на исходные позиции. За время боя 29 декабря спецназовцы потеряли 1 человека убитым и 3 ранеными. Разведчики потеряли 2 человека ранеными.
Бой 30 декабря
30 декабря начальником разведки группировки «Запад» были уточнены задачи подготовленным сводным штурмовым отрядам. В середине дня все три сводные группы выступили – операция началась. В 12.30 практически одновременно, каждый по своим маршрутам, начали выдвижение сводные отряды «Арал» и « Байкул». Группа «Тарас» вышла последней. За штурмовыми отрядами выдвинулись подразделения мотострелков. Уже на этом этапе к командирам постепенно пришло понимание того, что боевики прослушивают радиосвязь и хорошо осведомлены о плане штурма. На местах, определенных на карте, наступающих ожидали засады . Второй сводный отряд, в состав которого входили «Байкул» и «Сова», в это время оказался под ожесточенным огнём из минометов и зенитной установки. Куда бы ни выходили разведгруппы, их ждали боевики, встречая шквальным огнём.
Тем временем группы «Арал» с «Ромашкой» благополучно добрались до высоты, откуда накануне эвакуировали спецназовцев. В овраге обнаружили схроны с убитыми боевиками, прикрытые наскоро свежими листьями. К ночи боевики прекратили огонь - вероятно, получили приказ стягиваться ко входу в «Волчьи ворота» - в село Дуба-Юрт. «Байкул», находившийся впереди на некотором расстоянии от группы «Сова», обнаружил передвижение нескольких групп боевиков в сторону селения Дуба-Юрт. В темноте к Дуба-Юрту вереницей стекались светящиеся точки.
Бой 31 декабря
В 4 часа утра 31 декабря в штаб группировки пришла информация, что отряд «Тарас» ст. лейтенанта Тарасова, который действовал в непосредственной близости от селения Дуба-Юрт , попал в засаду и блокирован боевиками. Командование ставит задачу резерву 84-го развед.батальона - разведгруппе старшего лейтенанта Шлыкова (позывной «Нара») выдвинуться на южную окраину Дуба-Юрта и занять оборону у отметки 420.1 с целью не допустить прорыва боевиков. Все мотострелковые подразделения в тот момент выполняли задачи по блокированию высот восточнее селения. Кратчайший путь на отметку 420.1 проходил через Дуба-Юрт. Группе «Нара» ставилась задача находиться в указанном районе до подхода основных сил мотострелков, пока сводные штурмовые отряды будут уничтожать боевиков на направлении группы «Тарас». Как стало известно позже, группа «Тарас» не вышла в указанный район, запутавшись в поисках высот. Никаких сигналов об окружении на командный пункт группировки они не передавали. Идентифицировать голос не представлялось возможным. Очевидно, боевики заранее готовили дезинформацию в эфире.
«Нара» под командованием заместителя командира 2-й разведывательной роты по воспитательной работе старшего лейтенанта Владимира Шлыкова на трех БМП-2 в количестве 29 человек около 6 утра начала выдвигаться из исходного района в направлении Дуба-Юрта . Селение накрыл густой туман, видимость была практически нулевая.
БМП двигались практически в сплошной темноте и густом тумане. Фары для маскировки были выключены. При въезде в село - приказ остановиться. Командир группы, связавшись с командованием операции, попросил подтверждение его действий в условиях ограниченной видимости района. Ждали минут двадцать. Затем снова команда: «Вперед!»
Пропустив колонну на 400 метров в глубь села, боевики одновременно открыли огонь по разведчикам из всего, что у них было. Первый выстрел из гранатомета попал в головную БМП-2 , в которой находился старший лейтенант Шлыков. Рядовой Сергей Воронин, который был рядом с командиром, получил смертельное ранение в живот. Под перекрестным огнём разведчики спешились, заняв круговую оборону. Определить конкретные места расположения боевиков не представлялось возможным.
Рассказывает Юрий Бабарин, в 1999 году рядовой, старший разведчик 84-го ОРБ :
«Такое было ощущение, что горы ожили, то есть со всех сторон стрельба началась, пальба. Били со всех видов вооружения, с какого только можно придумать. Пулеметы, гранатометы. Мы практически часа два просто лежали, не могли поднять головы. Расчет у них был, наверное, такой, что пока темнота, они одну „бэху“ (БМП) подобьют, вторую…Готовились они основательно. Там, наверное, квадратного метра не было пустого, потому что там или мина, или снаряд от гранатомета. Там килограммов 10 свинца точно было на каждый квадратный метр.»Артиллерия не могла обеспечить качественного прикрытия ввиду плохой видимости. В селении российская колонна расстреливалась из гранатометов, солдаты выбивались снайперами. Эфир наполнился криками о помощи. Однако задействовать авиацию оказалось невозможно, так как Дуба-Юрт покрывала густая пелена тумана. На помощь Шлыкову выступила «Акула», но вторая колонна была немедленно обстреляна при входе в селение. Разведчики рассредоточились и стали отстреливаться. Когда была подбита одна из БМП группы «Нара», её командир сержант Ряховский приказал наводчику уходить через десантное отделение, а сам открыл огонь по окружавшим его боевикам. На снятых самими боевиками кадрах видно, что к горящей машине никто не решается подойти, боевики держатся поближе к укрытию. После нескольких прямых попаданий в БМП взорвался боекомплект. Ряховский сгорел заживо, до последнего прикрывая товарищей. Механик-водитель этой же машины рядовой Николай Адамов был сражен пулей снайпера. Командир отделения младший сержант Шандер, получив ранение, вел бой, пока второй гранатометный выстрел не оборвал его жизнь. Рядовой Михаил Курочкин, гранатометчик группы «Нара»:
«Снайперы по нам работали. Огонь шел со всех сторон. Видели, как боевики с гор спускались в село. Стреляли по нам и из домов этого села. Огонь был такой плотный, что разлетелись от попаданий пуль провода над дорогой. Вторая наша „бэха“ еще не горела, её пулеметчик вел огонь. Гранатометчик „духов“ подполз к ней поближе - первый выстрел срикошетил, взорвался за домами. Второй попал в башню БМП. Там погибает сержант Сергей Яскевич, ему оторвало правую ногу. Он до последних секунд жизни просил помощи по рации, так и умер с наушниками на голове. Вокруг этой БМП лежали наши погибшие и раненые.»В это время в расположении 84-го разведбата было принято решение вытащить группу «Нара» из Дуба-Юрта. На помощь погибающим сослуживцам выдвинулись остатки разведбата: связисты, повара, больные и раненые - человек 30-40, вооружённые автоматами для ближнего боя АК-74У .
В это время в трех километрах от Дуба-Юрта стоял 160-й танковый полк полковникаЮрия Буданова . Как позже вспоминал подполковник танкового полка Олег Метельский: «Нашему полку был дан приказ - огня по Дуба-Юрту не открывать, так как это мирное село» . Майор 84-го разведбата Сергей Поляков отправился туда просить тягач, чтобы эвакуировать подбитые в селе БМП. Зажатым в кольце боевиков группам оказал поддержку комбат 160-го танкового полка Владимир Паков. С молчаливого согласия полковника Буданова, Паковым были направлены к месту сражения 2 танка Т-64 с экипажами из офицеров. К вечеру к ним присоеденился и третий танк. По мнению командира разведгруппы «Ромашка» Соловьева, без поддержки танков из кольца бойцы выйти бы не смогли. По-видимому, боевики не ожидали в селе танков, поэтому их появление вызвало замешательство и переломило ход сражения. Танки открыли огонь по позициям боевиков в селе, и под их прикрытием группе «Акула» на БМП удалось пробиться к окружённой группе «Нара» и начать эвакуацию раненых. Крайнюю машину группы «Акула» боевики зажали грузовиками БелАЗ , намереваясь отрезать пути отхода. Механик-водитель рядовой Эльдар Курбаналиев и младший сержант Михаил Сергеев, погибли. Уцелевшие БМП выпустили несколько дымовых гранат в сторону села. Под прикрытием дымов остатки разведчиков с ранеными смогли выйти из огневого мешка. Шесть часов ожесточенного боя практически уничтожили центр деревни. Подбитую технику и нескольких убитых бойцов эвакуировать не удалось
Недалеко от села, в открытом поле на скорую руку развернули медпункт. Раненых выгружали прямо в грязь. Врачи здесь же оказывали им первую медицинскую помощь и отправляли в лазарет.
Почти одновременно с расстрелом колонны в Дуба-Юрте находившихся в горах разведчиков и спецназовцев начинают интенсивно обстреливать боевики. После ночного перерыва возобновила огонь их зенитная установка. Пришлось вызывать авиацию и запрашивать огонь артиллерийского дивизиона, который стоял в Старых Атагах . Штурмовики из-за плотного огня боевиков и плохой видимости не смогли качественно отработать цели. Артиллерия федеральных войск частично подавила огневые точки противника, но заградительного огня не создала и вскоре перестала действовать.
Последствия боя
Потери разведывательного батальона составили 10 человек убитыми, 29 тяжелоранеными и 12 человек легкоранеными, которые отказались убыть в госпиталь. Невосполнимые потери бронетехники составили: БМП-2 - 3 единицы, БРМ-1 К - 1 единица. Через несколько месяцев в госпитале скончался ещё один участник боя в Дуба-Юрте из группы «Нара».
На следующий день, 1 января, боевики всё ещё продолжали удерживать с. Дуба-Юрт. Через несколько дней состоялся обмен погибшими. Рядовой Михаил Курочкин, принимал участие в бою в составе группы «Нара»:
«Прошло три дня. Спецназ привез трупы боевиков на обмен. Меня послали опознать убитых. Я хорошо знал Сережку Воронина. Незадолго до этой операции мы с ним делали наколки на руках. Лежат убитые: контрактникам „духи“ головы отрезали, а срочникам - уши. У Сережки лицо вытянулось, весь в грязи, ушей нет - отрезали. Лицо не узнать, так обезображен. Сначала узнал его по кофте. Говорю: „ Режьте кофту на левой руке. Если наколка - он“. Разрезали… Это Сережка Воронин. Меня всего трясло, колбасило, так страшно было…»Через несколько недель после расстрела второй роты разведбата в Дуба-Юрте спецназовцы уничтожили в горах Аргунского ущелья отряд боевиков. Среди трофеев была и запись боя, снятая боевиками. В кадрах, которые снимали примерно с трехсот метров над селением, эпизоды боя в Дуба-Юрте 31 декабря 1999 года и утро 1 января 2000 года, когда бандиты рассматривают остатки сожженной техники и трупы российских солдат. На видеосъёмке, сделанной боевиками, видно, как выглядело место побоища: сожженные машины, тела погибших бойцов, которых товарищи не смогли вытащить с поля боя.
В ходе штурма проявилось мужество российских рядовых и офицеров, но операция оказалась заведомо неудачной. Отряды вступили в бой с противником, превосходящим по численности, вооружению и техническому оснащению. Косность руководства в принятии решений также сыграла печальную роль. В некоторых случаях помощь гибнущим под обстрелом группам не оказывалась из страха быть наказанными за самовольные действия, приказы отдавались несвоевременно.
Подозрения в предательстве командования
После разгрома группы «Нара» 84-го разведбата, среди бойцов появилось стойкое убеждение, что их предало командование. Командир группы «Ромашка» А. Соловьев в своем интервью признается, что уже на стадии подготовки операции, он сталкивался с малообъяснимым поведением командования, а именно подполковника Митрошкина. Ему до сегодняшнего дня не понятно, почему на рекогносцировку командиров вывезли в сам Дуба-Юрт, ведь действия планировалось проводить на высотах. Отдельные обрывки фраз, переданные майором, наталкивают на мысль о предательстве в кругах командования.
Рассказывает старший лейтенант Александр Соловьев:
«Пока мы на окраине села рассматривали хребты и сопки, подполковник Митрошкин взял несколько магазинов к пистолету, пару гранат, сигнальные ракеты и одного из нас - старшего лейтенанта Тарасова. Нам подполковник сказал: „Поеду в комендатуру Дуба-Юрта, узнаю обстановку в селе. Если увидите красную ракету - спасайте меня“. У Митрошкина в тот момент было все: карта, номера радиочастот, на которых мы потом работали, наши позывные, схема связи с артиллерией и авиацией. Уезжал подполковник в Дуба-Юрт по той же схеме, что и генерал Вербицкий, пересаживаясь в чеченский джип. Когда минут через 40 подполковник и старший лейтенант вернулись, Митрошкин сказал нам: „Быстрей уезжаем отсюда!“ С Тарасова пот лил градом. Мы его спрашиваем: „Ты что так вспотел?..“ Он ответил: „В этой деревне все вооружены до зубов и одеты в натовскую форму“. - „Вы хоть коменданта нашли?..“ - „Какой там комендант может быть?!“ Потом, когда все наши разошлись, я задержался и слышал, как Митрошкин сказал Тарасову: „Старший лейтенант Тарасов, я тебе уточню задание“. Невольно я услышал это уточнение: „С тобою сегодня ночью будут работать чеченские разведчики“. Помню, я был очень удивлен: какие у чеченцев могут быть разведчики???» Чуть позже командование выстроило разведчиков у подножия гор - так, что все три разведотряда, которым предстояло выполнять секретное задание, отлично просматривались засевшими в горах боевиками. Даже посчитать наших разведчиков можно было по головам… В этот же день на сопках Аргунского ущелья они все попали в засады. А на следующий день - новый приказ: «Вперед, туда же!» .Другой участник Владимир Паков утверждает, что и командира группировки «Запад» и самого подполковника Мирошкина и других командиров он знает хорошо и в их предательство не верит. По его мнению, боевики, имея в своем распоряжении более совершенные приборы связи, настроились на частоту, что подтверждается фактами радиоигры в ходе штурма.
Однако после кровопролитного боя, командование разведывательного батальона ожидало новое сражение- сражение со следователями особого отдела. Только Александра Соловьева вызывали на допрос около одиннадцати раз, причем, по его словам, оказывали сильнейшее психологическое давление. Выяснилось, что никаких официальных приказов о разведывательной операции 29-31 декабря 1999 года не существовало, вину за гибель людей и провал штурма попытались возложить на непосредственных командиров. Особенно интересовались кандидатурой Пакова, самовольно использовавшего танки и оказавшего решающее влияние на исход боя.
Вспоминает сержант Олег Кучинский:
«Совсем скоро в палатку зашли офицеры из командования группировки и особого отдела. Искали стрелочников. …Они выслушали нас минут тридцать и поняли, что нужно быстренько уходить отсюда, иначе будет беда в этой палатке. Понимали, что нужно сдержать тех ребят, чтоб они сейчас горячки не натворили. Иначе будет беда. Если они пойдут в штаб и им кто-то что-то не так скажет, - а у всех же автоматы, пулеметы… Они как станут перед этим командным пунктом - а до командного пункта полтора километра только идти… Они разнесут там все. Ну и все чувствовали, каждый чувствовал, что это было предательство».Вопрос об осведомленности боевиков о всех действиях российских групп был поставлен уже в первые дни боя, была выявлена даже причина такой информированности - доступность радиочастоты. Однако решения проблемы так и не последовало. В попытках обвинить в смерти бойцов непосредственных командиров также особенно виден страх высшего руководства за собственное благополучие. На фоне всего произошедшего не удивительно, что большинство участников боевых действий до сегодняшнего дня считают трагедию, разыгравшуюся в Аргунском ущелье, предательством.
Напишите отзыв о статье "Бой под Дуба-Юртом (1999)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Бой под Дуба-Юртом (1999)
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l"empereur, l"empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
05.04.2012
Волчьи ворота. Декабрь 1999 года – еще одна черная страница в истории Чеченской войны
Аргунское ущелье - одно из самых крупных по протяженности ущелий Кавказа, образованное прорывом бурных вод Аргуна. Сегодня здесь планируется размещение горнолыжного курорта, а ведь совсем недавно эта местность поливалась кровью российских солдат. Вокруг свистели пули, поблескивали в зеленых зарослях стекла снайперских прицелов, словно из-под земли появлялись «духи». В конце декабря 1999 года 84-му разведывательному батальону и группам специального назначения был отдан приказ о штурме «Волчьих ворот» - так именовался вход в ущелье.
Разведывательный 84 батальон прибыл на территорию Чечни еще в сентябре 1999 года, состоял он в основном из солдат с невысокой профессиональной подготовкой, лишь небольшая часть батальона включала профессиональных офицеров и контрактников. Однако именно благодаря этой сравнительно небольшой группе военных потери батальона вплоть до декабря 1999 года были минимальными. Некоторые из офицеров уже имели опыт военных действий в пяти и даже семи горячих точках. К декабрю даже неопытные молодые солдаты получили необходимый опыт и могли грамотно действовать даже в сложных непредвиденных ситуациях. Незадолго до операции в Аргунском ущелье, 84 батальон использовался в качестве штурмового на Гикаловских высотах. К моменту штурма 84 разведывательный батальон представлял собой серьезную силу, способную выполнить поставленную перед ней боевую задачу.
Волчьи ворота к началу 2000 года являлись важной стратегической точкой. Этот район, по сути, был воротами в южные области республики, поэтому боевики готовились к столкновению задолго до начала штурма. Многочисленные маскированные окопы, врытые глубоко в землю вагончики и укрытия, растяжки – все это было подготовлено в ожидании федеральных войск. Во главе горцев стоял опытный и закаленный в боях Хаттаб, отлично знавший местность, имевший в своем распоряжении широкую агентурную сеть. Многие из участников штурма «Волчьих ворот» убеждены, что среди агентов Хаттаба были и отдельные российские командиры, получавшие немалое вознаграждение за передачу информации.
84-му батальону совместно с отрядами спецназа было поручено выяснить количество и расположение сил боевиков на данном участке. Разведку предполагалось провести боем. Близ ущелья располагалось мирное селение Дуба-Юрт, которое относилось к «договорным», что означало соблюдение жителями нейтралитета. В договорные поселения федеральные войска не имели права вводить военную технику, однако фактически соглашение соблюдалось лишь федеральным командованием, в то время как местные жители оказывали активную поддержку силам Хаттаба.
Для выполнения задачи разведывательному батальону поручалось занять высоты над Дуба-Юртом для обеспечения свободного подхода мотострелков. План последующих действий был довольно прост: использовать полученные данные, вытеснить боевиков в долину, после чего уничтожить на открытой местности. Для успешной реализации плана батальон был разбит на 3 сводные группы, каждая из которых состояла из двух отрядов спецназа и одного отряда разведывательного батальона. Штурмовики с кодовым именем «Арал» во главе со старшим лейтенантом Араловым, должны были выступать совместно с разведотрядом «Ромашка» под командованием старшего лейтенанта Соловьева. Штурмовой отряд «Байкул» под руководством старшего лейтенанта Байкулова, действовал с разведывательной группой «Сова» 84-го батальона во главе со старшим лейтенантом Каляндина. Третий отряд состоял из группы старшего лейтенанта Тарасова под кодовым наименованием «Тарас» и разведывательной группы «Акула» старшего лейтенанта Миронова.
Казалось, операция была продумана до мелочей, даже частота радиосообщений была определена единая, чтобы группы могли слышать сообщения друг друга и координировать свои действия. По плану впереди должны были двигаться отряды спецназа, за ними разведгруппы, которые периодически обязаны были останавливаться и ожидать пехоту. Продвижение сводных групп предполагалось поддерживать авиацией и артиллерией. Недалеко сосредоточили танковый полк.
Александр Соловьев в своем интервью признается, что уже на стадии подготовки операции, он сталкивался с малообъяснимым поведением командования, а именно подполковника Митрошкина. Ему до сегодняшнего дня не понятно, почему на рекогносцировку командиров вывезли в сам Дуба-Юрт, ведь действия планировалось проводить на высотах. Отдельные обрывки фраз, переданные майором, наталкивают на мысль о предательстве в кругах командования. Другой стороны другой участник Владимир Паков утверждает, что и командира группировки «Запад» и самого подполковника Мирошкина и других командиров он знает хорошо и в их предательство не верит. По его мнению, боевики, имея в своем распоряжении более совершенные приборы связи, настроились на частоту, что подтверждается фактами радиоигры в ходе штурма.
Начало операции было намечено на вечер 29 декабря, однако отряду Соловьева пришлось выступить утром, так как боевиками оказалась обнаружена группа спецназовцев, которым командование решило оказать помощь. Численность отряда составила всего 27 человек, из которых 16 принадлежало к разведывательному батальону. Группа продвигалась на двух БМП, затем движение продолжили пешком. Двигаться быстро по предгорным районам в полной экипировке не получалось. Кроме того боевики открыли по наступающим сплошной огонь, поэтому пришлось укрываться за броней и постепенно продвигаться к лесу. Обнаружить зажатых в огненное кольцо Хаттаба спецназовцев оказалось не сложно, так как связь у группы еще оставалась, но пересечь простреливаемую зону и занять высоту сводная группа смогла лишь по истечении шести часов.
Александр Соловьев вспоминает, что на подступах к высоте оказались минные поля, установленные российскими специалистами. И вновь майор задает вопрос о том, почему их не предупредили о наличии растяжек, обнаружить которые помогла лишь случайность. Отряд Соловьева потерял двух человек ранеными, в то время как в штурмовой группе одного солдата убили. Поставленная задача была выполнена, трое раненых спецназовцев были доставлены в лагерь и переданы медиками. Во время транспортировки группа Соловьева потеряла еще одного бойца, которого ранило выстрелом снайпера. Как только первая сводная группа вышла из района и построилась, ее вновь бросили на спасение отряда Захарова.
30 декабря в середине дня все три сводные группы выступили – операция началась. Соловьеву и его бойцам вновь пришлось брать высоты, оставленные накануне по приказу полковника Митрошкина. Уже на этом этапе к командирам постепенно пришло понимание того, что боевики прослушивают радиосвязь и хорошо осведомлены о плане штурма. На местах, определенных на карте, наступающих ожидали засады. Проверка страшной догадки подтвердилась. Вторая сводная группа, с состав которой входили «Байкул» и «Сова», в это время находилась под ожесточенным огнем из минометов. Ранним утром группа Тарасова оказалась в засаде и подавала сигналы о помощи, ведя ожесточенный бой. Группу старшего лейтенанта Шлыкова командование направило на штурм высоты 420.1. В это время сводные группы вели бои на направлении к спецназовцам Тарасова. Боевики продолжали активную дезинформацию в эфире в результате чего «Нара», так именовалась группа Шлыкова, также попала в засаду в центре Дуба-Юрта.
Артиллерия не могла обеспечить качественного прикрытия ввиду плохой видимости. В селении российская колонна расстреливалась из гранатомета, солдаты выбивались снайперами. Эфир наполнился криками о помощи. Однако задействовать авиацию оказалось невозможно, так как Дуба-Юрт покрывала густая пелена тумана. На помощь Шлыкову выступила «Акула», но вторая колонна была немедленно обстреляна при входе в селение. Разведчики рассредоточились и решили отстреливаться.
Зажатым в огне боевиков группам оказал поддержку комбат Владимир Паков. Не дожидаясь приказа командования им, с молчаливого согласия полковника Буданова, были направлены к месту сражения 2 танка с экипажами. По мнению Соловьева, без поддержки техники из кольца бойцы выйти бы не смогли. По-видимому, боевики не ожидали в селе появление танков, поэтому их появление вызвало замешательство и переломило ход сражения. Шесть часов ожесточенного боя практически уничтожили центр деревни.
Первый день года 84 разведывательный батальон и опаленные огнем противника спецназовцы встретили, подсчитывая потери. Штурм Волчьих ворот унес жизни десяти разведчиков и еще двадцать девять человек были ранены. Однако после кровопролитного боя, командование разведывательного батальона ожидало новое сражение- сражение со следователями особого отдела. Только Александра Соловьева вызывали на допрос около одиннадцати раз, причем, по его словам, оказывали сильнейшее психологическое давление. Выяснилось, что никаких официальных приказов о разведывательной операции 29-31 декабря 1999 года не существовало, вину за гибель людей и провал штурма попытались возложить на непосредственных командиров. Особенно интересовались кандидатурой Пакова, самовольно использовавшего танки и оказавшего решающее влияние на исход боя.
Сотрудники особого отдела удалились из расположения батальона и спецназа исключительно из опасения возможности срыва солдат, так как среди людей царила уверенность в генеральском предательстве. Вооруженные солдаты могли в любой момент преступить черту устава и расправиться с теми, кого считали предателями. Следствие виновных так и не установило, за гибель людей ответственности не понес никто.
В бою за Волчьи ворота погибли:
1.сержант В. Щетинин;
2.младший сержант С. Куликов;
3.рядовой В. Серов;
4.сержант А. Захватов;
5.рядовой Н. Адамов;
6.сержант В. Ряховский;
7.сержант С. Яскевич;
|
«Западной» группировке федеральных войск генерала Шаманова было приказано выбить противника из стратегически важного района. Здесь проходит единственная асфальтовая дорога в горные районы Чечни. По замыслу военачальников первыми удар должны были нанести малочисленные подразделения спецназа ГРУ и 84-го отдельного разведывательного батальона вооружённых сил. Их задача - скрытно подняться на ключевые высоты Волчьих ворот и закрепиться там, а в случае ответного удара боевиков продержаться до подхода основных сил. Позиции боевиковРазведка боем 29 декабря84-му батальону совместно с отрядами спецназа было поручено выяснить количество и расположение сил боевиков на данном участке. Разведку предполагалось провести боем . Для выполнения задачи разведывательному батальону поручалось занять высоты над Дуба-Юртом для обеспечения свободного подхода мотострелков. План последующих действий был довольно прост: использовать полученные данные, вытеснить боевиков в долину, после чего уничтожить на открытой местности. По плану впереди должны были двигаться отряды спецназа, за ними разведгруппы, которые периодически обязаны были останавливаться и ожидать пехоту. Продвижение сводных групп предполагалось поддерживать авиацией и артиллерией. Недалеко сосредоточили 160-й танковый полк полковника Ю. Буданова . В ночь на 29 декабря группа спецназовцев поднялись на высоты и без боя заняли оборудованные там позиции боевиков. Те, как обычно, уходили ночевать на базы, расположенные в горах. Когда утром сюда вернулся дозор противника, он попал под огонь разведчиков. В ответ боевики открыли по спецназовцам шквальный огонь из стрелкового оружия и миномётов. Разведгруппе Соловьёва «Ромашка», численностью в 27 человек на 2-х БМП, пришлось выступить на помощь спецназовцам. Только по истечении шести часов боя разведчикам удалось пробиться на высоту. Боевики, забрав убитых и раненых, отступили. Российские бойцы, по приказу командующего операцией подполковника Митрошкина, так-же вернулись на исходные позиции. За время боя 29 декабря спецназовцы потеряли 1 человека убитым и 3 ранеными. Разведчики потеряли 2 человека ранеными. Бой 30 декабря30 декабря начальником разведки группировки «Запад» были уточнены задачи подготовленным сводным штурмовым отрядам. В середине дня все три сводные группы выступили - операция началась. В 12.30 практически одновременно, каждый по своим маршрутам, начали выдвижение сводные отряды «Арал» и « Байкул». Группа «Тарас» вышла последней. За штурмовыми отрядами выдвинулись подразделения мотострелков. Уже на этом этапе к командирам постепенно пришло понимание того, что боевики прослушивают радиосвязь и хорошо осведомлены о плане штурма. На местах, определённых на карте, наступающих ожидали засады. Второй сводный отряд, в состав которого входили «Байкул» и «Сова», в это время оказался под ожесточённым огнём из миномётов и зенитной установки. Куда бы ни выходили разведгруппы, их ждали боевики, встречая шквальным огнём. Тем временем группы «Арал» с «Ромашкой» благополучно добрались до высоты, откуда накануне эвакуировали спецназовцев. В овраге обнаружили схроны с убитыми боевиками, прикрытые наскоро свежими листьями. К ночи боевики прекратили огонь - вероятно, получили приказ стягиваться ко входу в «Волчьи ворота» - в село Дуба-Юрт. «Байкул», находившийся впереди на некотором расстоянии от группы «Сова», обнаружил передвижение нескольких групп боевиков в сторону селения Дуба-Юрт. В темноте к Дуба-Юрту вереницей стекались светящиеся точки. Бой 31 декабряВ 4 часа утра 31 декабря в штаб группировки пришла информация, что отряд «Тарас» ст. лейтенанта Тарасова, который действовал в непосредственной близости от селения Дуба-Юрт , попал в засаду и блокирован боевиками. Командование ставит задачу резерву 84-го развед.батальона - разведгруппе старшего лейтенанта Шлыкова (позывной «Нара») выдвинуться на южную окраину Дуба-Юрта и занять оборону у отметки 420.1 с целью не допустить прорыва боевиков. Все мотострелковые подразделения в тот момент выполняли задачи по блокированию высот восточнее селения. Кратчайший путь на отметку 420.1 проходил через Дуба-Юрт. Группе «Нара» ставилась задача находиться в указанном районе до подхода основных сил мотострелков, пока сводные штурмовые отряды будут уничтожать боевиков на направлении группы «Тарас». Как стало известно позже, группа «Тарас» не вышла в указанный район, запутавшись в поисках высот. Никаких сигналов об окружении на командный пункт группировки они не передавали. Идентифицировать голос не представлялось возможным. Очевидно, боевики заранее готовили дезинформацию в эфире. «Нара» под командованием заместителя командира 2-й разведывательной роты по воспитательной работе старшего лейтенанта Владимира Шлыкова на трёх БМП-2 в количестве 29 человек около 6 утра начала выдвигаться из исходного района в направлении Дуба-Юрта . Селение накрыл густой туман, видимость была практически нулевая. БМП двигались практически в сплошной темноте и густом тумане. Фары для маскировки были выключены. При въезде в село - приказ остановиться. Командир группы, связавшись с командованием операции, попросил подтверждение его действий в условиях ограниченной видимости района. Ждали минут двадцать. Затем снова команда: «Вперед!» Пропустив колонну на 400 метров в глубь села, боевики одновременно открыли огонь по разведчикам из всего, что у них было. Первый выстрел из гранатомёта попал в головную БМП-2 , в которой находился старший лейтенант Шлыков. Рядовой Сергей Воронин, который был рядом с командиром, получил смертельное ранение в живот. Под перекрёстным огнём разведчики спешились, заняв круговую оборону . Определить конкретные места расположения боевиков не представлялось возможным. Рассказывает Юрий Бабарин, в 1999 году рядовой, старший разведчик 84-го ОРБ :
Артиллерия не могла обеспечить качественного прикрытия ввиду плохой видимости. В селении российская колонна расстреливалась из гранатомётов, солдаты выбивались снайперами. Эфир наполнился криками о помощи. Однако задействовать авиацию оказалось невозможно, так как Дуба-Юрт покрывала густая пелена тумана. На помощь Шлыкову выступила «Акула», но вторая колонна была немедленно обстреляна при входе в селение. Разведчики рассредоточились и стали отстреливаться. Когда была подбита одна из БМП группы «Нара», её командир сержант Ряховский приказал наводчику уходить через десантное отделение, а сам открыл огонь по окружавшим его боевикам. На снятых самими боевиками кадрах видно, что к горящей машине никто не решается подойти, боевики держатся поближе к укрытию. После нескольких прямых попаданий в БМП взорвался боекомплект. Ряховский сгорел заживо, до последнего прикрывая товарищей. Механик-водитель этой же машины рядовой Николай Адамов был сражён пулей снайпера. Командир отделения младший сержант Шандер, получив ранение, вёл бой, пока второй гранатомётный выстрел не оборвал его жизнь. Рядовой Михаил Курочкин, гранатомётчик группы «Нара»:
В это время в расположении 84-го разведбата было принято решение вытащить группу «Нара» из Дуба-Юрта. На помощь погибающим сослуживцам выдвинулись остатки разведбата: связисты, повара, больные и раненые - человек 30-40, вооружённые автоматами для ближнего боя АК-74У . В это время в трёх километрах от Дуба-Юрта стоял 160-й танковый полк полковника Юрия Буданова . Как позже вспоминал подполковник танкового полка Олег Метельский: «Нашему полку был дан приказ - огня по Дуба-Юрту не открывать, так как это мирное село» . Майор 84-го разведбата Сергей Поляков отправился туда просить тягач, чтобы эвакуировать подбитые в селе БМП. Зажатым в кольце боевиков группам оказал поддержку комбат 160-го танкового полка Владимир Паков. С молчаливого согласия полковника Буданова, Паковым были направлены к месту сражения 2 танка Т-62 с экипажами из офицеров. К вечеру к ним присоединился и третий танк. По мнению командира разведгруппы «Ромашка» Соловьёва, без поддержки танков из кольца бойцы выйти бы не смогли. По-видимому, боевики не ожидали в селе танков, поэтому их появление вызвало замешательство и переломило ход сражения. Танки открыли огонь по позициям боевиков в селе, и под их прикрытием группе «Акула» на БМП удалось пробиться к окружённой группе «Нара» и начать эвакуацию раненых. Крайнюю машину группы «Акула» боевики зажали грузовиками БелАЗ , намереваясь отрезать пути отхода. Механик-водитель рядовой Эльдар Курбаналиев и младший сержант Михаил Сергеев, погибли. Уцелевшие БМП выпустили несколько дымовых гранат в сторону села. Под прикрытием дымов остатки разведчиков с ранеными смогли выйти из огневого мешка. Шесть часов ожесточённого боя практически уничтожили центр деревни. Подбитую технику и нескольких убитых бойцов эвакуировать не удалось Недалеко от села, в открытом поле на скорую руку развернули медпункт. Раненых выгружали прямо в грязь. Врачи здесь же оказывали им первую медицинскую помощь и отправляли в лазарет. Почти одновременно с расстрелом колонны в Дуба-Юрте находившихся в горах разведчиков и спецназовцев начинают интенсивно обстреливать боевики. После ночного перерыва возобновила огонь их зенитная установка. Пришлось вызывать авиацию и запрашивать огонь артиллерийского дивизиона, который стоял в Старых Атагах . Штурмовики из-за плотного огня боевиков и плохой видимости не смогли качественно отработать цели. Артиллерия федеральных войск частично подавила огневые точки противника, но заградительного огня не создала и вскоре перестала действовать. Последствия бояПотери разведывательного батальона составили 10 человек убитыми, 29 тяжелоранеными и 12 человек легкоранеными, которые отказались убыть в госпиталь. Невосполнимые потери бронетехники составили: БМП-2 - 3 единицы, БРМ-1 К - 1 единица. Через несколько месяцев в госпитале скончался ещё один участник боя в Дуба-Юрте из группы «Нара». На следующий день, 1 января, боевики всё ещё продолжали удерживать с. Дуба-Юрт. Через несколько дней состоялся обмен погибшими. Рядовой Михаил Курочкин, принимал участие в бою в составе группы «Нара»:
Через несколько недель после расстрела второй роты разведбата в Дуба-Юрте спецназовцы уничтожили в горах Аргунского ущелья отряд боевиков. Среди трофеев была и запись боя, снятая боевиками. В кадрах, которые снимали примерно с трёхсот метров над селением, эпизоды боя в Дуба-Юрте 31 декабря 1999 года и утро 1 января 2000 года, когда бандиты рассматривают остатки сожжённой техники и трупы российских солдат. На видеосъёмке, сделанной боевиками, видно, как выглядело место побоища: сожжённые машины, тела погибших бойцов, которых товарищи не смогли вытащить с поля боя. В ходе штурма проявилось мужество российских рядовых и офицеров, но операция оказалась заведомо неудачной. Отряды вступили в бой с противником, превосходящим по численности, вооружению и техническому оснащению. Косность руководства в принятии решений также сыграла печальную роль. В некоторых случаях помощь гибнущим под обстрелом группам не оказывалась из страха быть наказанными за самовольные действия, приказы отдавались несвоевременно. Подозрения в предательстве командованияПосле разгрома группы «Нара» 84-го разведбата, среди бойцов появилось стойкое убеждение, что их предало командование. Командир группы «Ромашка» А. Соловьёв в своём интервью признаётся, что уже на стадии подготовки операции, он сталкивался с малообъяснимым поведением командования, а именно подполковника Митрошкина. Ему до сегодняшнего дня не понятно, почему на рекогносцировку командиров вывезли в сам Дуба-Юрт, ведь действия планировалось проводить на высотах. Отдельные обрывки фраз, переданные майором, наталкивают на мысль о предательстве в кругах командования. Рассказывает старший лейтенант Александр Соловьёв:
Другой участник Владимир Паков утверждает, что и командира группировки «Запад» и самого подполковника Мирошкина и других командиров он знает хорошо и в их предательство не верит. По его мнению, боевики, имея в своём распоряжении более совершенные приборы связи, настроились на частоту, что подтверждается фактами радиоигры в ходе штурма. Однако после кровопролитного боя, командование разведывательного батальона ожидало новое «сражение» - сражение со следователями особого отдела. Только Александра Соловьёва вызывали на допрос около одиннадцати раз, причём, по его словам, оказывали сильнейшее психологическое давление. Выяснилось, что никаких официальных приказов о разведывательной операции 29-31 декабря 1999 года не существовало, вину за гибель людей и провал штурма попытались возложить на непосредственных командиров. Особенно интересовались кандидатурой Пакова, самовольно использовавшего танки и оказавшего решающее влияние на исход боя. Вспоминает сержант Олег Кучинский:
Вопрос об осведомлённости боевиков о всех действиях российских групп был поставлен уже в первые дни боя, была выявлена даже причина такой информированности - доступность радиочастоты. Однако решения проблемы так и не последовало. В попытках обвинить в смерти бойцов непосредственных командиров также особенно виден страх высшего руководства за собственное благополучие. На фоне всего произошедшего не удивительно, что большинство участников боевых действий до сегодняшнего дня считают трагедию, разыгравшуюся в Аргунском ущелье, предательством. В начале сентября штабом дивизии была получена директива начальника Генерального штаба ВС РФ о создании оперативно-тактической группировки 3-й мотострелковой дивизии с указанием штатов. 11 сентября командиром дивизии был доведен до задействованных частей приказ об отправке в район проведения контртеррористической операции. Первые подразделения загрузились в эшелоны и двинулись на Северный Кавказ 12 сентября. 13 сентября 84-й отдельный разведывательный батальон с уточненным штатом личного состава и техники убыл на Кавказ. На момент отправки профессиональная подготовка солдат срочной службы батальона оставляла желать лучшего. Часть солдат и сержантов уже уволились летом, на смену им пришли необученные зеленые пацаны, в лучшем случае пострелявшие несколько раз на стрельбище и еще не освоившие материальную часть военной техники батальона. Некоторые молодые механики-водители боевых машин не знали, с какой стороны подойти к технике, не то чтобы водить машину в сложных условиях. Приходилось показывать все на ходу. При движении колонны к станции погрузки батальона несколько машин вышло из строя - срочно пришлось заменять исправными из танковых частей дивизии, техника которых не убывала в кавказскую командировку и которые по штату своих разведывательных подразделений имели такие же специальные машины. За несколько дней до погрузки было проведено боевое слаживание разведывательного батальона, в ходе которого осуществлялось доукомплектование техникой, вооружением, личным составом и материальными запасами. Тут же в «поля» прибыли и финансисты батальона. Все денежные задолженности государства перед офицерами и контрактниками до августа включительно были выплачены, как и в других частях дивизии, которые убывали на неизвестную войну… С первых дней боевых действий в Чечне батальон воевал дерзко и решительно. Офицеры приобретали необходимый опыт, мальчишки-срочники закалялись и мужали в пекле чеченских боевых будней. В итоге 84-й отдельный разведывательный батальон стал грозной силой, способной эффективно противостоять профессиональным наемникам бандформирований. С сентября по декабрь 1999 года батальон выполнял специфические задачи разведывательного подразделения в составе группировки «Запад». За два первых месяца боевых действий в 84 орб не было потерь личного состава, и все возложенные задачи выполнялись грамотно, за что батальон и был уважаем командованием группировки. Командующий группировкой «Запад» генерал-лейтенант Владимир Шаманов требовал, чтобы разведчики использовались только по прямому назначению, а не в качестве штурмовых групп или охраны каких-нибудь военных чинов. Кроме того, увидев плачевное стандартное вооружение разведывательных подразделений, с которым им приходилось выполнять боевые задачи, командующий группировкой распорядился обеспечить сверх штата снайперскими винтовками СВД, пулеметами ПКМ, автоматическими гранатометами АГС-17 и до настоящего момента невиданным в 84 орб специальным стрелковым НРС-2 (нож разведчика стреляющий) и ПСС (пистолет специальный самозарядный), которое по штату предназначалось только подразделениям ГРУ. В первое время спальных мешков на всех разведчиков не хватало, и тут тоже помог Шаманов - каждый солдат и офицер в разведывательных подразделениях получил «спальник».
В декабре боевые части группировки «Запад» подходили к чеченской столице, городу Грозный, к которому стекались со всех направлений отряды бандформирований. Штурм города федеральными войсками для всех был очевиден. Войскам группировки был отдан приказ овладеть господствующими Гикаловскими высотами, которые имели стратегическое значение для последующего наступления на Грозный. Гикаловские высоты уже в первую чеченскую войну были хорошо укрепленным районом, который штурмовали наши войска, неся потери. Во вторую кампанию инженерные сооружения на высотах еще больше разрослись, словно щупальца гигантского осьминога. Новые стрелковые ячейки, траншеи и ходы сообщения выкапывались, старые реконструировались, превращаясь в неприступные крепости. Высоты довлели над российскими войсками, ощетинившись разбросанными везде крупнокалиберными пулеметами, вмонтированными для устойчивости в бетон, замаскированными минометами и снайперскими винтовками. Заместитель командующего группировкой, исполнявший обязанности генерала Владимира Шаманова на время его лечения в военном госпитале, поставил перед личным составом 84 орб задачу: провести поисковые мероприятия на высоте с отметкой 398.3, при обнаружении противника уничтожить его, организовать круговую оборону на высоте и удерживать ее до подхода мотострелков 752-го полка 3 мотострелковой дивизии. При этом штаб группировки не располагал точной информацией о сосредоточении крупных сил боевиков. На этой высоте, по мнению офицеров штаба, оборону держали малочисленные отряды боевиков до 30 человек. Характер предстоящей задачи ставился в общих чертах, детально не расписывался. Было решено использовать разведчиков в качестве штурмовых груп, выполнять несвойственные им задачи. Обе группы одновременно ушли вечером 10 декабря 1999 года, пройдя крайнюю перед Гикаловскими высотами позицию взвода 752-го мотострелкового полка. От офицера мотострелкового подразделения разведчики узнали, что на высоте 398.3 находятся минометы противника, которые обстреливают их каждую ночь, и численность боевиков там превышает 60 человек. Разведгруппы стали обходить район факелов с юго-западной стороны. Пробираясь через многочисленные ходы сообщения боевиков, разведгруппа капитана Середина наткнулась на боевое охранение бандитов, которые сначала приняли разведчиков за своих, сонно попросив закурить. В ответ по «духам» раздались выстрелы. И в это время высоты ожили. Капитан Середин принял решение отходить. Но разведчики уже были обнаружены боевиками, которые собирались зайти группе с флангов. Местонахождение второго отряда «духи» пока не вскрыли, поэтому шли в полный рост, предвкушая быструю расправу над федералами. Командир разведгруппы № 2 старший лейтенант Соловьев отдал приказ своим людям принять бой, прикрывая отход соседней группы. Старший радиотелеграфист-разведчик Михаил Зосименко, обеспечивая отход группы № 1, получил смертельное ранение в голову. Оказавшийся рядом старший лейтенант Александр Соловьев, рискуя собственной жизнью, под градом пуль взвалил на себя Зосименко и в полный рост побежал к нефтяной цистерне. За цистерной уже находились его бойцы, которые поливали из автоматов все вокруг, создавая плотный огонь для выхода своих товарищей. Группы отходили назад перекатами, по очереди. Раненых бойцов тащили на плащ-палатках, забыв о страхе и усталости. «Духи» следовали по пятам. И когда казалось, что разведчикам не уйти от погони, внизу из тумана вынырнул БТР бронегруппы. Открыв с ходу беспорядочный пулеметный огонь по высотам, боевая машина под командованием командира разведывательного взвода старшего лейтенанта Геннадия Бернацкого своим появлением заставила боевиков отступить назад и эвакуировать разведгруппы батальона.
В этот день была первая смерть с начала чеченских боев в 84-м разведбате. Не приходя в сознание, от полученных ран скончался рядовой Михаил Зосименко в расположении медпункта 752 мсп. Батальон впервые выполнял функцию штурмовой группы вместо мотострелковых подразделений, в результате чего потери в этом ночном бою у разведчиков составили четыре раненых и один убитый. На следующий день штаб группировки вновь спланировал разведку высоты 398.3. На этот раз боевики проявили бдительность. На подступах к высоте группа была обстреляна из всех видов оружия из тех же окопов и стрелковых ячеек, которые накануне были вскрыты разведчиками батальона. После доклада по рации заместителю командира разведывательного батальона майору Пакову об интенсивном огне противника группе приказали возвращаться в исходный район. Все последующие дни, вплоть до 17 декабря, роты 84 орб в составе нескольких боевых групп штурмовали высоты с отметками 398.3 и 367.6, вскрывая опорные пункты и огневые точки боевиков, обеспечивали подход подразделений 752 мсп к данным рубежам. Потери батальона с 13 по 17 декабря составили семь раненых (1 офицер, 6 солдат). За личное мужество, героизм и умелое руководство боем при овладении высотой с отметкой 367.6 командир 2-й разведывательной роты батальона старший лейтенант Александр Хамитов был удостоен звания Героя России. Все бойцы батальона, штурмовавшие Гикаловские высоты, также были удостоены государственных наград. В ходе боев за господствующие высоты оборона противника была сломлена мужеством, самоотверженностью и крепостью духа наших войск. …Приближался 2000 год. Самый трагический год в 84-го отдельного разведывательного батальона… Все общевойсковые части группировки «Запад» (245 мсп, 752 мсп, 15 мсп, 126 мсп) осуществляли наступление на чеченскую столицу. В распоряжении командующего группировкой на южном направлении находились 138 омсбр, 136 орб 19 мсд, оосн из ЛенВО с зоной ответственности Урус-Мартан - Гойское - Старые Атаги. Они выполняли задачу по выходу на высоты с западной стороны. 160 тп, 84 орб и 664 оосн должны были осуществить захват и удержание высот восточнее Дуба-Юрта. Дуба-Юрт был «договорным» селением, то есть старейшины заверили командование группировки, что жители не помогают бандитам и не допускают их в село. При этом свои сельские отряды самообороны для защиты селения от боевиков разрешалось иметь. Соответственно боевые действия федеральных войск в Дуба-Юрте категорически были запрещены, и нарушение этих условий нашими войсками влекло уголовную ответственность как для лиц, отдавших приказ, так и для лиц, непосредственно нарушивших мирные соглашения. Штабом группировки была поставлена задача 84-му отдельному разведывательному батальону овладеть господствующими высотами над Дуба-Юртом для последующего выдвижения и закрепления мотострелковых подразделений, приданных 160-му танковому полку. Для этих целей комплектовались сводные штурмовые отряды с взаимосвязью с 664 оосн ГРУ. В каждый отряд, состоявший из двух групп спецназа, придавалась разведгруппа 84-го батальона. Всего сводных групп было три, которые состояли из 6 групп спецназа и 3 группы разведбата. Всеми сводными отрядами командовали офицеры 664-го отряда спецназа. Командиром первого штурмового отряда «Арал» был назначен старший лейтенант Аралов, ему был придана разведгруппа старшего лейтенанта Соловьева «Ромашка». Командиром второго штурмового отряда «Байкул» был старший лейтенант Байкулов, ему была придана группа старшего лейтенанта Кляндина «Сова».Третьей группой «Тарас» командовал старший лейтенант Тарасов, ему придавалась группа «Акула» лейтенанта Миронова от разведывательного батальона. Для удобства координации действий групп руководством операцией были определены одинаковые частоты радиоэфиров. Операция планировалась на вечер 29 декабря. Однако в этот день она не началась, так как группа 664-го отряда спецназа, действовавшая в этом направлении с 27 декабря, была обнаружена боевиками, и командование приняло решение сначала оказать помощь окруженным спецназовцам.
При приближении к высоте, на которой вели бой спецназовцы, разведчики попали под плотный перекрестный огонь боевиков из стрелкового оружия и гранатометов. Спешившись с боевых машин и укрываясь за броней, сводный отряд стал заходить в лесной массив. С помощью средств связи быстро обнаружили нахождение блокированных спецназовцев, но освободить их из окружения не получилось - все подступы к ним простреливались. Только через шесть часов разведчики оседлали высоту. «Духи», забрав убитых и раненых, отступили. К тому времени у спецназовцев был один убитый и трое раненых, у разведчиков двое раненых. После эвакуации отряда спецназа группе старшего лейтенанта Соловьева приказали возвратиться в расположение батальона. 30 декабря начальником разведки группировки «Запад» были уточнены задачи подготовленным сводным штурмовым отрядам. Радиочастоты для совместных действий изменены не были, хотя, по мнению Александра Соловьева, 29 декабря боевики пытались вести радиоигру с ним и указывали ложные координаты места нахождения спецназовцев. В 12.30 практически одновременно, каждый по своиму маршруту, начали выдвижение сводные отряды «Арал» с «Ромашкой» и « Байкул» с «Совой». Группа «Акула» была направлена на окраину цементного завода в расположение 84 орб на отдых. Ночью она вела разведку. Группа «Тарас» вышла последней. За штурмовыми отрядами выдвинулись подразделения мотострелков. До промежуточных высот группы дошли без сюрпризов. При достижении конечных точек штурмовые группы попали под плотный огонь из стрелкового оружия, минометов и зенитной установки. Зенитная установка «духов» вслепую работала по ущелью, в котором находились «Байкул» и «Сова». Маршрут разведчики изменили и двинулись вверх по крутому подъему так, чтобы их не задел огонь зенитки. Не успев закрепиться на высоте и организовать оборону, разведчики попали под автоматный огонь противника. Выслав вперед группу во главе со старшим лейтенантом Бернацким для подавления огня «духов», командир разведгруппы стал проводить разведку района. Наступило 31 декабря 1999 года. Где-то уже накрывались столы для встречи Нового года, а здесь, в смертельно опасном Аргунском ущелье, разведчики готовились либо победить, либо умереть… В 4 часа утра в штаб группировки пришла информация, что отряд спецназа старшего лейтенанта Тарасова, который действовал в непосредственной близости от селения Дуба-Юрт, попал в засаду, блокирован боевиками. Командование ставит задачу резерву 84-го разведывательного батальона - разведгруппе старшего лейтенанта Шлыкова (позывной «Нара») выдвинуться на южную окраину Дуба-Юрта и занять оборону у отметки 420.1 с целью не допустить прорыва боевиков. Все мотострелковые подразделения в тот момент выполняли задачи по блокированию высот восточнее селения. Кратчайший путь на отметку 420.1 проходил через Дуба-Юрт. Группе «Нара» ставилась задача находиться в указанном районе до подхода основных сил мотострелков, пока сводные штурмовые отряды будут уничтожать боевиков на направлении группы «Тарас». «Нара» под командованием заместителя командира 2-й разведывательной роты по воспитательной работе старшего лейтенанта Владимира Шлыкова на трех БМП-2 в количестве 29 человек около 6 утра начала выдвигаться из исходного района в направлении Дуба-Юрта. Селение накрыл густой туман, видимость была практически нулевая. За сотню метров до Дуба-Юрта колонна «Нары» остановилась. Командир группы, связавшись с командованием операции, попросил подтверждение его действий в условиях ограниченной видимости района. Пришел ответ: «Продолжить движение». Первый выстрел из гранатомета попал в головную БМП-2, в которой находился старший лейтенант Шлыков. Рядовой Сергей Воронин, который был рядом с командиром, получил смертельное ранение в живот. Под перекрестным огнем разведчики спешились, заняв круговую оборону. Определить конкретные места расположения боевиков не представлялось возможным. Солдаты направились к ближайшему кирпичному дому, надеясь там найти укрытие. На защиту за броней БМП-2 можно было не рассчитывать. Они последовательно выводились из строя вражескими гранатометчиками. Экипажи боевых машин оставались внутри и продолжали вести бой. Старший оператор головной машины сержант Виктор Ряховский при обстреле занял место наводчика. Механик-водитель этой же машины рядовой Николай Адамов был сражен пулей снайпера. Командир отделения младший сержант Шандер, получив ранение, вел бой, пока второй гранатометный выстрел не оборвал его жизнь. Рядовой Михаил Курочкин, гранатометчик группы «Нара»: Обстановка была такой, что я не соображал ничего - только вел огонь из автомата. У второй машины пушку заклинило, у третьей пацаны еще отстреливались.
Штурмовики из-за плотного огня боевиков и плохой видимости не смогли качественно отработать цели. Артиллерия частично подавила огневые точки «духов», но заградительного огня не создала и вскоре перестала вести огонь. А внизу, в Дуба-Юрте, продолжалась кровавая бойня. ВрИО командира разведывательного батальона майор Владимир Паков, который в это время находился на командном пункте 160-го танкового полка, принимает решение вытаскивать из боя «Нару» силами своего батальона. Группа «Акула» под командованием лейтенанта Миронова, наскоро экипировавшись и облачившись в бронежилеты, которые разведчики никогда не надевали в рейды, в составе БРМ-1 К –1 единица, БМП-2 – 2 единицы и численностью 24 человека спешно выдвигается в Дуба-Юрт. Командование группировки пыталось задействовать авиацию для подавления огневых точек противника в селении и на соседствующих с ним высотах. Густой и плотный туман в Дуба-Юрте делает применение авиации смертельным для находящихся в селе разведчиков - вертушки и штурмовики могли зацепить своими НУРСами окруженных разведчиков. Начальник артиллерии 160-го танкового полка тоже не мог вести огонь по южной окраине селения, считая, что разлет осколков в радиусе 400 метров может стать губительным для находящихся на открытой местности наших бойцов. Группа лейтенанта Миронова на одном дыхании влетела в село, успев заметить, что из домов уже высыпали жители Дуба-Юрта, которые столпились на входе в него. Было видно, как впереди факелом горит головная машина группы «Нара» и неподвижно стоят две другие с чернеющими на снегу телами убитых наших солдат. До них оставалось метров триста. В это время по второй колонне открыли огонь боевики. Спешившись с брони и прикрываясь кормовыми люками для десанта, разведчики лейтенанта Миронова продолжили движение. Первыми появились два Т-64. Видимо, боевики не ожидали здесь появления танков, и их огонь на какое-то время стал ослабевать. Т-64 сделали несколько залпов по близлежащим сопкам, откуда был виден огонь противника, и медленно направились к подбитой колонне первой группы. Прикрываясь броней, несколько разведчиков лейтенанта Миронова направились к зданию, где лежали раненые солдаты группы «Нара». Остальные солдаты группы «Акула», воспользовавшись затишьем, пробежали вперед и укрылись в арыке. Подполковник Александр Куклев: Разведчики групп «Нара» и «Акула» оказались в огненном мешке. Погрузив на броню раненых, танки отправились на командный пункт 160-го полка. После выгрузки раненых, даже не пополнив боекомплект, танки снова ушли в Дуба-Юрт. Мою БМП подбило так: гранатой под дно, в силовые тяги. И БМП покатилась назад. От разрыва под броней я сильно ушиб колено, и осколок попал в голень. Сел в башню за наводчика, разворачиваюсь, проверяю оружие - пушка и пулемет заклинены. Слышал, как «духи» кричали: «Русским - хана!» Кричу механику: «Назад!» Высовываю голову из башни - и как раз рядом дом сложился от попадания ракеты. Ребята отходят назад под прикрытием дымов. В Дуба-Юрте бой шел более шести часов. Наконец уцелевшие БМП выпустили несколько дымовых гранат в сторону села. Дымовая завеса медленно окутала место боя. Под прикрытием дымов остатки разведчиков с ранеными под руководством подполковника Куклева вышли из кровавого кошмара.
Рядовой Михаил Курочкин, принимал участие в бою в составе группы «Нара»: «Прошло три дня. Спецназ привез трупы боевиков на обмен. Меня послали опознать убитых. Я хорошо знал Сережку Воронина. Незадолго до этой операции мы с ним делали наколки на руках. Он накалывал себе на руке крест с Иисусом, летучую мышь и пламя вокруг креста… Лежат убитые: контрактникам «духи» головы отрезали, а срочникам - уши. У Сережки лицо вытянулось, весь в грязи, ушей нет - отрезали. Лицо не узнать, так обезображен. Сначала узнал его по кофте. Говорю: « Режьте кофту на левой руке. Если наколка - он». Разрезали… Это Сережка Воронин. Меня всего трясло, колбасило, так страшно было…» Через несколько недель после расстрела второй роты разведбата в Дуба-Юрте спецназовцы уничтожили в горах Аргунского ущелья отряд боевиков. Среди трофеев была и запись боя, снятая боевиками. В кадрах, которые снимали примерно с трехсот метров над селением, эпизоды боя в Дуба-Юрте 31 декабря 1999 года и утро 1 января 2000 года, когда бандиты рассматривают остатки сожженной техники и трупы русских солдат. Когда по телевизору, установленному в армейской палатке, мелькали страшные кадры боя, разведчики молчали, сжимая от бессилия кулаки и глотая навернувшиеся скупые слезы. Мучительный вопрос, кто виноват в смерти товарищей, навсегда остался в душе каждого офицера и солдата 84-го отдельного разведывательного батальона… Ctrl Enter Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter Чеченский капкан [Между предательством и героизмом] Прокопенко Игорь Станиславович Глава 13 Волчьи воротаВолчьи ворота События, о которых пойдет речь, вписаны в одну из самых черных страниц чеченской войны. 31 декабря 1999 года на окраине села Дуба-Юрт была расстреляна рота 84-го отдельного разведывательного батальона федеральных войск. Бойня проходила у входа в Аргунское ущелье. Его образуют две гряды господствующих высот. Их издавна прозвали Волчьими воротами. Гиблое место. Здесь встретили смерть наши российские парни… Начало декабря 1999 года. В эти дни армейская разведка докладывала: в районе Аргунского ущелья скопилось почти 3 тысячи хорошо вооруженных и обученных боевиков под командованием Хаттаба. Западной группировке федеральных войск приказано выбить противника из стратегически важного района. Здесь проходит единственная асфальтовая дорога в горные районы Чечни. По замыслу военачальников первыми удар должны были нанести малочисленные подразделения спецназа ГРУ и 84-го отдельного разведывательного батальона вооруженных сил. Их задача - скрытно подняться на ключевые высоты Волчьих ворот и закрепиться там, а в случае ответного удара боевиков продержаться до подхода основных сил. Все вроде бы просто. Но операция с самого начала пошла совсем по другому сценарию. В ночь на 29 декабря спецназовцы поднялись на высоты и без боя заняли оборудованные там позиции боевиков. Те, как обычно, уходили ночевать на базы, расположенные в горах. Когда утром сюда вернулся дозор противника, он попал под пули разведчиков. В следующий момент горы будто ожили… Мой собеседник - Геннадий Бернацкий, в 1999 году старший лейтенант, командир взвода 84-го батальона. Вот что он рассказал: «Началась стрельба. Их начали из минометов накрывать. Убили заместителя командира… Этот спецназ был из бригады воздушно-десантной подготовки, заместитель командира был майор. Вот его снайпер убил, и солдата тоже снайпер». Геннадий Бернацкий шел в одной из разведгрупп на помощь спецназу. Заметим, такие группы предназначены и специально подготовлены для скрытных действий в тылу противника. А тут их, будто пехоту, развернули в цепь и бросили штурмовать кишащие боевиками высоты. В следующий момент методично, по пристрелянным точкам, начали бить хаттабовские снайперы. Геннадий Бернацкий продолжает свой рассказ: «Получилась очень интересная картинка. Половина ребят сидит впереди - там перед дорогой лесок, - а половина сидит сзади. А у меня получилось так: вот такой пенечек, чистое место, и я, значит, за ним лежу. А снайпер бьет и бьет. Он раз над головой, два над головой…» Откуда стреляли боевики, разобрать было невозможно. Сколько их - можно только догадываться. Вскоре выяснится - в течение нескольких лет они отстроили на Волчьих высотах целый укрепленный район. Значит, ждали своего часа… Рассказывает Геннадий Бернацкий : «За время с 1997-го по 1999-й они вагончики зарывали на высотах, вырывали там котлованы, опускали в них вагончики с бойницами, все это затрамбовывалось, на все это сажались деревья, кусты, за два года это, естественно, все разрослось, оттуда можно было вести огонь». Боевики неожиданно появлялись из-под земли. Их становилось все больше и больше. Разведчики запросили помощь артиллерии и авиации. Но закрепиться на высотах так и не сумели. Вскоре появились первые раненые. Олег Кучинский воевал в Чечне еще в первую кампанию. Тогда после одной серьезной передряги их подразделение обвинили в невыполнении приказа. С тех пор Олег не расставался с диктофоном. Записывал все бои, в которых участвовал. На всякий случай. Все, что происходило в те часы у Волчьих ворот, можно услышать на сохранившейся у него пленке. Тот бой длился почти 6 часов. Под шквальным огнем разведчики продолжали прорываться вперед. Приказ - найти истекающих кровью спецназовцев и вытащить их с высот. Из журнала боевых действий 84-го отдельного разведывательного батальона (ОРБ): «29 декабря. В ходе выполнения задачи одна из разведгрупп попала в засаду. Для оказания помощи и эвакуации выдвинулась вторая разведгруппа… Выполнив поставленную задачу, подразделение вернулось в исходный район. Потери личного состава - двое раненых». На следующий день разведчиков подняли по тревоге и вместе со спецназом снова бросили на штурм. Действовали тремя группами. Задача каждой - овладеть одной из трех высот Волчьих ворот. Оттуда как на ладони виден вход в Аргунское ущелье у села Дуба-Юрт. На левой высоте действовала разведгруппа «Ромашка». Накануне по этому склону работали артиллерия и авиация. Их работа была хорошо видна в брошенных боевиками окопах: везде стреляные гильзы, окровавленные бинты. Раненых бандиты утащили с собой. А тела погибших прикопали здесь же и прикрыли опавшей листвой. Это поражение Хаттаб еще припомнит нашим военным… «30.12.1999. Разведгруппой… были захвачены стрелковое оружие, 82-мм миномет и большое количество боеприпасов». Центральную высоту штурмовала разведгруппа «Сова». Боевики затеяли с разведчиками хитрую игру. Обстреляли из автоматов и стали уходить в глубь леса. В боестолкновение не вступали. Заманивали в ловушку. Такое часто случалось в ту войну. Это был почерк Черного Араба - Хаттаба. Олегу Кучинскому такие хитрости были знакомы еще по первой кампании. Рассказывает Олег Кучинский, в 1999 году сержант, снайпер 84-го ОРБ : «Мы слышим, что автоматчики отходят - ну, по звуку выстрелов. Мы ответный огонь не открыли, потому что мы хотели создать оборону. И обнаруживать себя не хотели ни по количеству, ни по направлению. Я говорю: «Ребята, это повторяется хаттабовский метод. Нас затаскивают в ущелье, а там или расстреляют с высот, или минометами накроют. Давайте уйдем отсюда». Идея была в том, чтобы не преследовать боевиков, чего они усиленно добивались, а уйти вправо и вверх на высоту. Склон там был крутой. На каждом разведчике - боекомплект килограммов под 30. Но и там их ждали… Олег Кучинский продолжает свой рассказ: «Там, где мы должны были закрепиться в этом ущелье, так там секло, там деревья ложились. Что это такое - представляете? Ну, косило там все». Боевики использовали зенитные установки, или «зушки», это спаренная автоматическая авиационная пушка. Скорострельность более 600 выстрелов в минуту, огромная разрушительная сила. «Зушки» часто захватывали у боевиков. Хуже было другое. Куда бы ни выходили разведгруппы, их ждали боевики, встречая шквальным огнем. И тут возникла догадка: противник в курсе перемещений «Совы»!! Но у разведчиков приказ - выйти в назначенный район. И тогда бойцы решают проверить свои предположения. Не доходя до указанной точки, передают по рации: «Группа на месте». Рассказывает Олег Кучинский : «В том месте, где мы и должны находиться, начали мины ложиться. Представляете - там, где мы должны находиться, мины! А ведь радио было у нас в молчании!» Откуда боевикам известны точные координаты разведчиков? Об этом знают только штабные и командир группы. Неужели утечка от своих? Олег Кучинский продолжает рассказ: «Мы по рации уже не разговаривали. Мы собрались, начали думать: откуда мины, кто знал, что мы на этой высоте, в этом месте должны находиться? Ну, мы все подумали и решили: ребята, действовать только согласно обстановке». Это решение нарушало приказ, но благодаря этому они только что остались живы. Такое часто бывало в ту войну, когда информацию о своих предатели продавали боевикам за деньги или болтуны выбалтывали в эфире. У боевиков были деньги и были новейшие средства связи и радиоразведки. Об этом знали все, но вспоминали, когда становилось слишком поздно… Так и случилось с соседями. Группа спецназа вышла в указанную точку, о чем сразу доложила по рации. В следующий момент на них обрушились мины противника. Боевики приготовили им еще одну ловушку: бутафорские окопы. Рассказывает Олег Кучинский : «Они взошли на эту высоту, посмотрели - там окопы. И они в эти окопы залегли. А глубина окопов - 50 см. Как только они туда залегли, тут же легли на них мины. И здесь в эфире - «Сова, Сова, помоги!». И их, естественно, обстреливают. И мы уже срываемся с этого места». Бойцы группы «Сова» кинулись на помощь товарищам. Но в гору с полным боекомплектом особо не побежишь. Уже на месте перед ними открылась картина боя. Олег Кучинский свидетельствует: «Раненые лежат на земле. Остальных мы найти не можем, они разбежались по краю высоты и там залегли, ждали, что будет второй обстрел». Передышка в бою. Много раненых. Их надо как-то эвакуировать в безопасное место. Ночью в горах, кишащих боевиками, это почти нереально. Разведчики заняли оборону, чтобы утром пробиваться к своим. И тут бандиты почему-то неожиданно прекратили огонь. Видимо, получили приказ стягиваться ко входу в Волчьи ворота - в Дуба-Юрт. Это было очередное коварство противника. Дуба-Юрт относился к разряду так называемых договорных сел. Местные старейшины уверяли командование федеральных войск, что они сохраняют нейтралитет и не пустят в село боевиков. Военные гарантировали, что в таком случае не будут вводить в договорные населенные пункты войска и тяжелую технику. Но именно здесь в эти часы готовился жестокий удар в спину нашим ребятам. Той ночью Хаттаб, этот матерый вожак, дожидался своего часа. И собирал всю свою стаю для решающего броска. Одна из разведгрупп с Волчьих высот видела, что происходило там, внизу. К Дуба-Юрту вереницей стекались светящиеся точки. Больше 700 таких светлячков. Простая, но эффективная уловка, на которые были горазды боевики. Рассказывает Евгений Липатов, в 1999 году : «Они эти фонарики подвешивали впереди себя на шесте, на палке. Со стороны ощущение такое, как будто в руках держат. А на самом деле они подвешивали их в метре-полутора впереди от себя. Ну, это они обычно делали, если в колонне идут ночью». За ночь к Дуба-Юрту стянулось более тысячи вооруженных до зубов боевиков. Разведчики, оставшиеся на высотах, настойчиво сообщали об этом командованию. Но информация почему-то осталась без внимания. Как и расшифровка перехваченных за три дня до этого радиопереговоров полевых командиров. Из них следовало, что в Дуба-Юрте готовится засада. Я беседовал с Юрием Бабариным. В 1999 году он был рядовым, старшим разведчиком 84-го ОРБ. Он рассказал: «Мы докладывали, что нас в Дуба-Юрте ждут. То есть что там движение происходит, переговоры ведутся, расшифровывают. Не надо, говорим, нам туда ходить. Ставили командование в неизвестность. Ну, командование, у них свои планы, свои взгляды, наверное». По замыслу разработчиков операции все выходило просто. Разведгруппы и спецназ выбивают боевиков с Волчьих высот в долину. Здесь их накрывает резервная вторая рота 84-го батальона, которая ведет часовой, максимум полуторачасовой бой. Затем роту сменяют более крупные мотострелковые подразделения. На деле все пошло не так. Игнорируя сообщения о засаде, второй роте приказывают войти в Дуба-Юрт, хотя она могла обойти село стороной. Почти три десятка бойцов оказываются в западне. 31 декабря. 3 часа ночи. Вторая рота 84-го батальона в резерве. Ночью ее поднимают по тревоге и приказывают выдвинуться через Дуба-Юрт в сторону Волчьих ворот. Выезжают на трех БМП, под завязку загруженных боеприпасами. Рассказывает Юрий Бабарин, в 1999 году : «Обычно приказы отдаются буквально за несколько минут до начала операции, шепотом, чтобы избежать всякой утечки информации». Но, похоже, такая скрытность уже не имела значения. Двадцать девять разведчиков еще не знали, что на окраине Дуба-Юрта их ждут в засаде несколько сотен прекрасно вооруженных и подготовленных боевиков. БМП двигались практически в сплошной темноте и густом тумане. Фары для маскировки выключены. При въезде в село - приказ остановиться. Возможно, в штабе группировки еще думали - вводить роту в Дуба-Юрт или нет. А может, кто-то вел невидимую игру, давая боевикам время занять огневые позиции. Ждали минут двадцать. Затем снова команда: «Вперед!» До черты между жизнью и смертью оставалось всего несколько десятков метров. Рассказывает Юрий Бабарин : «Такое было ощущение, что горы ожили, то есть со всех сторон стрельба началась, пальба. Били со всех видов вооружения, с какого только можно придумать. Пулеметы, гранатометы. Мы практически часа два просто лежали, не могли поднять головы. Расчет у них был, наверное, такой, что пока темнота, они одну «бэху» подобьют, вторую…» Из журнала боевых действий 84-го ОРБ: «При продвижении группа 2-й роты попала в подготовленную засаду, понеся значительные потери». О том, что рота войдет в Дуба-Юрт, боевикам стало известно не меньше чем за сутки. Иначе они просто не успели бы подвезти сюда такое неимоверное количество боеприпасов. Юрий Бабарин продолжает свой рассказ: «Готовились они основательно. Там, наверное, квадратного метра не было пустого, потому что там или мина, или снаряд от гранатомета. Там килограммов 10 свинца точно было на каждый квадратный метр. Просто чудо какое-то, что не попали, не ранили». Выжить в той бойне действительно оказалось чудом. Боевики поливали разведчиков огнем почти до рассвета. После боя из двадцати девяти человек во 2-й роте осталось девять. Юрий Бабарин свидетельствует: «Мы подползли, видим, наших два бойца лежат, Сережа Яцкевич и Саша Захватов. Мы проползаем мимо, и я вижу: глаза открыты, лежит, в сторону смотрит. Я говорю: «Саш, хватит, говорю, давай, отползаем потихонечку». Он лежит, ничего не говорит, глаза только открыты. Я говорю: «Саш, ты живой или ранен чего?» Только потом понял, что человек уже мертвый». Тела Александра Захватова и Сергея Яцкевича разведчики так и не смогли вынести из-под обстрела. Лишь на следующий день их обменяли на трупы погибших боевиков. Вот так 31 декабря в Дуба-Юрте в упор добивали одну из БМП 2-й роты. Когда машина была подбита, ее командир сержант Ряховский приказал наводчику уходить через десантное отделение, а сам открыл огонь по окружавшим его боевикам. На снятых самими боевиками кадрах видно, что к горящей машине никто не решается подойти, боевики держатся поближе к укрытию. После нескольких прямых попаданий в БМП взорвался боекомплект. Ряховский сгорел заживо, до последнего прикрывая товарищей. Группа Олега Кучинского ждала подмогу. Им обещали, что утром их сменят свежие мотострелковые подразделения. Но в назначенном месте мотострелков не оказалось. Как выяснилось позже, в то утро они даже не получили приказ покинуть расположение части. Не много ли странных совпадений? Что это? Чья-то оплошность? Неисполнительность? Халатность? Предательство? А может, месть?! Совсем скоро станет ясно, что, возможно, так и было. Рассказывает сержант Олег Кучинский : «Они поняли, что мы будем идти тяжело, медленно, и они хотели нас обойти с обеих сторон, взять в кольцо. Ну, кто мог, тот тащил раненых. А что такое тащить раненого человека? Кто не носил, тот не знает. Потому что через 100 метров у тебя уже руки не держат, просто плащ-палатка выскальзывает из рук, как будто намазана чем-то. Мы, естественно, начали меняться. Кто в обороне - идет к нам. Мы идем в круговую оборону, отстреливаемся». Основные силы боевиков действовали в Дуба-Юрте. Но в горах еще оставались их небольшие отряды. Как матерые волки, они шли по следу разведчиков. Легкая добыча: в горах больше суток, на руках раненые, так что далеко не уйдут. А в это время в Дуба-Юрте в жестоком бою решалась судьба 2-й роты. Олег Кучинский продолжает свой рассказ: «Справа уже шел бой. Когда идет бой, все воспринимаешь в ракурсе замедленного действия. И вы настолько хорошо все видите. Вы можете даже в полете иногда пулю заметить. Как она пролетает». Группа Олега Кучинского продолжала искать мотострелков, которые должны были их встретить. Спустилась ближе к Дуба-Юрту. Только отсюда разведчики услышали звуки боя, а в эфире крики о помощи. Рассказывает Олег Кучинский : «Мы понимаем: там расстреливают наших ребят. Они просят: «Помогите, чем можете». Мы говорим: ребята, давайте соберем раненых, отправим их по левой стороне сопочки, а сами пойдем в Дуба-Юрт. Раненых отправляем и уходим». Жестокая правда войны: помочь своим, погибавшим под пулями боевиков, они не могли. Не имели права. Не получили приказа ударить в тыл противнику. Не зная замысла командования, рисковать опасно. И разведчики продолжали спускаться с гор. А в это время в Дуба-Юрте боевики продолжали хладнокровно расстреливать 2-ю роту. Когда рассвело, в дело вступили снайперы боевиков, засевшие на склонах окружающих село высот. Рассказывает рядовой Юрий Бабарин : «Они начали нас методично расстреливать. А нам отвечать куда? В горы стрелять? Там высота метров 300 или 400, наверное. А у них вся эта площадь, вся дорога была пристрелена, мимо ничего не улетало, все ложилось у нас». Снайперы прятались на склоне. Действовали профессионально и поражали любого, кто оказывался на открытой местности. Казалось, они издевались над истекавшими кровью бойцами. Через несколько минут один из этих снайперов ранит Кузнецова. Рассказывает Иван Кузнецов, в 1999 году : «Снайперы у них били так: вот столбы идут, провода. Пара снайперов работали. Один бьет по проводу, провод начинает падать, второй бьет в этот же провод, и кусочек практически под ноги людям падал. Представляете, какие асы сидели у них?» В это время в расположении батальона происходило следующее. Было принято решение вытащить 2-ю роту из Дуба-Юрта. Но в наличии не более трех десятков душ. А тут другая беда. Оказалось, в батальоне на автомат осталось по одному рожку. Накануне все отдали группам, которые ушли в горы и в Дуба-Юрт. Получалось, патронов полно, а заряжать их не во что. Свидетельствует Алексей Трофимов, в 1999 году : «В батальоне набралось очень мало народу, потому что пошли повара, пошли механики, водители, наводчики пошли, все пошли». Легко сказать - вытащить. В Дуба-Юрте много раненых, убитые, искореженная боевая техника. В тот день их выручил полковник Буданов. Танковый полк, которым он командовал, находился рядом с 84-м разведбатом. Майор Сергей Поляков отправился туда просить тягач, чтобы эвакуировать подбитые в селе БМП. Рассказывает Сергей Поляков, в 1999 году : «Я просил тягач. А он, кроме этого, выделил еще и танк. То есть он комбату поставил задачу, что он лично выдвигается с танком и с тягачом на эвакуацию техники и на прикрытие, чтобы мы могли группу вот эту вытащить». А тем временем жители Дуба-Юрта вели себя так, словно ничего не происходит. И впрямь держат слово - соблюдают нейтралитет, когда на окраине их договорного села вот уже несколько часов идет бой. Майор Сергей Поляков продолжает свой рассказ: «Когда подошли к Дуба-Юрту, непосредственно там, где уже велись боевые действия, мы скатились с башни. Потому что уже пули, как горох, начали отскакивать от брони. И арыком пробежали до стены, где у нас уже находилась группа от взвода разведки». Позже разведчики сфотографировались возле этой стены. До сих пор они удивляются, что преграда всего в полкирпича смогла выдержать такой шквал огня. Рассказывает Алексей Трофимов, в 1999 году прапорщик, старшина роты 84-го ОРБ : «Эта стена, кирпичная, за которой мы стояли, прикрывались, для нас это было спасение, потому что, честно говоря, они выбивали по нам чечетку». Вскоре к месту боя подошел танк из полка Буданова. Несколько раз выстрелил из пушки по огневым позициям боевиков. Те немного притихли. Этой короткой передышкой воспользовались бойцы батальона, которые скрывались за стеной, и бросились на выручку товарищам из второй роты. Но идти под сплошным огнем нельзя. Оставаться в БМП опасно - сожгут из гранатометов. Тогда разведчики открыли задние люки десантного отделения и, прикрываясь ими, пошли вперед. Они нарушали Боевой устав, но это была единственная возможность хоть как-то укрыться от вражеских пуль. Однако против них действовали не мирные пастухи-горцы, а хорошо обученные стрелки. Снайперы стали бить по спрятанным за броней разведчикам рикошетом от асфальта. Рассказывает Алексей Трофимов : «Профессионалы работали, стреляли от асфальта, рикошетом. А рикошетом это получается не просто пулевое ранение, это перелом, т. е. попадает в кость - и перелом. У меня два человека из моей группы получили такие вот именно огнестрельные ранения от асфальта». Пока дошли до своих, потеряли несколько человек. Теперь надо было эвакуировать и тех, кого спасали, и тех, кто спасал. Таким же рикошетом тяжело ранило прапорщика Кузнецова. Рассказывает Иван Кузнецов, в 1999 году старший прапорщик, командир взвода связи 84-го ОРБ : «Побежали за броню, я упал. Я не понял сначала, в чем дело, встал, опять вперед, встал на правую ногу, опять упал, и тут из правой ноги ударил фонтан крови. Я посмотрел: там сквозное пулевое, с этой стороны, с левой стороны правой ноги, кость торчала, три осколка таких кости, сквозное было, пулевое. Сначала, где-то одну секунду, так легко мне было, не чувствовал, потом начало жечь сильно, и нога отказала практически, я идти не мог». Кузнецова погрузили в десантный отсек БМП. Сюда же складывали всех, до кого могли пробиться: убитых, раненых - разбираться было некогда. Когда машина начала сдавать назад, чтобы выйти из-под огня, боевики подбили ее выстрелом из гранатомета. Алексей Трофимов продолжает свой рассказ: «БМП мою подбили, опять же, гранатомет бил. Если БМП стоит, а выстрел в асфальт идет, не травмируя машину, он перебивает взрывной волной тяги. Машина на ходу, двигатель исправен, - всё нормально. Можно что? Взять ее и угнать. Что они впоследствии и делали». Бронемашина потеряла управление и поползла назад. Кузнецов отстегнул магазин автомата - пусто. В разгрузочном жилете оставалась граната. И тут машина остановилась. Совсем близко он услышал голоса людей. Решил, что это боевики ищут раненых разведчиков. То мгновение он запомнил на всю жизнь. Рассказывает Иван Кузнецов : «Я достал гранату, выдернул чеку, под себя положил и смотрю - вот к двери кто-то подбегает, к двери прямо вплотную, и вот в этот момент, понимаете, я вспомнил всю свою жизнь за секунду, наверное, вспомнил от первого дня, как я помню, и до последнего. Смотрю, рука просовывается внутрь БМП. Я гранату достал, руку протянул к этому люку. Открывается люк - а там стоит Трофимов Алексей» . Товарищи Кузнецова с трудом разжали его пальцы, чтобы вытащить гранату. В следующий момент боевики обрушили на них шквал огня. Им не хотелось терять завидный трофей - практически исправную машину. Разведчики отступили. В БМП осталось тело их товарища - рядового Сергея Воронина. Позже, просматривая кадры, снятые боевиками, разведчики увидели, как те издевались над погибшим солдатом. Алексей Трофимов свидетельствует: «Затащили его в сортир, показать ему: «Это не мы, - говорят, - мол, в сортире, это не вы нас мочите, а это мы вас мочим в сортире», хотя парень был в БМП». Это была страшная инсценировка, тут же придуманная боевиками. Уже мертвого Воронина затащили в туалет, якобы здесь его и «замочили». Алексей Трофимов до сих пор не может себе простить, что так и не вытащил тело своего товарища с поля боя. А тем временем из этого пекла вывезли более десятка раненых и тела убитых. Недалеко от села, в открытом поле на скорую руку развернули медпункт. Раненых выгружали прямо в раскисшую грязь. Врачи здесь же оказывали им первую медицинскую помощь и отправляли в лазарет. А Трофимов со своим механиком-водителем уже возвращался в Дуба-Юрт. Майор Сергей Поляков в мельчайших деталях помнит, как развивались события того дня в Дуба-Юрте. Он рассказывает: «Они и отсюда стреляли, и оттуда, то есть они уже в круг нас брали. И, видно, имели задачу уже замкнуть этот круг». Боевики сосредоточили огонь на дороге. Вдоль нее шел неглубокий арык - единственное место, где могли спастись разведчики. Боевики никак не могли достать их в этом укрытии. Мой собеседник - Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ. Он рассказывает : «Туда как раз раненых всех собрали. И вот только мы до них добрались, и те начали лупить. Ну, потом пытались еще кого-то вытащить, когда всех раненых собрали уже, только вот убитые остались там, с первой машины, которые лежали». На какие-то мгновения боевики ослабили огонь. Тогда к арыку и пробилась одна из БМП. В десантное отделение загрузили раненых и убитых. Машине удалось вырваться из-под обстрела. А бойцы из арыка перебежками под огнем вернулись к стене. Основные силы боевиков сжимали кольцо окружения. Они, видимо, уже считали уничтожение роты делом решенным и кричали в радиоэфире, что с русскими покончено. В этот решающий момент к месту боя подошли два танка полковника Буданова. Дали несколько залпов. Боевики замолчали. Это был дерзкий и смелый шаг. В танках сидели только офицеры, действовали они на свой страх и риск. Нарушили приказ и никого не хотели подставлять. Ведь вводить танки в договорное село было запрещено. Рассказывает прапорщик Алексей Трофимов : «Там сидел офицерский состав. Командир танка, то есть наводчик - офицер, механик - офицер. Они пришли нам на выручку. Грубо говоря, они нарушили приказ Верховного командования. Вводить танки в договорное село, мирное село. Но благодаря этому, как говорится, в нарушение тех канонов и тех приказов, ребята выручили нас и спасли. Многие из нас сидят живые и здоровые». На кадрах, сделанных боевиками, видно, как выглядело место побоища: сожженные машины, тела погибших бойцов, которых товарищи не смогли вытащить с поля боя. Но для тех, кто выжил в той бойне, сомнений уже не было - Черный Араб не сделал бы этого, если бы не знал некоторых деталей операции федеральных сил. Говорит сержант Олег Кучинский : «Ребята все знали, как Дуба-Юрт взять, и Хаттаба мы давно знаем, как он воюет. И то, что нас затащили в Дуба-Юрт и расстреливали, как цыплят… Да это такое предательство было со стороны нашего командования, что сто процентов. Знать наши позывные, знать расположение тех точек, где мы должны находиться, даже координаты… Координаты никто никак не мог знать, если задача была утром поставлена, а ночью нас уже обстреляли». Кому и зачем это было нужно, так и осталось тайной за семью печатями. Если это было предательство, то совершено оно с иезуитской виртуозностью. Если это халатность, то она была сродни предательству. Но быть может, на это и был расчет? Свидетельствует Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ : «Кто-то думал, что это подстава была, спланированная. Ну, это спланировано, естественно, было. Кто-то прокололся, конечно, или как-то по связи нас выцепили, вычислили через переговоры. Или через офицеров. Не знаю. Конечно, так можно догадываться. Но то, что это было спланировано, естественно». Излюбленная тактика Хаттаба: заманить и напасть из засады. Получалось, что федеральные войска в который раз наступали на одни и те же грабли. Подобное уже происходило в Аргунском ущелье три с половиной года назад. Боевики также снимали на пленку сожженную колонну 245-го полка у села Ярыш-Марды. Хаттаб тогда знал и маршрут передвижения войск, и их позывные. Иначе такой трагедии просто бы не случилось. 31 декабря 1999 года многие ребята не вернулись из боя. Батальон потерял тогда каждого третьего бойца. Жуткие потери. Говорит сержант Олег Кучинский : «В первую ночь, когда собрались в палатке, мы сказали: нам ничего не нужно, ни ваши стратегические планы, которые вы построили на 28, 29, 30 и 31 декабря. Не надо. Найти нам на Дуба-Юрт разрешение. И мы уйдем туда. И мы найдем там, где причина войны. И там боем покажем, кто воин из нас». Вечером после боя уцелевшие бойцы собрались в палатке. Они еще не знали, что в это же время в штабе группировки полным ходом идет расследование. Совсем скоро в палатку зашли офицеры из командования группировки и особого отдела. Искали стрелочников. Но почему-то искали среди них, то есть тех, кто вырвался живым из той бойни. Бойцы слушали и не верили своим ушам. И тут их терпению пришел конец. Сержант Олег Кучинский рассказал мне, как проходила та «беседа»: «Они выслушали нас минут тридцать и поняли, что нужно быстренько уходить отсюда, иначе будет беда в этой палатке. Понимали, что нужно сдержать тех ребят, чтоб они сейчас горячки не натворили. Иначе будет беда. Если они пойдут в штаб и им кто-то что-то не так скажет, - а у всех же автоматы, пулеметы… Они как станут перед этим командным пунктом - а до командного пункта полтора километра только идти… Они разнесут там все. Ну и все чувствовали, каждый чувствовал, что это было предательство». Плата за ошибки или предательство была слишком высока. Гибель молодых парней. Была и другая правда войны, о которой предпочитают не говорить вслух. Если не удавалось вывезти тела товарищей с поля боя, собирали трупы боевиков. Ходовой товар. Позже их обменивали на своих. 1 января на окраине Дуба-Юрта состоялся такой обмен телами. Рассказывает Сергей Поляков, в 1999 году майор, заместитель командира 84-го ОРБ : «Решили, что поставим три БРМки уступом, откроем двери и вот так, группами, пойдем. Пойдем до того места, где находилась группа, которая с утра там отстреливалась». Затем в батальоне началась тяжелейшая процедура опознания погибших. На нее отправились только контрактники. Видавшие виды взрослые мужчины решили пощадить психику желторотых солдат-срочников. Им и так досталось в эти дни. Некоторые тела были обезображены до неузнаваемости. Одного бойца опознали только по татуировке на плече: летучая мышь - символ разведчиков. Он сделал ее незадолго до своего последнего боя. Как-то очень незаметно начатое расследование прекратилось. 84-й разведбат несколько недель не участвовал в боях, получил пополнение, новую технику, вооружение. Но боль утраты и обиды после Дуба-Юрта не оставляла многих. Говорит Юрий Бабарин, в 1999 году рядовой, старший разведчик 84-го ОРБ : «Мы все ходили, не понимали, кому это надо было. Практически батальон отдали на растерзание. Куда командование смотрело, чем оно думало, какими оно разведданными располагало? Может, была какая-то дезинформация. Не знаю, нам не говорили ничего практически. Нам ставили приказы. Мы выполняли». Позже на одной из баз боевиков, уничтоженных в Аргунском ущелье, разведчики обнаружили страницу из газеты «Красная звезда» с репортажем о боевых действиях именно 2-й роты 84-го батальона. Рассказывает Олег Кучинский : «Вторая рота, я скажу вам, она была обречена. По ним, скорее всего, службы противной стороны собирали информацию. У них случилась одна беда. Они разбили одну колонну духовскую и в сводках и в газетах рассказали про эту вторую роту. Вот духи и старались вытащить эту вторую роту, чтобы ее поставили именно в то место, где бы ее можно было уничтожить. Может, наши даже не догадывались, наше руководство, что их затаскивают». Трудно поверить, что гибель наших солдат могла стать следствием чьей-то кровной мести, замешенной на предательстве. Для многих военнослужащих 84-го отдельного разведбатальона дуба-юртовская трагедия останется кровоточащей раной на всю жизнь. Со временем понимаешь - произошедшее изменить невозможно. Так же, как и найти истинные причины той давней трагедии. Вспоминает Олег Кучинский : «У нас нет конкретных достоверных документов и свидетелей, что кто-то что-то сделал… Но догадаться можно. Ну а как ты это донесешь людям, что ты понесешь на суд явный? Ты только сам в себе можешь судить». Наступил 2000 год. Казалось, тактика боевиков известна. В Аргунском ущелье и у Вольчьих ворот уже произошли две кровавые трагедии. И вот опять по чьему-то предательству или по чьей-то халатности случилась беда. Спустя два месяца после описываемых событий в этом же районе в засаду попала 6-я рота псковских десантников. Десятки человек погибли и получили ранения. Из книги Тени над Заполярьем [Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев] автора Зефиров Михаил ВадимовичГлава 3 Ворота ленд-лиза Из книги Неизвестный 1941 [Остановленный блицкриг] автора Исаев Алексей ВалерьевичСеверные ворота Грандиозные работы в мурманском порту не остались незамеченными для немецкой разведки. 3 января 1942 г., после некоторого перерыва, Люфтваффе совершило сразу два налета на город. Во время первого бомбы были сброшены на улицы С. Перовской и Пушкинская. Второй Из книги XX век танков автораСражение за «Смоленские ворота» После неудачи контрудара 5-го и 7-го механизированных корпусов неизбежно встал вопрос о том, каким образом теперь защищать «Смоленские ворота». Усугублялась ситуация прорывом противника у Витебска. 20-я армия на момент сворачивания Из книги Безмолвная служба автора Паркер Джон Из книги Русские крепости и осадная техника, VIII-XVII вв. автора Носов Константин СергеевичГлава седьмая «ВОЛЧЬИ СТАИ» НЕМЕЦКИХ ПОДЛОДОК. ЗАГАДКА «ЭНИГМЫ» То, что немцы контролировали множество стратегически важных военно-морских баз и аэродромов на оккупированных ими территориях, значило, что они единым разом привели в порядок и укрепили береговую линию, Из книги Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 автора Бухнер АлексВорота К концу XV в. перед воротами перестают устраивать захабы. Крепости рассматриваемого периода имеют воротный проезд одного из трех следующих видов: - простой, перпендикулярный стенам и характерный для более раннего времени; - воротный проезд, изогнутый под прямым Из книги Внутренний враг: Шпиономания и закат императорской России автора Фуллер УильямШендеровка - «ворота в ад» Но вернемся обратно в котел. Положение окруженных частей все обострялось, события нарастали лавинообразно.В то время как германские войска сидели, окруженные русскими частями и набившись как сельди в бочки, в убогих крестьянских хатах, при Из книги Афган, снова Афган… автора Дроздов Юрий ИвановичВорота в Россию На рубеже веков Россию связывало с Европой лишь два удобных железнодорожных переезда. Первый - пограничная станция Александрово, где сходились железнодорожные пути на Варшаву, Украину и Москву. Второй - Вержболово, куда прибывали пассажиры, Из книги Танковые войны XX века автора Больных Александр ГеннадьевичГлава 20. Ворота открылись… Ворота открылись, и мы заехали во двор.Обливаясь потом, мы вылезли из раскаленной на солнце, пышущей жаром машины и осмотрелись.Если где-то и был рай на земле, так это - здесь.Перед нами стоял двухэтажный белокаменный дворец с колоннами, Из книги Тайный канон Китая автора Малявин Владимир ВячеславовичГлава 14. МАЛЕНЬКАЯ, НО НЕОБХОДИМАЯ ГЛАВА Завершилась Вторая мировая война, и теперь генералы (и маршалы тоже) могли спокойно перевести дух, оглядеться и решить, что следует делать дальше. Собственно, такой вопрос перед ними не стоял, они умели и любили только одно и, Из книги Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки автора Колесников Юрий АнтоновичСтратагема двадцать вторая. Запереть ворота, чтобы схватить вора Если противник немногочислен, Окружай его на месте и уничтожай. Толкование:Необходимо запереть все двери дома и схватить воров. Сделать так нужно не потому, что эти воры очень опасны, но для того, чтобы в |
