Чему учит рассказ свои и чужие тэффи. "свои и чужие" тэффи

СВОИ И ЧУЖИЕ (1913г.)
Всех людей по отношению к нам мы разделяем на «своих» и «чужих».
Свои - это те, о которых мы знаем наверное, сколько им лет и сколько у них денег.
Лета и деньги чужих скрыты от нас вполне и навеки, и если почему-нибудь тайна эта откроется нам - чужие мгновенно превратятся в своих, а это последнее обстоятельство крайне для нас невыгодно, и вот почему: свои считают своей обязанностью непременно резать вам в глаза правду-матку, тогда как чужие должны деликатно привирать.
Чем больше у человека своих, тем больше знает он о себе горьких истин и тем тяжелее ему живется на свете.
Встретите вы, например, на улице чужого человека. Он улыбнется вам приветливо и скажет:
- Какая вы сегодня свеженькая!
А если через три минуты (что за такой короткий срок может в вас измениться?) подойдет свой, он посмотрит на вас презрительно и скажет:
- А у тебя, голубушка, что-то нос вспух. Насморк, что ли?
Если вы больны, от чужих вам только радость и удовольствие: соболезнующие, письма, цветы, конфекты.
Свой - первым долгом начнет допытываться, где и когда могли вы простудиться, точно это самое главное. Когда на конец, по его мнению, место и время установлены, он начнет вас укорять, зачем вы простудились именно там и тогда:
- Ну как это можно было идти без калош к тете Маше! Это прямо возмутительно - такая беспечность в твои лета!
Кроме того, чужие всегда делают вид, что страшно испуганы вашей болезнью и что придают ей серьезное значение:
- Боже мой, да вы, кажется, кашляете! Это ужасно! У вас, наверное, воспаление легких! Ради бога, созовите консилиум. Этим шутить нельзя! Я, наверное, сегодня всю ночь не засну от беспокойства.
Все это для вас приятно, и, кроме того, больному всегда лестно, когда его ерундовую инфлуэнцу ценою в тридцать семь градусов и одну десятую величают воспалением легких.
Свои ведут себя совсем иначе.
- Скажите пожалуйста! Уж он и в постель завалился! Ну как не стыдно из-за такой ерунды?! Возмутительная мнительность... Ну возьми себя в руки! Подбодрись - стыдно так раскисать!
- Хороша ерунда, когда у меня температура тридцать восемь, - пищите вы, привирая на целый градус.
- Велика важность! - издевается свой. - Люди тиф на ногах переносят, а он из-за тридцати восьми градусов умирать собирается. Возмутительно!
И он будет долго издеваться над вами, припоминая разные забавные историйки, когда вы так же томно закатывали глаза и стонали, а через два часа уплетали жареную индейку.
Рассказы эти доведут вас до бешенства и действительно, поднимут вашу температуру на тот градус, на который вы ее приврали.
На языке своих это называется «подбодрить больного родственника».
Водить знакомство со своими очень грустно и раздражительно.
Чужие принимают вас весело, делают вид, что рады вашему приходу до экстаза.
Так как вы не должны знать, сколько им лет, то лица у всех у них будут припудрены и моложавы, разговоры веселые, движения живые и бодрые.
А так как вы не должны знать, сколько у них денег, то, чтобы ввести вас в обман, вас будут кормить дорогими и вкусными вещами. По той же причине вас посадят в лучшую комнату с самой красивой мебелью, на какую только способны, а спальни с драными занавесками и табуреткой вместо умывальника вам даже и не покажут, как вы ни просите.
Чашки для вас поставят на стол новые, и чайник не с отбитым носом, и салфетку дадут чистую, и разговор заведут для вас приятный - о каком-нибудь вашем таланте, а если его нет, так о вашей новой шляпе, а если и ее нет, так о вашем хорошем характере.
У своих ничего подобного вы не встретите.
Так как все лета и возрасты известны, то все вылезают хмурые и унылые.
- Э-эх, старость не радость. Третий день голова болит.
А потом вспоминают, сколько лет прошло с тех пор, как вы кончили гимназию.
- Ах, время-то как летит! Давно ли, кажется, а уж, никак, тридцать лет прошло.
Потом, так как вам известно, сколько у них денег, и все равно вас в этом отношении уж не надуешь, то подадут вам чай с вчерашними сухарями и заговорят о цене на говядину, и о старшем дворнике, и о том, что в старой квартире дуло с пола, а в новой дует с потолка, но зато она дороже на десять рублей в месяц.
Чужие по отношению к вам полны самых светлых прогнозов. Все дела и предприятия вам, наверное, великолепно удадутся. Еще бы! С вашим-то умом, да с вашей выдержкой, да с вашей обаятельностью!
Свои, наоборот, заранее оплакивают вас, недоверчиво качают головой и каркают.
У них всегда какие-то тяжелые предчувствия на ваш счет. И, кроме того, зная вашу беспечность, безалаберность, рассеянность и неумение ладить с людьми, они могут вам доказать, как дважды два - четыре, что вас ждут большие неприятности и очень печальные последствия, если вы вовремя не одумаетесь и не выкинете из головы дурацкой затеи.
Сознание, насколько чужие приятнее своих, мало-помалу проникает в массы, и я уже два раза имела случай убедиться в этом.
Однажды - это было в вагоне - какой-то желчный господин закричал на своего соседа:
- Чего вы развалились-то! Нужно же соображать, что другому тоже место нужно. Если вы невоспитанный человек, так вы должны ездить в собачьем вагоне, а не в пассажирском. Имейте это в виду!
А сосед ответил ему на это:
- Удивительное дело! Видите меня первый раз в жизни, а кричите на меня, точно я вам родной брат! Черт знает что такое!
Второй раз я слышала, как одна молодая дама хвалила своего мужа и говорила: „
-.Вот мы женаты уже четыре года, а он всегда милый, вежливый, внимательный, точно чужой! И слушатели не удивлялись странной похвале.
Не удивляюсь и я.

СВОИ И ЧУЖИЕ (1923г.)

В наших русских газетах часто встречаются особого рода статьи, озаглавленные обыкновенно «Силуэты», или «Профили», или «Встречи», или «Наброски с натуры». В этих «силуэтах» изображаются иностранные общественные деятели, министры или знаменитости в области науки и искусства.
Представляют их всегда интересными, значительными или в крайнем случае хоть занятными.
О русских деятелях так не пишут.
Уж если увидите в газете русский «профиль», так я этот профиль не поздравляю. Он либо выруган, либо осмеян, либо уличен и выведен на чистую воду.
Мы странно относимся к нашим выдающимся людям, к нашим героям. Мы, например, очень любим Некрасова, но больше всего радует нас в нем то, что он был картежник.
О Достоевском тоже узнаем не без приятного чувства, что он иногда проигрывал в карты все до последней нитки.
Разве не обожаем мы Толстого? А разве не веселились мы при рассказах очевидцев о том, как «Лев Николаевич, проповедуя воздержание, предавался чревоугодию, со старческим интересом уплетая из маленькой кастрюлечки специально для него приготовленные грибочки»?
Был народным героем Керенский. Многие, я знаю, сердятся, когда им напоминают об этом. Но это было. Солдаты плакали, дамы бросали цветы, генералы делали сборы, все покупали портреты.
Был героем. И мы радовались, когда слышали лживые сплетни о том, что он, мол, зазнался, спит на постели Александра Третьего, чистит зубы щеткой Димитрия Самозванца и женится на Александре Федоровне.
Был героем Колчак. Настоящим легендарным героем. И каждый врал про него все, что хотел.
И все это - любя.
Странно мы любим - правда?
Не ослепленно и не экстазно.
А разве не любим мы Россию, братьев наших? А что мы говорим о них?
Чужая Шарлотта Корде приводит нас в умиление и поэтический восторг. Оттого, что она чужая, и оттого, что на ней белый чепчик, а не русский бабий платок.
И как мы рады, что кишат кругом нас спекулянты, и трусы, и прямо откровенные мошенники, рвущие, как псы, кусок за куском тело нашей родины. Рады потому, что можем сказать: «Вот каковы они все оказались!»
О нашей русской Шарлотте Корде мы бы легенды не сложили. Нам лень было бы даже имя ее узнать. Так, мимоходом, по привычке, справились бы:
- Ас кем она, собственно говоря, жила?
На этом бы все и кончилось.
Трагические годы русской революции дали бы нам сотни славных имен, если бы мы их хотели узнать и запомнить.
То, что иногда рассказывалось вскользь и слушалось мельком, перешло бы в героические легенды и жило бы вечно в памяти другого народа. Мы, русские, этого не умеем.
Помню, после корниловского наступления на Петроград один из участников его похода рассказывал побледневшими губами:
- Они были как дьяволы, эти матросы. Они бросались прямо под броневик, чтобы проколоть штыком резервуар с бензином. Я этого ужаса никогда не забуду! Колеса наползали прямо на мягкое, на их тела, кости хрустели под нами, по живым людям ехали. Гибли одни - на их место бросались другие. Господи, что же это за люди! Откуда такие взялись!
Я встретила потом, через несколько месяцев, этого офицера. Вспомнила, что он рассказывал что-то интересное, что я плохо слушала и почти забыла.
- Помните, вы говорили что-то любопытное о каких-то матросах, которые бросались под броневик... Помните? Вы еще удивлялись, что они такие безумные...
- Да, - рассеянно ответил он. - Что-то было в этом роде...
Забыли!

* * *
В Москве во время восстания юнкеров, когда шел бой на улицах, в толпу врезался грузовик с пулеметом. Правила машиной женщина. С платформы грузовика торчало несколько винтовок, криво и недвижно. Их не держали живые руки. Скорчившиеся около них люди не шевелились. Они все были убиты.
Женщина остановила грузовик, оглянула своих мертвых, выпрямилась, спокойная, открытая, незащищенная, одна перед направленными на нее дулами ружей, перекрестилась широким русским крестом и повернула ручку пулемета.
Никто не узнавал потом ее имени. И о том, что была такая, теперь уже никто и не вспомнит.
Забыли.
Рассказывают о том, как белые русские войска окружили красных матросов. Часть пленных сдалась - бросилась на колени и подняла руки. Остальные немедленно отошли от них в сторону.
- В чем дело? Чего вы хотите? - спросили у них победители.
- Мы хотим, чтобы нас расстреляли где-нибудь подальше, отдельно от этой сволочи, - отвечали они, указывая на коленопреклоненных товарищей.
Где это было - не помню. Никто не вспомнит.
Забыли.
Мы помним Шарлотту Корде.
Она ближе нам. Она носила белый чепчик и была француженкой, и ее так хорошо полюбили и описали французские писатели.
А наши - они нам не нужны.

Всех людей по отношению к нам мы разделяем на «своих» и «чужих».
Свои — это те, о которых мы знаем наверное, сколько им лет и сколько у них денег.
Лета и деньги чужих скрыты от нас вполне и навеки, и, если почему-нибудь тайна эта откроется нам, — чужие мгновенно превратятся в своих, а это последнее обстоятельство крайне для нас невыгодно, и вот почему: свои считают своей обязанностью непременно резать вам в глаза правду-матку, тогда как чужие должны деликатно привирать.
Чем больше у человека своих, тем больше знает он о себе горьких истин и тем тяжелее ему живется на свете.

Встретите вы, например, на улице чужого человека. Он улыбнется вам приветливо и скажет:
— Какая вы сегодня свеженькая!
А через три минуты (что за такой срок может в вас измениться?) подойдет свой, он посмотрит на вас презрительно и скажет:
— А у тебя, голубушка, что-то нос вспух. Насморк, что ли?
Если вы больны, от чужих вам только радость и удовольствие: соболезнующие письма, цветы, конфеты.
Свой — первым долгом начнет допытываться, где и когда могли вы простудиться, точно это самое главное. Когда, наконец, по его мнению, место и время установлены, он начнет вас укорять, зачем вы простудились именно там и тогда.
— Ну как это можно было идти без калош к тете Маше! Это прямо возмутительно — такая беспечность в твои лета!
Кроме того, чужие всегда делают вид, что страшно испуганы вашей болезнью и что придают ей серьезное значение.
— Боже мой, да вы, кажется, кашляете! Это ужасно! У вас, наверное, воспаление легких! Ради бога, созовите консилиум. Этим шутить нельзя. Я, наверное, сегодня всю ночь не засну от беспокойства.
Все это для вас приятно, и, кроме того, больному всегда лестно, когда его ерундовую инфлуэнцу, ценою в 37 градусов и одна десятая, величают воспалением легких.
Свои ведут себя совсем иначе.
— Скажите пожалуйста! Уж он и в постель завалился! Ну, как не стыдно из-за такой ерунды! Возмутительная мнительность... Ну, возьми себя в руки! Подбодрись — стыдно так раскисать!
— Хороша ерунда, когда у меня температура тридцать восемь, — пищите вы, привирая на целый градус.
— Великая важность! — издевается свой. — Люди тиф на ногах переносят, а он из-за тридцати восьми градусов умирать собирается. Возмутительно!
И он будет долго издеваться над вами, припоминая разные забавные историйки, когда вы так же томно закатывали глаза и стонали, а через два часа уплетали жареную индейку.
Рассказы эти доведут вас до бешенства и действительно поднимут вашу температуру на тот градус, на который вы ее приврали.
На языке своих это называется «подбодрить больного родственника».
Водить знакомство со своими очень грустно и раздражительно.
Чужие принимают вас весело, делают вид, что рады вашему приходу до экстаза.
Так как вы не должны знать, сколько им лет, то лица у всех у них будут припудрены и моложавы, разговоры веселые, движения живые и бодрые.
А так как вы не должны знать, сколько у них денег, то, чтобы ввести вас в обман, вас будут кормить дорогими и вкусными вещами. По той же причине вас посадят в лучшую комнату, с самой красивой мебелью, на какую только способны, а спальни с драными занавесками и табуреткой вместо умывальника вам даже и не покажут, как вы ни просите.
Чашки для вас поставят новые, и чайник не с отбитым носом, и салфетку дадут чистую, и разговор заведут для вас приятный — о каком-нибудь вашем таланте, а если его нет, так о вашей новой шляпе, а если и ее нет, так о вашем хорошем характере.
У своих ничего подобного вы не встретите.
Так как все лета и возрасты известны, то все вылезают хмурые и унылые.
— Э-эх, старость, не радость. Третий день голова болит.
А потом вспоминают, сколько лет прошло с тех пор, как вы кончили гимназию.
— Ах, время-то как летит! Давно ли, кажется, а уж никак тридцать лет прошло.
Потом, так как вам известно, сколько у них денег, и все равно вас в этом отношении уж не надуешь, то подадут вам чай с вчерашними сухарями и заговорят о цене на говядину, и о старшем дворнике, и о том, что в старой квартире дуло с пола, а в новой дует с потолка, но зато она дороже на десять рублей в месяц.
Чужие по отношению к вам полны самых светлых прогнозов. Все дела и предприятия вам, наверное, великолепно удадутся. Еще бы! С вашим-то умом, да с вашей выдержкой, да с вашей обаятельностью!
Свои, наоборот, заранее оплакивают вас, недоверчиво качают головой и каркают.
У них какие-то тяжелые предчувствия на ваш счет. И, кроме того, зная вашу беспечность, безалаберность, рассеянность и неумение ладить с людьми, они могут вам доказать как дважды два — четыре, что вас ждут большие неприятности и очень печальные последствия, если вы вовремя не одумаетесь и не выкинете из головы дурацкой затеи.
Сознание, насколько чужие приятнее своих, мало-помалу проникает в массы, и я уже два раза имела случай убедиться в этом.
Однажды — это было в вагоне — какой-то желчный господин закричал на своего соседа:
— Чего вы развалились-то! Нужно же соображать, что другому тоже место нужно. Если вы невоспитанный человек, так вы должны ездить в собачьем вагоне, а не в пассажирском. Имейте это в виду!
А сосед ответил ему на это:
— Удивительное дело! Видите меня первый раз в жизни, а кричите на меня, точно я вам родной брат! Черт знает, что такое!
Второй раз я слышала, как одна молодая дама хвалила своего мужа и говорила:
— Вот мы женаты уже четыре года, а он всегда милый, вежливый, внимательный, точно чужой!
И слушатели не удивлялись странной похвале.
Не удивлюсь и я.

Тэффи

Н.А.Лохвицкая

Рассказ «Свои и чужие», созданный русской писательницей Надеждой Тэффи, повествует о том, как ведут себя по отношению к знакомым люди ближнего и дальнего окружения.

Свои люди - это те, про которых человеку известен их возраст и материальное состояние. Свои говорят знакомому человеку при встрече всегда правду, а чужие - привирают.

Если человек заболевает, то чужие дарят ему подарки, жалеют его и советуют как можно дольше лежать в кровати. А свои - выражают возмущение, что человек из-за ерунды завалился в кровать и ничего не делает. И приводят примеры из жизни, когда другие люди стойко переносили на ногах очень тяжёлые заболевания.

Общение со своими вызывает у человека только грусть и раздражение. Когда человек приходит в гости к чужим, то его принимают очень радушно. Хозяева всегда нарядно одеты, лица их светятся радостью, и ведут они себя соответственно случаю. На столах стоит самая лучшая посуда и разные вкусные угощенья. Чужие с гостем ведут светские беседы и говорят исключительно о пришедшем человеке. А свои - при встрече выходят к гостю в старой одежде и никогда не скрывают своих болячек. А на стол выставляют старую, побитую посуду, а из еды то, что не съели сами. Свои начинают с гостем вести разговоры о самых повседневных делах и всегда ведут разговор только о своих проблемах.

Чужие радостно поддержат человека, похвалят его за достижения. Выскажут надежду, что у человека всё получиться и охарактеризуют лучшие его качества. Свои же, напротив, человеку укажут на его негативные стороны и просчёты. Будут описывать будущее человека в чёрных тонах и сожалеть о том, что у него ничего не получается.

Рассказчик это всё знает не только из своей жизни, но и из случаев, которые сам видел. Однажды в вагоне один желчный господин стал упрекать соседа в том, что он занял очень много места на сидении. На что получил ответ, что он общается с соседом по вагону как его брат. А в другой раз рассказчик услышал, как одна женщина хвалила своего мужа и говорила, что он ведёт себя с ней очень деликатно, совсем как чужой человек.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Тэффи. Все произведения

  • Жизнь и воротник
  • Свои и чужие
  • Экзамен

Свои и чужие. Картинка к рассказу

Сейчас читают

  • Краткое содержание Война и мир Льва Толстого по томам

    1805 год, лето, Петербург. Приближённая к императрице фрейлина Шерер устраивает приём. Среди прочих приглашённых находится Пьер Безухов, рождённый вне брака сын богатого вельможи, и князь Андрей Болконский

  • Краткое содержание Жизнь Гнора Александра Грина

    Гнор, двадцатилетний юноша, страстно влюблен в прелестную девушку Кармен. Она отвечает ему взаимностью. Кармен любит ещё один человек - Энниок. Он признаётся ей в любви, но получает решительный отказ

  • Краткое содержание Три мушкетёра в одном купе Алексина

    Молодая учительница уезжала из командировки в курортном городке в Москву. В купе она познакомилась с актером Вадимом Померанцевым, который играл в фильме роль учителя.

  • Краткое содержание Приключения Алисы в Стране чудес Льюиса Кэрролла

    Произведение «Приключения Алисы в Стране чудес», созданное английским писателем Льюисом Кэрроллом, повествует о необычайных приключениях девочки в волшебном мире.

Нежно любимая Тэффи, удивительно прозорливая Тэффи...вне времени - то есть навсегда - потому что о людях, о нас то бишь...
"Всех людей, по отношению к нам, мы разделяем на «своих» и «чужих».

Свои - это те, о которых мы знаем наверное, сколько им лет и сколько у них денег.

Лета и деньги чужих скрыты от нас вполне и на веки, и если почему-нибудь тайна эта откроется нам, - чужие мгновенно превратятся в своих, а это последнее обстоятельство крайне для нас невыгодно, и вот почему: свои считают своей обязанностью непременно резать вам в глаза правду-матку, тогда как чужие должны деликатно привирать.

Чем больше у человека своих, тем больше знает он о себе горьких истин, и тем тяжелее ему живется на свете.

Встретите вы, например, на улице чужого человека. Он улыбнется вам приветливо и скажет:

Какая вы сегодня свеженькая!

А через три минуты (что за такой срок может в вас измениться?) подойдет свой, он посмотрит на вас презрительно и скажет:

А у тебя, голубушка, что-то нос вспух. Насморк, что ли?

Если вы больны, от чужих вам только радость и удовольствие: соболезнующие письма, цветы, конфеты.

Свой - первым долгом начнет допытываться, где и когда могли вы простудиться, точно это самое главное. Когда, наконец, по его мнению, место и время установлены, он начнет вас укорять, зачем вы простудились, именно там и тогда.

Ну, как это можно было идти без калош к тете Маше! Это прямо возмутительно - такая беспечность в твои лета!

Кроме того, чужие всегда делают вид, что страшно испуганы вашей болезнью и что придают ей серьезное значение.

Боже мой, да вы, кажется, кашляете! Это ужасно! У вас, наверное, воспаление легких! Ради Бога, созовите консилиум. Этим шутить нельзя. Я, наверное, сегодня всю ночь не засну от беспокойства.

Все это для вас приятно, и, кроме того, больному всегда лестно, когда его ерундовую инфлуэнцу, ценою в 37 градусов и одна десятая, величают воспалением легких.

Свои ведут себя совсем иначе.

Скажите, пожалуйста! Уж он и в постель завалился! Ну, как не стыдно из-за такой ерунды! Возмутительная мнительность... Ну, возьми себя в руки! Подбодрись - стыдно так раскисать!

Хороша ерунда, когда у меня температура тридцать восемь, - пищите вы, привирая на целый градус.

Великая важность! - издевается свой. - Люди тиф на ногах переносят, а он из-за тридцати восьми градусов умирать собирается. Возмутительно!

И он будет долго издеваться над вами, припоминая разные забавные историйки, когда вы также томно закатывали глаза и стонали, а через два часа уплетали жареную индейку.

Рассказы эти доведут вас до бешенства и, действительно, поднимут вашу температуру на тот градус, на который вы ее приврали.

На языке своих это называется «подбодрить больного родственника».

Водить знакомство со своими очень грустно и раздражительно.

Чужие принимают вас весело, делают вид, что рады вашему приходу до экстаза.

Так как вы не должны знать, сколько им лет, то лица у всех у них будут припудрены и моложавы, разговоры веселые, движения живые и бодрые.

А так как вы не должны знать, сколько у них денег, то, чтобы ввести вас в обман, вас будут кормить дорогими и вкусными вещами. По той же причине вас посадят в лучшую комнату, с самой красивой мебелью, на какую только способны, а спальни с драными занавесками и табуреткой вместо умывальника вам даже и не покажут, как вы ни просите.

Чашки для вас поставят новые, и чайник не с отбитым носом, и салфетку дадут чистую, и разговор заведут для вас приятный - о каком-нибудь вашем таланте, а если его нет, так о вашей новой шляпе, а если и ее нет, так о вашем хорошем характере.

У своих ничего подобного вы не встретите.

Так как все лета и возрасты известны, то все вылезают хмурые и унылые.

Э-эх, старость, не радость. Третий день голова болит.

А потом вспоминают, сколько лет прошло с тех пор, как вы кончили гимназию.

Ах, время-то как летит! Давно ли, кажется, а уж никак тридцать лет прошло.

Потом, так как вам известно, сколько у них денег, и все равно вас в этом отношении уж не надуешь, то подадут вам чай с вчерашними сухарями и заговорят о цене на говядину и о старшем дворнике, и о том, что в старой квартире дуло с пола, а в новой дует с потолка, но зато она дороже на десять рублей в месяц.

Чужие по отношению к вам полны самых светлых прогнозов. Все дела и предприятия вам, наверное, великолепно удадутся. Еще бы! С вашим-то умом, да с вашей выдержкой, да с вашей обаятельностью!

Свои, наоборот, заранее оплакивают вас, недоверчиво качают головой и каркают.

У них какие-то тяжелые предчувствия на ваш счет. И, кроме того, зная вашу беспечность, безалаберность, рассеянность и неумение ладить с людьми, они могут вам доказать, как дважды два - четыре, что вас ждут большие неприятности и очень печальные последствия, если вы вовремя не одумаетесь и не выкинете из головы дурацкой затеи.

Сознание, насколько чужие приятнее своих, мало-помалу проникает в массы, и я уже два раза имела случай убедиться в этом.

Однажды - это было в вагоне - какой-то желчный господин закричал на своего соседа:

Чего вы развалились-то! Нужно же соображать, что другому тоже место нужно. Если вы невоспитанный человек, так вы должны ездить в собачьем вагоне, а не в пассажирском. Имейте это в виду!

А сосед ответил ему на это:

Удивительное дело! Видите меня первый раз в жизни, а кричите на меня, точно я вам родной брат! Черт знает, что такое!

Второй раз я слышала, как одна молодая дама хвалила своего мужа и говорила:

Вот мы женаты уже четыре года, а он всегда милый, вежливый, внимательный, точно чужой!

И слушатели не удивлялись странной похвале.

Надежда Тэффи - первая и лучшая юмористка начала XX века, признанная «королевой юмора». Кто она такая и чем так цепляет читателя? Юмор Надежды Тэффи - это не бессмысленное хихиканье "в тряпочку", а очень тонкая интеллектуальная сатира, построенная на собственных наблюдениях и жизненных ситуациях, знакомых каждому.

Со временем юмористический характер повествования надоедает Надежде. И теперь её произведения полны философского смысла. Рассказ «Свои и чужие» Тэффи, краткое содержание которого мы рассмотрим ниже, считается блестящей иллюстрацией отношений между самыми родными и важными людьми в нашей жизни.

Знакомство с автором

Тэффи - это псевдоним Надежды Александровны Лохвицкой, русской писательницы, поэтессы, переводчицы и мемуаристки. Публика знает её по знаменитым рассказам «Демоническая женщина» и «Кефер». О биографии женщины поговорим более подробно.

Краткая биография

Надежда Лохвицкая родилась в прекрасном городе на Неве в семье адвоката. Образование девочка получила в гимназии на После замужества жила под Могилёвом. Публиковаться поэтесса начала с 1901 года. Она славилась своим подвешенным языком и умением уместно сострить, была постоянным сотрудником журнала «Сатирикон». С первым мужем Владиславом Бучинским она воспитала трое детей - две девочки и мальчика. После расставания супругов писательница переехала в Санкт-Петербург, где ещё шире развернула свою литературную деятельность.

О псевдониме

Писательница не хотела подписывать свои рассказы настоящим именем. При этом прятаться за мужским ей также не хотелось, хотя это было весьма популярной практикой. Автор решила запутать своих читателей, выбрав что-то непонятное. Она вспомнила имя одного дурака - Стэффи, решив использовать его, как псевдоним, отбросив только первую букву. Однажды во время интервью журналист спросил поэтессу о происхождении псевдонима, добавив при этом тот факт, что это имя встречается в рассказах Киплинга. Услышав такую версию, Надежда Тэффи покорно согласилась.

Другие исследователи творчества писательницы утверждают, что выбор псевдонима был частью мистической литературной игры, которую Надежда Лохвицкая очень любила. Кто-то же утверждает, что «Тэффи» - всего лишь модификация имени Стефан. Также существует версия, что Надежда Лохвицкая взяла псевдоним, так как её сестра Мирра Лохвицкая печаталась под настоящей фамилией. Её, кстати, называли «русской Сафо».

Миниатюры

Миниатюры были излюбленным жанром писательницы. Короткие рассказы, полные юмора, сатиры и проницательности, стали визитной карточкой поэтессы. Возможно, такой стиль рассказа понравился ей после длительной работы в журналах, где требовалось писать кратко, но ярко.

«Свои и чужие»: краткое содержание

Миниатюра известной русской писательницы рассказывает о том, что все люди делят окружающих людей на «своих» и «чужих». Первые - это те, о которых известно все: начиная от возраста и заканчивая материальным положением. Эти же данные неизвестны о «чужих». Если случиться ситуация, что всё это станет известно, то «чужой» сразу перейдёт в разряд «своих». Так утверждает Тэффи.

«Свои и чужие», краткое содержание которого мы рассматриваем, преподносит читателю тезис о том, что любовь близких может быть хуже, чем чувство посторонних людей. Этому утверждения приводится ряд доказательств. Человек, у которого много «своих», знает о себе больше плохого. Он больше страдает, ему тяжелее жить на свете, говорит читателю Надежда Тэффи («Свои и чужие»).

Показывает, что центральный вопрос произведения следующий: почему чужие люди в горе могут быть добрее и сострадательнее, чем самые близкие и родные? Эту тему писательница обыгрывает в духе иронии и издевок. Однако вопрос до боли знаком каждому.

Хотите прочувствовать всю накаленность отношений между родными людьми? Читайте «Свои и чужие» Тэффи. Краткое содержание рассказа полно умных мыслей, над которыми стоит задуматься. Возможно, отношения так сложны, поскольку «свои» всегда говорят правду, а «чужие» немного врут. И такая сладкая ложь куда приятнее горьких слов от родных людей. Неужели человеку так трудно принимать истину?

Говоря про рассказ «Свои и чужие» Тэффи, краткое содержание необходимо детально проанализировать. Оно имеет описание двух занимательных случаев. Первый произошел в вагоне, когда один пассажир накричал на другого за невоспитанность и безразличие к другим. На это второй путешественник с возмущением ответил: «Видите меня первый раз в жизни, а кричите, как родной брат». Второй интересный случай касается жены, которая рассказывала о своём муже. Она сказала так: «Такой у меня муж вежливый, приятный и обходительный, как будто чужой! А ведь мы женаты 4 года!».

Поклонником творчества Надежды Тэффи был сам Николай II. В честь поэтессы также были названы конфеты («Тэффи»). В 1920-годах, когда в творчестве писательницы стали описываться негативные моменты эмигрантской жизни, её сборники стали пиратскими. Это закончилось тогда, когда она выступила с публичным обвинением.

Закрытие газеты «Русское слово», в которой она трудилась, повлекло за собой цепь интересных событий: Надежда Тэффи отправляется в Киев и Одессу, затем попадает в Турцию, Париж и Германию. В 1920 году писательницы вышла замуж за Павла Тикстона. Она открыла в Германии свой литературный салон.

Рассказ «Свои и чужие» Тэффи, краткое содержание которого мы рассмотрели, - это жемчужина русской литературы, как и другие произведения Надежды. Следует собирать их и бережно хранить в глубинах своей души, ища ответы на «вечные» вопросы. Что хотела донести Н. Тэффи? «Чужие», краткое содержание которого мы узнали, говорит о том, что стоит быть внимательнее к родным. Не нужно ранить их истиной, если она так болезненна.



Есть вопросы?

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: