Биография. Василий панкратов - биография, фотографии Василий панкратов комитет по культуре

Панкратов Василий Семенович, комиссар Временного правительства по тюремному содержанию царской семьи в Тобольске, масон , в возрасте 18 лет совершил убийство, за что осужден на 15 лет тюрьмы, позднее сослан, как комиссар Временного правительства проводил линию Керенского на притеснение царской семьи.

Использованы материалы сайта RUS-SKY ®, 1999 г. Биографический справочник, в котором указаны имена всех лиц, которые были упомянуты в переписке императора.

Член Учредительного собрания

Панкратов Василий Семенович (26.12.1864, с. Алексеевское Тверской губ. - 5.03.1925, Ленинград). Якутский округ. № 2 - эсеры.

Петроград. Мещанин. Из рабочих. Окончил техническое училище, работал токарем и слесарем в Коломне и Твери. С 1880 в революционном движении, народоволец. В 1884 за вооруженное сопротивление полиции приговорен к смертной казни, замененной 20 годами каторги. «Шлиссельбуржец» (1884- 1898), затем сослан в Якутию. С 1903 эсер, был членом ЦК, руководил Боевой организацией центральной области. В 1907 вновь выслан на 5 лет в Якутск. В 1917 член ЦК Всероссийского крестьянского союза, участник Государственного совещания. Комиссар по охране царской семьи. Обвинил Ленина в причастности к «немецкому золоту». Выдвигался в Учредительное собрание также в Тобольском округе. В 1918 участник Уфимского государственного совещания. Поддержал колчаковский переворот, за что исключен в ноябре 1919 из ПСР. В 1922 в письме во ВЦИК протестовал против применения смертной казни к руководителям ПСР. Член Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев.

Ист.: I-2, on. 27, д. 1008; on. 44, д. 6273; III-30; III-39; VII-42; VII-44.

Использованы материалы кн. Л.Г. Протасов. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., РОСПЭН, 2008.

Народоволец

Панкратов Василий Семенович (ок. 1864-1925), рабочий; в начале 80-х годов входил в народовольческие рабочие кружки в Петербурге, Москве, Ростове и других городах. Активно вел пропаганду среди рабочих. С 1881 г. народоволец. Арестован в марте 1884 г.; приговорен к смертной казни, замененной двадцатилетней каторгой

В.Н.Фигнер о Панкратове:

"Василий Семенович Панкратов принадлежал к рабочей среде и по профессии был токарь. В детстве он испытал горькую нужду: его отец рано умер и оставил многочисленную семью, в которой все дети были мал-мала меньше. «Бедность была так велика, что мы умерли бы с голоду, если бы не помощь соседей-крестьян», рассказывал мне Панкратов об этом периоде жизни.
В деревне, где отец его служил у помещика Корчевского уезда, Тверской губернии, Лосева, была школа, и в ней Василий Семенович получил первоначальное образование.
Как токарь, Панкратов работал в Петербурге и рано сделался революционером. Кто были те нелегальные партийные пропагандисты-народовольцы, с которыми он имел сношения, сказать невозможно, потому что все они скрывались под псевдонимами, и раскрыть их теперь уж некому. Скомпрометированный в 1881 году одним рабочим, который изменил товарищам, Панкратов, еще совсем юный, должен был перейти в нелегальные. В 1883 году, как член партии «Народная Воля», он состоял членом боевой дружины вместе с Мартыновым и нашим другим шлиссельбуржцем, рабочим Антоновым. Партия в то время была уже разгромлена и билась в бесплодных судорогах последних схваток. В боевых действиях Панкратову участвовать не пришлось, но горячий темперамент и боевое настроение, не угасавшее в отдельных личностях, вызвало при аресте его в Киеве вооруженное сопротивление, при котором он ранил жандарма.
За это он получил 20 лет каторжных работ и был отправлен в Шлиссельбург вместе с Карауловым и Мартыновым. После приговора, в Киевской тюрьме всем троим хотели обрить полголовы, но это удалось исполнить только после отчаянного сопротивления осужденных, поддержанного буйным протестом всех товарищей по заключению.
Панкратова привезли в Шлиссельбург 20 декабря 1884 г.- день, памятный для меня, потому что его посадили в камеру рядом со мной, и он оказался первым соседом, которого я получила со времени моего ареста. В Петропавловской крепости меня держали в полной изоляции, и, не имев никогда соседей, я поступила в Шлиссельбург, не умея стучать и не зная тюремной азбуки, изобретенной декабристом Бестужевым и с тех пор видоизмененной. Только в начале декабря, после долгих бесплодных попыток, мне удалось, наконец, распределить алфавит в 6 строк, по 5 букв в каждой, и я разобрала слова: «Я - Морозов. Кто вы?»-слова, которые по крайней мере в течение целого месяца выстукивал мой старый друг Морозов из камеры, находившейся по соседству внизу. Я долго не могла сообразить ни того, откуда несутся эти звуки, ни того, в какое место и чем я должна стучать. К тому же я думала, что стучит шпион. Наконец, схватив деревянную ложку, я изо всей силы простучала в кран водопровода: «Я -Вера», и на первых порах этим ограничилась. Морозов понял...
Панкратов стучал не лучше моего; мы долго плохо понимали друг друга и отходили от стены, разделявшей нас, огорченными, а когда напрактиковались, то подружились.
Когда Панкратова привезли, ему было не более 20 лет, и то, что он таким молодым кончил свою жизнь, возбуждало во мне сострадание и жалость. Я была старше его на двенадцать лет, и мне казалось, что человеку со свежими силами должно быть гораздо труднее, чем мне. Это определило мое нежное, почти материнское отношение к его личности и выразилось в тех двух-трех стихотворениях, которые я посвятила ему.
Как часто случается при заочном знакомстве, он представлялся мне круглолицым юношей с едва пробивающимся пушком на румяных щеках, шатеном с серыми, добрыми глазами и мягким славянским носом. На деле же он был смуглым брюнетом с черными, как смоль, волосами, с черными пронзительными глазами и крупным прямым носом - «настоящий цыган», как он сам отзывался о своей наружности.
В соответствии с такой внешностью Панкратов отличался пылким характером, был вспыльчив, несдержан, резок (но не со мной!) и крайне нетерпим. Жандармов он ненавидел всеми силами души и приписывал им гадкие поступки, которых, я уверена, они даже не делали. Довольно было и тех, о которых мы знали с достоверностью. Я часто успокаивала его болезненную мнительность и отклоняла вспышки, которые могли ввести его в беду. Зная его нрав, помня вооруженное сопротивление при аресте и буйство при бритье головы, смотритель Соколов, насколько я могла заметить, опасался раздражать его и не применял к нему тех репрессивных мер, какие выпадали на долю строптивых. Поэтому его пребывание в крепости прошло для него в общем благополучно.
В первых же беседах с Панкратовым через стену выяснилось, что он намерен серьезно заняться самообразованием, в чем я, конечно, старалась поддержать его. Действительно, продолжительное пребывание в крепости не пропало для него даром, и ко времени выхода он успел накопить порядочный запас знаний, что позволило ему впоследствии в Сибири принимать участие в научных экспедициях и делать геологические изыскания и даже открытия.
Как профессиональный работник, еще в детстве прошедший прекрасную практическую школу у московского оптика Левенсона, он оказался у нас в крепости мастером на все руки, делал разные.превосходные вещи и на ряду с Антоновым был лучшим столяром и токарем.
Ближе других он был с Антоновым, но в особенности дружил с Ашенбреннером, который был старше его больше чем на 20 лет.
По амнистии 1896 года срок его 20-летней каторги был сокращен на одну треть, и вместо 1904 года он расстался с нами в 1898 году."

Использован материал с сайта "Народная Воля" - http://www.narovol.narod.ru/

ОБЗОРН0-АНАЛИТИЧЕСКАЯ СПРАВКА

по материалам архивного личного дела № 9004 УФСБ России по Ростовской области

Панкратов Василий Васильевич

1.Биографический раздел

Родился в 1901 году в селе Касторное Центральной Чернозёмной губернии в семье рабочего.

С 1912 г. по 1916 г. учился в сельской (земской) школе. По окончании школы поступил на железную дорогу в службу ремонта пути табельщиком (учётчиком).

Участник Гражданской войны (дата: 1917 г. – 1922 г. Итог: победа РККА, образование СССР), в 1917 г. ушёл в Красную Гвардию (образована в апреле 1917 г., к октябрю 1919 г. интегрирована в РККА) - в отряд комиссара Дмитриева. Тогда же вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков).

Весной 1918 г. в составе отряда командира Макова участвовал в партизанском движении на территории Украины, оккупированной австро-германскими войсками.

Служил на броне-летучке «Мир хижинам, война дворцам» (командир Михайличенко), действовавшую против немецких войск на участке Валуйки - Новый Оскол.

После ранения в июле 1918 года вернулся в Касторную на долечивание. По 50% партийной мобилизации (в губерниях прифронтовой полосы начата в июле 1918 г.) волостным комитетом Российской коммунистической партии (большевиков) - председатель В. Кандыбин (1889 – 1955) – направлен в железнодорожную Чрезвычайную комиссию (структура губернской ВЧК) комиссаром местного железнодорожного узла.

В составе Богучарского полка Отдельного экспедиционного корпуса Южного фронта участвовал в подавлении Верхне - Донского восстания (дата: 11 марта – 8 июня 1919 г. Итог: победа восставших при поддержке Вооружённых сил Юга России).

Осенью 1919 г. по тяжёлому ранению эвакуирован в Воронеж. После выздоровления поступил в особый отдел Воронежской губернской Чрезвычайной комиссии. (Председатель комиссии Н. Алексеевский {сентябрь - октябрь 1919 г. и 01 апреля 1920 г. – 12 октября 1920 г.}).

После взятия Воронежа частями Белых армий - 17.09.1919 г. (К. Мамантов) и 06.10.1919 г. (А. Деникин) в виду вновь отрывшейся раны отправлен на долечивание в Елец.

В составе 42-ой дивизии (начдив И. Паука), входившей в ударную группу 13-ой армии, участвовал в Воронежско - Касторненской операции Южного фронта (дата: 13 октября - 16 ноября 1919 г. Итог: победа РККА, создание Первой конной армии, образованной по решению Реввоенсовета РСФСР от 17 ноября 1919 г.).

После взятия Касторной частями 1-го конного корпуса С. Будённого (15 ноября 1919 г.) поступил в Касторенскую уездную ЧК, образованную 23 сентября 1918 г. (штат - четыре сотрудника).

В апреле (марте) 1920 г. направлен в полевой особый отдел 13-ой армии (командарм И. Паука), в составе которой участвовал в Перекопско-Чонгарской операции Южного фронта (дата: 07 ноября -17 ноября 1920 г. Итог: победа РККА (комфронта М. Фрунзе) и Крымской группы войск Совета Революционных Повстанцев Украины (председатель Совета Н. Махно).

После взятия Крыма (17 ноября 1920 г.) полевой особый отдел 13-армии переброшен в Новороссийск, где весь личный состав включён в штат Особого отдела Черного и Азовского морей, образованного по приказу ВЧК № 87 1920 г.

В дальнейшем переведён в Единый Ревтрибунал Крыма (председатель П. Русаков), созданный 01 августа 1921 г. в результате объединения Крымского областного Ревтрибунала (губернская юстиция) и Ревтрибунала Крыма и побережья Азовского и Чёрного морей (военная юстиция).

В 1921 г., как не сдавший автобиографию в соответствии с обращением ЦК РКП(б) «Ко всем партийным организациям. Об очистке партии» (опубликовано в «Правде» 27 июля 1921 г.), исключён из РКП/б.

Назначен начальником пограничного пункта (24 ноября 1920 года ответственность за охрану границы РСФСР была передана Особому отделу ВЧК).

В 1923 г. уволился из органов ГПУ при НКВД РСФСР и поступил на рабфак, на дневном отделении которого с 1922 г. был установлен трёхлетний, а на вечерних - четырёхлетний срок обучения.

В 1927 г. по окончании рабфака возвратился на службу в органы безопасности с назначением на должность уполномоченного Особого отдела Чеченского областного (Чеченского, Чечено-Грозненского) отдела ОГПУ при СНК СССР (начальник областного отдела Г. Крафт).

В качестве начальника оперативной группы участвовал в ликвидации

Баксанского восстания в Кабардино-Балкарии (дата: июнь 1928 г. Итог: восстание подавлено),

Шалинского восстания в Чеченской АО (дата: ноябрь - декабрь 1929 г. Итог: «почётный мир» с прекращением боевых действий и амнистией участникам восстания. Руководитель восстания Ш. Истамулов ликвидирован в 1931 г.).

Принимал участие в операции ОГПУ по ликвидации «Всесоюзной контрреволюционной церковно-монархической организации “Истинно-Православная Церковь”» . Второй этап операции (дата: сентябрь 1929 г. – апрель 1930 г. Итог: по делам № 2076, № 1448 и № 660 на Северном Кавказе арестованы 157 человек).

В 1931 г. под его руководством ликвидирована кадровая контрреволюционная бандгруппировка во главе с Вахаевым и Умхаевым (Чеченская АО). В том же году в хуторе Турты Чаймохк из”яты 12 членов банды и Шамилёв Муцу (последний имам Чечни).

Принимал участие в ликвидации Ножай-Юртовского восстания в Чеченской АО (дата: март 1932 г. Результат: восстание подавлено).

Застрелился в 1936 г. (Ростов-на-Дону), находясь в должности начальника Оперативного сектора Управления НКВД СССР по Азово-Черноморскому краю (начальник управления П. Рудь). Чин – капитан государственной безопасности.

Проживал Ростов-на-Дону, Братский пер., 27/11

2. Награды и поощрения

“Маузер” (за активное участие б/б и к/р). Приказ ОГПУ СКК от 12/III -1930г. № 34/25 (Е. Евдокимов - полномочный представитель ОГПУ при СНК СССР в Северо-Кавказском крае {1923 -1930}).

Револьвер “Кольт” (за успешную ликвидацию к/р восстания по М-Карачаю). Приказ Карачаевского Окружного исполкома от 7/V - 1930 г.№ 16 (Б. Шаманов - председатель Исполнительного комитета Совета {1929-1932}).

С абля (за боевые заслуги). Приказ Карачаевского Облисполкома от 12/VII – 1930 г. б/н (Б. Шаманов - председатель Исполнительного комитета Совета {1929-1932}).

Револьвер № 370720 (за беспощадную борьбу с к/р на СКК). Приказ ОГПУ СКК 20/VII – 1930 г. № 116 (Е. Евдокимов - полномочный представитель ОГПУ при СНК СССР в Северо-Кавказском крае {1923 -1930}).

Часы (за успешную борьбу с к/р на СКК). Приказ Карачаевского Крайисполкома от 28/XI – 1930 г. № 136 (Б. Шаманов - председатель Исполнительного комитета Совета {1929-1932}).

Революционная благодарность (в день 13 годовщины ВЧК-ОГПУ). Приказ ОГПУ СКК от 23/XII – 1930 г. № 124 (Р. Пиляр - полномочный представитель ОГПУ при СНК СССР в Северо-Кавказском крае {1930 – 1932}).

Революционная благодарность (за активное участие в сектантской операции). Приказ ОГПУ СКК от 23/II – 1931 г. № 47 (Р. Пиляр - полномочный представитель ОГПУ при СНК СССР в Северо-Кавказском крае {1930 – 1932}).

Благодарность (за успешное выполнение поручаемых заданий). Приказ УНКВД АЧК от 26/XI - 1934 г. № 346/105 (П. Рудь - начальник Управления НКВД СССР по Азово-Черноморскому краю {1934-1936}).

Отец - Василий Васильевич Панкратов (? – июль 1941 г.), слесарь железнодорожных мастерских депо станции Касторная, преподаватель труда в ФЗУ, член ВКП(б), рабочий стаж свыше 40 лет. Остался на оккупированной территории. Расстрелян немцами в июле 1941 г.

Жена - Фаина (Ефросинья) Герасимовна Панкратова, урождённая Лукина (?- август 1945 г.). После окончания пединститута преподавала в школе историю. В 1942-1945 г.г. - секретарь военного трибунала пограничных войск НКВД СССР Армянского округа, затем военного трибунала Северо-Кавказского военного округа (председатель трибунала - Б. Иевлев).

Сын - Владимир Васильевич Панкратов (24 июля 1930 - 16 ноября 2006), криминолог, разработчик концепции государственной политики предупреждения преступности несовершеннолетних, автор ряда модульных программ по этой тематике. Докладчик от СССР на VII конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Милан, Италия, август-сентябрь 1985 г.). Имеет свыше 200 публикаций. Классический труд – монография «Методология и методика криминологических исследований» (1972 г.). Почётный работник прокуратуры Российской Федерации (1993 г.).

Прикрепленные файлы

Прикрепленные файлы доступны только зарегистрированным пользователям

Vasily Pankratov Карьера: Политик
Рождение: Россия
Панкратов Василий Семенович, комиссар Временного правительства по тюремному содержанию царской семьи в Тобольске, масон, в возрасте 18 лет совершил убийство, за что осужден на 15 лет тюрьмы, позднее сослан, как комиссар Временного правительства проводил линию Керенского на притеснение царской семьи.

Панкратов Василий Семенович (ок. 18641925), рабочий; в начале 80-х годов входил в народовольческие рабочие кружки в Петербурге, Москве, Ростове и других городах. Активно вел пропаганду посреди рабочих. С 1881 г. народоволец. Арестован в марте 1884 г.; приговорен к смертной казни, замененной двадцатилетней каторгой

В.Н.Фигнер о Панкратове:

"Василий Семенович Панкратов принадлежал к рабочей среде и по профессии был токарь. В детстве он испытал горькую нужду: его папа раньше времени умер и оставил многочисленную семью, в которой все дети были мал-мала меньше. Бедность была так велика, что мы умерли бы с голоду, если бы не поддержка соседей-крестьян, рассказывал мне Панкратов об этом периоде жизни.

В деревне, где папа его служил у помещика Корчевского уезда, Тверской губернии, Лосева, была учебное заведение, и в ней Василий Семенович получил первоначальное образование.

Как токарь, Панкратов работал в Петербурге и раньше времени сделался революционером. Кто были те нелегальные партийные пропагандисты-народовольцы, с которыми он имел сношения, проговорить нельзя, оттого что все они скрывались под псевдонимами, и открыть их в настоящий момент уж некому. Скомпрометированный в 1881 году одним рабочим, тот, что изменил товарищам, Панкратов, ещё вовсе молодой, должен был перейти в нелегальные. В 1883 году, как член партии Народная Воля, он состоял членом боевой дружины совместно с Мартыновым и нашим другим шлиссельбуржцем, рабочим Антоновым. Партия в то время была уже разгромлена и билась в бесплодных судорогах последних схваток. В боевых действиях Панкратову участвовать не пришлось, но жаркий темперамент и боевое расположение, не угасавшее в отдельных личностях, вызвало при аресте его в Киеве вооруженное сопротивление, при котором он ранил жандарма.

За это он получил 20 лет каторжных работ и был отправлен в Шлиссельбург совместно с Карауловым и Мартыновым. После вердикта, в Киевской тюрьме всем троим хотели обрить полголовы, но это удалось сделать только после этого отчаянного сопротивления осужденных, поддержанного буйным протестом всех товарищей по заключению.

Панкратова привезли в Шлиссельбург 20 декабря 1884 г. день, памятный для меня, вследствие того что что его посадили в камеру рядом со мной, и он оказался первым соседом, которого я получила со времени моего ареста. В Петропавловской крепости меня держали в полной изоляции, и, не имев ни при каких обстоятельствах соседей, я поступила в Шлиссельбург, не умея стучать и не зная тюремной азбуки, изобретенной декабристом Бестужевым и с тех пор видоизмененной. Только в начале декабря, потом долгих бесплодных попыток, мне удалось, в конце концов, распределить алфавит в 6 строк, по 5 букв в каждой, и я разобрала слова: Я Морозов. Кто вы?слова, которые по крайней мере в течение целого месяца выстукивал мой древний товарищ Морозов из камеры, находившейся по соседству внизу. Я продолжительно не могла смекнуть ни того, откель несутся эти звуки, ни того, в какое местоположение и чем я должна стучать. К тому же я думала, что стучит разведчик. Наконец, схватив деревянную ложку, я изо всей силы простучала в кран водопровода: Я Вера, и на первых порах этим ограничилась. Морозов понял...

Панкратов стучал не лучше моего; мы длительно нехорошо понимали приятель друга и отходили от стены, разделявшей нас, огорченными, а когда напрактиковались, то подружились.

Когда Панкратова привезли, ему было не больше 20 лет, и то, что он таким молодым кончил свою бытие, возбуждало во мне сострадание и жалость. Я была старше его на двенадцать лет, и мне казалось, что человеку со свежими силами должно быть значительно труднее, чем мне. Это определило мое нежное, без малого материнское касательство к его личности и выразилось в тех двух-трех стихотворениях, которые я посвятила ему.

Как зачастую случается при заочном знакомстве, он представлялся мне круглолицым юношей с чуть-чуть пробивающимся пушком на румяных щеках, шатеном с серыми, добрыми глазами и мягким славянским носом. На деле же он был смуглым брюнетом с черными, как смоль, волосами, с черными пронзительными глазами и крупным прямым носом истинный цыган, как он сам отзывался о своей наружности.

В соответствии с эдакий внешностью Панкратов отличался пылким характером, был вспыльчив, несдержан, резок (но не со мной!) и отчаянно нетерпим. Жандармов он ненавидел всеми силами души и приписывал им гадкие поступки, которых, я уверена, они более того не делали. Довольно было и тех, о которых мы знали с достоверностью. Я зачастую успокаивала его болезненную мнительность и отклоняла вспышки, которые могли ввести его в беду. Зная его нрав, помня вооруженное сопротивление при аресте и буйство при бритье головы, смотритель Соколов, сколь я могла заприметить, опасался играть на нервах его и не применял к нему тех репрессивных мер, какие выпадали на долю строптивых. Поэтому его нахождение в крепости прошло для него в общем успешно.

В первых же беседах с Панкратовым посредством стену выяснилось, что он намерен капитально заняться самообразованием, в чем я, конечно, старалась прийти на выручку его. Действительно, продолжительное нахождение в крепости не пропало для него даром, и ко времени выхода он успел накопить приличный припас знаний, что позволило ему позднее в Сибири принимать участие в научных экспедициях и действовать геологические изыскания и более того открытия.

Как профессиональный сотрудник, ещё в детстве миновавший прекрасную практическую школу у московского оптика Левенсона, он оказался у нас в крепости мастером на все руки, делал разные.превосходные вещи и на ряду с Антоновым был лучшим столяром и токарем.

Ближе других он был с Антоновым, но в особенности дружил с Ашенбреннером, тот, что был старше его больше чем на 20 лет.

По амнистии 1896 года срок его 20-летней каторги был сокращен на одну треть, и вместо 1904 года он расстался с нами в 1898 году.".

Панкратов Василий Юрьевич – разносторонне образованный человек. За плечами — физический факультет Ленинградского государственного университета, Литературный институт имени Максима Горького. Губернатором Санкт-Петербурга Георгием Полтавченко награжден Почетной грамотой за добросовестный труд.

Трудовая деятельность не менее интересна: с 1994 года работал « Петропавловке» в Музее истории города заместителем директора, в 2005 году — заместитель председателя комитета по культуре Санкт-Петербурга, курирующий деятельность городских учреждений культуры, включая музеи, театры, библиотеки. Кстати, именно он разработал, трудясь в комитете, «Концепцию развития сферы культуры на 2006-2009 годы». Неплохой документ, как утверждали специалисты.

В 2010 году, в то время, когда не могли определиться власти города и области кому же должна принадлежать Гатчина, Василия Юрьевича Панкратова «кинули» образно говоря «на амбразуру» — 02 февраля назначили директором Государственного Музея-заповедника «Гатчина». Полное название сейчас – Санкт-Петербургское бюджетное учреждение культуры: Государственный историко-художественный дворцово-парковый заповедник «Гатчина».

Однако это не все. 2 февраля 2013 г. – Панкратов вновь возвращается в комитет по культуре Санкт-Петербурга, на сей раз председателем и трудится здесь по 12 февраля 2015 год, пока на смену ему не назначили нынешнего главу комитета Константина Сухенко. А что же наш герой? Говорят, нельзя войти дважды в одну и ту же воду… А Панкратов вошел — вновь возглавил Музей –заповедник «Гатчина». И довольно успешно продвигает реставрацию комплекса. Многое сделано, много предстоит сделать.

На традиционный наш вопрос, какие дворцы, парки, сады у него в приоритете он отвечал в должности Председателя Комитета по культуре Санкт-Петербурга. На одной из пресс-конференций, Василий Панкратов, который родился в Ленинграде на Гороховой улице, в доме №1, рассказывая про свой любимый сад, он вспомнил свое детство, которое прошло в Александровском саду , где он маленьким мальчиком гулял у фонтана. И, сегодня он улыбается сверкающим брызгам старинного фонтана Александровского сада саду сегодня, которые уносят его в детские годы. Этот сад в центре города остается его самым любимым. Но это не единственное любимое место в Петербурге. « Петропавловская крепость, -, сказал Василий Юрьевич. — Это самая главная моя любовь. Думаю, я не единственный, кто отдает предпочтение этому грандиозному историческому сооружению. А вот теперь мой ум и сердце полностью принадлежит «Гатчине». Ведь Гатчинский дворец один из крупнейших пригородных дворцов Санкт-Петербурга, на протяжении 120 лет был резиденцией императорской фамилии и неразрывно связан с историей и культурой России. Здесь проходили пышные праздники и

ГМЗ «ГАТЧИНА»

торжественные собрания, военные парады и веселые охоты, впервые для публики исполнялись музыкальные произведения и испытывались новейшие технические изобретения.

Со временем все здесь ветшало, приходило в упадок. Нанесла немалый урон и Великая Отечественная война. Сейчас потихоньку дворец восстанавливается. 30 декабря уходящего года после реставрации откроется Мраморная лестница. Которая расположена на перпекрестье Центрального корпуса Большого Гатчинского дворца и его изначально вспомогательного корпуса – Арсенального каре (ранее Конюшенного).

Лестница сильно пострадала во время Великой Отечественной войны от бомбового удара – были обрушены кровля, чердачное перекрытие, ложные своды и центральный марш лестницы, возник пожар. Далее, в послевоенные годы, когда комплекс дворца использовался не по назначению, лестница утратила свой исторический вид. Были утеряны чугунные огражлдения лестницы, искажены и частично утрачены элементы основного объема лепного убранства, обветшали участки облицовки стен, пилястр, колонн. Реставрационные работы производились со второй половины 2013 года.

Простите, я могу говорить о Гатчинском дворце много и долго. Но Вы спросили о садах и парках? Мне комфортно и душевно в парках Павловска, любое свободное время с удовольствием посещаю его. Дворцово-парковый ансамбль Гатчины: парки Дворцовый, Зверинец, Приоратный, Верхний и Нижний Голландские сады, конечно, тоже в приоритете.

В Петербурге есть прекраснейший сад – Михайловский, с его красивейшей ажурной оградой. Сад это в любое время красив, а летом в солнечную погоду сквозь крону деревьев такие блики на аллеях, аж дух захватывает от красоты».

Слушала с интересом Марина Морева (во время пресс-тура, накануне открытия после реставрации Мраморной лестницы Гатчинского дворца, /Фото Фото Елены Флеровой и Елены Тарасенко 27.12.2016/

Увы, сейчас уже мало кто помнит эти имена. Из нынешнего поколения знают Василия Семеновича Панкратова лишь единицы. Между тем в конце прошлого и начале нынешнего века был он заметной фигурой в русском революционном движении.

Восемнадцатилетним юношей, только-только освоив специальность токаря-металлиста на заводе Семянникова в Петербурге, связался В. С. Панкратов с народовольческими кружками и остался верен идее «Народной воли» вплоть до самой своей смерти в 1925 году. На похоронах кто-то из присутствующих сравнил его в надгробной речи с Петром Алексеевым. И действительно - оба они рабочие, оба из крестьян, ушедших в город на заработки, обоих царизм жестоко покарал. Петр Алексеев, сказавший на суде свои знаменитые слова: «И тогда поднимется мускулистая рука рабочего класса…» - получил десять лет каторги на Каре. Василий Панкратов был приговорен к двадцати годам одиночного заключения в приснопамятной Шлиссельбургской крепости - при аресте он оказал вооруженное сопротивление, давая возможность скрыться своей спутнице.

В Шлиссельбурге его камера располагалась рядом с той, в которой была заключена Вера Николаевна Фигнер. В ее известных записках «Когда часы жизни остановились» находим характеристику В. С. Панкратова как человека, и в тюремных условиях оставшегося несломленным. Во многом благодаря его усилиям и требованиям, например, заключенные с определенного момента стали получать книги. Для самого В. С. Панкратова это имело особое значение, поскольку за долгие четырнадцать лет, которые ему пришлось провести в шлиссельбургской одиночке (приговор был в конце концов чуть смягчен), он полностью закончил самообразование и всерьез заинтересовался геологией, сыгравшей в его последующей жизни немалую роль.

Illлиссельбургское заключение окончилось для В. С. Панкратова в 1898 году - последующие годы одиночки ему были заменены ссылкой в далекий Вилюйск, городок, наиболее известный тем, что здесь в семидесятых годах прошлого века отбывал аналогичную ссылку Н. Г. Чернышевский, которого революционное народничество считало своим идейным вдохновителем и наставником. Городок был по тем временам действительно малопримечательный, однако бескрайняя тайга, лежащая вокруг, суровые скалы и тракты Якутии надолго приковали к себе сердце В. С. Панкратова, и «якутская история» имела для него свое продолжение.

В самый канун революции 1905 года В. С. Панкратов получил наконец возможность вернуться в Москву. В древней российской столице кипели страсти. Еще свежи были в памяти людей события Девятого января, когда войска расстреляли безоружную толпу, двигавшуюся «на поклон» к царю в Петербурге. Всероссийская октябрьская политическая стачка, волнения в армии и на флоте побудили правящие круги России выступить с манифестом, в коем царь обязывался «усовершенствовать» порядки в государстве, даровать гражданам основные политические свободы. Появились легальные независимые партии, такие, как, например, кадеты, октябристы, претендующие на народовольческую преемственность, эсеры и др. Человеку, надолго оторванному от политической борьбы, несложно было запутаться в таких обстоятельствах. С В. С. Панкратовым ничего подобного не произошло - он быстро нашел общий язык с новым поколением революционеров. Участвовал в московском вооруженном восстании в декабре 1905 года, а после разгрома восставших скрывался, помогал спастись от расправы ушедшим в подполье товарищам.

И все же революция была разбита. В. С. Панкратов попытался найти себе место в новой и еще не совсем осознанной бывшими политкаторжанами действительности. Пригодились, как ни странно, знания геологии, с таким трудом освоенные в шлиссельбургской одиночке. В. С. Панкратов, не особенно стремившийся задержаться в Москве, где о его революционных деяниях многим было известно, уехал обратно в Сибирь с первой подвернувшейся под руку научной экспедицией. Впрочем, для ее руководителей человек, хорошо знакомый со специальностью да еще и получивший немалый опыт жизни в Якутии, был сущим кладом.

С геологическим молотком и рюкзаком за плечами, в пушистой местной кюхлянке он исходил всю Якутию - понятно, более или менее освоенную ее часть. Исследовал Алдано-нельканский тракт, Вилюйскую низменность и одноименное плато. Это была новая для него работа - труд ученого, и он, казалось, целиком отдался ему на целых пять лет. И когда верилось, что найдена уже последняя в жизни, окончательная стезя, грянула в стране революция 1917, года.

В. С. Панкратов вернулся «в Россию» - так тогда говорили сибиряки, уезжавшие на запад. О том, чем он был занят в Петербурге в первые месяцы после февральских событий, рассказано в самом начале предлагаемых читателю воспоминаний. Ну а потом это удивительное путешествие в Тобольск… Ясно, что выбор тогда пал именно на него потому, что снова требовался человек, по личному опыту знакомый с Сибирью, но при этом и безупречно честный, и умеющий взять на себя решение тех или иных непростых вопросов, и обладавший непререкаемым авторитетом среди очень пестрых по составу русских революционных слоев. В. С. Панкратов обладал для выполнения задачи всеми необходимыми качествами.

А то, что положение петербургской колонии в Тобольске было сложным, явственно чувствуется с первых страниц записок В. С. Панкратова.

Ни в коем случае не пытаясь «рецензировать» написанное много лет назад, отметим все же редкостную достоверность воспоминаний В. С. Панкратова. Казалось бы, почти невозможно сохранить спокойный повествовательный тон человеку, описывающему быт людей, по прямой вине которых он вынес столько страданий. Но старый «шлиссельбуржец» ни разу не опускается до, пусть самого невинного, упрека. Вероятно, воспоминания его и кажутся поэтому столь достоверными.

Естественно, как всякий человек (а В. С. Панкратов был личностью далеко не ординарной), он субъективен в изображении некоторых деталей жизни бывшей царской семьи. Но он стремился запечатлеть все, что связано с теми днями, по возможности точно, и только благодаря его пристальному взгляду мы получили сегодня

Воспоминания В. С. Панкратова были обработаны и опубликованы им в кооперативном издательском товариществе «Былое» (Ленинград) в начале двадцатых годов и с тех пор больше не печатались. Думается, что современному читателю, особенно молодому и не очень хорошо разбирающемуся в обстановке первых послереволюционных месяцев, будет весьма полезно познакомиться с впечатлениями очевидца, причем такого, которого никак не заподозришь в предвзятости. Вот почему мы предлагаем читательскому вниманию этот уникальный человеческий документ революционной эпохи.

В начале августа 1917 года Временное правительство предложило мне отправиться в город Тобольск в качестве комиссара по охране бывшего царя Николая II и его семьи. Сначала я отказался, потому что мне не хотелось расставаться с любимым, только что начатым делом по культурно-просветительной части в Петроградском гарнизоне. Работа только что начала налаживаться, удалось подобрать добросовестных и опытных соработников из петроградских педагогов и старых народовольцев. Лекции, собеседования в Финляндском полку по естественной истории, доклады в Литовском и других производили оздоровляющее действие на солдат. Мне же эта работа доставляла истинное наслаждение и убеждала меня в том, что только такой работой можно поднимать развитие солдат. Повторяю, тяжело было отрываться от такой работы и менять ее на комиссарство в Тобольске. Кроме того, я не был уверен, что справлюсь с этой последней задачей, так как ни офицеры, ни солдаты отряда абсолютно не были мне знакомы. Я ехал, как говорится, в темный лес.