Биография. Биография елены георгиевны боннер Голодовка ради любви

Андрею Сахарову и Елене Боннэр было лишь 17 лет общего счастья. Это были годы борьбы: с системой, с несправедливостью, со злословием. Невозможно было представить Андрея Дмитриевича и Елену Георгиевну вдали от эпицентра событий. И всегда они стояли друг за друга горой.

Знакомство

Знакомство Андрея Сахарова и Елены Боннэр произошло после смерти первой жены Андрея Дмитриевича, Клавдии Алексеевны. И уже после того, как гениального физика отлучили от объекта, где он трудился 19 лет.

Впервые они встретились в доме Валерия Чалидзе осенью 1970 года. Он обратил внимание на энергичную молодую женщину, но она очень быстро ушла. Второй раз они увидятся уже в Калуге, на очередном правозащитном процессе, где оба выступали в защиту Вайля, Зиновьевой и Пименова.

Они считали днем своего знакомства 26 декабря 1970 года. После довольно поздней деловой встречи Андрей Дмитриевич спросил у энергичной молодой женщины, сколько ей лет. И страшно удивился, узнав что уже 47. Ему она казалась значительно моложе. Он отправился провожать Люсю, а затем поехал к себе.

Летом Андрей Дмитриевич едет отдыхать в Сухуми с детьми. Елена Георгиевна предложила оставить у нее на даче собаку Сахарова, Малыша, которого не с кем было оставить на время отпуска. Он вернулся с юга с флюсом, а она, прошедшая всю войну медсестрой, тут же помчалась его спасать. Позже Андрей Дмитриевич скажет, что запомнил ее «несентиметальную готовность прийти на помощь.»

Легенда от партии

Вскоре на стол Секретаря и Члена Политбюро ЦК КПСС Суслова М.А. ляжет доклад от председателя КГБ Андропова Ю.В. В докладе речь идет об изменениях в личной жизни опального ученого. По информации оперативников, Сахаров вступил в интимную связь с Боннэр Е.Г., преподавателем второго медицинского училища. Елена Георгиевна поддерживает и одобряет деятельность Сахарова в комитете по правам человека.

Было понятно, что образовался определенный союз двух близких по духу людей. Но вскоре в КГБ разработают и внедрят в массы совсем другую историю взаимоотношений Боннэр и Сахарова. Слишком необычной была эта пара, слишком неординарным и опасным был их союз.

В версии, которую озвучит КГБ и активно распространят партийные средства массовой информации будет изрядная доля желтизны, приправленная сплетнями о семейных отношениях. Плюс дети, деньги, связь с западом и антисемитизм. Эта история станет общепринятой и довольно известной.

Трудный брак

Он объяснится в своих чувствах в августе 1971 года, под музыку Альбинони, пластинку с записью которого поставит Елена Геннадьевна. В 1972 году Андрей Дмитриевич Сахаров и Елена Геннадьевна Боннэр стали мужем и женой. Это было непростое решение. Не было сомнений в чувствах, но было понимание, что этот брак больно ударит по жизням близких людей. И все же они официально узаконили свои отношения.

За этим последовало отчисление дочери Елены Георгиевны Татьяны с вечернего отделения факультета журналистики МГУ. А затем и сына Елены Георгиевны не примут в университет. В итоге детей Боннэр выслали из страны, после неоднократных угроз физической расправы с требованием, чтоб Сахаров прекратил свою деятельность.

Ссылка

После интервью Сахарова о вводе советских войск в Афганистан его отправляют в ссылку в Горький. Они сидели в самолете и были счастливы от того, что они вместе. Ведь ссылка не самое страшное. Ему запретят любые контакты с заграницей. А за границей находятся дети Елены Георгиевны, которых Сахаров считает своими.

В Горьком Сахаров не прекращает своей деятельности. Сама Боннэр в контактах не ограничена, она привозит тайком в их квартиру вопросы от иностранных журналистов, а потом передает обратно ответы.

Именно в Горьком Андрей Дмитриевич стал вести дневник и всегда давал читать его жене. Когда Люся возразила, что плохо читать чужие дневники, он сказал просто: «Ты – это я».

Против них боролась целая система, а они были вдвоем. Когда Андрей Дмитриевич не мог общаться с журналистами иностранных изданий, эти функции взяла на себя Елена Георгиевна. Против нее развернулась целая травля. Пересказывались грязные слухи о ее прошлом. Сахаров даже дал пощечину самому активному распространителю лжи, заступаясь за свою жену.

Голодовка ради любви

Когда к сыну Елены Боннэр не выпустили его невесту, Сахаров с женой объявили голодовку. Они, находясь на пределе своих возможностей, все же добились воссоединения двух влюбленных.

Сахаров говорил потом, что он страдал ради того, чтобы эти двое могли поцеловаться. Но это в узком смысле. Потому что в широком он вместе с женой голодал ради свободы самим определять место своего жительства. Просто ради свободы как таковой.

Когда после всех этих событий любимая Люся перенесла второй инфаркт, он понял, что ей необходима операция за рубежом. Он снова объявил голодовку. Чтобы его супруга могла жить.
Когда его голодовку насильно прервали, он ее возобновил. Андрей Дмитриевич говорил, что не переживет смерти жены. И Елене Боннэр сделали операцию по шунтированию сердца в Америке. Благодаря ему она могла жить дальше.

Возвращение

Они вернулись в Москву, Андрей Сахаров работал в Физическом институте им. Лебедева главным научным сотрудником. Елена Боннэр активно занималась общественной деятельностью. Когда его избрали народным депутатом от Академии наук, она смотрела каждое заседание Первого Съезда, а потом ехала на машине, чтобы забрать супруга домой.

В Елене Боннэр, своей Люсе, гениальный физик, Нобелевский лауреат, выдающийся общественный деятель нашел родственную душу, верную соратницу и преданную супругу.

14 декабря 1989 года сердце академика Сахарова остановилось. Она рыдала над его телом и кричала: «Ты меня обманул! Ты же обещал мне еще три года!» Андрей Дмитриевич считал, что умрет только с 72 года. Он ушел, а она осталась и сделала все, чтобы Андрея Дмитриевича не забыли. Елена Боннэр скончалась в 2011 году в Америке.

Андрей Сахаров и Елена Боннэр стали не только супругами, но еще и соратниками и коллегами. тоже являются образцом не только супружеского, но и творческого союза.

Буккер Игорь 02.06.2019 в 23:50

В либеральном российском пантеоне имя Елены Боннэр занимает одно из самых почетных мест. Однако до сих пор остается не до конца ясной ее роль в судьбе гения. Почему один из ведущих разработчиков водородной бомбы, обласканный советской властью гуманист с левыми взглядами, академик Андрей Сахаров стал диссидентским тараном, направленным против СССР. Ищите женщину?

Есть имена, связанные между собой как Дед Мороз и Снегурочка, - их трудно представить одно без другого. Это тандем или пара. Продолжая тему сказочных героев, назовем кота Базилио и лису Алису. Героиня знаменитой в КГБ супружеской пары Сахаров-Боннэр получила кличку "Лиса". Академик Андрей Сахаров имел сразу две - "Аскет" и "Аскольд". На Базилио инакомыслящий ученый, видимо, не потянул, характером был иной, чего нельзя сказать о хитромудрой "Лисе".

"Бремя любви тяжело, если даже несут его двое. Нашу с тобою любовь ныне несу я один. Но для кого и зачем, сам я сказать не могу", - так строками Омара Хайяма закончила свое письмо Елена Боннэр, когда отмечала свой 85-летний юбилей. "Бремя любви" без академика его вдова несла уже почти два десятилетия. Последние годы доживала в США, рядом со своими детьми Татьяной Янкелевич и Алексеем Семеновым. Доживала в комфорте, но жаловалась, что хочет домой. Высказалась от имени "диссидентов, вот этой небольшой кучки людей", и добавила, что очень немногим из них, "удалось вернуться к профессиональной деятельности", и они "чувствуют одиноко себя на Западе". Не вернулась - старость и хвори не пускали. "Лиса" умерла в заокеанской норке. На столичное Востряковское кладбище доставят лишь урну с прахом и захоронят рядом с Сахаровым.

Елена Георгиевна Боннэр появилась на белый свет как Лусик Алиханова. Отец и отчим по национальности армяне. Мать - Руфь Григорьевна Боннэр приходилась племянницей редактору и общественному деятелю Моисею Леонтьевичу Клейману. В Париже, где умер этот эмигрант, он принимал участие в собраниях Палестинского клуба, Еврейского дискуссионного клуба, Союзе древнееврейского языка.

В официальной биографии Елены Боннэр написано: "После ареста родителей уехала в Ленинград. В 1940 году окончила среднюю школу и поступила на вечернее отделение факультета русского языка и литературы Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена. Начала работать, еще учась в старших классах школы. В 1941 году добровольцем пошла в армию, окончив курсы медсестер. В октябре 1941 года - первое тяжелое ранение и контузия. После излечения направлена медицинской сестрой в военно-санитарный поезд N122, где служила по май 1945 года".

По другой версии, 8 июля 1941 года, через две недели после начала войны, Люся Боннэр эвакуировалась на Урал, в специально созданный интернат. Много лет спустя, в 1998 году, бывшие интернатовцы на свои средства небольшим тиражом издали книгу воспоминаний "Интернат. Метлино. Война". В ней рассказывается о двух годах жизни на Урале (в 1943 году воспитанники интерната вернулись в Москву). С большой симпатией вспоминали воспитанники свою пионервожатую Люсю - энергичную и симпатичную девушку. Вот только руководство не было ею довольно, потому что Боннэр по утрам не торопилась вставать, не выполняла распоряжений начальства. После того как директор интерната застала Люсю ночью играющей с детьми в карты на деньги, пионервожатую уволили.

По молодости Елена Боннэр крутила роман с крупным инженером Моисеем Злотником, но запутавшийся в своих отношениях с женщинами ловелас убил свою жену и угодил на нары. Известный советский криминалист и популярный публицист Лев Шейнин перипетии этого нашумевшего в свое время дела изложил в рассказе "Исчезновение". На его страницах сожительница женоубийцы фигурировала под говорящим именем "Люси Б.".

Покинув Метлино, бывшая пионервожатая устроилась санитаркой в госпитальный поезд. В военную годину пылкая барышня стала ППЖ (походно-полевой женой) начальника поезда Владимира Дорфмана, которому она годилась в дочери. В 1948 году она некоторое время сожительствовала с очень немолодым, но состоятельным хозяйственником с Сахалина Яковом Киссельманом. Чиновник бывал в столице лишь наездами и Люся сошлась со своим однокурсником по медицинскому институту Иваном Семеновым.

"В марте 1950 года у нее родилась дочь Татьяна. Мать поздравила обоих - Киссельмана и Семенова со счастливым отцовством. На следующий год Киссельман оформил отношения с матерью "дочери", а через два года связался с ней узами брака и Семенов, - написано в книге Н. Н. Яковлева "ЦРУ против СССР". - Последующие девять лет она пребывала в законном браке одновременно с двумя супругами, а Татьяна с младых ногтей имела двух отцов - "папу Якова" и "папу Ивана". Научилась и различать их - от "папы Якова" деньги, от "папы Ивана" отеческое внимание. Девчонка оказалась смышлёной не по-детски и никогда не огорчала ни одного из отцов сообщением, что есть другой. Надо думать, слушалась прежде всего маму. Весомые денежные переводы с Сахалина на первых порах обеспечили жизнь двух "бедных студентов". В 1955 году родился сын Алеша. Спустя десять лет Елена Боннэр развелась с Иваном Васильевичем Семеновым.

На момент знакомства с Еленой Георгиевной трижды Герой Социалистического Труда академик Андрей Дмитриевич Сахаров уже год как был вдовцом. Супруга Клавдия Алексеевна Вихирева, мать троих его детей Татьяны, Любови и Дмитрия, скончалась от рака. Осенью 1970-го в доме одного из правозащитников встретились, как пелось в песне, "два одиночества". Андрей Дмитриевич ее заметил, она, казалось, оставалась равнодушной. Но ему, по его словам, "эту красивую и деловую на вид женщину" не представили, а Елена Георгиевна отлично знала засекреченного академика, публиковавшего свои "диссидентские" размышления во Франции.

Джентльмена представили леди в Калуге, где оба были на процессе по делу каких-то правозащитников. Сахаров собирался со своими детьми на юг и нужно было пристроить домашнего питомца - помесь таксы со спаниелем. В результате "дворянина" поселили на съемной даче Боннэр в Переделкино. С курорта Андрей вернулся загорелым, но с флюсом во всю щеку. Она тотчас же примчалась к нему домой, чтобы сделать ему укол. В августе 1971 года академик Сахаров под запись барочного композитора Альбинони признался Люсе (так он ее называл) в любви.

"Боннэр поклялась в вечной любви к академику и для начала выбросила из семейного гнезда Таню, Любу и Диму, куда водворила собственных - Татьяну и Алексея. С изменением семейного положения Сахарова изменился фокус его интересов в жизни. Теоретик по совместительству занялся политикой, стал встречаться с теми, кто скоро получил кличку "правозащитников". Боннэр свела Сахарова с ними, попутно повелев супругу вместо своих детей возлюбить ее, ибо они будут большим подспорьем в затеянном ею честолюбивом предприятии - стать вождем (или вождями?) "инакомыслящих" в Советском Союзе", - утверждал Николай Яковлев. Автора и его нашумевшую книгу иногда упрекают в предвзятости - якобы она написана на волне борьбы с диссидентским движением в СССР чуть ли не под диктовку КГБ.

Вряд ли кто будет спорить, что в то время было всего два самых знаменитых инакомыслящих - академик Сахаров и писатель Солженицын. В 2002 году из печати вышел второй том Александра Исаевича Солженицына "Двести лет вместе", где на странице 448-й сказано следующее: "В поток диссидентского движения после 1968 года вступил безоглядно - и Сахаров. Среди его новых забот и протестов было много индивидуальных случаев, притом самых частных, а из таких более всего - заявлений в защиту евреев-"отказников". А когда он пытался поднять тему пошире, - простодушно рассказывал он мне, не понимая всего кричащего смысла, академик Гельфанд ответил ему: "Мы устали помогать этому народу решать его проблемы; а академик Зельдович: "Не буду подписывать в пользу пострадавших хоть за что-то - сохраню возможность защищать тех, кто страдает за национальность". То есть - защищать только евреев".

О том, что выдающийся академик и знаменитый правозащитник Андрей Сахаров в быту обычный подкаблучник со стыдом признаются его родные дети. Родные, а не усыновленные и удочеренные. Дочь Боннэр, студентка вечернего отделения факультета журналистики МГУ, Татьяна вышла замуж за студента Янкелевича, но западным журналистам представлялась как "Татьяна Сахарова, дочь академика". Ее тезка, Татьяна Андреевна Сахарова, попыталась одернуть самозванку, но та отрезала: "Если вы хотите избежать недоразумений между нами, измените свою фамилию".

После того, как Сахаров стал лауреатом Нобелевской премии мира за 1975 год и на его зарубежные счета появилась солидная сумма в валюте, "детки" Таня Янкелевич и Алексей Семенов устремились на Запад. Настоящий сын академика Дмитрий Сахаров (также физик, как и его отец) в интервью "Экспресс-газете" признался: "Когда умерла мама, мы некоторое время продолжали жить вместе - папа, я и сестры. Но после женитьбы на Боннэр отец ушел от нас, поселившись в квартире мачехи. Таня к тому времени вышла замуж, мне едва исполнилось 15 лет, и родителей мне заменила 23-летняя Люба. С ней вдвоем мы и хозяйничали. В своих воспоминаниях отец пишет, что старшие дочери настраивали меня против него. Это неправда. Просто в дом, где папа жил с Боннэр, меня никто никогда не приглашал. Туда я приходил редко, вконец соскучившись по отцу. А Елена Георгиевна ни на минуту не оставляла нас один на один. Под строгим взором мачехи я не осмеливался говорить о своих мальчишеских проблемах. Было что-то вроде протокола: совместный обед, дежурные вопросы и такие же ответы".

Помните великолепную сказку "Морозко"? В отличие от русской сказки заокеанский "Морозко" щедро наградил мачехиных детей, в ущерб деткам родным. Своего муженька злая мачеха не послала в лес отвести дочь-красавицу, она заставила старика объявить вторую голодовку. Не прекращения ядерных испытаний, не демократических преобразований в стране требовал инакомыслящий Андрей Дмитриевич, а …визы на выезд за границу невесте Алексея Семенова. Кстати, по словам сына академика, когда он приехал в Горький, где Сахаров находился в ссылке, чтобы уговорить отца отказаться от убивавшей его голодовки, то увидел невесту Алексея, поедавшую блины с черной икрой.

"Елена Георгиевна прекрасно знала, насколько голодовки губительны для папы, и прекрасно понимала, что подталкивает его к могиле", - говорит Дмитрий Андреевич Сахаров. После той голодовки у академика произошел спазм сосудов мозга. Эти признания сына Сахарова сделаны не в угоду КГБ - такой организации уже давно не существует.

А вот любопытная выдержка из докладной в ЦК КПСС, датированной 9 декабря 1986 года: "Находясь в Горьком, Сахаров вновь вернулся к научной деятельности. В результате в последнее время у него появились новые идеи. Так, например, он высказывает свои соображения в области дальнейшего развития атомной энергетики, по вопросам, связанным с управляемым термоядерным синтезом (система "Токамак"), и по ряду других научных направлений.

Характерно, что в отсутствии Боннэр, находившейся некоторое время в США, он стал коммуникабельнее, охотно вступал в беседы с горьковчанами, в которых критиковал американскую программу "звездных войн", позитивно комментировал мирные инициативы советского руководства, объективно оценивал события на Чернобыльской АЭС.

Указанным изменениям в поведении и образе жизни Сахарова по-прежнему настойчиво противодействует Боннэр. Она по существу склоняет мужа к отказу от научной деятельности, направляет его усилия на изготовление провокационных документов, заставляет вести дневниковые записи с перспективой издания их за рубежом".

В 1982 году в горьковской ссылке опального академика навестил молодой художник Сергей Бочаров. В интервью "Экспресс-газете" этот представитель богемы рассказал: "Сахаров не все видел в черных красках. Андрей Дмитриевич иногда даже похваливал правительство СССР за некоторые успехи. Теперь уже не помню, за что именно. Но за каждую такую реплику он тут же получал оплеуху по лысине от жены. Пока я писал этюд, Сахарову досталось не меньше семи раз. При этом мировой светило безропотно сносил затрещины, и было видно, что он к ним привык".

Тогда портретист поверх изображения академика набросал черной краской лицо Боннэр, но Елена Георгиевна, увидев это, принялась размазывать рукой краски на холсте. "Я сказал Боннэр, что рисовать "пенька", который повторяет мысли злобной жены, да еще терпит побои от нее, я не хочу, - вспоминает Сергей Бочаров. - И Боннэр тут же выгнала меня на улицу". Частное мнение представителя художественной интеллигенции, а вот и официальное донесение компетентных органов.

23 декабря 1989 года американские дипломаты обсуждали причины преждевременной кончины академика Сахарова. Донесения об этом аккуратно ложились на стол работников ЦК КПСС: "Обсуждая причины смерти А. Сахарова, американские дипломаты высказывают мнение, что она вызвано большими эмоциональными и физическими перегрузками. Этому в определенной степени способствовала вдова академика Е. Боннэр, которая подогревала политические амбиции своего мужа, пыталась играть на его самолюбии".

В городе Мерве Закаспийской области Туркменской ССР (ныне город Мары в Туркмении).

В 1937 году Елена Боннэр окончила седьмой класс средней школы в Москве.

26 мая 1937 года был арестован отчим Елены Геворк Алиханов (Алиханян), работник Коминтерна. 13 февраля 1938 года приговорен к высшей мере наказания, расстрелян в тот же день (в 1954 году реабилитирован).
10 декабря 1937 года была арестована мать Елены Руфь Боннэр. 22 марта 1938 года приговорена к восьми годам лагерей (в 1946 году освобождена, в 1954 году реабилитирована).

После ареста родителей Елена Боннэр уехала к бабушке в Ленинград (ныне — Санкт-Петербург).

В 1940 году окончила среднюю школу и поступила на вечернее отделение факультета русского языка и литературы Ленинградского педагогического института имени Герцена.
В 1941 году, окончив курсы медсестер, пошла в армию добровольцем . В октябре 1941 года получила тяжелое ранение и контузию. После излечения была направлена в качестве медсестры в военно-санитарный поезд №122, где служила до мая 1945 года. В 1943 году стала старшей медсестрой, получила звание младший лейтенант медслужбы, в 1945 году — звание лейтенант медслужбы.
В мае 1945 года Елена Боннэр была направлена в расположение Беломорского военного округа на должность заместителя начальника медчасти отдельного саперного батальона.
В августе 1945 года была демобилизована. В 1947-1953 годах Елена Боннэр училась в Первом Ленинградском медицинском институте (ныне Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. академика И. П. Павлова).

Работала участковым врачом, врачом-педиатром родильного дома, была заведующей практикой и учебной частью медицинского училища в Москве, работала по командировке Минздрава СССР в Ираке.

Елена Боннэр занималась литературной работой: печаталась в журналах "Нева", "Юность", в "Литературной газете", в газете "Медработник". Участвовала в сборнике "Актеры, погибшие на фронтах Отечественной войны". Была одним из составителей книги "Всеволод Багрицкий, дневники, письма, стихи". Писала для программы "Юность" всесоюзного радио, сотрудничала в литературной консультации Союза писателей в качестве внештатного литконсультанта, была редактором в ленинградском отделении издательства "Медгиз".

В 1938 году Елена Боннэр стала членом ВЛКСМ. В 1964 году стала кандидатом в члены КПСС. В 1965 году стала членом КПСС. В 1972 году вышла из КПСС.

В 1970 году Боннэр познакомилась с Андреем Сахаровым, в 1972 году вышла за него замуж.
В 1974 году основала фонд помощи детям политзаключенных в СССР.
В 1975 году представляла Андрея Сахарова на церемонии вручения ему Нобелевской премии мира в Осло (Норвегия).
В 1976 году была одним из основателей Группы содействия выполнению Хельсинских соглашений в СССР (МХГ).
В 1980 года супруг Елены Боннэр Андрей Сахаров был сослан в Горький (ныне — Нижний Новгород). В мае 1984 года Елена Боннэр была арестована. В августе 1984 года Горьковским областным судом признана виновной по статье 190-1 УК РСФСР ("систематически распространяла в устной форме заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй"), назначенная мера наказания — пять лет ссылки в Горьком.

В декабре 1986 года вместе с Андреем Сахаровым вернулась в Москву.

Принимала участие в создании общественного объединения "Мемориал", клуба "Московская трибуна".
В январе 1990 года по инициативе Елены Боннэр была создана Общественная комиссия по увековечению памяти академика Андрея Сахарова, который скончался 14 декабря 1989 года.
В мае 1991 года под руководством Елены Боннэр в Москве прошел I Международный Конгресс памяти Андрея Сахарова "Мир, прогресс, права человека". В 1994 году был открыт Архив Сахарова. В 1996 году был открыт Музей и общественный центр "Мир, прогресс, права человека" имени Андрея Сахарова.

В 1997 году Елена Боннэр стала членом Инициативной группы "Общее действие", созданной представителями правозащитных организаций.
Елена Боннэр была председателем Фонда Сахарова. До 1994 года была членом комиссии по правам человека при президенте России.
Была членом Совета директоров международной лиги прав человека при ООН, принимала участие в конференциях ООН по правам человека (Вена, Австрия), сессиях Комиссии ООН по правам человека (Женева, Швейцария).

Елена Боннэр имела звание почетного доктора права нескольких американских и европейских университетов, премии и награды ряда общественных правозащитных организаций, а также награду Международного Пресс-центра и Клуба Москва "За свободу Прессы" (1993).

Она являлась автором книг: "Постскриптум. Книга о горьковской ссылке" (1988), "Звонит колокол… Год без Андрея Сахарова" (1991), "Дочки-матери" (1991), "Вольная заметка к родословной Андрея Сахарова" (1996); публицистических материалов в российской и зарубежной прессе.

У Елены Боннэр было двое детей от первого брака — дочь Татьяна (1950 года рождения) и сын Алексей (1956 года рождения). С их отцом, Иваном Семеновым, она развелась в 1965 году.

Дети Боннэр в 1977 году эмигрировали в США.

Похоронена на Востряковском кладбище рядом с мужем — Андреем Сахаровым.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

На 89-м году жизни после тяжелой болезни в Бостоне (США) скончалась известная правозащитница Елена Георгиевна Боннэр, дочь Геворка Саркисовича Алиханяна, первого секретаря ЦК Компартии Армении (1920-1921 гг.), вдова академика Андрея Дмитриевича Сахарова.

15 февраля 1923 года в семье Левона Саркисовича Кочаряна и Руфи Григорьевны Боннэр в старом туркменском городе Мерве (Мары) родилась дочь Елена. Когда ей исполнился годик, отца не стало.

Елена Боннэр:

«Из родных моего кровного отца Кочаряна Левона Саркисовича я знала только его мать, мою бабушку Герцелию Андреевну Тонунц. Ее сестру Елену, которая нянчила меня в младенчестве, и деда я не помню. Они жили в городе Шуше, но бежали в Туркестан из Нагорного Карабаха, когда там резали армян».

Руфь с дочкой перебрались в Читу. Там она с Геворком Алиханяном и встретилась. Геворка в Читу перевели после его серьезных расхождений во взглядах с Зиновьевым, главным коммунистом Ленинграда. Вскоре там к власти пришел Киров, друг Алиханяна по Закавказью, и Геворк с Руфью уехали в Ленинград. Чуть позже туда перебрались и Люся (так звали Елену в кругу семьи) с бабушкой Татьяной Матвеевной.

Елена Боннэр:

«Семью своего папы Геворка Саркисовича я не знала. И его родственники не знали, что я не родная его дочь. Он просил маму никогда им этого не говорить».

В 1927 году у Алиханянов родился сын Игорь. Вскоре глава семейства становится секретарем Володарского райкома партии. Через четыре года Исполком Коминтерна приглашает Геворка Алиханяна в Москву. В 37-м родителей Люси арестовали.

Елена Боннэр:

«В марте 1938 года передачу папе не взяли… Через полтора года от мамы пришло письмо. Обратный адрес: «АЛЖИР». Это не география, а аббревиатура – Акмолинский лагерь жен изменников родины. Мамины письма: «Хорошо учись», «Помогай бабушке», «Будь примерной комсомолкой», «Заботься об Егорке». Ни слова о моей любви».

Отца, заведующего отделом Исполкома Коминтерна, расстреляли в феврале 1938-го, мать провела восемь лет на каторге и девять в ссылке.

В 14 лет Люся осталась одна с братом Егором. Они переехали к бабушке в Ленинград. Там Елена окончила школу. Поступила на факультет журналистики. Дальше приемная комиссия ее не пропустила: родители – изменники родины. Не обиделась. Пошла на факультет русского языка и литературы в Герценовский пединститут.

В первые же дни войны Елена Боннэр, 18-летняя студентка-филолог, записалась на фронт. Медсестра в военно-санитарном поезде, старшая медсестра, замначальника медсанчасти отдельного саперного батальона, лейтенант медслужбы. На фронте была ранена и контужена: в вагон санитарного поезда, в котором она ехала, попала бомба. Результат – зрение правым глазом практически утеряно, в левом – прогрессирующая слепота. Отсюда эти ее очки, в которых глаза кажутся огромными.

Ее жених, поэт Всеволод Багрицкий, ушел на фронт в декабре 1941 года. А брата Егорку эвакуировали из Ленинграда со школьным интернатом. Оттуда забрали на «трудовой фронт».

Елена Боннэр:

«Севка погиб 26 февраля 1942 года. Деревня Мясной бор, около Любани, «Любань, Любань – любовь моя…» Как я тогда не сломалась?.. Егора нашла я в Омске на большом заводе – слесарь самого последнего разряда. Маленький, сморщенный старичок, дистрофик. Чудом выживший в какой-то больнице, где валялся с дизентерией».

В конце мая 1942 года умерла в блокадном Ленинграде бабушка.

После войны Елена поступает в Первый Ленинградский медицинский институт. Однако ее оттуда исключают: заняла не ту позицию, когда широко обсуждалось нашумевшее «дело врачей». Восстановилась в институте после смерти Сталина. Вышла замуж Елена за однокурсника Ивана Семенова, родила от него дочь Татьяну (1950) и сына Алексея (1956). С их отцом разошлась в 1965 году. Бывший муж остался в Ленинграде, сама с детьми перебралась в Москву, где вступает в ряды КПСС.

Елена Боннэр:

«Я вообще из категории счастливых женщин, у меня было в жизни три любви, и все при мне так и остались: Севку люблю, Ивана люблю и Андрея люблю. Ну что Сева… Был мальчик, остался без папы, папа умер в 1934 году. Остался без мамы, маму арестовали в августе 1937 года. Я оказалась у них во время обыска, а обыск шел целую ночь».

В 60-е годы в СССР зарождается правозащитное движение, названное потом диссидентским. На пикетируемом суде над правозащитниками Елена Боннэр встречает «мятежного» академика Андрея Сахарова. Общие интересы, сближая их все больше и больше, перерастают в любовь… В августе 1971-го они, наконец, объяснились.

Расписались 7 января 1972 года в одном из районных загсов Москвы в присутствии не только своих свидетелей и Татьяны, дочери Елены Боннэр, но и полудюжины соглядатаев из КГБ. Произошло это спустя два дня после суда над «антисоветчиком» писателем Владимиром Буковским, в защиту которого они активно выступали. В том же году Елена Георгиевна, потрясенная лавиной политических репрессий против инакомыслящих, вышла из рядов КПСС.

Тогда власть стала оказывать давление на семью Боннэр: дочь попросили с факультета журналистики МГУ (якобы та не по специальности работает), ее мужу Ефрему Янкелевичу не дали поступить в аспирантуру. Алеше, сыну Боннэр, пришлось перейти из математической школы в обычную: он принципиально отказался вступать в комсомол. Позже юношу завалили на вступительных экзаменах в МГУ, и он вынужден был поступить в педагогический…

В 1975 году Андрею Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира. Что и говорить, ему не позволили выехать из страны для получения престижной награды. Незадолго до этого с большими сложностями Елену Боннэр «выпустили» в Италию, где ей сделали операцию. Оттуда она едет в Осло, получает премию от имени мужа и зачитывает его вошедшую в историю речь.

В 1979 году Сахаров и Боннэр после ввода советских войск в Афганистан заявляют громкий протест против вторжения. Власти лишают Андрея Дмитриевича звания трижды Героя Социалистического Труда, лауреата Сталинской и Ленинской премий и наказывают супружескую чету долгосрочной ссылкой в город Горький.

Здоровье Елены Георгиевны было подорвано. Но она понимала, что ложиться в советскую больницу ей категорически противопоказано: живой оттуда ее не выпустят. К тому времени с «великодушного» позволения властей ее дети успели перебраться в США, в Бостон. Увидеться с ними и получить достойное лечение удается только после голодовок, объявленных Сахаровым и Боннэр. Ужасы принудительного кормления они в полной мере испытали на себе.

В 1986 году горьковские «сидельцы» были приглашены Горбачевым в Москву: подключиться к процессу перестройки.

Елена Боннэр:

«И вот наше возвращение в Москву. В июне 1987 года Таня привезла маму из США, где она жила семь лет. В декабре мамы не стало. Всего шесть месяцев мы были вместе. Почему так быстро она угасла? Может, не следовало ей возвращаться? Непереносима была разлука с внуками и правнуками?.. И ответить на них я не смогу никогда… Умерла мама, и образовалась такая пустота, что казалось, разорвется сердце. Мне все время хотелось с ней говорить, что-то объяснить, спросить, вспоминать. Вдруг оказалось, что не хватило прошедшей жизни…

На кладбище ели стояли под снегом, и снежок такой тихий, мягкий падает. Там как будто и холодно не было. Андрей тихо сказал: «Ты меня любила, и я тебя любил». Я поразилась – это он впервые сказал маме «ты».

В 1987 году Андрей Сахаров и Елена Боннэр приняли активнейшее участие в создании правозащитных обществ «Мемориал» и «Московская трибуна». Через два года Сахаров становится депутатом и активно выступает на 1-м Съезде народных депутатов. Супруги горячо и самозабвенно отстаивали право народа Карабаха на самоопределение, ездили в героический край и с самых высоких трибун требовали прекращения грубых нарушений прав человека, чинимых Азербайджаном в Нагорном Карабахе.

На одной из встреч в Степанакерте с участием армян и азербайджанцев Елена Боннэр сказала (незадолго до этой встречи мальчики 10-12 лет пытали электрическим током в больнице своего сверстника другой национальности, и тот, не выдержав боли, выпрыгнул в окно):

«Я хочу, чтобы не было неясностей, сказать, кто я. Я жена академика Сахарова. Моя мать – еврейка, отец – армянин… Я не знаю, кто истинная жертва в этой истории – тот, кого пытали, или те, кто пытал. Ужасно, что межнациональная ненависть переходит к детям и уродует их души».

В Андрее Сахарове Елена Боннэр нашла не только опору, но и отеческую заботу. Опорой себе она всегда была сама. И не только себе. Главное, что в любви к ней Сахаров шел до конца. Между ними была взаимная преданность. Сахаров говорил своей жене «ты - это я». И готов был пожертвовать всем ради нее и ее семьи.

Андрей Сахаров ушел из жизни. Теперь Елена Георгиевна жила на два дома – Москва и Бостон.

В связи со смертью Елены Боннэр члены семьи распространили сообщение:

«С глубокой скорбью мы сообщаем о том, что наша мама Елена Георгиевна Боннэр скончалась сегодня, 18 июня 2011 г. в 1.55 дня. Согласно ее желанию, ее тело будет кремировано, а урна с прахом захоронена на Востряковском кладбище в Москве, вместе с ее мужем, матерью и братом. Вместо цветов вы можете сделать пожертвование в мамину память в Фонд Андрея Сахарова».

В заявлении американского госдепартамента Елена Боннэр именуется «невероятным борцом за права человека».

Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу так откликнулся на эту утрату: «Я хочу отдать должное мужеству, которое она демонстрировала при отстаивании основных свобод и человеческого достоинства, которые насущны для людей во всем мире».

Со своей стороны глава Европарламента Ежи Бузек назвал Боннэр «одним из самых вдохновляющих и преданных защитников прав человека».

Выразил соболезнование родным и близким покойной и президент России Дмитрий Медведев: «Елена Георгиевна – выдающийся общественный деятель, она внесла значительный вклад в общественную жизнь нашей страны за последние десятилетия». А текст телеграммы президента Нагорно-Карабахской Республики Бако Саакяна заканчивается словами: «Мы всегда будем помнить светлый образ Елены Георгиевны».

Гамлет Мирзоян

18 июня в американском Бостоне скончалась Елена Боннэр - легендарная советская диссидентка, стоявшая у истоков многих правозащитных движений, вдова академика Андрея Дмитриевича Сахарова. Ей было 88 лет.

Елена Георгиевна Боннэр родилась в армянско-еврейской семье; сначала носила иное имя и фамилию отца - Лусик Алиханова (новое имя Боннэр позаимствовала у тургеневской девушки Елены Инсаровой, однако все домашние, включая Сахарова, называли ее Люсей). Отец, коммунист, однокашник Микояна, был репрессирован и в 1938 году расстрелян, мать тогда же приговорили к восьми годам лагерей. Реабилитировали обоих лишь после смерти Сталина. Дочь "врагов народа" уехала в Ленинград и поступила в Герценовский институт на вечернее отделение, но тут началась война. Ее взяли в санитарки, Боннэр была тяжело ранена в ходе авианалета, однако после лечения вернулась на фронт, работала медсестрой в военно-санитарном поезде. В 1942 году на фронте погиб первый возлюбленный Боннэр, Всеволод Багрицкий, сын Эдуарда Багрицкого и тоже поэт.

После войны Боннэр училась в ленинградском Первом меде, однако была отчислена в ходе антисемитской кампании, сопровождавшей "дело врачей": она заступилась за своего профессора. Боннэр восстановили в вузе лишь после смерти Сталина. В тот же период она вышла замуж за однокурсника Ивана Семенова, от которого родила двоих детей; в 1965 году супруги разведутся.

В 1960-х годах Боннэр стала принимать активное участие в общественной жизни, вступила в партию, затем после вторжения советских войск в Чехословакию вышла из нее. Она начала посещать громкие политические процессы. В Калуге, на суде над диссидентами математиком Револьтом Пименовым и его соратником Борисом Вайлем (их преследовали за самиздат, приговорили к пятилетним ссылкам), она познакомилась с Андреем Сахаровым, уже тогда известным не только своими заслугами в области физики.

Сахаров и Боннэр вели отсчет совместной жизни с 24 августа 1971 года. В 1972 году они вступили в брак, у обоих супругов он стал вторым. Сын и дочь Боннэр стали настоящей семьей для Сахарова, в своих воспоминаниях он пишет о них, кажется, даже чаще, чем о родных троих детях (первая жена Андрея Дмитриевича умерла в 1969 году). И сторонники, и противники Боннэр сходятся на том, что именно после знакомства с нею и, видимо, под ее влиянием Сахаров стал особенно активно заниматься общественной, правозащитной деятельностью.

Жизнь диссидента - это жизнь среди диссидентов, и Боннэр и Сахаров были свидетелями и участниками самых громких процессов того времени: "самолетного дела" (группа евреев-отказников попыталась угнать самолет, чтобы эмигрировать из СССР), дел Владимира Буковского, Якира и Красина, Юрия Шихановича, астрофизика Кронида Любарского, украинского поэта, создателя УНА-УНСО Анатолия Лупыноса, Александра Солженицына. В 1975 году Сахаров становится лауреатом Нобелевской премии мира, и в Осло его представляет жена. В 1976 году Боннэр ставит свою подпись под учредительным документом правозащитной Московской Хельсинкской группы.

В конце 1970-х дети Боннэр были исключены из вузов, как считали в семье - по политическим мотивам. В 1980 году Сахарова арестовали и отправили в Горький, лишив всех наград. Боннэр, как жена декабриста, поехала за ним; в Горьком ее отдали под суд и признали виновной в клевете на советский строй. Эти семь лет ссылки, самый поразительный, "житийный" период жизни Сахарова, стал еще и периодом потрясающего заступничества супругов друг за друга. Достаточно сказать, что Сахаров трижды начинал голодовку: один раз в защиту невесты сына Боннэр, которую не выпускали из СССР, затем выступая против уголовного преследования жены, и наконец - когда ее отказались выпустить за рубеж для операции на сердце. Третья голодовка длилась 178 дней, Сахарова насильно госпитализировали и кормили.

В 1986 году Сахарова и Боннэр возвращают из ссылки - по звонку Горбачева на специально ради этого установленный телефон. Сахаров вернулся в Москву, впервые выехал за рубеж, стал народным депутатом, в декабре 1989 года скончался.

Елена Боннэр занималась общественной деятельностью и после смерти мужа; главной ее заботой было наследие Сахарова, фонд имени которого она возглавила. Мнением правозащитницы, прославившейся несгибаемой политической позицией в советское время, соратники интересовались до конца ее жизни; так, в 2010 году она подписала обращение "Путин должен уйти" и потребовала разогнать РАН. Последние годы она тяжело болела и жила с дочерью в США.

Боннэр умерла спустя месяц после юбилея Сахарова. 90-летие великого физика и правозащитника отмечали более чем скромно, не на государственном уровне; главной интригой оказалось противостояние тех, кто не помнит, кто такой Сахаров, и тех, кто говорит, что помнит. После смерти вдовы судьба наследия Сахарова всецело оказалось в руках последних.