Здоровье 

Презентация на тему: "Малые народности Сахалинской области. На Сахалине проживали три основные этнические группы: нивхи, в основном на севере острова, ороки (ульта) в центральной.". Скачать бесплатно и без регистрации. Коренные жители Сахалина: нравы и бы

- (самоназвание нивхгу, гиляки) народ общей численностью 4,673 тыс. чел., проживающий, в основном, на территории Российской Федерации (4,631 тыс. чел.). Язык нивхский. Религиозная принадлежность верующих: традиционные верования, православные … Современная энциклопедия

- (самоназвание нивх устар. выражение гиляки), народ в Российской Федерации, коренное население низовья р. Амур (Хабаровский кр.) и о. Сахалин. 4,6 тыс. человек (1992). Язык нивхский. Верующие православные, есть традиционные верования … Большой Энциклопедический словарь

НИВХИ, нескл. и нивухи, нивхов, ед. нивух, нивуха, муж. Палеоазиатская народность, живущая в низовьях Амура и на о. Сахалине (прежнее название гиляки). Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

НИВХИ, ов, ед. нивх, а, муж. Народ, живущий по нижнему течению реки Амура и на острове Сахалин [прежнее название гиляки]. | прил. нивхский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

- (самоназвание нивх, устаревшее гиляки), народ в Российской Федерации (4,6 тыс. человек). Коренное население низовий р. Амур (Хабаровский край) и о. Сахалин. Язык нивхский, относящийся к палеоазиатским языкам. Верующие православные, есть… … Русская история

Нивхи - (самоназвание нивхгу, гиляки) народ общей численностью 4,673 тыс. чел., проживающий, в основном, на территории Российской Федерации (4,631 тыс. чел.). Язык нивхский. Религиозная принадлежность верующих: традиционные верования, православные. … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Ов; мн. Народ, коренное население бассейна реки Амур и острова Сахалин; лица, представители этого народа. ◁ Нивх, а; м. Нивхка, и; мн. род. хок, дат. хкам; ж. Нивхский, ая, ое. Н. язык (язык палеоазиатской группы). По нивхски, нареч. * * * нивхи… … Энциклопедический словарь

нивхи - НИВХИ, ов, мн (ед нивх, а, м). Народ, живущий в низовьях р. Амура (в Хабаровском крае России) и на севере о. Сахалин (прежнее название гиляки); люди, принадлежащие к этому народу; яз. нивхский, палеоазиатской группы, один из генетически… … Толковый словарь русских существительных

- (в дореволюционной литературе гиляки) народ, живущий в бассейне нижнего течения р. Амур (Хабаровский край РСФСР) и на о. Сахалин. Численность 4,4 тыс. чел. (1970, перепись). Говорят на нивхском языке (См. Нивхский язык). Вероятно, Н.… … Большая советская энциклопедия

- (прежнее назв. гиляки) народность, живущая в басс. ниж. течения р. Амур (Хабаровский край РСФСР) и на о. Сахалин. Числ. 3,7 тыс. чел. (1959). Нивхский язык занимает изолированное положение в группе палеоазиатских языков. О происхождении Н.… … Советская историческая энциклопедия

Книги

  • Амурские сказки , Дмитрий Нагишкин. По берегам широкого и могучего Амура издавна живут нивхи, нанайцы, ульчи, удэге и другие народы Дальнего Востока. И веками их старики рассказывают подрастающим в стойбищах детям сказки. О…
  • Амурские сказки. Открытки. Выпуск 1 , . Комплект из 15 открыток. По берегам широкого и могучего Амура издавна живут нивхи, нанайцы, ульчи, удэге и другие народы Дальнего Во­стока. И веками их старики рассказывают подрастающим в…

). Являются автохтонным , коренным населением Приамурья , острова Сахалин и соседних небольших островов, заселившими данную территорию в период позднего плейстоцена .

Численность и расселение

Проживают около устья реки Амур (Хабаровский край) и на северной части острова Сахалин . Языки: нивхский и русский . Численность - 4652 человека () .

Численность нивхов в России:

ImageSize = width:400 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

Id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:6000 ScaleMajor = unit:year increment:1000 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

Bar:1926 color:gray1 width:1 from:0 till:4076 width:15 text:4076 textcolor:red fontsize:8px bar:1939 color:gray1 width:1 from:0 till:3857 width:15 text:3857 textcolor:red fontsize:8px bar:1959 color:gray1 width:1 from:0 till:3690 width:15 text:3690 textcolor:red fontsize:8px bar:1970 color:gray1 width:1 from:0 till:4356 width:15 text:4356 textcolor:red fontsize:8px bar:1979 color:gray1 width:1 from:0 till:4366 width:15 text:4366 textcolor:red fontsize:8px bar:1989 color:gray1 width:1 from:0 till:4631 width:15 text:4631 textcolor:red fontsize:8px bar:2002 color:gray1 width:1 from:0 till:5162 width:15 text:5162 textcolor:red fontsize:8px bar:2010 color:gray1 width:1 from:0 till:4466 width:15 text:4466 textcolor:red fontsize:8px

Основные населённые пункты, где проживали нивхи в 2002 году :

Хабаровский край

Орехово-Зуево 2 140000 0,2 %

Сахалинская область

История

Полагают, что самое раннее упоминание о нивхах в истории - китайские хроники начала 600 годов н. э. В них говорится о народе гилями (кит. 吉列迷 Jílièmí), который был в контакте с правителями монгольской династии Юань в Китае. Контакты русских с нивхами начались в XVII веке, когда здесь побывали казаки-землепроходцы. Первым русским, писавшим о нивхах в 1643 году, был Василий Поярков, который называл их гиляками. Это название надолго закрепилось за нивхами. В 1849-1854 годах на Нижнем Амуре работала экспедиция Г. И. Невельского, основавшего город Николаевск. Год спустя здесь стали селиться русские крестьяне. Российская империя получила полный контроль над землями нивхов после Айгунского договора 1858 года и Пекинского договора 1860 года

Происхождение и языковая принадлежность

Нивхов отождествляют с археологической охотской культурой , занимавшей в древности более широкий ареал, чем современная территория нивхов. Носители данной культуры, мисихасэ , были изгнаны из Японии в VII веке н. э.

Нивхи относятся к палеоазиатскому типу монголоидной расы .

По языку и культуре нивхи близки народам, разговаривающим на палеоазиатских языках (чукчи , коряки и др.), и чаще всего объединяются с ними в общую группу .

Традиционное хозяйство

Среди хозяйственных областей на первом месте по значимости у нивхов всегда стояла рыбная ловля. Сырая и вяленая (реже - варёная и жареная) рыба составляет основу традиционной кухни. Важную роль в нивхском хозяйстве играли охота, собирательство и собаководство.

Духовная культура

Религия

Религиозные верования нивхов основывались на анимизме и промысловом культе, вере в обитавших повсюду духов - на небе, на земле, в воде, тайге. Каждый медведь считался сыном хозяина тайги, поэтому охота на него сопровождалась обрядами промыслового культа. Медвежий праздник отмечался в январе или феврале, в зависимости от клана. Медведя ловили, выращивали и выкармливали на протяжении нескольких лет в загоне. Во время празднования медведя наряжали в специальный костюм, водили по домам, угощали из резной деревянной посуды. После чего зверя приносили в жертву, стреляя из лука. У головы убитого медведя ставили кушанье, «угощая» его. Затем медведя свежевали, соблюдая множество правил. В отличие от других народов Амура, нивхи кремировали умерших, сжигая их на огромном костре в тайге под ритуальные плачи, а в древности практиковали обряд воздушного погребения .

В мировой культуре

Жизнь нивхов, быт, язык являются ключевой темой повести Геннадия Гора «Юноша с далёкой реки» (Лениздат, 1955).

Также жизнь нивхов описывает повесть Чингиза Айтматова и одноимённый фильм «Пегий пёс, бегущий краем моря» .

Напишите отзыв о статье "Нивхи"

Примечания

Литература

  • История и культура нивхов: историко-этнографические очерки / Ред. В. А. Тураев, В. Л. Ларин , С. В. Березницкий. - СПб.: Наука, 2008. - ISBN 978-5-02-025238-7 .
  • Крейнович Е. А. Нивхгу. - Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное издательство, 2001. - ISBN 5-88453-025-0 .
  • Нивхи Сахалина: современное социально-экономическое развитие / Отв. ред. В. И. Бойко. - Новосибирск: Наука, 1988. - ISBN 5-02-028980-9 .
  • Таксами Ч. М. Основные проблемы этнографии и истории нивхов. - Л.: Наука, 1975.
  • Нивхи // Сибирь. Атлас Азиатской России. - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
  • Нивхи // Народы России. Атлас культур и религий. - М .: Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
  • // Народы России: живописный альбом. Выпуск VII и VIII. - СПб: типография товарищества «Общественная Польза», 1880. - С. 544-555.
  • Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны. Хабаровск, 1933.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Нивхи

– Mais non, il est a l"agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.

В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.

Ни́вхи ( нивах, нивух, нивхгу, ньигвнгун, устар. гиляки)

Взгляд из прошлого

«Описание всех в Российском государстве, обитающих народов» 1772-1776 гг.:

Гиляки, или гил ем, или кил ей, как они сами себя называют, - народ, который, вероятно, в наибольшей степени среди всех народов мира привержен рыбной ловле. Этот народ еще совсем недавно сохранял нетронутыми все свои первобытные черты. Однако в последние годы контакты с русскими колонистами в устье Амура привели к тому, что гиляки стали быстро забывать язык и обычаи.

Они не используют обычно имен, данных им в семье, но прозвища, как это распространено у американских индейцев. Будучи приверженцами шаманизма, даже те, кто недавно принял крещение, молятся идолам.

Р.Маак "Путешествие на Амур", 1859:


Гиляки занимают пространство в 200 верст до самого устья Амура и населяют также, местами, берега моря направо и налево от устья.
Прежде всего, при встрече с ними, меня поразил их язык, который совершенно отличен от тунгусского и не имеет с ним ничего общего, за исключением нескольких слов, которые, как ими, так и тунгусскими племенами, заимствованы от манчжуров. Кроме языка, они отличались от тунгусов телосложением и образованием лица, которое было очень широко, с маленькими глазами, с выпуклыми, густыми бровями и с коротким, несколько вздернутым носом; губы были велики, пухлы и верхняя вздернута; борода у них росла заметно гуще, нежели у тунгусов, и они не выдергивали ее, как это делают тунгусы. Нестриженые головы гиляков были покрыты длинными черными волосами, которые у некоторых вились и почти у всех были заплетены в одну косу. Их одежда, такого же покроя, как у тунгусских племен, была сшита из рыбьей кожи, и некоторые принадлежности, например, сапоги, указывали на соседство этого племени с морем, потому что были сделаны из тюленьей кожи. На голове гиляки имели берестяные шляпы конической формы, украшенные цветными нашивками.

"Народы России. Этнографические очерки" (издание журнала "Природа и люди"), 1879-1880:

Доброта составляет отличительную черту гиляков; при этом они трудолюбивы, энергичны и питают гораздо большую любовь к независимости, чем тунгусы. Нельзя сказать, чтобы у гиляков не было примеси чужого элемента, это становится особенно заметным в местностях, соседних с мангунами и около устья Ангуна, где живут тунгусы.

У гиляков весьма редко можно встретить огнестрельное оружие. Главную и любимую пищу их составляет рыба, и нет в мире нации более искусной и страстной в рыбной ловле, как гиляки.



Что касается до ремесел, то в резьбе на дереве гиляки довольно искусны. Они не зовут друг друга по фамилии, но придерживаются американского обычая называть разными прозвищами. Кровавая месть в ходу в тех местностях, куда еще не успела проникнуть христианская религия. Многие из гиляков уже приняли христианство, но некоторые придерживаются шаманства и весьма тщательно скрывают своих идолов. Мертвых не хоронят в гробах, как у тунгусов, а сжигают.

Л.Шренк, "Об инородцах Амурского края", т.1, 1883; т.2, 1899:


Гиляцкий летник одинаково устроен и на материке, и на Сахалине. Отличительная черта его в том, что он покоится на сваях на высоте 4-5 футов от земли. Возводя летники на сваях, гиляки преследуют двоякую цель. Во-первых, они стараются оградить себя от наводнений, так как Амур при продолжительных дождях нередко выступает из берегов и затопляет соседние низменности.

Во-вторых, приподнимая свои жилища над землею, они предохраняют их от непосредственного соприкосновения с сырой почвой и как бы устраивают под ними постоянную вентиляцию. Это тем необходимее, что в летниках обычно хранится и часть рыбных запасов.

Современные источники


Ни́вхи - малочисленный народ, проживающий на территории Российской Федерации и Японии.

Аавтохтонное, коренное население Приамурья, острова Сахалин и соседних небольших островов, заселившими данную территорию в период позднего плейстоцена.

Самоназвание

Нивах, нивух, нивхгу, ньигвнгун «люди, народ» от нивх «человек».

Устаревшее название - гиляки (тунг. гилэкэ от гилэ «лодка»).

Численность и расселение


Всего до 4652 человека.

В РФ, по переписи 2010 г., 4466 чел. (по переписи 2002 г. 5,2 тыс. человек), в том числе Сахалинская область 2253 чел. и хабаровский край 2034 человека.


Нивхи исторически разделены на две группы по региону проживания: Амурские и Сахалинские.

Они различны по языковым диалектам и культурным особенностям.


Значительная часть нивхского населения расселена в Хабаровском крае (низовья Амура, побережье Амурского лимана, Охотского моря и Татарского пролива), образуя материковую группу.

Вторая, островная группа, представлена на севере острова Сахалин.

Хабаровский край

Населённый пункт

Нивхи

Всего населения

%% нивхов

г. Николаевск-на-Амуре

407

28492

1,4 %

г. Хабаровск

131

583072

0,02 %

село Иннокентьевка

129

664

19,4 %

село Тахта

118

937

12,6 %

пгт. Лазарев

117

1954

6,0 %

посёлок Тыр

729

12,2 %

село Кальма

139

61,2 %

посёлок Нижнее Пронге

461

17,8 %

посёлок Пуир

269

28,6 %

село Богородское

4119

1,9 %

пгт. Многовершинный

2798

2,6 %

село Сусанино

882

7,0 %

село Красное

1251

4,8 %

пгт. Маго

2244

2,5 %

село Оремиф

325

16,6 %

село Алеевка

75,4 %

село Ухта

175

25,7 %

село Нижняя Гавань

377

10,6 %

село Воскресенское

114

31,6 %

село Константиновка

908

3,9 %

село Тнейвах

60,0 %

село Булава

2226

1,3 %

село Белоглинка

33,7 %

село Макаровка

84,6 %

посёлок Чныррах

455

4,6 %

село Чля

933

2,1 %

село Солонцы

570

3,2 %

село Власьево

28,2 %

посёлок Октябрьский

170

6,5 %

село Сахаровка

11,8 %

Сахалинская область

Населённый пункт

Нивхи

Всего населения

%% нивхов

пгт. Ноглики

647

10604

6,1 %

село Некрасовка

572

1126

50,8 %

г. Оха

299

27795

1,1 %

село Чир-Унвд

200

291

68,7 %

г. Поронайск

116

17844

0,7 %

г. Южно-Сахалинск

170356

0,1 %

село Рыбное

66,7 %

посёлок Трамбаус

105

42,9 %

село Москальво

807

5,5 %

г. Александровск-Сахалинский

12693

0,2 %

село Виахту

286

9,1 %

посёлок Луполово

75,0 %

село Вал

1211

1,6 %

пгт. Катангли

896

1,9 %

посёлок Рыбобаза-2

32,4 %

До 1945 года в южной, японской части Сахалина проживало около 100 нивхов, носителей южно-сахалинского диалекта.

После войны большая их часть переселилась на остров Хоккайдо.

Данные о численности этнических нивхов Японии отсутствуют.

Этногенез

Нивхи являются довольно однородными в антропологическом плане.

Они относятся к палеоазиатскому типу монголоидной расы.

Являясь прямыми потомками древнейшего населения Сахалина и низовьев Амура, которое предшествует здесь тунгусо-маньчжурам.

Именно нивхская культура возможно является тем субстратом, на котором складывается во многом сходная культура амурских народов.

Существует точка зрения, что предки современных нивхов, северо-восточных палеоазиатов, эскимосов ииндейцев - звенья одной этнической цепи, охватывавшей в далёком прошлом северо-западные берега Тихого океана.

Нивхов отождествляют с археологической охотской культурой, занимавшей в древности более широкий ареал, чем современная территория нивхов.

Носители данной культуры, мисихасэ, были изгнаны из Японии в VII веке н. э.

По языку и культуре нивхи близки народам, разговаривающим на палеоазиатских языках (чукчи, коряки и др.), и чаще всего объединяются с ними в общую группу.

Предполагается, что родственными для нивхов являются народы Полинезии и Айнов.

Другая точка зрения полагает, что древнейшее население Амура и Сахалина (археология мезо/неолитического времени) собственно нивхским не является, а представляет собой недифференцированный в этническом отношении пласт культуры, которой субстратен по отношению ко всему современному населению Амура.

Следы этого субстрата фиксируются в антропологии, языке, культуре как нивхов, так тунгусо-маньчжурских народов Приамурья.

В рамках данной теории, нивхи рассматриваются как мигрировавшая на Амур, одна из групп северо-восточных палеоазиатов.

Относительная противоречивость данных этногенетических схем объясняется высокой степенью смешения и интеграции современных народов Амура, и Сахалина, а также поздним временем их этнического оформления

Язык

Нивхский является изолированным палеоазиатским языком.

Язык агглютинативный, синтетический.

Имеет сложную систему регулярных чередований согласных.

Ударение не фиксировано, подвижное и разноместное, может выполнять смыслоразличительную функцию.

Имеет восемь частей речи, прилагательные не выделяются, их семантическими эквивалентами являются качественные глаголы.

В амурском диалекте у существительных, местоимений, числительных – 8 падежей и 7 – в восточносахалинском.

У глаголов представлены категории залога, наклонения, вида, времени (будущее и небудущее), числа, лица и отрицания.

Язык номинативной синтаксической структуры.

Простое предложение превалирует над сложным.

Типичный порядок слов – SOV.

Спорным является вопрос о наличии инкорпорации .

Существует гипотеза Дж. Гринберга, согласно которой нивхский язык входит в евроазиатскую (ностратическую) семью языков.

С 1970-х годов в советской науке высказывалось мнение о принадлежности нивхского языка к алтайской семье (Т. А. Бертагаев, В. З. Панфилов, В. И. Цинциус); по мнению А. А. Бурыкина, нивхский язык представляет отдельную ветвь тунгусо-маньчжурских языков, которая отделилась раньше других языков и подверглась сильному айнскому влиянию.

О. А. Мудрак относит нивхский к реконструируемой им древней «палеоазиатской» семье (наряду счукотско-камчатскими, эскимосско-алеутскими, айнским и юкагирским языками).

Японские лингвисты Кацунобу Изуцу и Казухико Ямагучи считают нивхский язык одним из предков современного японского.

С. Л. Николаев выступил с гипотезой о родстве нивхского с алгонкинскими и вакашскими языками Северной Америки.

Диалекты

В нивхском языке выделяют 4 диалекта:

Амурский. Лексические и фонологические различия между амурским и сахалинскими диалектами настолько велики, что некоторые лингвисты выделяют два отдельных языка, принадлежащие к маленькой нивхской семье.

Восточно-сахалинский

Северно-сахалинский - занимает по всем признакам промежуточное положение между амурским и восточно-сахалинским диалектами.

Южно-сахалинский - диалект нивхов, до недавнего времени проживавших в Японии.

История


Нивхи заселили Сахалин в период позднего плейстоцена, когда остров был предположительно соединен с Азиатским материком.

Но во время ледникового периода океан поднялся, и нивхи оказались разделенными Татарским проливом на 2 группы.

Полагают, что самое раннее упоминание о нивхах в истории - китайские хроники XII века.

В них говорится о народе гилями (кит. 吉列迷 Jílièmí), который был в контакте с правителями монгольской династии Юань в Китае.

Контакты русских с нивхами начались в XVII в., когда здесь побывали казаки-землепроходцы.

Первым русским, писавшим о нивхах в 1643 году, был Василий Поярков, который называл их - гиляки.

Это название надолго закрепилось за нивхами.

В 1849-1854 гг. на Нижнем Амуре работала экспедиция Г. И. Невельского, основавшего г. Николаевск.

Год спустя здесь стали селиться русские крестьяне.

Российская империя получила полный контроль над землями нивхов после Айгунского договора 1856 г. и Пекинского договора 1860 г.

Традиционное жилище

Нивхи исконно оседлы, многим их селениям на материке (Коль, Тахта и др.) сотни лет.


Зимнее жилище – тыф, дыф, таф – большой бревенчатый дом, имевший столбовой каркас и стены из горизонтальных бревен, вставленных заостренными концами в пазы вертикальных столбов.

Двускатная крыша крылась травой.


Дома однокамерные, без потолков, с земляным полом.

Дымоходы от 2 очагов обогревали широкие нары вдоль стен.

В центре дома возводился высокий настил на столбах, в сильные морозы на нем держали и кормили ездовых собак.


В доме обычно жили 2–3 семьи, на своем участке нар.

С наступлением тепла каждая семья переселялась из зимнего жилища в летнее селение у озера или протоки, вблизи промысла.


Каркасные летники из коры чаще всего ставили на сваях, имели различную форму: 2-скатные, конические, 4-угольные.

Из 2 помещений одно служило амбаром, другое – жилищем с открытым очагом.

У гиляков летними жилищами служат либо юрты (по гиляцки «Туф»), всегда стоящие прямо на земле низкие бревенчатые срубы, крытые на два ската обыкновенно древесной корой (лубом).

С дымовым отверстием в крыше, без окон, с одной маленькой дверью - лазейкой, в которую большею частью с трудом пролезет взрослый человек.

Крыша служит и потолком, пол настлан только у более зажиточных.

Бревна сруба всегда тонкие и редко вплотную пригнаны, и проконопачены.

Большею частью сруб разделен на две половины поперек, тогда передняя половина не жилая, - служит обыкновенно собачникам в ненастье и битком набита собаками всех возрастов.

В жилой половине середину занимает очаг («тушь» по - гиляцки), т. е. продолговато-четырехугольный ½ аршина примерно высоты над землей (или полом) дощатый заплот.

Почти в уровень с краями засыпанный землей (или песком), в котором и разводят огонь прямо костром.

В квадратную прямо над ним дыру в крыше выходит часть дыма в тихую погоду и при закрытой входной двери, в противном случае дым застилает все помещение и выживает вон все живое.

Не смотря на всякие ухищрения заслонить досками эту крышовую дыру снаружи с подветренной стороны, всякая новая юрта быстро покрывается внутри слоем сажи, а про старые и говорить нечего.

В расстоянии шага (в среднем) от очага и на одной высоте с его краями с трех сторон настланы дощатые нары, обыкновенно шириною в средний рост человека.

Стена (или перегородка), в которой входная дверь - лазейка, обыкновенно свободна от нар.

Между верхними краями сруба вдоль и поперек помещения протянуты жерди над очагом, к ним на крюках подвешивают котлы и развешивают сушить одежду и всякую рухлядь.

В самых высоких юртах трудно пройти не задев головой покрытых сажею этих жердей - надо нагибаться.

Весь сруб обыкновенно продолговато-четырехугольный, площадь, им занимаемая различна, но простор помещения составляет редкое исключение, теснота преобладает.

Для хозяйственных нужд строили срубные амбары на высоких столбах, ставили вешала для сушки сетей, неводов и юколы.

На Сахалине до начала ХХ века сохранялись старинные землянки с открытыми очагами и дымовым отверстием.

Семья

До середины XIX века нивхи оставались вне влияния какой-либо государственной власти, старательно сохраняя традиции и внутреннее, родовое устройство.

Род являлся основной самоуправляющейся ячейкой.

Высшим органом самоуправления нивхов являлся Совет старейшин.

Средняя семья нивхов в 1897 состояла из 6, иногда 15–16 человек.

Преобладали малые семьи из родителей с детьми, а также нередко из младших братьев и сестер главы семьи, его старших родственников и др.

Редко женатые сыновья жили совместно с родителями.

Невесту предпочитали выбирать из рода матери.

Существовал обычай кросскузенного брака: мать стремилась женить сына на дочери своего брата.

Родители договаривались о браке детей в возрасте 3–4 лет, затем они вместе воспитывались в доме будущего мужа.

По достижении ими 15–17 лет брачная жизнь начиналась без каких-либо специальных обрядов.

В тех случаях, когда браки заключались между неродственными родами, нивхи следовали тщательно разработанному ритуалу (сватовство, договоры о калыме, вручение калыма, переезд невесты и т.п.).

При переезде невесты исполнялся ритуал «топтания котлов»: родители жениха и невесты обменивались огромными котлами для варки корма собакам и молодые должны были поочередно наступать на них у дверей дома невесты и дома жениха.

Традиционное хозяйство

Основное традиционное занятие нивхов – рыболовство, дававшее пищу для людей и собак, материал для изготовления одежды, обуви, парусов для лодок и др.

Занимались им круглый год.

Главный промысел – добыча проходного лосося (горбуша в июне, кета в июле и сентябре).

В это время делали запасы юколы – вяленой рыбы.

Сушеные рыбьи костяки заготавливали на корм для ездовых собак.

Орудиями лова служили остроги (чак), крючки разных размеров и форм на поводках и палках (кэлэ-китэ, чоспс, матл, чэвл и др.), разнообразные удочки, сети прямоугольные, мешкообразные, ставные (в т.ч. подледные) и плавные (чаар ке, хурки ке, нокке, лырку ке, анз ке и др.), невода (кыр ке), сачки, летние и зимние запоры (изгороди в реках с сетной ловушкой).

Большую роль в хозяйстве Сахалина и Амурского лимана играл морской зверобойный промысел.

Весной и летом животных (нерп, лахтаков, сивучей) добывали сетями, неводами, крючками, ловушками (пырь, ршейвыч, хонк и др.), гарпунами (осмур, озмар), острогой с плавающим древком (тла) и своеобразным рулем (лаху).

Зимой отыскивали с помощью собак продушины во льду и ставили в них крючковые ловушки (китын, нгырни и др.).


В низовьях Амура весной промышляли нерп и дельфинов.

Морской зверь давал мясо и жир; одежды, обуви, подклейку лыж, выделку различных домашних предметов.

Таежный охотничий промысел был наиболее развит на Амуре.

Многие нивхи охотились вблизи жилища, к вечеру всегда возвращались домой.

На Сахалине охотники уходили в тайгу максимально на неделю.

Мелких зверьков добывали различными давящими ловушками, петлями, самострелами (юру, нгарходь и др.), медведей, лосей – с помощью копья (ках), лука (пунч).

Со 2-й пол. XIX в. широко использовалось огнестрельное оружие.

Пушнину нивхи обменивали на ткани, муку и др.

Женщины собирали и заготавливали впрок лекарственные и съедобные растения, корни, травы, ягоды.

Различные корни, береста, прутья и др. шли на изготовление домашней утвари, из крапивы делали крапивное волокно для плетения сетей и т.п.

Мужчины запасали строительные материалы.


Рыбачили и добывали морского зверя с лодок – дощатых плоскодонок (му) с острым носом и 2–4 парами весел.

В сер. XIX в. такие лодки из кедра нередко получали от нанайцев.

На Сахалине употреблялись также долбленки из тополя со своеобразным козырьком на носу.

Зимой передвигались на нартах, в них запрягали до 10–12 собак попарно или «ёлочкой».

Нарта (ту) амурского типа – прямокопыльная, высокая и узкая, с двустороннезагнутыми полозьями.

Сидели на ней верхом, поставив ноги на лыжи.

В кон. XIX – нач. ХХ в. нивхи начали применять широкие и низкие нарты восточно-сибирского типа.

Лыжи у нивхов, как и у других народов Амура, были 2 типов – длинные голицы для весенней охоты и подклеенные мехом нерпы или камусами лося – для зимней.

Религия и обрядность

Религиозные верования нивхов основывались на Пантеизме и Анимизме, промысловом культе, вере в обитавших повсюду духов - на небе, на земле, в воде, тайге.

Религиозные представления нивхов основаны на вере в обитавших повсюду духов – на небе («небесные люди»), на земле, в воде, тайге, каждом дереве и т.п.

Духам-хозяевам молились, испрашивая успешную охоту, им приносили бескровные жертвы.

«Горный человек», хозяин тайги Пал Ыз, представлявшийся в виде огромного медведя, и хозяин моря Тол Ыз, или Тайраадз, – морская косатка.

Каждый медведь считался сыном хозяина тайги.

Охота на него сопровождалась обрядами промыслового культа, существовали ритуалы, характерные для медвежьего праздника; пойманного в тайге или купленного у негидальцев или нанайцев медвежонка растили 3–4 года в специальном срубе, после чего устраивали праздник в честь умерших родственников.


Выкормить зверя и устроить праздник было почетным делом, в этом хозяину помогали соседи и сородичи.

В течение всего времени содержания животного соблюдалось много правил и запретов. Например, к нему запрещалось подходить женщинам.


Медвежий праздник, длившийся иногда 2 недели, проводили зимой, в свободное от промыслов время.

Во время празднования медведя наряжали в специальный костюм, водили по домам, угощали из резной деревянной посуды.


После чего зверя приносили в жертву, стреляя из лука.


У головы убитого медведя ставили кушанье, «угощая» его.

Затем медведя свежевали, соблюдая множество правил.

На него обычно собиралась вся родня (даже далеко живущая).

Детали медвежьего праздника у нивхов имели локальные различия.

Особенности обряда зависели и от того, устраивал ли хозяин праздник после смерти родственника или просто по случаю поимки медвежонка.

Нивхи, в отличие от других народов Амура, кремировали умерших.

Обряд сожжения отличался у разных групп нивхов, но общее в его содержании преобладало.

Труп и инвентарь сжигали на огромном костре в тайге (при этом исполнялись кострища и огораживали срубом.

Изготавливали деревянную куклу (прикрепляли к ней косточку от черепа покойного), одевали, обували и помещали в специальном домике – раф, высотой около 1 м, украшенном резным орнаментом.

Возле него совершали регулярные поминальные обряды (особенно часто раз в месяц в течение года, после этого – каждый год), угощались, в костер бросали пищу – для умершего.

Характерен обряд символического погребения человека, тело которого не нашли (утонул, пропал, погиб на фронте и т.п.): вместо тела хоронили большую, в размер человека, куклу из ветвей, травы, ее одевали в одежду умершего и закапывали в землю или сжигали, соблюдая все положенные обряды.

Члены одного рода, жившие в общем селении, зимой устраивали моления духам воды, опуская жертвы (еду на ритуальной утвари) в прорубь; весной, после вскрытия реки, жертвы бросали в воду с украшенных лодок из специальных деревянных корытец в виде рыб, уток и т.п. 1–2 раза в год молились в домах духу-хозяину неба.

В тайге у священного дерева призывали духа-хозяина земли, обращались к нему с просьбами о здоровье, удаче в промыслах, в предстоящих делах.

Духов-хранителей дома в виде деревянных куколок помещали на специальных нарах, им также приносили жертвы, «кормили» их.

Нивхи придавали большое значение обряду наречения новорожденного именем.

Этот акт обычно выполняли односельчане и очень редко сородичи.

В большинстве случаев имя давали сразу же после отпадения пуповины.

Собственные имена нивхов образованы от слов с самым разнообразным значением.

Нивхи давали новорожденным имена, отражавшие привычки родителей, их занятия, черты характера.

Есть нивхские имена, содержащие намек на те или иные обстоятельства и события, так или иначе связанные с рождением ребенка.

Многие собственные имена давались по какому-либо признаку внешности ребенка. Есть предположение, что некоторые имена были именами-пожеланиями, т.е. обозначали качество, которое желали бы видеть у ребенка родители.

У нивхов, как и у многих других народов, в практике наречения новорожденных иногда большую роль играло представление, согласно которому между словом и обозначенным им явлением или предметом, существует неразрывная связь.

Так, в частности, боялись сообщить собственное имя члена рода постороннему человеку, опасаясь, что тот, зная имя, может причинить зло его носителю.

Возможно, это в какой-то мере отразилось и на характере общения нивхов. Прежде они редко кого-либо называли по имени.

Молодые к старикам обращались просто словом хемара «старик», к старушкам - ычика «бабушка» или же произносили ненастоящее имя.

Это нивхи объясняют стеснением, которое почувствуется, если произнести настоящее имя старика в его присутствии.

К родителям же своих сверстников обращались, используя описательный термин: «отец такого-то», «мать такого-то», например: Паян ытыка «отец Паяна», Ршыск ымыка «мать Ршыска» и т.д.

Дети же обращались к своим родителям, дедам и бабушкам, используя терминологию родства.

Взрослые, в свою очередь, редко называли своих детей и внуков по имени. При разговоре, когда хотели назвать кого-либо из детей, обычно их определяли при помощи соотношения возрастов: «старший», «средний», «младший» и т.д.

Даже гостей никогда не называли по имени, а говорили: «приехавший оттуда-то» или «житель такого-то места».

Например, гостя с Амурского лимана нивхи Амура называли Ланрп’ин «житель местности…», а гостя с Охотского побережья - керкпин «гость моря», сахалинского гостя - Лерп’ин «житель местности Лер», а сахалинские и лиманские нивхи называли гостя с Амура Лап’ин «житель Амура» и т.д.

Возможно, поэтому многие нивхи и имели два имени: настоящее (урла ка «хорошее имя») и ненастоящее (лерун ка «шутливое, блуждающее имя»).

У некоторых молодых нивхов Сахалина ненастоящее было образовано сокращением настоящего имени.

Иногда нивхи давали новорожденному имя какого-нибудь предка, умершего несколько поколений (как правило, не менее трех) тому назад.

Обычно если новорожденный был очень похож на кого-нибудь из умерших предков, то старики говорили: Инар ичир п’рыдь букв. «став его кровью, пришел».

На о. Сахалине сейчас встречаются у нивхов имена, которые носили их предки, жившие в середине XIX и в начале XX в.

Традиционная одежда

Одежду шили из рыбьей кожи, меха собак, кожи и меха таежных и морских животных.

Мужские и женские халаты ларшк – покроя кимоно, левополые (левая пола вдвое шире правой и закрывает ее).


Женские халаты длиннее мужских, украшали аппликацией или вышивкой, а по подолу – металлическими бляшками, нашитыми в один ряд.

Зимние тканевые халаты шили на вате.

Праздничные из рыбьей кожи украшали орнаментом, наносимым красками.

Зимняя одежда – шубы ок из собачьих шкур, мужские куртки пшах из нерпичьих шкур, у более состоятельных – женские шубы из меха лисиц, реже – из меха рыси.


Мужчины в дорогу для езды на нартах (иногда во время подледного лова) поверх шуб надевали юбки хоск из нерпичьих шкур.

Нижняя одежда – штаны из рыбьей кожи или ткани, ноговицы, женские – из ткани на вате, мужские – из собачьего или нерпичьего меха, короткие мужские нагрудники на меху, женские – длинные, тканевые, украшали бисером и металлическими бляшками.

Летние шапки – берестяные, конической формы; зимние – женские тканевые на меху с украшениями, мужские – из собачьего меха.


Поршневидная обувь делалась из сивучьих или нерпичьих шкур, рыбьей кожи и прочих материалов, имела не менее 10 различных вариантов. Отличалась от обуви других народов Сибири высокой «головкой»-поршнем, голенища кроились отдельно.

Внутрь вкладывали согревающую стельку из особой местной травы.

Другой тип обуви – сапожки (похожие на эвенкийские) из оленьих и лосиных камусов и нерпичьих шкур.

Одежду, обувь, предметы утвари нивхи украшали тончайшим криволинейным орнаментом характерного амурского стиля, основы которого известны еще по археологическим находкам.

Национальная кухня

В рационе нивхов преобладала рыбная и мясная пища.

Предпочитали свежую рыбу – ели ее в сыром, вареном или жареном виде.

Юколу при изобильном улове делали из любой рыбы.

Из голов и кишок вываривали жир: по нескольку часов томили без воды на огне до получения жирной массы, которую можно было хранить неограниченно долго.

Из юколы, свежей рыбы и мяса варили супы, добавляя в них травы и коренья.

Покупные мука и крупы шли на приготовление лепешек, каш, которые ели, как и другие блюда, с большим количеством рыбьего или нерпичьего жира.

Еще сравнительно недавно нивхи широко употребляли в пищу мясо тюленя, сивуча, белухи и дельфина, чаще всего мясо варили.

Но сердце, почки и ласты ели сырыми, считая большим лакомством.

Ели мясо оленя, лося и реже медведя.

Причем когда ели мясо медведя, то соблюдали древний обычай - самые лучшие куски мяса (сердце, язык и др.) отдают старшим из рода зятьям.

Нивхи широко используют в пищу мясо уток, гусей, морских куликов, чаек, цапель, куропаток, глухарей и другую дичь, в основном, в вареном виде.

Почетное место в рационе нивхов занимают дикорастущие ягоды: голубика, шикша, морошка, черная и красная смородина, малина, брусника, а также плоды шиповника и боярышника.

Ягоды, смешанные с молотой сушеной рыбой и нерпичьим жиром, и до сих пор традиционно считаются лакомством, хотя в магазинах есть другие лакомства, например, шоколад, конфеты, компоты и др.

Нивхи употребляют в пищу морскую капусту (путь), ее сушат на солнце, а затем, по мере надобности, варят в рассоле и едят.

Собирают клубни сараны, а также другие корни растений. Их сушат и добавляют как приправу в молотую юколу.

Заготавливают впрок черемшу (сушат или солят) и широко используют в качестве приправы к рыбе и мясу.

Пьют белый чай с березовым грибом - чагой (по-нивхски чагу-канбук - белый гриб).

Из мучных блюд - наиболее распространены пресные лепешки, испеченные прямо на плите, сковороде или на костре, а также вареные лепешки с нерпичьим жиром.

Аркайзозл

Сушеную корюшку разрезать на мелкие кусочки, смешать с вареным горохом, ягодой шикшей и нерпичьим жиром.

Картофельный тола (картошк талк)

Очищенный и вымытый картофель нарезать соломкой, сварить в воде без соли (варить непродолжительное время, чтобы картофель не разварился).

Затем нарезать мелкими кусочками головные хрящи соленой кеты (можно горбуши).

Все это смешать, добавить нарезанный лук или черемшу и залить рыбьим жиром.

Вареный карась (е-нчиско)

Карася очистить - от чешуи, разрезать брюшко и вынуть внутренности, удалить из головы жабры, промыть холодной водой и положить в котелок с холодной водой.

Довести воду до кипения, снять пену, варить почти до готовности, затем посолить, положить лавровый лист и варить 5-7 минут до готовности рыбы.

Вынуть рыбу из бульона, положить на блюдо, добавить мелко нарезанную черемшу и ягоды (брусника, голубика и др.).

Едят горячим.

Картофельный «студень» (картошк мось)

Из очищенного и сваренного в подсоленной воде картофеля приготовить пюре с добавлением масла.

Из гороха, сваренного в подсоленной воде, готовят гороховое пюре с добавлением жира.

Затем в смесь двух пюре добавить толченую массу из очищенных вареных кедровых орехов и свежей черемухи.

Тала

Для приготовления талы можно использовать свежую (живую) или замороженную рыбу.

Свежую (живую) рыбу надо заколоть - острым концом маленького ножа сделать глубокий разрез горла между плавниками и дать стечь крови.

Можно использовать рыбу, замороженную еще живой, то есть только что пойманной, что чаще всего и бывает, когда готовят талу на зимней рыбалке.

Для приготовления талы лучше всего использовать осетровые породы или же лососевые (кета, горбуша, кижуч, голец и др.).

Если талу готовят из мороженой рыбы, то надо снять с нее кожу.

Острым ножом срезать филе, нарезать его очень мелко (соломкой), посолить, поперчить, добавить 6%-ный уксус и оставить на холоде не менее чем на 30 минут.

Подать талу в замороженном виде.

Для приготовления талы из парной рыбы ее надо очистить, вымыть и заморозить, а дальше поступают также, как и при приготовлении талы из замороженной рыбы

Нивхи, нивх (самоназвание - "человек"), гиляки (устаревшее), народ в России. Живут в Хабаровском крае на нижнем Амуре и на острове Сахалин (главным образом в северной части). Численность 4630 человек. Говорят на изолированном нивхском языке. Распространён также русский язык.

Предполагают, что нивхи - прямые потомки древнейшего населения Сахалина и низовьев Амура, расселённого в прошлом значительно шире, чем в настоящее время. Находились в широких этнокультурных контактах с тунгусско-маньчжурскими народами, айнами и японцами. Многие нивхи владели языками народов сопредельных территорий.

Основные традиционные занятия - рыболовство (кета, горбуша и др.) и морской промысел (тюлень, белуха и др.). Рыбачили неводами, сетями, крючками, ставили заездки и др. Морского зверя били острогой, дубинками и пр. Из рыбы делали юколу, из внутренностей вытапливали жир, из кожи шили обувь и одежду. Меньшее значение имела охота (медведь, олень, пушной зверь и пр.). Зверя добывали при помощи петель, самострелов, копий, а с конца XIX века - ружей.

Подсобное занятие - собирательство (ягоды, корни сараны, черемша, крапива; на морском побережье - моллюски, морские водоросли, раковины). Развито собаководство. Собачье мясо шло в пищу, шкуры - для одежды, собак использовали как транспортное средство, для обмена, на охоте, приносили в жертву. Распространены домашние ремёсла - изготовление лыж, лодок, нарт, утвари из дерева, посуды (корытца, туеса), подстилок из берёсты, обработка кости, кожи, плетение циновок, корзин, кузнечное дело. Передвигались на лодках (дощатых или долблёнках из тополя), лыжах (голицах или подбитых мехом), нартах с собачьей упряжкой.

В бывшем СССР произошли изменения в жизни нивхов. Значительная их часть трудится в рыболовецких артелях, на промышленных предприятиях, в сфере обслуживания. По данным переписи 1989, 50,7% нивхов составляет городское население.

В XIX веке сохраняли пережитки первобытно-общинного строя, родовое деление.

Вели оседлый образ жизни. Селения располагались обычно по берегам рек и морскому побережью. Зимой жили в полуземлянке четырёхугольного плана, углублённой в землю на 1-1,5 м, со сферической крышей. Были распространены наземные жилища столбовой конструкции с канами. Летнее жилище - постройка на сваях или вывороченных пнях с двускатной крышей.

Традиционная одежда (мужская и женская) состояла из штанов и халата, сшитых из рыбьей кожи или бумажной материи. Зимой носили шубу из собачьего меха, мужчины поверх шубы надевали юбочку из нерпичьей шкуры. Головной убор - наушники, меховая шапка, летом коническая берестяная или матерчатая шляпа. Обувь из тюленьей и рыбьей кожи.

Традиционная пища - сырая и варёная рыба, мясо морских зверей и лесных животных, ягоды, моллюски, водоросли и съедобные травы.

Официально считались православными, но сохраняли традиционные верования (культ природы, медведя, шаманство и др.). Вплоть до 1950-х гг. у нивхов Сахалина сохранялся классический медвежий праздник с убоем выращенного в клетке медведя. По анимистическим представлениям, нивхов окружает живая природа с разумными обитателями. Сложилась норма бережно относиться к окружающей природе и разумно пользоваться её богатством. Традиционные природоохранные нормы были рациональными. Особенно ценными являются накопленные веками трудовые навыки, народное прикладное искусство, фольклор, музыкальное и песенное творчество, знания о лекарственных травах и собирательство.

В настоящее время начался процесс возвращения нивхов на прежние места расселения и возрождение старых селений. Выросла собственная интеллигенция. В основном это работники учреждений культуры и народного образования. Нивхская письменность создана в 1932. Издаются буквари на амурском и восточносахалинском диалектах, книги для чтения, словари, газета "Нивх диф" ("Нивхское слово").

Ч. М. Таксами

Народы и религии мира. Энциклопедия. М., 2000, с. 380-382.

Гиляки в истории

Гиляки (самоназв. ниб(а)х, или нивхи, т. е. человек, люди; наименование «гиляки», по мнению Шренка, произошло от кит. «киль», «киленг», как китайцы привыкли называть всех туземцев в низовьях Амура) - малочисл. народность в Приморье. Исследователи XIX в. (Зеланд, Шренк и др.) доводили тогда численность Г. (по разным методикам) до 5-7 тыс. чел. Они же дали развёрнутое описание самих Г. и образа их жизни: средний рост у мужчин - 160, а у женщин - 150 см. Они чаще всего «коренастые, с короткой шеей и хорошо развитой грудью, с несколько короткими и кривыми ногами, с малыми кистями и ступнями, с довольно большой, широкой головой, смуглым цветом кожи, темными глазами и черными прямыми волосами, которые у мужчин заплетаются сзади в косу, а у женщин - в две косы. В лице заметны черты монгольского типа… Шренк относит Г. к палеазитам, к загадочным “краевым” народам Азии (подобно айнам, камчадалам, юкагирам, чукчам, алеутам и др.) и полагает, что первоначальная родина Г. была на Сахалине, откуда они перешли на материк под натиском с юга айнов, в свою очередь, отодвинутых японцами… От своих соседей Г. отличаются еще тем, что не практикуют вовce татуировки и женщины их не носят колец или серег в носовой перегородке. Народ здоровый и выносливый… Основной пищей Г. служит рыба; они едят ее сырою, мороженою или сушеною (вяленою)… ею запасаются на зиму для людей и собак. Ловят рыбу сетями (из крапивы или дикой конопли), лесами или кручьями. Кроме того, Г. бьют нерп (тюленей), сивучей, дельфинов или белух, собирают бруснику, малину, ягоды шиповника, кедровые орехи, черемшу… Едят большею частью холодное… Мясо едят всякое, за исключением только крыс; соли до последнего времени не употребляли вовсе… табак курят оба пола, даже дети; посуды, кроме деревянной, берестяной и железных котлов не имеют». Деревни Г. располагались по берегам, в низменных местах, но не доступных для половодья. У материковых Г. в зимних избах имелись печи с трубами и широкие нары, чтобы на них могли разместиться 4-8 семей (до 30 чел.). Для освещения использовался рыбий жир и лучина. На лето Г. переселялись в амбары, устроенные чаще всего высоко над землёй на столбах. Оружие состояло из копья, гарпуна, самострела, лука и стрел. Для передвижения летом служили плоскодонные лодки в виде корыта из кедровых или еловых досок, до 6 м длиной, сшитых деревянными гвоздями и проконопаченных мхом; вместо руля - короткое весло. Зимой Г. ходили на лыжах или ездили на нартах, куда впрягались 13- 15 собак. Ткацкое и гончарное ремесло Г. до прихода русских совершенно не знали, но они были весьма искусны в выделке сложных узоров (на берёсте, коже и т. д.). Богатство Г. выражалось в возможности содержать несколько жён, в серебр. монете, в большем кол-ве одежды, хороших собаках и т. п. Нищих почти не встречалось, поскольку их подкармливали более состоятельные соплеменники; привилегированного класса не было; самые почитаемые люди - старики, богатые, знаменитые храбрецы, известные шаманы. На редких сходках разрешались важные споры, напр., похищение чьей-либо жены. Виновный мог быть приговорён либо к вещественному удовлетворению обиженного, либо к изгнанию из селения, иногда, правда, тайком - к смертной казни. «Живут гиляки вообще мирно, за больными всячески ухаживают, но умираюших выносят вон, из суеверного страха, а также удаляют в особый берестяной шалаш родильницу, даже зимою, отчего бывают случаи замерзания новорожденных. Гостеприимство у Г. весьма развито, воровство неизвестно, обман - редкость, вообще они отличаются честностью… Женятся Г. обыкновенно рано; иногда родители заключают браки между детьми 4-5 лет; за невесту уплачивают калым разными вещами… и, кроме того, жених должен устроить пир, продолжающийся с неделю. Допускаются браки с племянницами и двоюродными сестрами. Обращение с женой вообще мягкое. Брак легко может быть расторгнут, и разведенная легко находит себе другого мужа. Нередко также умыкание жен, с согласия умыкаемой; муж требует тогда возвращения калыма или преследует и мстит (бывают даже случаи убийства)… Вдова переходит часто к брату умершего или к другому близкому родственнику, но она может и остаться вдовою, и родственники все-таки обязаны помогать ей, если она бедна. Имущество отца переходит к детям, причем больше получают сыновья… Г. кажутся малоподвижными, малолюбознательными, индифферентными. Они очень редко поют, не знают плясок, и имеют самую примитивную музыку, производимую ударами палок по висящему на веревках параллельно земле сухому шесту…». Праздников у Г. насчитывалось совсем немного; самый главный - медвежий, продолжавшийся ок. 2 недель в январе. Для него добывали из берлоги, а иногда покупали на Сахалине, медвежонка, откармливали, водили по деревням. Под конец, привязывали к столбу, расстреливали из луков, после чего слегка поджаривали на костре и съедали, запивая хмельным напитком и чаем. Г. поклонялись деревянным идолам, изображавшим человека или зверя. Обычно идолы хранились в амбарах и выносили их лишь в исключительных случаях. У Г. были священные места, где они просили у своих духов удачи или прощения. Они верили в загробную жизнь. Умерших отвозили в лес и сжигали на костре, а пепел собирали и укладывали в небольшом домике возле селения, в лесу, где также зарывали платье, оружие и трубку покойного, иногда их клали в самом домике; собак, привезших труп также убивали, а если умерший был бедняком, то лишь сжигали нарты. Возле этого домика родственники совершали поминки, приносили трубку с табаком, чашку с напитком, плакали и причитали. Связь с духами осуществлялась через шаманов. Впервые русские услышали о Г. весной 1640: от одного пленника- эвена первопроходец томск. казак И. Москвитин узнал о существовании на юге Охотского моря «реки Мамур», т. е. Амур, в устье к-рой и на островах жили «гуляки сидячие». Москвитин с отрядом казаков направился морем в юж. направлении и в устье р. Уда получил дополнит. сведения об Амуре и его притоках - рр. Зея и Амгунь, а также о Г. и «бородатых людях даурах». Участвовавший в этом походе якут. казак Н. Колобов сообщает в своей «скаске», что незадолго до прибытия русских к устью Уды приходили в стругах бородатые дауры и убили ок. 500 гиляков: «...А побили их обманом; были у них в стругах в однодеревных в гребцах бабы, а они сами человек по сту и осьмьюдесят лежали меж тех баб и как пригребли к тем гилякам и вышед из судов, а тех гиляков так и побили...». Казаки двинулись дальше «подле берег» до островов «сидячих гиляк», т. е. вполне возможно, что Москвитин видел небольшие острова у сев. входа в Амурский лиман (Чкалова и Байдукова), а также часть сев.-зап. берега о. Сахалин: «И гиляцкая земля объявилась, и дымы оказались, и они [русские] без вожей [проводников] в нее итти не смели...», считая, видимо, что маленькому отряду не справиться с многочисл. населением этого края, и повернули обратно. В 1644/45 по соседству с гиляцким селением зимовал отряд письменного головы В. Д. Пояркова, искавший в тех местах запасы серебр. руд и разведывавший попутно «новыя землицы » для сбора ясака. Казаки стали покупать у Г. рыбу и дрова и за зиму собрали кое-какие сведения об о. Сахалин. Весной, покидая гостеприимных Г., казаки напали на них, захватили аманатов и собрали ясак соболями. В 1652/53 в гиляцкой земле зимовал отряд Е. Хабарова, а в июне 1655 там же объединённый отряд Бекетова, Степанова и Пущина срубил острог и остался на зимовку. Из-за отсутствия письменности и богатой устной традиции у Г. уже к XIX в. не сохранилось никаких воспоминаний или преданий о столкновениях с первыми русскими, появившимися в их краях в сер. XVII в.

Владимир Богуславский

Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.

Нивхи

Автоэтноним (самоназвание)

нивх : Самоназванея н и в х, «человек», н и в х г у, «люди».

Основная территория расселения

Расселяются в Хабаровском крае (низовья Амура, побережье Амурского лимана, Охотского моря и Татарского пролива), образуя материковую группу. Вторая, островная группа, представлена на севере Сахалина.

Численность

Численность по переписям: 1897 - 4694, 1926 - 4076, 1959 - 3717, 1970 - 4420, 1979 - 4397, 1989 - 4673.

Этнические и этнографические группы

По территориальному признаку подразделяются на две группы - материковую (нижнее течение р.Амур, побережье Амурского лимана, Охотского моря и Татарского пролива) и осторовную или сахалинскую (северная часть о-ва Сахалин). По родовому составу и некоторым особенностям культуры делились на более мелкие территориальные подразделения - материковая на 3, осторовная на 4.

Антропологические характеристики

Нивхи своеобразны в антропологическом отношении. Они образуют локальный расовый комплекс, названный амуро-сахалинским антропологическим типом. Он имеет метисное происхождение как следствие смешения байкальского и курильского (айнского) расовых компонентов.

Язык

нивхский : Нивхский язык занимает изолированное положение по отношению к языкам других народов Амура. Он относится к палеоазиатским языкам и обнаруживает близость к языкам ряда народов Тихоокеанского бассейна, Юго-Восточной Азии и алтайской языковой общности.

Писменность

С 1932 г. письменность на латинской графике, с 1953 г., на основе русского алфавита.

Религия

Православие : Православные. Целенаправленная миссионерская деятельность начинается только с середины XIX в. В 1857 г. была создана специальная миссия для гиляков. Этот факт не исключает более раннего распространения христианства среди коренного населения Приморья и Приамурья из среды русских поселенцев. Миссия занималась крещением не только не только нивхов, но и соседствующих с ними народов - ульчей, нанайцев, негидальцев, эвенков. Процесс христианизации носил скорее внешний, формальный характер, что подтверждается практически полным незнанием основ веры, нешироким распрстранением в нивхской среде атрибутов культа, отказом от имен, данных при крещении. Миссионерская деятельность опиралась на сеть, которые строились вблизи поселений нивхов. В частности, на о.Сахалин их было 17. В целях приобщения детей коренных жииелей Приамурья к грамоте и вере создавались небольшие, одноклассные церковноприходские школы. Приобщению нивхов к православию в значительной степени способствовало их проживания среди русского населения, от которого нивхи заимствовали элементы крестьянского быта.

Этногенез и этническая история

Отличия нивхов от соседних народов обычно связываются с независимым процессом их этногенеза. В связи с особенностями их языка и культуры - нивхи палеоазиаты, они относятся к древнейшему населению Нижнего Амура и Сахалина, которые предшествуют здесь тунгусо-маньчжурам. Именно нивхская культура является тем субстратом, на котором складывается сходная во многом сходная культура амурских народов.
Другая точка зрения полагает, что древнейшее население Аура и Сахалина (археология мезо/неолитического времени) собственно нивхским не является, а представляет собой недифференцированный в этническом отношении пласт культуры, которой является субстратным по отношению ко всему современному населению Амура. Следы этого субстрата фиксируются в антропологии, языке, культуре как нивхов, так тунгусо-маньчжурских народов Приамурья. В рамках этой теории, нивхи рассматриваются как мигрировавшая на Амур, одна из групп северо-восточных палеоазиатов. Относительная противоречивость данных этногенетических схем объясняется высокой степенью смешения и интеграции современных народов Амура и Сахалина, а также поздним временем их этнического оформления.

Хозяйство

В культуре нивхи наследуют древний нижнеамурский хозяйственный комплекс речных рыболовов и морских зверобоев, при подсобном характере таежного промысла. Значительную роль в их культуре играло собаководство (амурский/гилякский тип упряжного собаководства).

Традиционная одежда

Одежда нивхов также имеет общеамурскую основу, это т.н. восточноазиатский тип (запашная одежда с удвоенной левой полой, кимонообразного кроя).

Традиционные поселения и жилища

Основные элементы материальной культуры нивхов соответствуют общеамурским: сезонные (летние временные, зимние постоянные) поселения, жилища типа землянки, сосуществуют с разнообразными летними временными постройками. Под влиянием русских получили распространение срубные постройки.

Современные этнические процессы

В целом, традиционная и современная культура нивхов, демонстрирует ее соответствие культуре тунгусо-маньчжурских народов Нижнего Амура и Сахалина, которое сформировалось как генетически, так и в процессе длительного этнокультурного взаимодействия.

Библиография и источники

Общие работы

  • Нивхгу. М., 1973/Крейнович Е.А.
  • Народы Дальнего Востока СССР в ХVII - ХХ вв. М., 1985

Отдельные аспекты

  • Традиционное хозяйство и материальная культура Народов Нижнего Амура и Сахалина. М., 1984/Смоляк А.В.
  • Основные проблемы этнографии и истории нивхов. Л., 1975./Таксами Ч.М.

Лица России. «Жить вместе, оставаясь разными»

Мультимедийный проект «Лица России» существует с 2006 года, рассказывая о российской цивилизации, важнейшей особенностью которой является способность жить вместе, оставаясь разными — такой девиз особенно актуален для стран всего постсоветского пространства. С 2006 по 2012 в рамках проекта мы создали 60 документальных фильмов о представителях разных российских этносов. Также создано 2 цикла радиопередач «Музыка и песни народов России» - более 40 передач. В поддержку первых серий фильмов выпущены иллюстрированные альманахи. Сейчас мы - на полпути к созданию уникальной мультимедийной энциклопедии народов нашей страны, снимка, который позволит жителям России самим узнать себя и для потомков оставить в наследство картину того, какими они были.

~~~~~~~~~~~

«Лица России». Нивхи. «На воде"», 2010


Общие сведения

Н‘ИВХИ, нивх (самоназвание - "человек"), гиляки (устаревшее), народ в России. Живут в Хабаровском крае на нижнем Амуре и на острове Сахалин (главным образом в северной части). Численность 4630 человек. По данным Переписи населения 2002 года численность нивхов, проживающих на территории России, составляет 5 тысяч человек, по данным переписи 2010г. - 4 тыс. 652 человека..

Говорят на изолированном нивхском языке. Распространён также русский язык.

Предполагают, что Нивхи - прямые потомки древнейшего населения Сахалина и низовьев Амура, расселённого в прошлом значительно шире, чем в настоящее время. Находились в широких этнокультурных контактах с тунгусско-маньчжурскими народами, айнами и японцами. Многие Нивхи владели языками народов сопредельных территорий.

Основные традиционные занятия - рыболовство (кета, горбуша и др.) и морской промысел (тюлень, белуха и др.). Рыбачили неводами, сетями, крючками, ставили заездки и др. Морского зверя били острогой, дубинками и пр. Из рыбы делали юколу, из внутренностей вытапливали жир, из кожи шили обувь и одежду. Меньшее значение имела охота (медведь, олень, пушной зверь и пр.). Зверя добывали при помощи петель, самострелов, копий, а с конца 19 века - ружей.

Подсобное занятие - собирательство (ягоды, корни сараны, черемша, крапива; на морском побережье - моллюски, морские водоросли, раковины). Развито собаководство. Собачье мясо шло в пищу, шкуры - для одежды, собак использовали как транспортное средство, для обмена, на охоте, приносили в жертву. Распространены домашние ремёсла - изготовление лыж, лодок, нарт, утвари из дерева, посуды (корытца, туеса), подстилок из берёсты, обработка кости, кожи, плетение циновок, корзин, кузнечное дело. Передвигались на лодках (дощатых или долблёнках из тополя), лыжах (голицах или подбитых мехом), нартах с собачьей упряжкой.


В бывшем СССР произошли изменения в жизни Нивхов. Значительная их часть трудится в рыболовецких артелях, на промышленных предприятиях, в сфере обслуживания. По данным переписи 1989, 50,7% Нивхов составляет городское население.

В 19 веке сохраняли пережитки первобытно-общинного строя, родовое деление.

Вели оседлый образ жизни. Селения располагались обычно по берегам рек и морскому побережью. Зимой жили в полуземлянке четырёхугольного плана, углублённой в землю на 1-1,5 м, со сферической крышей. Были распространены наземные жилища столбовой конструкции с канами. Летнее жилище - постройка на сваях или вывороченных пнях с двускатной крышей.

Традиционная одежда (мужская и женская) состояла из штанов и халата, сшитых из рыбьей кожи или бумажной материи. Зимой носили шубу из собачьего меха, мужчины поверх шубы надевали юбочку из нерпичьей шкуры. Головной убор - наушники, меховая шапка, летом коническая берестяная или матерчатая шляпа. Обувь из тюленьей и рыбьей кожи.

Традиционная пища - сырая и варёная рыба, мясо морских зверей и лесных животных, ягоды, моллюски, водоросли и съедобные травы.

Официально считались православными, но сохраняли традиционные верования (культ природы, медведя, шаманство и др.). Вплоть до 1950-х годов у Нивхов Сахалина сохранялся классический медвежий праздник с убоем выращенного в клетке медведя. По анимистическим представлениям, Нивхов окружает живая природа с разумными обитателями. Сложилась норма бережно относиться к окружающей природе и разумно пользоваться её богатством. Традиционные природоохранные нормы были рациональными. Особенно ценными являются накопленные веками трудовые навыки, народное прикладное искусство, фольклор, музыкальное и песенное творчество, знания о лекарственных травах и собирательство.


В настоящее время начался процесс возвращения Нивхов на прежние места расселения и возрождение старых селений. Выросла собственная интеллигенция. В основном это работники учреждений культуры и народного образования. Нивхская письменность создана в 1932. Издаются буквари на амурском и восточносахалинском диалектах, книги для чтения, словари, газета "Нивх диф" ("Нивхское слово").

Ч.М. Таксами

Очерки

Нивхи - коренной народ Дальнего Востока, живущий в низовьях Амура, на берегу Татарского пролива (Ульчский и Николаевский районы Хабаровского края) и в северной части острова Сахалин. Нивхи представляют особый амуросахалинский антропологический тип североазиатской расы.Численность в РФ по переписи 2002г. - 5287 человек.Нивхский язык не имеет параллелей с языками других народов Восточной Сибири и относится к группе изолированных языков, хотя современные исследователи находят в нем элементы южноалтайской, маньчжурской и тунгусской языковых групп. Существуют амурский, северосахалинский и восточносахалинский диалекты. Письменность - с 1932 года на основе латинской, а с 1953г. - русской графики. Религия - анимизм, шаманизм.


Просто люди

Загадочных нивхов (нивхгу - народ) до 1930-х годов называли «гиляками». Занятия, культура и быт их сходны с остальными народами юга Дальнего Востока, а язык, непохожий на говор соседей, входит в немногочисленную палеоазиатскую группу, сохранившуюся со времен, предшествующих широкому распространению в Восточной Сибири тунгусо-маньчжурских языков. Нивхи всегда стремились к оседлости, а их традиционные промыслы (охота и рыболовство) были круглогодичными.

Тыф, дыф, таф или дом

Зимнее жилище нивхов - тыф, дыф, таф - это большой бревенчатый дом, имеющий столбовой каркас и стены из горизонтальных бревен, вставленных заостренными концами в пазы вертикальных столбов. Его двускатная крыша крылась травой, потолка не было, внутри - земляной пол и широкие нары вдоль стен, обогреваемые дымоходами от очага. В таком доме обычно размещались две-три семьи, располагавшиеся на своих участках нар, а в центре, на деревянном настиле, устроенном на высоких столбах, в сильные морозы обитали и кормились ездовые собаки. С наступлением тепла каждая семья переселялась в свое летнее жилище, которое строилось у зимнего дома или близ воды, рядом с промыслом. Каркасные летники из коры, имевшие разную форму - двухскатную, коническую, прямоугольную, - чаще всего ставили на сваях. Обычно они состояли из двух частей: жилой с открытым очагом и амбаром, где сушились сети, невода и рыба.


Земли хватало всем

Расположение зимних и летних «деревень» зависело от промысловых и географических условий. Зимнее селение традиционно размещалось вдали от берега моря, в защищенном от ветров месте, в лесу, ближе к охотничьим угодьям или на берегу водоема, недалеко от лунок для подледного лова. Летом нивхи стремились разместиться в устье реки, куда рыба заходила для нереста, или на морской косе, где они ловили лососей и добывали морского зверя - нерп, лахтаков, сивучей. Расселение небольшими общинами, отделенными значительными расстояниями друг от друга и ведущими комплексное хозяйство рыболовов, охотников на морского и лесного зверя, собирателей ягод, грибов, растений, давало им возможность осваивать оптимальные по своим размерам территории, поддерживая относительно высокий уровень потребления. То, что их земли не имели четко определенных границ, а сами нивхи не вступали в конфликты с другими народами, во многом объяснялось особенностями размещения.

Зятья и тести

Нивхское общество представляло собой прочную конструкцию, состоявшую из отдельных родов, которые были связаны взаимными обязательствами. Каждый род («кхал» или по-русски «ножны») брал женщин из одного определенного рода и, в свою очередь, отдавал своих женщин в другой, тоже точно определенный род. По отношению к одному кхалу он являлся «ымхи», то есть родом зятьев, по отношению к другому - «ахмалк», родом тестей. Договоренности между членами различных родов не ограничивались сферой семейно-брачных норм, они распространялись на всю область многообразных социальных отношений, в этом и состояло их значение как системы связей, цементирующих общество. Поэтому нивхи не ссорились и не воевали с соседями-родственниками, а помогали им в трудные времена.


Николаевск-на-Амуре - столица земли нивхской

Первое упоминание об этих миролюбивых людях встречается в донесении Василия Пояркова, командовавшего пришедшими в 1643 году в низовья Амура казаками. В нем он сообщает своему начальнику - якутскому воеводе Петру Головину о гиляках, местном «народце», который живет в домах на сваях, ездит на собаках, рыбачит в маленьких берестяных лодках («му») и выплывает на них даже в открытое море. В 1849-1855гг. в этих же местах работала экспедиция Геннадия Ивановича Невельского, и по оставленным ее членами описаниям быта и культуры аборигенов можно сделать вывод, что больших изменений жизненного уклада у нивхов за истекшие два столетия не произошло. Правда, в нарядах местных модниц появились «вороньи» пуговицы, на которые обратил внимание подчиненный Невельского лейтенант Николай Бошняк. Исследование материала, из которого они были изготовлены, а также рассказы рыбаков позволили ему в дальнейшем открыть крупное месторождение каменного угля на Сахалине. Также участниками экспедиции на землях нивхов был основан город Николаевск-на-Амуре, вокруг которого стали селиться русские крестьяне, а после заключения Айгунского и Пекинского договоров с Китаем (1858-1860) эти территории - материковая и островная - официально вошли в состав Российской империи.


Огонь

По своим верованиям нивхи были анимистами: они одушевляли живую и неживую природу, населяли мир добрыми и злыми духами. К категории живых существ они относили также небесные светила, горы, воду, огонь, который являлся еще и символом рода. Так, нивхи, в отличие от других народов Амура, часто кремировали умерших, считая, что таким образом их души беспрепятственно поднимутся в верхний мир. Проведение этого обряда несколько отличалось по форме у разных общин, но главное в его содержании сохранялось: труп сжигали на огромном погребальном костре в тайге под ритуальный плач, пепел сгребали к центру кострища и огораживали срубом. Затем изготавливали деревянную куклу, прикрепляли к ней косточку от черепа покойного, одевали, обували и помещали в специальном домике - раф, высотой около метра, украшенном резным орнаментом. Впоследствии возле него совершали регулярные поминальные обряды (особенно часто в первый месяц после похорон, затем - примерно раз в месяц в течение года, после этого - каждый год), угощались, а в костер бросали пищу для ушедшего в мир иной сородича. Если же человек пропал или утонул, а тело его не было найдено, то устраивалось символическое погребение, когда вместо него хоронили большую, в рост погибшего, куклу из ветвей и травы. Ее одевали в одежду умершего и закапывали в землю или сжигали, соблюдая положенный ритуал.


Вода…

Из таких же анимистических представлений возник культ «хозяев природы», тесно связанный с промысловой обрядностью. Духу-хозяину неба нивхи молились в домах, в лесу у священного дерева призывали духа-хозяина земли, обращаясь к нему с просьбами о здоровье, удаче в промыслах и в предстоящих делах. Тайга, горы, а в особенности море, реки, озера, то есть вода как источник жизни во многом определяла их обрядовую практику. Одно из центральных мест в ней занимал праздник освобождения водоемов ото льда и посвящение духам воды специальной пищи и утвари - деревянных корытец в виде уточек и рыбок. Только после «кормления воды» нивхи приступали к промыслу рыбы и морского зверя, иначе ее «хозяин» (Тол Ыз, или Тайраадз - морская касатка) мог не послать улова.

И медведи

Другой могущественный дух - хозяин тайги Пал Ыз, или «горный человек», представлялся в виде огромного медведя, а каждый «рядовой» мишка считался его сыном. Охота на него должна была сопровождаться особым ритуалом, то есть «медвежьей игрой» - чхыф леранд. Например, после удачного завершения похода старейший охотник садился на спину убитого медведя и кричал: «У-у-у!» три раза, если это был самец, и четыре - если медведица. Чтобы задобрить, в левое ухо зверю клали табак, освежевав, доставляли в селение, причем везли головой вперед, предупреждая сородичей криком. Женщины встречали процессию игрой на музыкальном бревне, тушу заносили в амбар, шкуру с головой клали на помост, где уже хранились кости, черепа, половые органы добытых ранее медведей. Тут же складывали охотничье снаряжение и ставили угощение, в том числе жареное мясо убитого зверя, которое раздавали всем присутствующим, сама трапеза проходила под музыкальное сопровождение.


Медвежий праздник

Также детально у нивхов был разработан ритуал медвежьего праздника с выращенным в клетке медведем. Он проходил в январе-феврале, в период полнолуния, в течение двух недель. С одной стороны, он был связан с промысловым культом, то есть сопровождался обрядом кормления хозяев земли, леса и гор, с другой - с поминками по умершему родственнику. Пойманного или найденного в тайге медвежонка растили три года в специальном срубе, причем в течение всего времени содержания животного соблюдалось много правил и табу. Например, к нему запрещалось подходить женщинам, хотя иногда хозяйка даже кормила его грудью, называя «сынком». Обычно праздник в память умершего сородича, душа которого по поверью перешла в медведя, делился на несколько этапов: изготовление священных стружек (инау), убиение медведя, водворение его головы на помост, угощение его мясом, приношение в жертву собак и разъезд гостей. Происходило это так: в назначенный день хозяин медведя лил вино домашнему духу и обращался к нему с просьбой извинить за то, что не может больше держать медведя, хотя все время обращался с ним хорошо. Он шел к клетке и угощал медведя, разливая перед ним вино, здесь же плясали женщины, а вскормившая медвежонка хозяйка плачем и особым танцем выражала свою печаль. Медведя водили по селению, его радостно встречали в каждом доме, угощали юколой, специальным студнем из рыбьей кожи, вином и кланялись ему - это должно было принести благополучие семье. Все плясали под звуки музыкального бревна, изображая пантомимой будущее путешествие зверя к прародителям. Затем у последнего дома начинались проводы медведя: на него, как на умершего человека, надевали два сплетенных из травы пояса, к которым привязывали «дорожное продовольствие» и «дорожные предметы» - корни, клубни растений, ягоды, мешочки с табаком.


И похороны сына Пал Ыза

Убивал медведя зять или зятья хозяина зверя. Это происходило на специально подготовленной площадке, огороженной обрубленными елочками и украшенной ритуальными стружками. Медведя привязывали к резным столбам, и хозяин обращался к нему: «Теперь мы устраиваем большое пиршество в твою честь, не пугайся, мы не будем вредить тебе, мы только убьем тебя и пошлем к любящему тебя Хозяину леса. Мы собираемся дать тебе еду, лучшую, какую ты когда-либо ел у нас, мы все будем плакать по тебе. Человек, который убьет тебя, - лучший стрелок среди нас, он плачет и просит твоего прощения. Ты ничего почти не почувствуешь, это будет сделано быстро. Мы же не можем кормить тебя вечно, ты сам понимаешь. Мы сделали для тебя все, что могли, а теперь твоя очередь позаботиться о нас - попроси Хозяина, чтобы послал на зиму побольше выдр, соболей, а на лето - тюленей и рыб в изобилии, не забудь нашей услуги. Мы очень любим тебя, и наши дети тебя никогда не забудут…» Площадку и угощение готовила семья, вырастившая медведя. Тушу свежевали, шкуру с головой спускали в дом через дымовое отверстие на длинном шесте и клали на помост, на котором в жертву приносили собак. Между трапезами продолжались танцы, гонки на ездовых собаках, фехтование на палках, стрельба из луков, женщины играли на музыкальном бревне. Медвежье мясо варили на огне, разведенном родовым огнивом, подавали в специальных деревянных ковшах, сделанных к празднику, вынимали также особой ложкой-черпаком с вырезанным изображением медведя. Голову зверя и мясо украшали стружками инау, а все кости собирали и отдавали хозяевам, прикрепляя к ним какой-либо дар: копье, нож, ремень, даже собак. Они якобы отсылались «лесным людям» - медведям. Накануне окончания праздника старики сидели всю ночь около черепа зверя, ели ритуальные кушанья и вели с ним беседу. Затем под звуки музыки в амбар или на дерево, где уже хранились другие черепа, водворяли новый, ставили перед ним еду, говорили слова прощания, а рядом сажали ель, так как общее число деревьев должно соответствовать количеству убитых медведей…



Есть вопросы?

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить