Как выбрать 

Изольда высоцкая. Иза высоцкая - биография, информация, личная жизнь Иза высоцкая в молодости

Роман был стремительным. Очень быстро Владимир и Иза стали неразлучными. Он называл ее Изулей, она его – Волчонком. Володя посвящал любимой стихи, забрасывал цветами, делал милые, иногда нелепые подарки.

Помню, он принес мне спелый мандарин и туфли, от которых оторвал каблуки. Володя сделал это, чтобы на прогулках мы были одного роста, и меня можно было держать за шею - это тогда было модно, - улыбается Иза Константиновна. – «Шпильки» создавали лишние проблемы, и Володя без сожаления от них избавился.

Высоцкому в ту пору исполнилось 19 лет, Изольде – 20, чувства были по-юношески горячими, и в один прекрасный день Владимир привел любимую домой, в коммуналку на Первой Мещанской.

Получилось как-то все очень естественно и просто, - вспоминает Иза Константиновна. - Без этих вопросов: почему, да не рано ли, и зачем это надо…

Междугородняя любовь

Комната, где поселились влюбленные, была проходной, вить семейное «гнездышко» пришлось за ширмой, но жили весело – молодость грустить не желает. А потом пришло время разлуки - окончив МХАТ, Иза уехала работать в Киевский драматический театр. Володя остался в Москве, у него впереди был еще один курс.

При этом мы довольно часто общались - самолетом от Москвы до Киева лету немного, были еще телефон и почта. А летом 1958 года мы с Володей ездили в Горький, к моим родным - знакомиться. Я дала телеграмму: «Еду домой с новым мужем...» - вспоминает Иза Константиновна. - На вокзале нас никто не встретил, Володя помчался искать такси, и в это время откуда-то появились мама. Помню ее шутливый вопрос: «Этот клоун не твой ли муж?» Володя был в своем буклистом пиджаке, а таких, в Горьком еще не видели: для провинции это было нечто.

Высоцкий заботливо и трогательно относился к родственникам любимой, которые, по словам Изы Константиновны, отвечали тем же.

Лучшие дня

Бабушку Володя пленил тем, что, придя к нам в гости, съел целую пол-литровую банку земляничного варенья, - смеется актриса. - Жил он в тот приезд на дебаркадере и снимал там каюту. У нас в доме негде было раскладушку поставить - да и самой раскладушки не было.

Свадьба с подснежниками

После того как Иза вернулась в Москву, было решено играть свадьбу. Мешало только одно - невеста все еще не была разведена с прежним мужем. Проблема была решена при помощи влиятельной родственницы Володи, и в апреле 1960 года Иза Мешкова-Жукова стала Высоцкой.

Наша с Волчонком свадьба – отдельная история. У нас не было ни колец, ни фаты, в руках я держала охапку подснежников, а туфли мои снова были без каблуков – так захотел Володя, - продолжает рассказ героиня. - В Рижском загсе, где нас расписывали, вместо марша Мендельсона звучала музыка из фильма «Укротительница тигров». Хохотали все. От смеха я дважды роняла цветы.

Первое время жизнь казалась пусть не всегда веселой, но сказкой. Единственным, что раздражало молодую жену, была Володина гитара.

Он не расставался с ней ни на минуту и мучил меня своим бреньканьем. Песням, которые он тогда сочинял, я не придавала никакого значения, и время от времени злилась, что гитаре достается больше внимания, чем мне, - говорит Высоцкая. – Ругались мы весело. Так упоительно наговорить кучу слов, выбежать из дома, сесть в такси: «Прямо, пожалуйста!» - и при этом знать, что следом уже гонит в такси Володя. И мириться дома тоже было так замечательно!

Потом начались проблемы - у обоих не складывалось с работой, денег катастрофически не хватало, и Владимир начал выпивать. Семью мог спасти ребенок, Изольда забеременела, но тут в дело вмешалась свекровь Нина Максимовна, категорически не желавшая быть бабушкой. Был страшный скандал, после которого у Изы случился выкидыш. Бывшая свекровь извинится много лет спустя, когда Иза тоже будет носить звание «бывшей».

Другая женщина

Вскоре супругам снова пришлось разлучиться - Иза приняла предложение ростовского театра и, полная творческих надежд, уехала из столицы.

С Володей мы переписывались, созванивались. Я ждала его – ростовский театр предлагал ему работу, и вдруг моя московская подруга сообщила мне, что некая Люся Абрамова беременна от Высоцкого, - вспоминает Иза Константиновна. - Я немедленно позвонила ему, а он мне наврал. Сказал, что свято хранил верность.

Тем не менее, весть, принесенная участливой подружкой, оказалась чистой правдой. Вскоре по Москве поползли слухи о том, что жена Высоцкого не хочет развода, скрывается и якобы уже объявлена во всесоюзный розыск. Узнав об этом, Иза Константиновна немедленно выслала в столицу необходимые для развода документы, и с этого момента ее пути с Высоцким разошлись. Владимир остался в Москве, Изольда колесила по разным театрам страны. Работала в Перми, Владимире, Лиепае и Нижнем Тагиле, где обосновалась навсегда и вышла замуж. Весть о смерти Высоцкого застала ее врасплох, приехать на похороны она не смогла, вырвалась лишь на «сороковины».

P.S. Последние годы Иза Высоцкая живет одна, сын Глеб работает главным инженером в одной из частных фирм Екатеринбурга. Актриса по-прежнему играет в театре, некоторое время назад ей присвоили звание народной артистки России. В прошлом году Высоцкая выпустила книгу воспоминаний о Владимире Семеновиче «Короткое счастье на всю жизнь».

Во всевозможных воспоминаниях о Высоцком, я читала о нем и о себе такое, что волосы на голове вставали дыбом, слишком много там неправды, - говорит Иза Константиновна. – Надеюсь, в своей книге мне удалось показать молодого Володю таким, каким он был в действительности.

ВОСПОМИНАНИЯ

Раннее утро ранней весны 1957 года. Улица Москвина. С однокурсницей ждем такси. И вот тебе, пожалуйста, Вовочка Высоцкий, незаметный, тихий… И случилось чудо. Мальчик с торопливой, чуть вздрагивающей походкой, дерзкий и нежный, смешной и заботливый, стал родным и любимым.

Теплым, солнечным апрелем 25-го числа 1960 года в рижском загсе... С трудом удерживаю охапку подснежников, подходит забавный парень и нахально говорит: «Невестушка, поделись цветочками с нашей невестушкой!» Я делюсь, мне не жалко, нам смешно. Наши свидетели - Володины однокурсники - Марина Добровольская и Гена Ялович. Они тоже влюбленные и смешные. Нас вызывают. Грянул марш из «Укротительницы тигров», и мы, давясь смехом, входим в торжественную комнату, и торжественная женщина нам вещает: «Дорогие товарищи, крепите советскую ячейку!» Нам становится совсем смешно. Нас быстро приглашают расписаться и объявляют мужем и женой. Отныне я - Высоцкая.

Осень шестидесятого - сплошные огорчения. Мы пытались что-то сыграть с Володей, но у нас ничего не получилось, как не получалось танцевать или быть на людях рядом... Начались мои безработные муки. Володя маялся. Он получил обещанную ему центральную роль в «Свиных хвостиках», верил, что сыграет, фантазировал, но ему не дали даже репетиций. В конце концов, ходил Володя из кулисы в кулису с барабаном в массовке. Позже сыграл Лешего в «Аленьком цветочке». Вот, пожалуй, и все. Было горько. Мы так наивно верили в святое искусство.

В городе афиши "В. Высоцкий, И. Бортник". Пробиваемся сквозь толпу до грим-уборной, где заботливо приготовлены бутерброды, чай, кофе, пирожные.

Торопят с началом. "Какие, Владимир Семенович, просьбы?" - "Только одна. Устройте Изу поудобнее". На меня смотрят подозрительно и озабоченно и уводят в переполненный зал. С грехом пополам усаживают в центре дополнительного ряда прямо перед сценой. Володя выходит, я оказываюсь у него в ногах, запрокидываю голову, чтобы видеть его, и растворяюсь во всеобщем порыве любви. Перерыв между концертами минут десять, не больше. Мы снова одни. По просьбе Володи к нам никого не пускают. Володя кормит меня, сам съедает несколько ломтиков колбасы, прихлебывает кофе и поет мне одной то, что не может петь со сцены. Второй и третий концерты я слушаю за кулисами, где мне поставили стул. Володя поет другие песни, почти не повторяясь, и ставит микрофоны так, чтобы мне было лучше видно. – «Тебе удобно?» Я плачу, не пряча слез.

Откликнитесь, Изольда!
Надежда ЮДИНА 13.03.2007 05:27:02

В 1998 году Изольда гастролировала с театром в Брянске. Мы после концерта пригласили ее к нам в Дятьково в клуб В.Высоцкого "Горизонт". Переписывались. Затем связь оборвалась. Сообщаем, что клуб до сих пор живет. Помним встречу с Изольдой. Просим откликнуться. Спасибо. С уважением рук. клуба Надежда Юдина и Виктор Гринев.


Гражданство: Россия

Роман был стремительным. Очень быстро Владимир и Иза стали неразлучными. Он называл ее Изулей, она его – Волчонком. Володя посвящал любимой стихи, забрасывал цветами, делал милые, иногда нелепые подарки.

Помню, он принес мне спелый мандарин и туфли, от которых оторвал каблуки. Володя сделал это, чтобы на прогулках мы были одного роста, и меня можно было держать за шею - это тогда было модно, - улыбается Иза Константиновна. – «Шпильки» создавали лишние проблемы, и Володя без сожаления от них избавился.

Высоцкому в ту пору исполнилось 19 лет, Изольде – 20, чувства были по-юношески горячими, и в один прекрасный день Владимир привел любимую домой, в коммуналку на Первой Мещанской.

Получилось как-то все очень естественно и просто, - вспоминает Иза Константиновна. - Без этих вопросов: почему, да не рано ли, и зачем это надо…

Междугородняя любовь

Комната, где поселились влюбленные, была проходной, вить семейное «гнездышко» пришлось за ширмой, но жили весело – молодость грустить не желает. А потом пришло время разлуки - окончив МХАТ, Иза уехала работать в Киевский драматический театр. Володя остался в Москве, у него впереди был еще один курс.

При этом мы довольно часто общались - самолетом от Москвы до Киева лету немного, были еще телефон и почта. А летом 1958 года мы с Володей ездили в Горький, к моим родным - знакомиться. Я дала телеграмму: «Еду домой с новым мужем...» - вспоминает Иза Константиновна. - На вокзале нас никто не встретил, Володя помчался искать такси, и в это время откуда-то появились мама. Помню ее шутливый вопрос: «Этот клоун не твой ли муж?» Володя был в своем буклистом пиджаке, а таких, в Горьком еще не видели: для провинции это было нечто.

Высоцкий заботливо и трогательно относился к родственникам любимой, которые, по словам Изы Константиновны, отвечали тем же.

Бабушку Володя пленил тем, что, придя к нам в гости, съел целую пол-литровую банку земляничного варенья, - смеется актриса. - Жил он в тот приезд на дебаркадере и снимал там каюту. У нас в доме негде было раскладушку поставить - да и самой раскладушки не было.

Свадьба с подснежниками

После того как Иза вернулась в Москву, было решено играть свадьбу. Мешало только одно - невеста все еще не была разведена с прежним мужем. Проблема была решена при помощи влиятельной родственницы Володи, и в апреле 1960 года Иза Мешкова-Жукова стала Высоцкой.

Наша с Волчонком свадьба – отдельная история. У нас не было ни колец, ни фаты, в руках я держала охапку подснежников, а туфли мои снова были без каблуков – так захотел Володя, - продолжает рассказ героиня. - В Рижском загсе, где нас расписывали, вместо марша Мендельсона звучала музыка из фильма «Укротительница тигров». Хохотали все. От смеха я дважды роняла цветы.

Первое время жизнь казалась пусть не всегда веселой, но сказкой. Единственным, что раздражало молодую жену, была Володина гитара.

Он не расставался с ней ни на минуту и мучил меня своим бреньканьем. Песням, которые он тогда сочинял, я не придавала никакого значения, и время от времени злилась, что гитаре достается больше внимания, чем мне, - говорит Высоцкая. – Ругались мы весело. Так упоительно наговорить кучу слов, выбежать из дома, сесть в такси: «Прямо, пожалуйста!» - и при этом знать, что следом уже гонит в такси Володя. И мириться дома тоже было так замечательно!

Потом начались проблемы - у обоих не складывалось с работой, денег катастрофически не хватало, и Владимир начал выпивать. Семью мог спасти ребенок, Изольда забеременела, но тут в дело вмешалась свекровь Нина Максимовна, категорически не желавшая быть бабушкой. Был страшный скандал, после которого у Изы случился выкидыш. Бывшая свекровь извинится много лет спустя, когда Иза тоже будет носить звание «бывшей».

Другая женщина

Вскоре супругам снова пришлось разлучиться - Иза приняла предложение ростовского театра и, полная творческих надежд, уехала из столицы.

С Володей мы переписывались, созванивались. Я ждала его – ростовский театр предлагал ему работу, и вдруг моя московская подруга сообщила мне, что некая Люся Абрамова беременна от Высоцкого, - вспоминает Иза Константиновна. - Я немедленно позвонила ему, а он мне наврал. Сказал, что свято хранил верность.

Тем не менее, весть, принесенная участливой подружкой, оказалась чистой правдой. Вскоре по Москве поползли слухи о том, что жена Высоцкого не хочет развода, скрывается и якобы уже объявлена во всесоюзный розыск. Узнав об этом, Иза Константиновна немедленно выслала в столицу необходимые для развода документы, и с этого момента ее пути с Высоцким разошлись. Владимир остался в Москве, Изольда колесила по разным театрам страны. Работала в Перми, Владимире, Лиепае и Нижнем Тагиле, где обосновалась навсегда и вышла замуж. Весть о смерти Высоцкого застала ее врасплох, приехать на похороны она не смогла, вырвалась лишь на «сороковины».

P.S. Последние годы Иза Высоцкая живет одна, сын Глеб работает главным инженером в одной из частных фирм Екатеринбурга. Актриса по-прежнему играет в театре, некоторое время назад ей присвоили звание народной артистки России. В прошлом году Высоцкая выпустила книгу воспоминаний о Владимире Семеновиче «Короткое счастье на всю жизнь».

Во всевозможных воспоминаниях о Высоцком, я читала о нем и о себе такое, что волосы на голове вставали дыбом, слишком много там неправды, - говорит Иза Константиновна. – Надеюсь, в своей книге мне удалось показать молодого Володю таким, каким он был в действительности.

ВОСПОМИНАНИЯ

Раннее утро ранней весны 1957 года. Улица Москвина. С однокурсницей ждем такси. И вот тебе, пожалуйста, Вовочка Высоцкий, незаметный, тихий… И случилось чудо. Мальчик с торопливой, чуть вздрагивающей походкой, дерзкий и нежный, смешной и заботливый, стал родным и любимым.

Теплым, солнечным апрелем 25-го числа 1960 года в рижском загсе... С трудом удерживаю охапку подснежников, подходит забавный парень и нахально говорит: «Невестушка, поделись цветочками с нашей невестушкой!» Я делюсь, мне не жалко, нам смешно. Наши свидетели - Володины однокурсники - Марина Добровольская и Гена Ялович. Они тоже влюбленные и смешные. Нас вызывают. Грянул марш из «Укротительницы тигров», и мы, давясь смехом, входим в торжественную комнату, и торжественная женщина нам вещает: «Дорогие товарищи, крепите советскую ячейку!» Нам становится совсем смешно. Нас быстро приглашают расписаться и объявляют мужем и женой. Отныне я - Высоцкая.

Осень шестидесятого - сплошные огорчения. Мы пытались что-то сыграть с Володей, но у нас ничего не получилось, как не получалось танцевать или быть на людях рядом... Начались мои безработные муки. Володя маялся. Он получил обещанную ему центральную роль в «Свиных хвостиках», верил, что сыграет, фантазировал, но ему не дали даже репетиций. В конце концов, ходил Володя из кулисы в кулису с барабаном в массовке. Позже сыграл Лешего в «Аленьком цветочке». Вот, пожалуй, и все. Было горько. Мы так наивно верили в святое искусство.

В городе афиши "В. Высо цкий, И. Бортник". Пробиваемся сквозь толпу до грим-уборной, где заботливо приготовлены бутерброды, чай, кофе, пирожные.

Торопят с началом. "Какие, Владимир Семенович, просьбы?" - "Только одна. Устройте Изу поудобнее". На меня смотрят подозрительно и озабоченно и уводят в переполненный зал. С грехом пополам усаживают в центре дополнительного ряда прямо перед сценой. Володя выходит, я оказываюсь у него в ногах, запрокидываю голову, чтобы видеть его, и растворяюсь во всеобщем порыве любви. Перерыв между концертами минут десять, не больше. Мы снова одни. По просьбе Володи к нам никого не пускают. Володя кормит меня, сам съедает несколько ломтиков колбасы, прихлебывает кофе и поет мне одной то, что не может петь со сцены. Второй и третий концерты я слушаю за кулисами, где мне поставили стул. Володя поет другие песни, почти не повторяясь, и ставит микрофоны так, чтобы мне было лучше видно. – «Тебе удобно?» Я плачу, не пряча слез.

В пятницу, 20 июля, в возрасте 81 года скончалась актриса, народная артистка России Изольда Высоцкая . Сообщение о её смерти появилось в паблике Нижнетагильского драматического театра, где служила актриса. «Нет слов, чтобы описать наше горе. Этим утром ушла из жизни народная артистка России Иза Высоцкая. Прощайте, удивительная, блистательная Иза Константиновна!», — говорится в сообщении.

Прощание с артисткой пройдёт в воскресенье, 22 июля, в ритуальном комплексе в Нижнем Тагиле. Ранее екатеринбургская интернет-газета Znak.com писала, что не известно, будет ли панихида публичной, так как есть информация, что сама Высоцкая этого не хотела.

«Он взял мой чемодан и привел домой»

Иза Высоцкая, до конца дней своих проживавшая в Нижнем Тагиле и единственная из трех жен знаменитого артиста и поэта носившая его фамилию, скончалась в возрасте 81 года в Нижнем Тагиле - там Изольда Константиновна служила в драмтеатре имени Мамина-Сибиряка. Журналистов она не жаловала - только для нас несколько лет назад сделала исключение. И рассказала нам свою историю любви с Владимиром Высоцким.

С фамилией Высоцкая Изя жила с 1960 года, но никогда не пользовалась ей как ключом в лучшую жизнь. Жила скромно - трехкомнатная квартирка в обычной пятиэтажке, работа в местном драмтеатре...

Из досье «МК»: «Иза Высоцкая - в девичестве Изольда Жукова - окончила школу-студию МХАТ в 1958 году. На один год старше Владимира Высоцкого. Работала актрисой в Киеве, в Театре им. Леси Украинки, в Ростове, в Перми, во Владимире, в Лиепае. В настоящее время служит в Нижнетагильском театре драмы. Имеет сына».

Первое знакомство

Мы познакомились в Школе-студии МХАТ. Я была на один курс старше: я - на третьем, он - на втором. Был мальчик - такой румяненький, хорошенький, коренастый, конопатенький немножко. Темно-русые волосы, светлые глаза. Очень симпатичный домашний мальчик, у которого папа - строгий военный, мама - переводчик, архивный работник, и вторая жена отца - Евгения Степановна - тоже очень интеллигентная женщина. Ну мальчик и мальчик, бегает по студии.

А я уже замужем была, у меня своя, взрослая жизнь. Когда наш курс выпускал спектакль «Гостиница «Астория», его пригласили на крошечную роль - нужен был солдат, даже не помню, были ли у него слова. И вот после сдачи спектакля начались отношения. И с этого дня он вообще был при мне, со мной. Я приходила в столовую, а мне несли обед и не говорили от кого. «Я не буду, я не буду!» - возмущалась я. «Да ты не бойся...» Или я заболевала, и моментально появлялись лекарства. В Москве тогда невозможно было достать цветы, а он находил. Таскал еду из дома. Этот ребенок в 19 лет... Дай бог так себя зрелым мужчинам вести.

Очень красиво ухаживал? Я была убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин. Он носил меня на руках. Дарил, бесконечно дарил - что угодно - конфетки, мандаринки или отрез на платье. Духи и туфли, но туфли только без каблуков. Я сама не заметила, как вдруг мне стало его не хватать. Если мне поначалу казалось, что это мальчик, то очень быстро я превратилась в маленькую девочку. Благодаря ему мне всю дальнейшую жизнь хотелось быть маленькой, беспомощной и глупой. Но не пришлось.

Свадьба

Он взял мой чемодан и привел домой на 1-ю Мещанскую. Там жила Нина Максимовна с Жорой (ну, ее мужчина) и соседка Гися Моисеевна с сыном Мишей. Мы с Володей занимали третью комнату, причем так: эта комната одновременно принадлежала и Высоцким, и Гисе Моисеевне. Эта Гися Моисеевна даже в песне у Володи есть про коммуналку. У меня были хорошие отношения с семьей - до последних дней.

Расписались мы, когда Володя заканчивал студию. Он меня называал Изуля. По паспорту я - Иза, хотя меня часто называют Изольдой. А я звала его Волчека, Волчонок.

С помощью Володиной бабушки по линии отца (она была очень влиятельным человеком в Киеве, врачом-косметологом, - меня развели с первым мужем). Я прилетела на свою собственную свадьбу 25 апреля 1960 года. Мы никакого торжества не хотели делать, но Семен Владимирович сказал: «Свадьба - значит, свадьба». И вот маленькая, крошечная квартирка в две комнаты, народу пропасть, на подоконниках сидят...

Мне покупали в магазине «Наташа» на улице Горького прелестное платье в палевых розах, очень пышное. Материал назывался перлон, такого сейчас нет. Туфли, естественно, без каблуков, бледно-лимонного цвета. Никакой фаты. А Володя... Он был в рубашечке, мы купили ему костюм, но он его не носил. А может, и в костюме был, не помню. Расписались в Рижском ЗАГСе, под патефон, где почему-то был не марш Мендельсона, а музыка из фильма «Укротительница тигров». Мы хохотали страшно.

Совместная жизнь с Высоцким

Однажды я сказала: «Володя, нет денег». - «Хорошо, Изуля, добудем». Как он добывал, меня это не очень интересовало. Вот какой он был муж? Он меня даже к портнихе возил. Помню, привез отрез - серебряный, под березку. А пальто кораллового цвета с начесом... Сам надел, сам обул, сам причесал. Я же не просила норковое манто. Откуда бы этот, тогда неудачник, взял деньги? В Пушкинском театре Равенских (Борис Равенских - режиссер. - М. Р.) пинал его как хотел. Спасибо Раневской, она его опекала. Когда Володю собирались убирать из театра, она пошла в дирекцию: «Оставьте его - или уйду».

Я застала юность его, очень чистую, когда Володя не пил. То есть мы выпивали в компаниях, но это не было болезнью, а просто застольем. Про наркотики я узнала только после его смерти. Однажды мне принесли его «бревнышком», а наутро, поднявшись, он попросил: «Изуля, дай шампанского». Не помню, какие уж пламенные монологи произносила. Он слушал-слушал, а потом сказал: «Изуля, ну ладно, только не сутулься». Эти байки я несла в студию, рассказывала, что мой Высоцкий творил. А для него самое главное - распусти волосики, возьми кофточку и не сутулься. Кофточку он мне подарил из американской посылки (кто-то получил), ни у кого такой не было - пуховая серенькая кофточка. И вот жара не жара, а Володя за свое: «Возьми кофточку». И волосы надо обязательно распустить. И еще туфли без каблука. И все замечательно.

Песни

К песням его я относилась легкомысленно: зачем это? Ведь я выросла в оперном театре, училась в хореографическом училище и эти трень-брень балалайка не понимала.

Он учился играть на гитаре, а вот потрынькай у вас над ухом - вам, наверное, не понравится. Во-вторых, кругом пели все. И Володя пел. Но он был для меня тогда Володя, а не Владимир Семенович.

Посвящения прямого нет. Вот он привез мне одну песню «О нашей встрече что и говорить. Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий». Тогда действительно была необычная встреча. Я иду недалеко от улицы Правды и чувствую, что кто-то смотрит на меня. Я вся извертелась, но никого не увидела. Прихожу к подруге, телефонный звонок: «Изулька, я видел тебя из автобуса». И он приехал к нам с Каришей (Карина Филиппова - сокурсница Высоцкой. - М. Р.) и привез эту песню. У меня был черновик, карандашом написанный, но он не сохранился. Да мало ли что он написал: «Длиннющий хвост твоих коротких связей». Мне больше нравилось «Я подарю тебе Большой театр и Малую спортивную арену». Я понимала, что это шутка, но в какой-то момент мне это не помешало порвать.

Не родившийся ребенок

Мы ждали ребенка, но этого не случилось. Он должен был родиться, но не родился... Был выкидыш. Но не сам по себе... Сначала был скандал, хотя я даже не могу назвать это скандалом. Нина Максимовна стояла посреди комнаты и кричала. Ни я, ни Володя не могли вставить ни слова. Теперь я понимаю, что это была истерика: у нас будет ребенок, а у нее своя жизнь, Жора...Срок был небольшой, у меня началось кровотечение - я попала в больницу. И улетела из Москвы, удержать меня было невозможно.

Разрыв

В официальном браке прожили года четыре. Развод я получила в 65-м в мае. Володя должен был прилететь в Ростов, где я в это время работала в театре, и его туда брали. А незадолго до этого одна моя подруга сообщила мне, что Люся Абрамова ждет от него ребенка. И тут же позвонила Володе. Я его спросила: «Правда?» И он сказал: «Нет». Он сказал: «Я вылетаю». - «Как влетишь, так и вылетишь», - сказала я и бросила трубку. Я не знала, кто такая Люся. Какая Абрамова? Потом узнала, что они вместе снимались в «713-й просит посадки». Развод мне не нужен был как таковой. А ему нужен: Люся была беременна.

После развода он помогал он не помогал мне - у нас вообще не было никогда таких разговоров. Вот в 1976 году, когда мы встречались последний раз, он сказал мне: «Изуля, у меня много денег, возьми ради Бога». Он смехом это говорил, но я: «Володя, ни в коем разе». Это не гордость, это, наверное, ущербность. Ведь лишних денег не было и нет. Сейчас я бы, наверное, не отказалась.

Последняя встреча

1976 год. Володя позвонил. «Приедешь на «Гамлета»?» - спросил. Друзья меня не пускали, говорили, что у него «Мерседес», а «куда ты в таком виде в калашный ряд». Если бы видели, как я закатилась на Таганку: свитер-самовяз, брюки за пять рублей, туфли невозможные. Нет, я не комплексовала, но вокруг меня комплексовали.

Вот он выбежал из машины, подбежал ко мне, схватил за руку, мы побежали к проходной. А вокруг толпа кричит: «Володя! Высоцкий! Владимир Семенович!» «Посиди, сейчас билет принесу», - сказал он и убежал. И не было для меня никакой его звездности. Да если бы не эта звездность, я была бы ближе к нему, я бы от него не пряталась.

И вот «Гамлет». После - три сольных концерта в Коломне с короткими перерывами. В эти перерывы он съедает кусок колбасы, глоток кофе и еще поет за кулисами то, что не может петь со сцены. После этого он едет поздравлять Беллу Ахмадулину, а на следующий день утром рано уже в какое-то посольство. И я сказала ему: «Володя, как ты можешь?» - «О чем ты говоришь? Я боюсь остановиться». А ведь жизнь-то разорванная: с Мариной живут врозь, все время круговерть, вокруг огромное количество людей. И всем что-то надо. Однажды мне Нина Максимовна сказала: «Какая ты счастливая, что ты всего этого не видела».

В Нижнем Тагиле

В 70-м году мы с мужем ушли из Театра Балтфлота в Лиепае. «Позвони Высоцкому», - сказал он мне. И я позвонила. Володя сразу сказал: «Приезжай». Я приехала на улицу Телевидения, он тогда там жил в двухкомнатной квартире. Позвонила - никто мне не открыл. Ну, думаю, приехала. И тут поднимается Володя с Ниной Максимовной, несут конфеты, несколько коробок. «Володь, ты можешь помочь с работой? У нас такая ситуация, кошмарный режиссер». Он сказал: «Я сделаю все, только подожди, когда я вернусь». Но как только я сказала мужу, что Володя обещал помочь, он тут же на бирже подписал контракт с Нижним Тагилом. Тем более что в Тагиле сразу давали квартиру. В ней я до сих пор и живу. Мне хотелось иметь свой угол и чтобы у ребенка была комната. А здесь, как видите, целых три.

Смерть

Нет. Я о смерти узнала в тот день, когда мне присвоили звание «заслуженная артистка». Приехала в Москву только на 41-й день.В смерти Володи для меня много странного. Я много слышала о его смерти всякого разного. Вот врач Игорь, фамилию его не помню, позвонил Нине Максимовне: «Мне надо вам кое-что рассказать». - «Я не могу сегодня, давайте назначим встречу на завтра». Завтра его уже не стало - покончил жизнь самоубийством. А вскрытие показало, что у него столько в желудке лекарств, что никакого самоубийства не надо. Насколько все это достоверно? И главное - не было вскрытия тела Володи. Семен Владимирович сказал: «Не дам!» Сейчас я могу это объяснить: он всегда хотел скрыть, что сын его - наркоман, что у него много жен, хотя ко всем женам хорошо относился, а ко мне так очень замечательно.

Фамилия Высоцкого

Его фамилия мне помогает: вот плитку на кухне выложили поклонники Володины. Несколько лет назад пришли и просто спросили: что вам сделать?.. Пока был Володя жив, на мою фамилию никто не обращал внимания. Но как только Володи не стало, в первый год - это был какой-то ужас. «Скажите, это правда, что...» Я уходила из очереди, потому что сказать «неправда» - значит, отказаться от него. Однажды после гастролей в Новочеркасске мне артисты устроили обструкцию - слишком много мне цветов дарят. Говорили, что это все за счет фамилии.

Вот уже жизнь подходит к концу. Ни мужей, ни мужчин давно уже нет. А Володя - это Володя. И я вас уверяю, поверьте мне, если бы не было песен, ролей, а он был просто Володя, просто актер, он для меня все равно бы остался самым значительным из всего, что произошло в моей жизни.

В зеркале высокого и непреходящего

прошлое значительно ближе настоящего…

Уезжая из Киева, я забрала с собой в Москву Володины письма. Они были в посылочном ящике, и их положили на антресоли в кухне вместе с моими, которые сохранил Володя. Для меня они так и лежат там, на 1-й Мещанской, дом 76, квартира 62, забытые, потерянные, может быть, уничтоженные… Не знаю. Иногда они тревожат меня, и становится страшно от мысли, что кто-то посторонний может взять их в руки, прочесть, заглянуть в только нам принадлежащий мир, только нами пережитое, никому не доверенное. Их было много. В течение двух лет, что я работала в Киеве, мы писали каждый день, исключая, конечно, встречи.

Уже почти полвека прошло, как мы встретились, и больше двадцати лет, как тебя не стало. Но ни время, ни расстояние, ни смерть не отдаляют тебя. Все так же явственно ощущаю я твое живое присутствие.

Сначала меня уговаривали, потом я сама захотела попытаться доверить бумаге мое, а значит, и твое прошлое. Я люблю тебя.

Я родилась в 1937 году в январские холода в Горьком. Бабушка придумала мне блестящее имя Изабелла. Но отец по дороге в ЗАГС забыл «…беллу» и осталось короткое и непонятное Иза, о чем я долго не знала.

В детстве я была Изабелла Николаевна Павлова. Перед самой войной мы жили в Гороховецких военных лагерях. Самым замечательным и притягательным местом была там круглая танцплощадка с духовым оркестром, куда я часто проникала, и всякий раз меня вылавливали танцующую под ногами взрослых.

Помню, как, обидевшись на маму, я собрала свои вещи: зеленую плюшевую сумку-лягушку, зонтик от солнца и паровоз на веревочке - и ушла в дремучий лес. Нашли меня спящей на стрельбище под кустом. От того мирного времени остались фотографии: мама с букетом ромашек - пышноволосая, с милой улыбкой родных глаз, я с тем же букетом - очень строгая в белой кофточке и еще мы с папой. Он обнимает нас, и это называется счастьем.

Инна Ивановна Мешкова - моя мама. Она беззаветно любила и умела радоваться пустякам. 1940 год.

Потом была война. Папа ушел на фронт. Мы с мамой жили в Горьком в военном трехэтажном доме красного кирпича - бывшем монастыре. Когда спрашивали: «Где вы живете?» - так и отвечали: «В монастыре». Толстые белые стены его замыкали в себе белый храм, где давным-давно никто не служил, белую высокую колокольню с молчащими колоколами, прочные приземистые дома, в которых когда-то жили священнослужители, а теперь просто люди, и разрушенное кладбище, на котором никого не хоронили, а совсем наоборот: мраморные памятники и надгробные плиты всех таинственно-заморских цветов были свалены в огромную угрюмую кучу, могильные холмики коряво срыты или просто разворочены, из склепов с приоткрытыми ржавыми дверями тянуло холодной сыростью, и туда было жутко заглядывать. Говорили, что на месте кладбища собирались сделать парк культуры и отдыха, но не успели. (В центре города уже был такой парк имени Куйбышева, но в народе его называли «парк живых и мертвых».)

Только одна могила стояла нетронутая с большим железным крестом в ограде с надписью «Мельников-Печерский». Потом, уже после войны, году в 47-м, за одну ночь появилась еще одна. Холмик, покрытый свежим дерном, и памятник красно-коричневого мрамора с детским профилем - Катюша Пешкова. Сереньким весенним утром привезли на черной машине сухонькую женщину в черном. Она постояла на могилке, усыпала ее ландышами, и ее увезли. А мы узнали, что Катюша Пешкова - дочь Максима Горького, в честь которого наш город из Нижнего Новгорода превратился в Горький.

В монастырских стенах у ворот были кельи. В них жили бывшие монашки. Мы ходили к ним тайно от родителей. У них были белая козочка и огромные диковинные книги в невиданных переплетах с серебряными замками и непонятными буквами. Некрещеная наша братия слушала жития святых и прятала в потайных местах «живые помощи».

На пустыре за монастырскими воротами мамы сажали «глазками» картошку. Все папы ушли на войну. Ждали треугольных писем, и когда было невмочь, кричали в прогоревшие печки родные имена. Верили: если жив, услышит и пришлет весточку. Жались друг к другу, делились последним. Шили детям марлевые платьица и в широком коридоре на третьем этаже устраивали детские спектакли.

Пели, смеялись и плакали. На Новый год в Доме офицеров устраивалась для нас роскошная елка: гирлянды, разноцветные цепочки и флажки, мандарины, конфеты прямо на елочных лапах, золоченые орехи и музыка.

Папа был десантник, комбат. Писем с фронта мы не ждали, только если из госпиталя. В бомбоубежище не ходили - папа не велел. Были случаи, когда бомбоубежища засыпало. Мы предпочитали смерть мгновенную. Город бомбили, особенно Окский мост, рядом с которым жила бабушка. В ночном воздухе зависали светящиеся шары, становилось сиренево светло, и начиналась бомбежка. Дребезжали заклеенные крест-накрест стекла, и стоял удушливый вой. Мы с мамой болели малярией. Нас и без того трясло.

В один прекрасный день приехал папин адъютант Вовочка Зорин, накормил нас тушенкой и «подушечками», слипшимися в один пресладкий ком, и всеми правдами и неправдами привез - через темные вокзалы, длинные серые очереди проверок документов - в хмурую Москву, в Люберцы… к папе.

Николай Федорович Павлов - папа, который носил меня на руках. 1941 год.

Каждый вечер у нас собирались папины друзья. Они все казались мне бесстрашными героями, сильными, непобедимыми и веселыми. Они не любили пятницу, пели «Сады-садочки, цветы-цветочки, над страной проносится военный ураган», слушали «Муху-цокотуху» в моем исполнении и очень хвалили мамин борщ.

По утрам приходил полковой доктор и мазал мне глаза желтой клейкой мазью, приговаривая: «До свадьбы заживет».

Приходил Вовочка Зорин и садился на табурет у двери, а я забиралась к нему на колени. Щекоталась шершавая шинель, кожно пах ремень, и было так хорошо, что ни в сказке сказать ни пером описать.

Мы катались с ним на санках, лепили ватных клоунов на елку… Мы дружили.

Вовочка Зорин погиб. Я узнала об этом много лет спустя, когда у меня уже был сын. Он оставил ощущение светлой радости и щемящей потери.

Из окна нашей комнаты было видно летное поле. В дни учебных прыжков подоконник превращался в мой наблюдательный пункт. Иногда парашюты не открывались, и на следующий день я бежала за погребальными дрожками. На этих же дрожках привозили меня домой.

Отец пропал без вести в 1945 году. Мы верили, что он жив, и ждали…

Я рано научилась читать. Первая чудесная книга была без слов. На глянцевых черных страницах ее, переложенных папиросной бумагой, были цветные морские чудеса. Вторая книга - «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя. «Вий», «Страшная месть», «Майская ночь, или Утопленница» - сладкий ужас. Я так пропиталась им, что даже днем, оставаясь одна, боялась шелохнуться, боялась дышать. А однажды, когда я затаилась на стуле, бесшумно открылась дверь и вошел папа в гимнастерке с чемоданом. Я бросилась к нему и потеряла сознание. Когда я очнулась, никого не было.

Еще приходила голова - бледная-бледная, с черными-черными глазами, длинной черной косой и очень красным ртом. Она даже говорила со мной: «Не бойся, я буду приходить к тебе, ты только никому не говори». И я не говорила. Я упрашивала соседских девочек посидеть со мной, отдавала им свой хлеб. Они его брали и убегали.

В этот мучительный период страха бабушка повела меня в театр, во взрослый, оперный. Нас встретил разноголосый, тревожный и радостный гомон звуков. Потом все замерло и волшебная музыка унесла нас в мир грез. Огромный темно-красный занавес дрогнул и пополз, обнажая неведомую жизнь, где все поют, танцуют и красиво умирают. Это была опера «Кармен». В следующее воскресенье мы были на балете «Светлана» - что-то про партизан. Танец ошеломил меня, и незаметно ушли мои гоголевские страхи. Я стала танцевать всегда и всюду. Любая попавшая в мои уши мелодия превращалась в танец, и, даже засыпая, я продолжала сочинять танцевальный узор.



Есть вопросы?

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить