Алла вербер биография личная жизнь семья. Алла Вербер — биография, муж, личная жизнь. Что обязательно нужно приобрести этой осенью

Алла Вербер – байер и фэшн-директор ЦУМа, вице-президент ювелирной фирмы Mercury. Она закупала товар для престижных магазинов России и формировала новые коллекции. Алла принадлежала к числу самых успешных бизнес-леди страны и отличалась необыкновенным чутьем в отношении всего, что касается стиля и тенденций.

Ее профессиональная биография в модной индустрии началась в 18 лет, а сама она утверждала, что стильной одеждой заинтересовалась еще в детстве, когда разглядывала из окна на иностранных туристов – гостей города.

Детство и юность

Алла Константиновна Вербер родилась 21 мая 1958 года в Ленинграде (по знаку Зодиака она Близнец). Родительский дом стоял на улице , недалеко от консерватории, Театральной площади и Кировского театра. Отец Аллы работал стоматологом и руководил зубопротезным отделением, мать также была медработником.

View this post on Instagram

Алла Вербер

Вместе с сестрой Ириной девочка часто посещала концерты классической музыки и спектакли. В интервью Алла вспоминала, как не нравилась ей одежда, которую родители заставляли надевать «на выход»: дефицитный кримпленовый костюм имел странный покрой, а шубка, хоть и дорогая, была неудобной и тяжелой. В отсутствие матери с отцом сестры доставали из шкафа вещи и наряжались. Алла часто выбирала водолазки и короткие юбки в сочетании с сапогами или туфлями на каблуке.

Читайте также 7 муз Карла Лагерфельда

Вкус к красивой одежде сформировался у нее рано, и даже те детские фантазийные образы выходили удачными.

Карьера

Родители хотели, чтобы дочь пошла по их стопам и стала врачом. После 8-го класса девушка послушно отправилась в медучилище, но уже тогда знала, что работать по специальности не будет: ее душа стремилась к изящным образам, стильным вещам и аксессуарам. Мечтой Аллы стала работа в модном магазине, но тогда в СССР их было мало, да и отец с матерью считали, что работник торговли – непрестижная и недостойная профессия.

View this post on Instagram

Алла Вербер с мамой

В 1976 году семья Вербер иммигрировала в Австрию. Они поехали почти наугад, с мизерной суммой денег в кармане в надежде обрести за границей личную свободу и возможности роста. Родители с подросшими дочерями сменили несколько стран: после Австрии переехали на историческую родину в Израиль (по национальности они были евреями), затем осели в Канаде. Во время краткого туристического визита в Италию Алла влюбилась в Рим – настоящий рай для любителей модных вещей – и вскоре отправилась туда без родителей.

По воспоминаниям Аллы, перед отъездом отец с матерью дали ей с собой 4 лисьих шкурки – «Ты их потом продашь и будешь на это жить», но они так и не пригодились. «Так и провисели у меня эти шкурки 40 лет», – рассказывала она в интервью.

Читайте также 6 звезд, которые умерли вскоре после рождения ребенка

Спустя 3 месяца девушка нашла работу. Несмотря на то, что тогда Вербер с трудом говорила по-английски и не знала итальянского, ее все же взяли на работу в бутик на улице Виа Ветто. Менеджер оценил привлекательную внешность русской эмигрантки, решив, что это привлечет клиентов, и оказался прав. Там, однако, Алла проработала недолго: отец велел ей готовиться к переезду в Канаду.

Прибыв в Монреаль, 19-летняя девушка также устроилась в магазин. Все удалось устроить намного быстрее и успешнее, чем в первый раз: к тому времени она подучила язык и на собеседовании смогла блеснуть накопленными знаниями о мире моды. Алла не только отлично исполняла обязанности продавца, но и так оригинально оформляла витрины, подбирая одежду для манекенов, что покупатели просили собрать им такой же образ и брали вещи комплектами.

Владельцы обратили внимание на ее талант, и вскоре начинающий байер уже ездила на переговоры со знаменитыми дизайнерами и организовывала поставки новых коллекций.

За постами примадонны инстаграма вице-президента компании Mercury и fashion-директора ЦУМа и ДЛТ Аллы Вербер следят триста тысяч подписчиков, а ее теги #япокупаюздесьвсе и #найдитеденьги мы без конца цитируем к месту и не к месту. Мы на день вернулись с Аллой Константиновной, коренной ленинградкой, в город, знакомый до слез, но провели его без мандельштамовского надрыва, а с верберовским позитивом.
#гэссверайэм?

Ленинградское время

Что в сегодняшнем Петербурге осталось от Ленинграда вашего детства? Что и сейчас моментально погружает вас в теплые воспоминания? А что, напротив, не уцелело?

Спустя сорок два года после того, как я уехала из Ленинграда сначала в эмиграцию, а потом в Москву, каждый раз, когда я подъезжаю к Исаакиевскому собору, у меня перехватывает дыхание. Я обязательно делаю фотографию на Исаакиевской площади и размещаю ее в инстаграме - это стало моей традицией. Кажется, фотографирование - это у нас семейное. Мама очень любила собирать всю семью и везти в фотоателье на углу Невского и Садовой - минимум четыре раза в год. Это была целая история: нас с сестрой причесывали, одевали, выбирали ботиночки, сумочки, браслетики, брошечки, бусики, шляпки. И мы шли отмечать новый снимок в кафе «Север» с безе, пирожными «картошка» и эклерами или в кафе-мороженое на Невском, 24, которое все называли «Лягушатником» из-за зеленого цвета стен и бархатных диванов - вот оно, к сожалению, не сохранилось. Кто-то должен был его спасти! Если бы я была в стране, когда помещение выставили на продажу, то я бы его обязательно выкупила. Конечно же, невозможно забыть новогоднюю елку и сияющие витрины в ДЛТ! Там была самая большая елка - под потолок, помню ее искрящуюся пику и игрушки. Там же проходили детские маскарады: я нарядилась зайкой, и за мной гнался волк! Я была уверена, что он меня поймает и съест. Кроме того, естественно, пышечная - мы чаще ходили не в уцелевшую до наших дней на Большой Конюшенной, а на Театральной площади. Жили мы по соседству, в доме на улице Глинки, напротив Мариинского театра. Это был мой район! В большом дворе мы гуляли допоздна, напротив дома была прекрасная школа, а по другую сторону от Консерватории - музыкальная школа имени Глинки. Знаете, мое детство было самым лучшим на свете, и у меня не было никаких проблем, кроме ужасной учительницы музыки.

Интересно, хотя бы у одного человека в этом мире была нормальная учительница музыки?

Мне повезло меньше всех, потому что у меня якобы обнаружили абсолютный слух. Поэтому мне нужно было заниматься не на фортепиано, как моей старшей сестре, а на скрипке: тяжеленная скрипка в футляре и папка с нотами три раза в неделю. Я всегда повторяю: если у родителей есть амбиции сделать ребенка музыкантом, то он должен каждый день недели заниматься и хотеть заниматься именно музыкой, а не музыкой и еще двадцатью другими предметами. Мама и бабушка часами сидели в школе, ожидая нас с сестрой. И сестра все-таки окончила не только музыкальную школу, но и училище. Из меня скрипачки не получилось, я заработала только сколиоз.

С какими еще местами в Петербурге связаны ваши детские воспоминания?

Лето мы проводили на даче в Ольгине, где нам принадлежал огромный участок земли с шикарным домом, который и сегодня там стоит. Мы целыми сутками катались на велосипедах, ездили за арбузами и за мороженым на вокзал. Это был мой мир лет до тринадцати, пока я не поняла, что есть еще и Невский проспект! Я брала за рубль такси и ехала на Невский, где собирались все мои друзья. Им было уже по семнадцать-восемнадцать лет, и никто почему-то не догадывался, что я лет на пять всех младше. Мы находили друг друга безо всяких мобильных телефонов, гуляли, ходили на обеды в гостиницу «Европейская» - карманных денег нам на все это хватало. Множество эмоций связано и с гостиницей «Астория»: мы часто ходили обедать и ужинать всей семьей в тамошний ресторан, два пятьдесят стоил обед и пять рублей - ужин. А с 1972 года мы праздновали там каждый Новый год! Но самое важное событие случилось в «Астории» в мае 1974-го: с грохотом мы отметили пятидесятилетний юбилей отца и мое шестнадцатилетие. Когда родители решили совместить эти даты, я устроила страшный скандал! Кричала, что они испортили всю мою жизнь: естественно, я хотела гулять со своими друзьями (кстати, отношения с ними я пронесла через всю свою жизнь), а не сидеть с папиными товарищами - хирургами, гинекологами, зубными врачами. Представляете, мне до сих пор стыдно за свое тогдашнее поведение.

То есть вы закатывали родителям концерты в подростковом возрасте?

Я устраивала их бедным родителям не только в этом возрасте. И знаете, что самое ужасное - подростковый возраст у меня так и не закончился. Страшная черта характера! Слово «нет» было для меня как красная тряпка для быка. Видно, я родилась такой. Моя родная сестра, старшая, совсем другая: женственная, красавица, лучшая ученица в классе, она была создана для семьи. У родителей не было сына, у бабушек - внука, и поэтому меня решили воспитать сильной. Да и родилась я строптивой и неуправляемой. Папа говорил, что, если меня ночью выбросят из самолета посреди нигде и скажут в три часа дня оказаться в Ленинграде у Исаакиевского собора, я буду там стоять в нужное время. Во мне действительно заложена такая сила. Так вот, возвращаясь к празднованию: это был невозможно прекрасный день рождения! Мы так гуляли! До самого утра вперемешку пили и танцевали старые и молодые, я на сцене в роскошном желтом платье и в желтых с черным лакированных туфлях на платформе. Кстати, это платье уехало со мной в эмиграцию, и его до сих пор помнят в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне, Торонто. Тогда, в 1970-х, этот цвет в Ленинграде был очень модным, в точности как сейчас - я всем говорю в этом сезоне: «Покупайте желтое!»

То есть миф о серости Петербурга придуман?

Конечно! Это всегда был самый модный город и вовсе не одноцветный! Летом все ходили в белоснежных туфлях, босоножках, гольфах. Любили красный и голубой - я прекрасно помню свой кримпленовый костюм нежно-голубого цвета. Кроме лакированных туфелек у меня вообще не было вещей черного цвета, лишь годам к семнадцати появилось платье, которое я носила с белым кружевным воротником и брошечкой, подаренной дедушкой и бабушкой, - она до сих пор у меня хранится. Я очень любила красиво одеваться, мне с самого детства это было очень важно. У меня был свой вкус и свои привычки. Были отдельные луки для выходов с папой, чтобы он не злился, - такой преппи-лук: хорошие туфельки, колготочки, квадратный пиджачок и юбочка. Бывали, конечно, моменты, когда по случаю нужно было нарядиться в тяжеленную норковую шубу, а я кричала: «Не буду, хочу надеть дубленку!» Я всегда придумывала что-то оригинальное, всех подруг одевала. Еще с самого раннего детства, как мама говорит, я любила всех причесывать. Воровала у мамы косметику - она, конечно, убивалась по этому поводу, потому что все это доставалось очень непросто. Я до сих пор помню запах ее пудры Coty с пуховочкой. Папа как-то купил духи Climat от Lancome сразу всем женщинам в семье - маме, мне, сестре, бабушке. Он считал, что женщина должна иметь один запах, а не менять их постоянно, как сегодня принято. А маме на 8 Марта мы всегда дарили духи «Красная Москва».

Они ей так нравились?

Нет, но где мы, дети, могли найти что-то другое? Прошло лет пятьдесят, и она мне отдала флакон «Красной Москвы». А как-то вдруг извлекла черную тушь с кисточкой, на которой написано «45 копеек» - ее так и называли в советское время. Знаете? На кисточку которой нужно было поплевать? Я говорю: «Мам, а зачем ты это хранила столько лет?!» - а она мне: «Это же раритет!»

Это, конечно, очень по-ленинградски - сохранять вещи, не знаешь зачем, но пускай будет. А как вы находили одежду и обувь в тотальный дефицит?

Мой папа, зубной врач, был известный в городе человек и очень любил все-все красивое. Все фарцовщики несли вещи Косте Верберу, потому что наш дом был полон модниц. Бабушка круглосуточно соблюдала дресс-код, вот она была настоящая fashionista. Мама у нас исключительно красивая, прямо как звезда из старого голливудского кино: черные волосы на прямой пробор, коса, красная помада от уха до уха. Мы немного не такие - ни я, ни сестра. Бабушка всегда говорила, что папа испортил нашу породу, потому что он был совершенно рыжий, весь в веснушках. Папа с мамой как познакомился? Он после войны пошел учиться на зубного техника, затем в двадцать восемь лет поступил в институт на зубного врача и встретил там первокурсницу медучилища - она сидела на занятии в кресле, и ее показывали студентам как пример того, что такое по-настоящему красивые зубы. Папа, конечно, в нее моментально влюбился.

Наверняка родители полагали, что вы должны продолжить медицинскую династию?

Ну конечно. Папа считал, что есть лишь одна достойная профессия - врач. Несмотря на отсутствие интереса к медицине, я пошла учиться и, если бы не отъезд в эмиграцию в 1976 году, естественно, окончила бы медицинский институт.

Но все повернулось по-другому?

На все воля божья. Дедушка и папа умерли в очень раннем возрасте - первый в шестьдесят один год, еще когда мы все жили в Ленинграде, а второй вообще в пятьдесят семь, уже в эмиграции. Конечно, советская жизнь давалась им обоим очень тяжело - они боялись ОБХСС, боялись сесть. Я в детстве спрашивала: «Дедушка, а как ты стал богатым? Как ты купил такую большую дачу?» И он мне всегда рассказывал.

А дедушка тоже был врачом?

Да, дедушка со стороны мамы. Папиного отца забрали в 1939-м, а увидели мы его только в 1972-м. То есть реабилитировали его в 1955-м, но он остался жить на Колыме, где у него уже появилась вторая семья. Поэтому у меня в детстве был один дедушка - Абрам Иосифович Флейшер. А у него было одно хобби - антиквариат, который он просто обожал. Он подарил моей маме на пятнадцатилетие свадьбы комплект работы Фаберже - чайник и сахарницу из позолоченного серебра со слоновой костью. И эта сахарница сегодня у меня на столе, хотя теперь я не употребляю сахар. На столе у меня и серебряная хлебница, и тяжеленный графин, из которого мы детьми, мучаясь, наливали себе компот. Я помню день, когда дедушка пришел домой и сказал жене: «Боже мой, Лиза, дай мне срочно фаршированной рыбы! За мной сегодня придут! Этот идиот купил себе „Волгу“!». Имелся в виду мой папа, купивший себе «Волгу» ГАЗ-21 за 18 тысяч рублей - она, кстати, стоит у меня в гараже, и я вожу ее раз в году, в день его рождения. Бабушка с дедушкой считали, что мы должны вести себя скромнее. Я помню, как мы собирались на торжество в «Асторию» и, прежде чем выйти из подъезда, мне нужно было надеть косыночку, чтобы не было видно серьги. А вот папе нужно было добыть в семью норковые шубы, бриллианты и главное - дать детям образование.

Откуда у вашего отца была тяга к «красивой», как тогда говорили, жизни?

Когда его отца забрали, родная мать отдала четырнадцатилетнего папу в детский дом в Сестрорецке, потому что не могла его прокормить. Он это запомнил на всю жизнь. В 1941-м папа в первые же дни войны ушел в свои семнадцать лет добровольцем на фронт, был тяжело ранен и поэтому всю жизнь мучился от страшных болей в позвоночнике, дошел до Берлина, вернулся в Ленинград и нашел здесь свою мать. Он всегда повторял: «Досыта не ел, на теплом не спал, всегда недоедал и вот так выжил». Он много рассказывал нам о войне. Бабушка с мамой всю блокаду провели в Ленинграде. Так и получилось, что и мы с сестрой - дети войны и блокады, хотя родились спустя годы. Мы росли с мыслью: главное - чтобы не было войны. 9 мая был для нас как общий день рождения. Папа родился 14 мая, а бабушка - 15-го, но оба отмечали их именно 9 мая. В этот день стол должен был быть нарядно накрыт на шестьдесят человек и уставлен едой, женщины должны были быть красивыми и ухоженными. Потому что все, кто остался жив, должны испытывать радость от каждого дня.

Теперь я понимаю, откуда в вас такое жизнелюбие. Ведь людей в советские времена во многих семьях учили жить по-другому - не высовываться.

Вы знаете, я вообще еврейка. В те годы очень многие еврейские семьи скрывали свою национальность. А в нашей семье, наоборот, каждый день мне напоминали, что я еврейка, я никогда этого не скрывала и этим гордилась. А о том, что касается красивых вещей, папа говорил: «Если люди увидят тебя первый раз хорошо одетой, для них это будет шок, а потом им это будет уже привычно».

Эмиграция и возвращение

Мне казалось, что именно эмиграция переключила вас на умение радоваться жизни - это ведь чисто американский подход.

Нет, наоборот. Эмиграция - страшная вещь, как развод. Человека, как дерево из почвы, вырывают из привычной среды. Прижиться где-то - очень тяжело, психологи говорят, что освоение новой среды длится не меньше трех лет. Первый год я прожила на средства, вырученные от продажи картины Михаила Шемякина. Папа продал в 1975 году картину Шишкина и принес домой две другие - Олега Целкова и Михаила Шемякина. В доме был скандал, как отреагировали мои мама и бабушка, я помню до сих пор. Я очень люблю работы Шемякина и много позже покупала их сама. И вот недавно я познакомилась с художником лично! В Ленинграде у нас была квартира с большими окнами, с широкими подоконниками, с потрясающей лепниной на потолке, с красивой печкой, паркетными полами, которые натирались дважды в год. И я все это потеряла. У меня долго не было ощущения дома, я много перемещалась: Италия, Канада, Америка. Но я всегда и везде пыталась создать подобие нашей ленинградской квартиры. В любом своем доме, куда бы ни переехала, я клала паркет. Я любила и люблю люстры, совершенно не могу жить без света. Мне нужно одеться, встать на каблуки, пойти по натертому паркетному полу, включить люстру, отразиться в зеркале в полный рост - и только тогда я готова выйти.

А сколько времени вы тратите на то, чтобы одеться и выйти из дома?

Я всю жизнь одеваюсь за десять минут. На то, чтобы помыться, одеться, накраситься и выйти на большое торжество, уходит не более получаса. А моя дочь считает иначе: по ее мнению, женщина должна заранее продумать свой образ.

Вы вернулись в Россию в 1989 году?

И следующие два года, 1990-й и 1991-й, были для страны самыми тяжелыми. Это было неподходящее время для того, чтобы заниматься модой, особенно для такого тогда уже американизированного человека, как я. Но тем не менее мы построили весь наш бизнес, компанию Mercury, на сегменте luxury. Я ничего другого не знала, потому ничего другого и не могла построить.

А что вам дала эмиграция?

Широту взглядов, в том числе на моду. Например, покупая вещи в одной стране, ты должен понимать, что в другой они не всегда будут приемлемы. И не только из-за климатических условий. Даже освещение влияет на то, как смотрится лук. Петербург, например, такой город-музей, где каждое здание настолько красиво, что это тебя дисциплинирует. Просто выходишь на улицу - у тебя уже праздник. Вот поэтому я и живу в России.

Мода - это работа

Модная индустрия все время меняется, приспосабливаясь к новым условиям: медиапространству, росту масс-маркета, социальным темам. Актуален ли вообще сегодня тяжелый люкс?

Люкс не умрет никогда! Все процессы в моде, и не только в моде кардинально меняются каждые семь лет. Но люкс как образ жизни был и останется всегда. Русские люди сегодня избалованны: все есть, все доступно, ты можешь купить все самое последнее и лучшее, не как тридцать лет назад, когда что «давали», то и бежали покупать, да еще и продавцов надо было знать, чтобы получить заветное из-под полы. Сейчас ты можешь приобрести в этой жизни все, поэтому люди стали покупать спокойнее, задумываться, сочетать премиальные бренды с более доступными. Важную роль стала играть совокупность сразу множества деталей: сервиса, эмоций, широты ассортимента, цены, качества, бренда.

Насколько меняются вкусы? В довольно патриархальной России, например, неожиданно оказался популярен Celine авторства Фиби Фило, снимающий с женщины статус сексуального объекта. Что вы как специалист думаете о будущем марки?

В модный дом пришел дизайнер Эди Слиман, у которого есть определенный узнаваемый стиль, который он транслирует везде, где бы ни работал. Ему дали карт-бланш, чтобы он полностью все поменял. Но при этом предложили делать не собственный бренд, а именно Celine. И надо признать, что все аксессуары, сумки и обувь он создал по архивам дома. Что касается одежды, он решил: умерла прежняя женщина, да здравствует новая! Это его первый сезон, он должен был устроить встряску. Все недовольны, но, поверьте, придет момент и все снова побегут покупать Celine.

Как у вас получается обходить острые углы в инстаграме? Бывали ли случаи, когда приходилось удалять пост?

В самом начале я не до конца понимала, насколько острожной нужно быть со своими мнениями и высказываниями, как быстро они распространяются и иногда искажаются. Увидев на примере других, что люди далеко не всегда понимают все так, как ты транслируешь, и интерпретируют мысли по-своему, я всегда задумываюсь перед тем, как написать пост. Нужно осознать, не может ли он кого-то невзначай обидеть. Что касается меня, то несколько раз я убирала пост только потому, что не нравилась себе на фото: то живот большой, то подбородок некрасив, то руки толстые. Если же ты удаляешь подпись, то это значит, что ты признаешь свою ошибку. Если я кого-то ненароком задену, то не буду удалять текст, а извинюсь.

Любой человек должен одеваться - встречают-то все равно по одежке. Будет больше демократичности: сейчас отвечать дресс-коду black tie может и черное красивое платье за пятьдесят евро, если у вас прекрасная фигура и внешность, вы можете его украсить бижутерией и будете выглядеть шикарно. Но я и наша компания пошли другим путем. В наших универмагах в Петербурге и Москве мы предлагаем главные маст-хэвы мира высокой, подиумной моды, то, что становится предметом обсуждения или источником вдохновения для всех, кто влюблен в моду или интересуется ею. А это могут быть не только профессиональные стилисты и герои светских событий, но и люди, профессии и личная жизнь которых далеки от подиума.

Что значит для вас «одеваться по-петербургски»?

Приезжая в Петербург в ДЛТ, я всегда с удовольствием наблюдаю за большим количеством молодых стильных людей - это целое шоу. Петербуржцев отличает особый талант из всех представленных вещей выбирать самые модные, сочетать классику и тренды, сдержанно, с достоинством и в то же время очень выразительно.

текст: Ксения Гощицкая
фото: Данил Ярощук, из личного архива А. К. Вербер, архивы пресс-служб
креативный директор: Ксения Гощицкая
продюсеры: Ксения Желудова, Александра Афанасьева
стиль: Эльмира Тулебаева
прическа: Юрий Носков Ассистент
стилиста: Ульяна Маликова
постпродакшен: Жанна Галай

Благодарим роллердром «Ногам дорогу» за предоставление реквизита для съемок.

Алла Вербер родилась 21 мая 1958 года в городе Санкт-Петербург. Совсем маленькой девочкой дважды в неделю с родителями совершала походы в оперный театр, на балет или в консерваторию на концерт классической музыки. В 1976 году семья иммигрировала в Австрию. Родители желали видеть свою дочку врачом. Поэтому девочка после восьмого класса поступила в медицинское училище, чтобы затем продолжить учебу в институте. Однако Вербер понимала, что больше по душе перебирать одежду, сочетать разные элементы гардероба друг с другом, а также с удовольствием подбирать различные аксессуары.

Во время краткого туристического визита в Италию Алла влюбилась в Рим: настоящий рай для любителей модных вещей, и вскоре отправилась туда без родителей. Спустя три месяца девушка нашла работу. Несмотря на то, что тогда Вербер с трудом говорила по-английски и не знала итальянского, ее все же взяли на работу в бутик на улице Виа Ветто. Менеджер оценил привлекательную внешность русской эмигрантки, решив, что это привлечет клиентов, и оказался прав. Там, однако, Алла проработала недолго: отец велел ей готовиться к переезду в Канаду.

Прибыв в Монреаль, девятнадцатилетняя девушка также устроилась в магазин. Все удалось устроить намного быстрее и успешнее, чем в первый раз: к тому времени подучила язык и на собеседовании смогла блеснуть накопленными знаниями о мире моды. Алла не только отлично исполняла обязанности продавца, но и так оригинально оформляла витрины, подбирая одежду для манекенов, что покупатели просили собрать им такой же образ и брали вещи комплектами. Владельцы обратили внимание на ее талант, и вскоре Вербер уже ездила на переговоры со знаменитыми дизайнерами и организовывала поставки новых коллекций.

Обзаведясь знакомствами и связями и одолжив денег у родителей, Вербер открыла в Монреале собственный магазин. К тому моменту у нее за плечами имелся неудачный брак и годовалая дочка. Алла получила профильное образование, отучившись два года на факультете менеджмента в Монреальском университете McGuill, и организовала бизнес по всем правилам.

После того, как число магазинов Вербер достигло трех, ее заметили в Kmart: крупной канадской компании, владевшей сетью из 124 бутиков. Узнав, что Алла является россиянкой, владельцы предложили бизнес-леди отправиться на родину, чтобы развивать бренд московской швейной фабрики. Оттуда ее пригласило к себе руководство компании «Mercury», назначив на пост вице-президента компании. Практически одновременно стала фешн-директором в московском ЦУМе.

Работая на таких должностях Вербер мало уделяла внимания своему здоровью. На протяжении пяти лет женщина боролась с раком крови. Лишь благодаря неимоверной вере в лучшее, твердому характеру и самодисциплине смогла победить тяжелое заболевание.

Алла Константиновна Вербер скончалась 6 августа 2019 года во время отдыха в Италии. Женщине стало плохо после ужина с блюдами из морепродуктов. После госпитализации медики зафиксировали у россиянки анафилактический шок, который спровоцировал отказ органов и обширный инфаркт, ставший причиной смерти.

П оверить в это больно: умерла Алла Вербер, легендарная женщина, вице-президент компании Mercury и фэшн-директор ЦУМа и ДЛТ. Редакция BeautyHack выражает соболезнования родным и коллегам. Вспоминаем разговор с этой невероятной женщиной: «королевой русского ритейла», первоклассным специалистом и душевным отзывчивым человеком.

О семье

В моей семье все женщины красивы. И это не только заслуга генов — мама и бабушка всегда за собой ухаживали. Отсутствие уходовой косметики они компенсировали огуречными и клубничными масками. А лучшим средством для волос считалась смесь из скисшего молока или кефира, которую наносили на пряди за два часа до приема ванны. Потом их споласкивали уксусом с водой — и они становились блестящими. В годы моей молодости мы многого не знали. Если люди хотели похудеть, они просто садились на кефир.

Мама каждую неделю ходила в парикмахерскую на улице Толмачева в Санкт-Петербурге — известное тогда место. Когда бабушка хотела задеть ее, всегда говорила: «Что ты знаешь в этой жизни? Только дорогу на Толмачева!»

Среди мужчин моей семьи существовал настоящий культ женской красоты. Дамы в их окружении должны были быть ухоженными и умными. Принимались только волосы длиной до колена, свежий маникюр, ухоженные ноги, а на синие тени, например, налагалось табу. На женщину с 38-м размером мало кто обратил бы внимание. В почете были пышные формы.

Кстати, с волосами у меня как-то случилась интересная история. Мы с сестрой всегда заплетали их в косы, а распускать начали только в 14 лет. Примерно в это время я встретила на улице папиного парикмахера, который предложил мне сделать стрижку гаврош (на самом деле он просто хотел продать обрезанные волосы). Я, ни секунды не сомневаясь, лишились доброй части драгоценных локонов и не знала, как пойти домой. Так и ждала папу на Театральной. Никогда не забуду его реакцию: он долго обижался. Пришлось заново растить волосы, ежедневно собирая их в хвост.

О воспитании дочери

Девочки с детства должны понимать, как важно иметь ухоженные волосы, руки, бархатную кожу, быть чистоплотными. Об этом я рассказывала дочери и своим внучкам. Кто, если не мама или бабушка, объяснит, как выглядеть достойно и ухаживать за собой.

О женской красоте

В 30-40 лет женщины расцветают и обретают внутреннюю уверенность, к которой они шли не один десяток лет. А дальше время начинает работать против нас. Софи Лорен говорила, что красивая женщина умирает дважды. С этим я согласна: в определенном возрасте может помочь только хирург.

О первой косметике

О моих первых экспериментах с косметикой в 13 лет знала только сестра. Именно она и рассказала о них маме. Но мама поступила очень тактично: забрала всю косметику, которую смогла найти, и предложила купить новую, хорошую. Мы пошли на Садовую, где в то время прямо в переходе продавались средства, о которых мечтали все советские женщины. Так у меня появились духи и пудра Coty (последнюю, кстати, до сих пор можно найти у меня дома — ее запах ни с чем не спутаешь), а еще пудра Lancôme. Только тушь была советской, поэтому плакать с ней было нельзя.

Я выросла на фильмах с Барброй Стрейзанд и Софи Лорен, поэтому в моей косметичке всегда были карандаши для глаз и губ. За границей я впервые попала в магазин косметики Pupa, где моей первой покупкой стала помада-блеск розового оттенка. Раньше было не принято наносить тональный крем, его с лихвой заменяла пудра. Процедура подкрашивания губ с помощью зеркальца в пудренице была особым ритуалом для каждой девушки.

О любимых beauty-ритуалах

Я люблю принимать ванну с сухими маслами. Утром могу посвятить этому целый час. Затем наношу крем на лицо и тело. Предпочитаю косметику La Mer. С 18 лет я много времени провожу в самолетах. В полете люблю пробовать новинки, которые приходят к нам в ЦУМ: наношу маску на лицо и шею и спокойно лечу до Нью-Йорка, например.

О любви к себе

Несколько лет я тяжело болела. Борьба с раком в корне изменила мое отношение к себе. Я научилась любить.

Нужно трепетно относиться к здоровью и не пренебрегать врачами в пользу косметологов. А еще правильно питаться, пить много воды, плавать, ходить пешком и не забрасывать себя, сколько бы детей и бизнесов у тебя ни было.

О макияже

Последние несколько лет я много крашусь. Это вопрос внутренней уверенности: с косметикой на лице мне комфортнее. Но я не сделаю яркий макияж утром, если вечером предстоит мероприятие.

Нужно чувствовать грань между дневным и вечерним образом. Во время собеседований, например, меня отталкивают броский макияж и слишком выразительные брови. Даже если женщина выглядит модно, она должна знать меру.

О фигуре

Уже много лет я работаю в модной индустрии, поэтому мой канон красоты — рост 180 см и 38-40-й размер одежды. Да и в принципе полнота — явный признак проблем со здоровьем и питанием. Психологическая зависимость от еды, как и любая другая зависимость, не несет ничего хорошего. С ней нужно бороться. Человеку важно найти свою золотую середину, чтобы не изводить себя голоданием или, наоборот, махнуть рукой на фигуру. Здесь важно воспитание: родители с детства должны направлять детей, объяснять им, что красиво, а что нет. Одна из моих ассистенток однажды сказала: ждать чуда от природы бессмысленно, нужно все брать в свои руки и действовать. Кстати, эффективность этой теории она доказала на практике.

О питании

Мои мама и бабушка прошли блокаду, поэтому в послевоенное время еда была для них огромной радостью. То, как ты питался, определяло твой статус в обществе. Тогда никто не думал о здоровой еде. У нас на столе были борщи, пельмени, жаркое, картофельное пюре, гренки, чай с сахаром. Завтрак состоял из сырников, оладий, вареников с вишней. А в воскресенье утром на столе можно было найти селедку, картошку, рыбу и салаты — таков традиционный еврейский завтрак. Сейчас в моей семье никто так не готовит: супы с картошкой и котлеты с пюре сменили блюда на пару, овощи, фрукты. Я практически не ем мясо (предпочитаю рыбу), раз в пару месяцев могу заглянуть в ресторан, чтобы заказать стейк.

О решимости

Когда в 1990-х я привозила в Москву бренды Chanel и Gucci, во мне было море решимости. Думаю, что с этим качеством рождаются. Но мне помог и опыт работы на Западе: в 1976 году я уехала из России, много путешествовала по Европе, знала все бренды. Тогда в Нью-Йорке была целая улица Delancey Street, где на протяжении пяти лет открывались самые модные магазины одежды с большими скидками, так называемые discount price. Они были популярны среди русских эмигрантов. Уже тогда там можно было найти вещи от известных брендов за полцены, в отличие от тех же Bergdorf Goodman и Saks. Поработав в нескольких таких магазинах, я решила получить образование в Macel Ely University of Tennessee, а потом открыть свои магазины уже в Торонто.

В любом бизнесе должно быть место смелости, обдуманным решениям и здравому смыслу. Рисковать нужно очень осторожно, чтобы иметь возможность остановиться в нужный момент. Риск — благородное дело, если ты не обременен семьей и без проблем можешь сделать шаг назад.

За долгие годы в бизнесе я стала жестче и организованней, не могу простить глупости, но к молодым людям отношусь с пониманием, готова дать совет, помочь, потому что и мне в свое время помогли.

О режиме дня

Раньше у меня было хроническое недосыпание, требовалось десять часов, чтобы восстановиться после рабочего дня. Утренние подъемы были самыми тяжелыми. Сейчас мой режим поменялся: вечером с трудом удается заснуть, а утром просыпаюсь рано. Поэтому рабочие вопросы могу решать и за полночь.

О различиях между москвичками и петербурженками

Я петербурженка и четко вижу разницу между девушками из двух городов. На тех, кто живет в Санкт-Петербурге, город накладывает свой отпечаток уже при рождении. Люди действительно гордятся городом, они по-другому выглядят и не стремятся ускорить свой темп жизни, как москвички. Это видно и по стилю. У москвичек он более уверенный, а петербурженок отличает хороший классический вкус. В то же время, когда я подбираю одежду для DLT, делаю ставку на более модные коллекции, потому что в Санкт-Петербурге тоже есть своя аудитория.

Интервью: Катя Доманькова
Текст: Юлия Козолий

Похожие материалы из рубрики

«Королева русского ритейла», вице-президент Mercury и fashion-директор ЦУМа и ДЛТ Алла Вербер без купюр, смущения и прикрас рассказала, на чем в 1990-е стояла индустрия моды, как зарождалась ее дружба с дизайнерами, чего стоило привезти в Россию мировых fashion-гигантов и почему так важно давать второй шанс. Из первых уст - невероятные приключения русской во Франции и Италии.

В1990-е меня спасала только моя решительность. Я вернулась в Россию, куда ни разу не приезжала с 1976 по 1989 год, с твердым убеждением с нуля . Мне казалось, что русским, у которых любовь наряжаться в красивые вещи в крови, не хватает только возможности зайти в магазин и купить там все, что хочешь: одежду, аксессуары, косметику, подарки близким. Долгие годы в Советском Союзе люди были этого лишены и, кажется, не насладились доступностью красивых вещей до сих пор. Чтобы в торговом доме «Москва», куда я пришла работать, появилось то, на что можно положить глаз, прежде всего нужно было построить отношения с брендами и привезти их в Россию.

Когда я в 1992 году прилетела в Париж на первую встречу с командой Chanel, пришлось убеждать их, что страна уже не та, как на фото советских времен с бабушками в платочках или пугающими мужчинами в малиновых пиджаках. Меня все эти стереотипы не останавливали. К неофициальному ланчу с CEO Chanel я готовилась основательно - в моей сумке лежала целая история семьи и страны: фотографии бабушек, дедушек, дядь и теть, хроника 1960-х, 1970-х и 1980-х... Я с головы до ног оделась «от Chanel»: свитер, колье, по браслету на каждой руке, как носила сама , сумка... Ее это так впечатлило, что совет директоров пообещал хотя бы обсудить сотрудничество. Закончив, я тут же вылетела в Милан на встречу в шоу-руме .

Помните «дольче» начала 1990-х? Девушкой Dolce была породистая сицилийка в идеально подогнанном по фигуре строгом черном пальто, туфельках на маленьком каблуке и с сумкой без лого и других опознавательных знаков. И тут захожу я в офис типичных итальянцев Dolce & Gabbana - вся в Chanel, даже в шляпке, и увешанная ювелиркой по принципу «все что есть - все на мне». Глаза Доменико Дольче, когда он меня увидел, я не забуду, наверное, никогда! Он со мной даже не поздоровался, просто сказал менеджерам: «Эту тетку - выгнать!» Я почувствовала, что что-то пошло не так, но повлиять на это уже никак не могла.

Меня вежливо попросили подождать несколько минут, предложили , а после чашки чая сообщили, что встретиться со мной, увы, никто не сможет. Понурая, я отправилась на шопинг. В 1992 году еще даже монобрендов Dolce & Gabbana не было. Так что в каком-то бутике, которого теперь уже, наверное, и не существует, я купила себе то самое строгое черное пальто а-ля , черные туфли на 7-сантиметровом каблуке и сумку, которую, кстати, храню до сих пор. На следующий день все это надела, распустила волосы, сделав самый простой прямой пробор, сняла всю ювелирку, кроме единственного кольца с изу­мрудом, и без предупреждения отправилась обратно - в шоу-рум бренда на piazza Umanitaria.

Назвалась там другой фамилией, рассчитывая, что накануне мое имя никто не расслышал или не запомнил. В женщине, похожей на итальянку, никто так и не узнал ту сумасшедшую, которая накануне заявилась к ним вся обвешанная цепями и камелиями Chanel. Я потребовала встречи с коммерческим директором бренда, и ко мне тут же вышли Давиде Черрути и Удо Вебер, которые проводили меня прямиком к Доменико и Стефано. О том, что произошло накануне и кто была эта странная русская женщина, все решили забыть и начать с чистого листа.

Эта история иллюстрирует еще и то, что Париж и Милан совсем разные и к каждому не только городу, но и дизайнеру нужен свой подход. Знаете, как у меня появилась первая сумка Fendi? Карла Фенди отказалась со мной обедать, когда к ней на ланч я пришла в руках с сумкой Prada. Она выдвинула ультиматум: «Сначала сумка Fendi - потом ланч». Сами понимаете, пришлось заказать в Риме новую сумку.