Интересное про дмитрий борисович кедрин. Кедрин дмитрий борисович - биография. Дмитрий Кедрин. Биография

Дмитрий Кедрин родился 4 февраля 1907 года в донбасском посёлке Берестово-Богодуховский рудник в семье горняка.

Женщина, которую он в конце жизни стал называть матерью, была его тётушкой, а фамилия, которую он носил, принадлежала его дядюшке. Дедом Дмитрия Кедрина по материнской линии был вельможный пан Иван Иванович Руто-Рутенко-Рутницкий, проигравший своё родовое имение в карты. Человек крутого нрава, он долго не женился, но в сорок пять лет выиграл в карты у своего приятеля его дочь Неонилу, которой было пятнадцать лет. Через год по разрешению Синода он женился на ней. В браке она родила пятерых детей: Людмилу, Дмитрия, Марию, Неонилу и Ольгу. Все девушки Рутницкие учились в Киеве в институте благородных девиц. Дмитрий в восемнадцать лет кончил жизнь самоубийством из-за несчастной любви. Мария и Неонила вышли замуж. С родителями остались старшая дочь Людмила, некрасивая и засидевшаяся в девушках, и младшая – прелестная, романтичная, любимица отца Ольга.

Чтобы выдать замуж Людмилу, Иван Иванович не пожалел ста тысяч рублей приданого. Мужем Людмилы стал Борис Михайлович Кедрин – в прошлом военный, за дуэли выдворенный из полка, живущий на долги. Молодые переехали в Екатеринослав. После отъезда Кедриных Ольга призналась матери, что беременна. Причём неизвестно, сказала ли она, кто отец ребенка, или нет. А мать, зная крутой нрав и вздорность мужа, сразу отослала Ольгу к Неониле в город Балту Подольской губернии. Неонила отвезла сестру в знакомую молдавскую семью, неподалеку от Балты, где Ольга родила мальчика. Это случилось 4 февраля 1907 года.

Неонила уговаривала мужа усыновить ребёнка сестры, но тот, боясь осложнений по службе, отказался. Тогда Ольга поехала к Кедриным в Юзово. Боясь гнева отца и позора, она оставила ребёнка в молдавской семье, где у мальчика была кормилица. Ольге удалось уговорить Бориса Михайловича Кедрина усыновить её ребенка, и здесь же, в Юзово, точнее, на Богодуховском руднике, предшественнике нынешнего Донецка, за большие деньги поп окрестил ребёнка, записав его сыном Бориса Михайловича и Людмилы Ивановны Кедриных. В момент крестин мальчику было уже около года. Назвали его Дмитрием – в память о рано ушедшем из жизни брате Ольги и Людмилы.

В Днепропетровск, тогда ещё Екатеринослав, маленького Митю привезли в 1913 году. Здесь бабушка читала ему стихи Пушкина, Мицкевича и Шевченко, благодаря чему он навсегда влюбился в польскую и украинскую поэзию, которую впоследствии часто переводил. Здесь он начал писать стихи, учился в техникуме путей сообщения и впервые в 17 лет напечатал «Стихи о весне». Он писал в газете «Грядущая смена» и в журнале «Молодая кузница», приобрёл признание и популярность среди молодежи. Его уважали за талант, узнавали на улице, и здесь он пережил первый арест за «недоносительство».

Типичное для того времени обвинение оборачивается для Дмитрия Кедрина 15-ю месяцами заключения. После освобождения в 1931 году он переехал в Подмосковье, где ранее обосновались его днепропетровские друзья-поэты М.Светлов, М.Голодный и другие литераторы. Он работал в газете Мытищинского вагоностроительного завода, в качестве литконсультанта сотрудничал с московским издательством «Молодая гвардия». Его супругой стала Людмила Хоренко в которую также был влюблен его друг инженер-конструктор Иван Гвай, один из создателей «Катюши».

Дмитрий Кедрин, Людмила Хоренко и Иван Гвай.

Вот как об этом писал, основываясь на рассказах близких, в книге об отце «Жить вопреки всему» Светлана Кедрина: «Ивану очень понравилась Миля (Людмила Хоренко), и на первых порах он даже пытался за ней приволокнуться, но однажды мой отец отозвал его в сторону и сказал: «Слушай, Ванька, оставь Милю в покое, она мне очень дорога». - «Прости, Митяйка, я и не знал, что у тебя это так серьезно», - смущенно ответил Гвай».

Кедрин был внутренне независим, оставаясь при всём при этом идеалистом и романтиком. Он пытался самому себе представить большевистскую революцию, как совершенно естественный и даже желательный для России путь развития. Он пытался совместить в себе самом несовместимое. Однако обмануть себя не удалось. Поэт ощущал своё одиночество: «Я одинок. Вся моя жизнь - в минувшем. Писать не для кого и незачем. Жизнь тяготит все больше… Сколько еще? Гёте сказал правду: «Человек живёт, пока хочет этого».

Кто знает, как сложилась бы его жизнь, если б он не переехал в столицу, где начались все тяготы и унижения, главными из которых были постоянная бытовая неустроенность и невозможность издать книгу стихов.

В московский период жизни Кедрин не имел не то что квартиры или комнаты, но даже своего постоянного угла. Он часто переезжал с места на место, ютился со своей семьёй в убогих и тесных комнатёнках, перегороженных фанерой или занавесками, ему приходилось жить среди вечного шума и криков соседей, плача дочери и ворчания тётушки. С грустным и тревожным настроением Кедрин однажды записал в дневнике, обращаясь к жене: «А мы с тобой обречены судьбою в чужом дому топить чужую печь». В этой обстановке он умудрялся быть гостеприимным хозяином и писать изумительные стихи.

В 1932 году им было написано стихотворение «Кукла», сделавшее поэта известным. Говорят, что Горький до слёз растрогался при чтении этого стихотворения:

Как темно в этом доме!
Ворвись в эту нору сырую
Ты, о время моё!
Размечи этот нищий уют!
Тут дерутся мужчины,
Тут женщины тряпки воруют,
Сквернословят, судачат,
Юродствуют, плачут и пьют…

Мрачной картине настоящего противопоставлялся светлый пафос грядущих преобразований. Особенное впечатление на Горького произвели патетические строки:

Для того ли, скажи,
Чтобы в ужасе,
С чёрствою коркой
Ты бежала в чулан
Под хмельную отцовскую дичь, -
Надрывался Дзержинский,
Выкашливал лёгкие Горький,
Десять жизней людских
Отработал Владимир Ильич?

Алексей Максимович был искренне тронут, сумел оценить мастерство автора и 26 октября 1932 года организовал читку «Куклы» на своей квартире в присутствии членов высшего руководства страны.

Читал Владимир Луговской. Горький непрерывно курил и смахивал слёзы. Слушали Ворошилов, Будённый, Шверник, Жданов, Бухарин и Ягода. Вожди (кроме начитанного Бухарина) в поэзии ничего не смыслили, однако стихотворение им понравилось, и было одобрено. Больше того: это стихотворение получило одобрение и со стороны самого главного читателя и критика тех лет: «Прочёл «Куклу» с удовольствием. И.Сталин».

«Красная новь» напечатала «Куклу» в №12 за 1932 год. На следующий день после публикации Кедрин проснулся если не знаменитым, то авторитетным. Но высочайшее одобрение не слишком помогло Кедрину, и он не мог выйти со своими стихами к читателю – все его попытки издать книгу проваливались. В одном из его писем было написано: «Понять, что ты никогда не расскажешь другим того большого, прекрасного и страшного, что чувствуешь, – очень тяжело, это опустошает дотла».

Отвергнутые произведения Кедрин складывал в стол, где они пылились до очередного приезда друзей, его верных слушателей и ценителей. Он работал, не покладая рук, получал гроши, во всём себе отказывал. Он говорил жене: «Поэт хотя бы изредка должен издаваться. Книга – это подведение итога, сбор урожая. Без этого невозможно существовать в литературе. Непризнание – это фактически медленное убийство, толкание к пропасти отчаяния и неверия в себя».

Дмитрий Кедрин в конце 1930-х годов обратился в своем творчестве к истории России. Именно тогда им были написаны такие значительные произведения, как «Зодчие» («под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм «Андрей Рублев» - отмечает Евгений Евтушенко), «Конь» и «Песня про Алёну-Старицу».

Первую попытку издать книгу в ГИХЛе Кедрин предпринял вскоре после приезда в Москву, но рукопись вернули, несмотря на хорошие отзывы Эдуарда Багрицкого и Иосифа Уткина. В дальнейшем поэт, решивший для себя, что если в 1938 году книга не выйдет, то он прекратит писать, вынужден был исключить из неё многие вещи, в том числе уже получившие признание. После тринадцати возвращений рукописи для доработки, нескольких изменений названия и манипуляций с текстом эта единственная прижизненная книга Кедрина «Свидетели», в которую вошли всего семнадцать стихотворений, увидела свет. По поводу её автор писал: «Она вышла в таком виде, что её нельзя считать ни чём иным, как ублюдком. В ней сохранились не больше 5-6 стихотворений, которые стоят этого высокого имени…».

Любовь к России, к её истории, культуре и её природе, пронизывала такие его стихотворения конца 1930-х и 1940-х годов, как «Красота», «Родина», «Колокол», «Всё мне мерещится поле с гречихою…», «Зимнее». Он подготовит даже целую книжку с названием «Русские стихи».

Когда-то в сердце молодом
Мечта о счастье пела звонко.
Теперь душа моя - как дом,
Откуда вынесли ребенка.

А я земле мечту отдать
Все не решаюсь, все бунтую…
Так обезумевшая мать
Качает колыбель пустую.

Неудачная попытка их публикации относилась к 1942 году, когда Кедрин сдал книгу в издательство «Советский писатель». Один из ее рецензентов обвинил автора в том, что он «не чувствует слова», второй – в «несамостоятельности, обилии чужих голосов», третий – в «недоработанности строк, неряшливости сравнений, неясности мышления». И это в то время, когда поэзия Кедрина получила самую высокую оценку таких писателей, как М.Горький, В.Маяковский, М.Волошин, П.Антокольский, И.Сельвинский, М.Светлов, В.Луговской, Я.Смеляков, Л.Озеров, К.Кулиев и других литераторов. «Он подолгу стоял под Кремлевской стеной, - писала дочь поэта Светлана Кедрина, - любовался памятником Минину и Пожарскому и без устали кружил и кружил вокруг «Василия Блаженного». Этот храм не давал ему покоя, будоражил воображение, будил «генетическую память». Он был так красив, так вызывающе ярок, поражал такой законченностью линий, что после каждого свидания с ним Дмитрий Кедрин терял покой. Восхищение и восторг явились теми толчками, которые заставили отца изучить всю имеющуюся в Библиотеке Ленина литературу о строительстве храмов на Руси, об эпохе Ивана Грозного, о храме Покрова. Отца поразила легенда об ослеплении зодчих Бармы и Постника, которая и легла в основу созданной им за четыре дня поэмы «Зодчие».

Большинство своих стихотворений Кедрин так и не увидел напечатанными, а его поэма «1902 год» пятьдесят лет ждала своего опубликования.

Кедрин занимался переводами известных авторов. С конца 1938-го по май 1939 года переводил поэму Шандора Петефи «Витязь Янош». Но и здесь его ждала неудача: несмотря на хвалебные отзывы коллег и прессы, эта поэма при жизни Кедрина не была опубликована. Следующая попытка тоже провалилась: «Витязь Янош» Петефи вместе с «Паном Твардовским» Адама Мицкевича были включены в ту неизданную книгу стихов Кедрина, которую он сдал в Гослитиздат, уходя на фронт в 1943 году. Лишь девятнадцать лет спустя поэма Петефи увидела свет.

До этого, в 1939 году, Кедрин ездил в Уфу по заданию Гослитиздата переводить стихи Мажита Гафури. Три месяца работы оказались напрасными – издательство отказалось выпустить книгу башкирского поэта. В конце 1970-х годов Кайсын Кулиев писал о Кедрине: «Он много сделал для братства культур народов, для их взаимного обогащения, как переводчик».

Работая над исторической поэмой «Конь», Кедрин в течение нескольких лет изучал литературу о Москве и её зодчих, о строительных материалах того времени и способах кладки, перечитал множество книг об Иване Грозном, делал выписки из русских летописей и других источников, посещал места, связанные с событиями, которые собирался описать. Такие произведения донельзя трудоёмки, но, несмотря на это Кедрин увлечённо работал над ними, и в виде больших поэтических форм. Особо среди них выделялась гениальная драма в стихах «Рембрандт», на подготовку к которой у автора ушло около двух лет. Это произведение было опубликовано в 1940 году в журнале «Октябрь» и через год им заинтересовались в театральной среде, в том числе и Соломон Михоэлс, но постановке помешала война. Впоследствии «Рембрандт» звучал на радио, шёл по телевидению, по нему были несколько раз поставлены спектакли и опера.

В первые годы войны Кедрин активно занимался переводами с балкарского (Гамзат Цадаса), с татарского (Муса Джалиль), с украинского (Андрей Малышко и Владимир Сосюра), с белорусского (Максим Танк), с литовского (Саломея Нерис), Людас Гира). Кроме того, известны также его переводы с осетинского (Коста Хетагуров), с эстонского (Йоханнес Барбаус) и с сербскохорватского (Владимир Назор). Многие из них были опубликованы.

С самого начала войны Кедрин тщетно обивал все пороги, стремясь оказаться на фронте, чтобы с оружием в руках защищать Россию. Никто на фронт его не брал - по состоянию здоровья он вычеркнут изо всех возможных списков. Из стихотворения, датированного 11 октября 1941 года:

… Куда они? В Самару - ждать победу?
Иль умирать?.. Какой ни дай ответ, -
Мне всё равно: я никуда не еду.
Чего искать? Второй России нет!

Враг находился на расстоянии 18-20 километров, со стороны Клязьминского водохранилища отчётливо слышна была артиллерийская канонада. На какое-то время он с семьёй оказался буквально отрезанным у себя в Черкизове: поезда в Москву не ходили, Союз писателей эвакуировался из столицы, а Кедрин не сидел сложа руки. Он дежурил во время ночных налётов на Москву, рыл бомбоубежища, участвовал в милицейских операциях по поимке вражеских парашютистов. У него не было возможности печататься, но он не прекращал поэтической работы, активно занялся переводом антифашистских стихов, много писал сам. В этот период им написаны стихотворения «Жильё», «Колокол», «Уголёк», «Родина» и другие, сложившиеся в цикл под названием «День гнева». В одном из наиболее известных своих стихотворений «Глухота» он признался:

Война бетховенским пером
Чудовищные ноты пишет.
Её октав железный гром
Мертвец в гробу - и тот услышит!
Но что за уши мне даны?
Оглохший в громе этих схваток,
Из всей симфонии войны
Я слышу только плачь солдаток.

Наконец, в 1943 году он своего добился: его послали на фронт, в 6-ю воздушную армию, военным корреспондентом газеты «Сокол Родины». А перед уходом на фронт в 1943 году Кедрин отдал новую книгу стихов в Гослитиздат, но она получила несколько отрицательных рецензий и не была издана.

Военный корреспондент Кедрин писал стихи и очерки, фельетоны и статьи, выезжал на передовую, бывал у партизан. Он писал только то, что нужно было газете, но понимал, что «впечатления накапливаются и, конечно, они во что-то выльются». Фронтовые стихи Кедрина лётчики 6-й Воздушной армии хранили в нагрудных карманах, в планшетах и в маршрутных картах. В конце 1943 года его наградили медалью «За боевые заслуги». Кедрин писал в 1944 году: «…Многие мои друзья погибли на войне. Круг одиночества замкнулся. Мне – скоро сорок. Я не вижу своего читателя, не чувствую его. Итак, к сорока годам жизнь сгорела горько и совершенно бессмысленно. Вероятно, виною этому – та сомнительная профессия, которую я выбрал или которая выбрала меня: поэзия».

После войны к Кедрину вернулись все довоенные тяготы, которые он по-прежнему терпеливо переносил и однажды записал в своем дневнике: «Как много в жизни понедельников и как мало воскресений».

Семья Кедриных - сам Дмитрий Борисович, его жена Людмила Ивановна, дочь Света и сын Олег - продолжали жить в Черкизове на улице 2-я Школьная. А Дмитрий был полон больших творческих планов.

В августе 1945 года Кедрин вместе с группой писателей уехал в командировку в Кишинёв, который поразил его своей красотой и напомнил Днепропетровск, юность, Украину. Он решил по приезде домой всерьёз обсудить с женой возможность переезда в Кишинёв. А рано утром 19 сентября 1945 года неподалёку от железнодорожной насыпи на мусорной куче в Вешняках было найдено его тело. Экспертиза установила, что несчастье произошло накануне, примерно в одиннадцать часов вечера. Как поэт оказался в Вешняках, почему он приехал на Казанский вокзал, а не на Ярославский, при каких обстоятельствах погиб – остаётся загадкой. Светлана Кедрина приводила строчки из дневника, в которых её мать описывала утро 18 сентября 1945 года, то последнее утро: «Митя глядел в книжку. Не знаю, читал ли он её или думал. И я подумала: неужели этот человек - мой муж? Неужели он так нежен и ласков со мною, неужели его губы целуют меня?.. И я подошла к нему. «Что, милая?» - спросил Митя и поцеловал мою руку. Я прижалась к нему, постояла и отошла. Через несколько минут Митя ушел из дома на поезд в Москву… Я проводила его до дверей, Митя поцеловал мои руки, в голову. И вышел… в вечность от меня, от жизни. Больше я Митю не видела. Через четыре дня я увидела его фотографию, последнюю и такую страшную. Митя был мёртв. Какой ужас был в его глазах! Ах, эти глаза! Они сейчас всё мне мерещатся…».

Вдова попыталась восстановить картину гибели мужа, ведь в свидетельстве о его смерти отмечены перелом всех рёбер и левого плеча, но ей посоветовали заняться воспитанием своих детей. Дочь поэта Светлана Кедрина вспоминала: «Незадолго до смерти к нему явился близкий друг по Днепропетровску, ставший в эти годы большим человеком в Союзе писателей и немало помогавший нашей семье, и предложил папе доносить на своих товарищей: «Там знают, что все считают тебя порядочным человеком и надеются, что ты им поможешь…». Отец спустил приятеля с крыльца, а тот, встав и отряхнув брюки, с угрозой в голосе произнёс: «Ты ещё об этом пожалеешь»…

Она вспоминала также, как 15 сентября 1945 года её отец поехал по каким-то делам в Москву (а они жили тогда в ближнем Подмосковье) и, вернувшись, потрясённо сказал: «Скажи спасибо, что ты сейчас видишь меня перед собой. Только что на Ярославском вокзале какие-то дюжие молодцы чуть не столкнули меня под электричку. Хорошо люди отбили».

Сейчас, спустя много времени после смерти Дмитрия Кедрина можно предположить, что он стал жертвой репрессий. Приехав в 1931 году в Москву, он не честно написал в своей анкете, что в 1929 году был заключён в тюрьму «за недонесение известного контрреволюционного факта», чем сам поставил себя под удар. К этому прибавилось его дворянское происхождение, а после войны – его отказ работать сексотом. Его не коснулись репрессии 1937 года, но уже тогда он был в чёрных списках секретаря союза писателей Ставского, позволявшего себе говорить Кедрину: «Ты! Дворянское отродье! Или выучишь первые пять глав «Краткого курса» истории партии и сдашь зачёт лично мне, или я загоню тебя туда, куда Макар телят не гонял!» - пересказывая жене этот разговор, Дмитрий Кедрин не мог сдержать слёз обиды и унижения…

Известно предположение литературоведа Светланы Марковской.

– Согласно официальной точке зрения, Кедрина убили по заказу Сталина. В Москве же от писателей я слышала другую историю. Пользуясь тем, что Дмитрия печатали редко, соратники стали… воровать у него стихи. Однажды Митя заметил это и в беседах с членами СПУ пригрозил рассказать всё правлению. Чтобы не дать разгореться скандалу, его убрали. Поговаривали и о какой–то темной истории, связанной с его днепропетровским арестом.

Дмитрий Кедрин похоронен в Москве, на Введенском (или, как его ещё называют, Немецком) кладбище в районе Лефортова.

Евгений Евтушенко, отводя Кедрину роль «воссоздателя исторической памяти», писал в предисловии к одному из его сборников стихов: «Какое состояние внутренней перенесённости через время! Какой хваткий взгляд сквозь толщу лет!» – и дальше: «По кедринским страницам идут люди многих поколений, соединённые в человечество».

О Дмитрии Кедрине был снят документальный фильм «Засадный полк».

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Александра Ратнера в поэтическом альманахе «Параллель»
Андрея Кроткова «Человек осени»
И материалов историко-художественного журнала «Солнечный ветер»

На кладбище возле домика
Весна уже наступила:
Разросшаяся черемуха,
Стрекающая крапива.

На плитах щербатых каменных
Любовники ночью синей
Опять возжигаю пламенник
Природы неугасимой.

Так трется между жерновами
Бессмертный помол столетий:
Наверное, скоро новые
В поселке заплачут дети.

В начале Великой Отечественной войны добровольцем уходит на фронт, становится корреспондентом авиационной газеты «Сокол Родины» (1942-44). Стихи военного времени проникнуты болью и скорбью первых месяцев войны, которые сменяются могучей волей к победе («1941», «Плач», «Глухота», «Колокол», «Победа»).

КЕДРИН Дмитрий Борисович (14.02.1907-18.09.1945), русский поэт, переводчик. Рано осиротев, Кедрин воспитывался хорошо образованной бабушкой-дворянкой, которая ввела его в мир народного творчества, познакомила с поэзией Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Шевченко. Уже в 1923, бросив учебу в техникуме, начинает работать в газете, пишет стихи, увлекается поэзией и театром. К к. 1920-х порывает с определенными тенденциями “железной поэзии” Пролеткульта, в его стихах ощущается тенденция к эпичности и историзму (“Смертник”, “Казнь”, “Прошение”).Отец был железнодорожным бухгалтером, мать - секретаршей в коммерческой школе.

Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922-1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве «Молодая гвардия».

Начал печататься в 1924. Несмотря на то что сам Горький плакал при чтении кедринского стихотворения «Кукла», первая книга «Свидетели» вышла только в 1940-м.

Кедрин был тайным диссидентом в сталинское время. Знание русской истории не позволило ему идеализировать годы «великого перелома». Строки в «Алене Старице» - «Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят» - были написаны не когда-нибудь, а в годы террора.

В 1938 году Кедрин написал самое свое знаменитое стихотворение «Зодчие», под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм «Андрей Рублев». «Страшная царская милость» - выколотые по приказу Ивана Грозного глаза творцов Василия Блаженного - перекликалась со сталинской милостью - безжалостной расправой со строителями социалистической утопии. Не случайно Кедрин создал портрет вождя гуннов - Аттилы, жертвы своей собственной жестокости и одиночества. (Эта поэма была напечатана только после смерти Сталина.)

Поэт с болью писал о трагедии русских гениев, не признанных в собственном Отечестве: «И строил Конь. Кто виллы в Луке покрыл узорами резьбы, в Урбино чьи большие руки собора вывели столбы?» Кедрин прославлял мужество художника быть безжалостным судьей не только своего времени, но и себя самого. «Как плохо нарисован этот бог!» - вот что восклицает кедринский Рембрандт в одноименной драме.

Во время войны поэт был военным корреспондентом. Но знание истории помогло ему понять, что победа тоже своего рода храм, чьим строителям могут выколоть глаза.

Неизвестными убийцами Кедрин был выброшен из тамбура электрички возле Тарасовки. Но можно предположить, что это не было просто случаем. «Дьяки» вполне могли подослать своих подручных.

В 1929 следует арест. С 1931 после освобождения Кедрин поселяется в Подмосковье, служит литконсультантом в издательстве “Молодая гвардия”. Расширяется проблематика его творчества, его интересует “история живая и музейная”, т. е. связь истории с современностью. В 1938 Кедрин создает шедевр русской поэзии XX в. - поэму “Зодчие”, поэтическое воплощение предания о строителях храма Василия Блаженного. Московской юродивой воительнице посвящены стихи “Алена-Старица”, полулегендарному самородку-строителю Федору Коню - поэма “Конь” (1940). Историко-патриотическая тема преобладает в поэзии Кедрина и в годы войны, когда он освобожденный по зрению от воинской службы, добивается назначения его во фронтовую газету “Сокол Родины”: “Дума о России” (1942), “Князь Василько Ростовский” (1942), “Ермак” (1944) и др.

В войну Кедрин заявляет о себе и как крупный поэт-лирик: “Красота”, “Аленушка”, “Россия! Мы любим неяркий свет”, “Мне все мерещится поле с гречихой...”. Он начинает создавать поэму о женщинах трагической судьбы - Евдокии Лопухиной, княжне Таракановой, Прасковье Жемчуговой. Все отчетливее в его стихах звучат православные мотивы.По возвращении с фронта Кедрин замечает за собой слежку. Предчувствие беды не обмануло поэта: спустя три месяца по окончании войны его найдут убитым около полотна железной дороги.

Единственный прижизненный сборник стихов Кедрина “Свидетели” (1940) был жестоко урезан цензурой.

В 1960 -70-е широчайший, всенародный интерес к творческому наследию Кедрина определил его истинное место в русской патриотической поэзии.

Кедрин Дмитрий Борисович (1907 — 1945), поэт. Родился 4 февраля (17 н.с.) в Донбассе в семье горняка. Учился в Днепропетровске, где и начал печатать свои стихи. В 1931 переехал в Москву. Здесь публикует такие стихотворения, как замеченная Горьким «Кукла» (1932), «Подмосковная осень» (1937), «Зимнее» (1939), баллада «Зодчие» (1938), поэма «Конь» (1940).

Одно из самых значительных произведений Кедрина — стихотворная драма «Рембрандт» (1940).

В 1940 вышел сборник стихотворений Кедрина «Свидетели».

Некоторые стихи Кедрина , например, такое, как Поединок, написанное в 1933 году, внезапно всплыло в 70-е годы в необычной оправе — они зазвучали под аккомпонемент современной рок-музыки

К нам в гости приходит мальчик Со сросшимися бровями,Пунцовый густой румянецНа смуглых его щеках. Когда вы садитесь рядом, Я чувствую, что меж вами Я скучный, немножко лишний, Педант в роговых очках.

Глаза твои лгать не могут, Как много огня теперь в них! А как они были тусклы Откуда же он воскрес?Ах, этот румяный мальчик!Итак, это мой соперник, Итак, это мой Мартынов, Итак, это мой Дантес!

Ну, что ж! Нас рассудит пара Стволов роковых Лепажа На дальней глухой полянке, Под Мамонтовкой, в лесу. Два вежливых секунданта, Под горкой — два экипажа Да седенький доктор в черном,С очками на злом носу.

Послушай-ка, дорогая! Над нами шумит эпоха, И разве не наше сердце — Арена ее борьбы? Виновен ли этот мальчик В проклятых палочках Коха, Что ставило нездоровье В колеса моей судьбы?

Наверно, он физкультурник, Из тех, чья лихая стайка Забила на стадионе Испании два гола. Как мягко и как свободно Его голубая майка Тугие гибкие плечи Стянула и облегла!

А знаешь, мы не подымем Стволов роковых Лепажа На дальней глухой полянке, Под Мамонтовкой, в лесу. Я лучше приду к вам в гости И, если позволишь, даже Игрушку из Мосторгина Дешевую принесу.

Твой сын, твой малыш безбровый, Покоится в колыбели.Он важно пускает слюни, Вполне довольный собой. Тебя ли мне ненавидеть И ревновать к тебе ли? Когда я так опечален Твоей морщинкой любой?

Ему покажу я рожки, Спрошу: «Как дела, Егорыч?» И, мирно напившись чаю, Пешком побреду домой. И лишь закурю дорогой, Почуяв на сердце горечь, Что наша любовь не вышла, Что этот малыш — не мой.

В начале Великой Отечественной войны добровольцем уходит на фронт, становится корреспондентом авиационной газеты «Сокол Родины» (1942 — 44). Стихи военного времени проникнуты болью и скорбью первых месяцев войны, которые сменяются могучей волей к победе («1941», «Плач», «Глухота», «Колокол», «Победа»).

Кедрину принадлежит много поэтических переводов с украинского, белорусского, литовского, грузинского и других языков.

18 сентября 1945 в возрасте 38 лет Кедрин скончался. Похоронен в Москве на Введенском кладбище.

Выдь на зорьке И ступай на север По болотам, Камушкам И мхам.Распустив хвоста колючий веер, На сосне красуется глухарь.

Тонкий дух весенней благодати, Свет звезды — Как первая слеза… И глухарь,Кудесник бородатый, Закрывает желтые глаза.

Из дремотных облаков исторгла Яркий блеск холодная заря, И звенит,Чумная от восторга, Зоревая песня глухаря. Счастлив тем, Что чувствует и дышит, Красотой восхода упоен, -Ничего Не видит и не слышит, Ничего Не замечает он!

Он поет листву купав болотных, Паутинку, Белку И зарю,И в упор подкравшийся охотник Из берданки бьет по глухарю.

Может, так же В счастья день желанный, В час, когда я буду петь, горя, И в меняУдарит смерть нежданно, Как его дробинка — В глухаря.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Эти гордые лбы винчианских мадонн Я встречал не однажды у русских крестьянок, У рязанских молодок, согбенных трудом, На току молотящих снопы спозаранок.

У вихрастых мальчищек, что ловят грачей И несут в рукаве полушубка отцова, Я видал эти синие взезды очей, Что глядят с вдохновенных картин Васнецова.

С большака перешли на отрезок холста Бурлаков этих репинских ноги босые… Я теперь понимаю, что вся красота — Только луч того солнца, чье имя — Россия! 1942

Биография, история жизни Кедрина Дмитрия Борисовича

Детство

4 февраля 1907 года в донбасском поселке Щегловка родился мальчик, в будущем ставший известным русским поэтом Дмитрием Борисовичем Кедриным. Его дедом по материнской линии был вельможный пан И.И. Руто-Рутенко-Рутницкий. Младшая из четырех его дочерей Ольга – мать поэта – родила Дмитрия вне брака. Мальчик был усыновлен мужем родной тети Борисом Михайловичем Кедриным, давшим ему свою фамилию и отчество.

В 1914 году приемный отец скоропостижно скончался, оставив Дмитрия на попечении трех женщин, которые «в младенчестве качали колыбель мою» – матери Ольги Ивановны, ее сестры Людмилы Ивановны и бабушки Неонилы Яковлевны.

Родная бабушка была прекрасно образована, к тому же, страстно любившая поэзию. Именно она привила Дмитрию любовь к стихам, днями напролет читая внуку произведения выдающихся русских писателей. Спустя годы Неонила Яковлевна стала первой, кому Дмитрий Борисович прочитал первые свои стихи.

Отрочество

Когда Дмитрию исполнилось 6 лет, семья перебралась в Екатеринослав, ныне именуемый Днепропетровском. В 1916 году 9-летний Дмитрий поступил в местное коммерческое училище. Осознав недостаточность получаемых там знаний, Кедрин занялся самообразованием, посвящая ему практически все свободное время. При этом в сферу его интересов входила не только история и литература, но и география, философия и ботаника. На его столе мирно соседствовали энциклопедический словарь, тома литературных произведений и «Жизнь животных» Брема. Именно в этот период он начал серьезно заниматься стихотворчеством, которое было посвящено в основном происходящим в стране изменениям.

Случившаяся в 1917 году революция, а за ней и Гражданская война изменили все планы. Продолжить обучение Дмитрий Кедрин смог только в 1922 году, когда он поступил в железнодорожный техникум. Но, проучившись в нем почти 2 года, он не смог его закончить из-за проблем со зрением. Не сумев стать железнодорожником, Дмитрий Кедрин в 1924 году поступил на службу в качестве репортера в газету «Грядущая смена», а параллельно с этим включился в работу литературного объединения «Молодая кузница». Именно в это время были напечатаны стихотворения молодого поэта, тематика которых была выдержана в духе времени. Кроме того, Кудрин написал целый ряд очерков о передовиках производства, а также фельетоны на злобу дня.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Его творчество было по достоинству оценено в Москве, куда Кудрин впервые отправился в 1925 году. Его стихи появились на страницах таких крупных изданий, как «Комсомольская правда», «Прожектор», «Молодая гвардия» и целого ряда других. В рецензиях на его творчество особо отмечалось сочетание «тщательной отделки и металлического блеска», что со временем сформировалось в неповторимый стиль, всегда отличавший Дмитрия Борисовича Кедрина.

Многочисленные публикации в центральной прессе не смогли предотвратить арест поэта в 1929 году, когда он был арестован за то, что не донес на своего приятеля, отец которого был генералом армии Деникина. Проведя за решеткой 1 год и 3 месяца, осужденный на 2 года Дмитрий Кедрин был освобожден. Женившись вскоре после освобождения, поэт в 1931 году вместе с «коллегами по цеху» Михаилом Голодным и Михаилом Светловым окончательно перебрался в Москву, где обосновался в полуподвале старинного двухэтажного особняка на Таганке. Там молодая семья прожила вплоть до 1934 года, после чего уже с новорожденной дочерью переехала в поселок Черкизово.

Честно указав факт заключения под стражу, поэт некоторое время не печатается, работая литературным консультантом в издательстве «Молодая гвардия» и внештатным редактором в Гослитиздате. Именно здесь в 1932 году были напечатаны первые после ареста произведения Дмитрия Кедрина, в том числе, и стихотворение «Кукла», которое была замечено самим Горьким. Все последующее творчество поэта было посвящено историческим, камерным и даже весьма интимным темам, в которых он воспел истинную красоту вне времени. Это стало поводом для жесткой критики со стороны государства в лице руководителя Союза писателей В. Ставского, которому не по нраву пришлось равнодушие поэта к пафосу довоенной действительности.

Война

Начало Великой Отечественной войны Дмитрий Кедрин встретил в Черкизове. В армию его не взяли по причине плохого зрения. Эвакуироваться он не пожелал, о чем мог горько пожалеть, ведь немцев остановили всего лишь в 15 километрах от Черкизова. Первые военные годы он занимался переводом антифашистских стихотворений народов СССР, написанием двух книг оригинальных стихов. В отличие от переводов чужих стихов, в издании собственных творений ему было отказано. В мае 1943 года после многочисленных обращений Дмитрию Кедрину удалось попасть на фронт. До начала 1944 года он служил корреспондентом газеты «Сокол Родины», которая была «официальным изданием» 6-й воздушной армии, воевавшей на северо-западном направлении.

Дмитрий Борисович Кедрин трагически погиб 18 сентября 1945 года, попав под колеса пригородного поезда, возвращаясь из Москвы к себе в Черкизово. Все обстоятельства гибели поэта не выяснены до сих пор.

«Как темно в этом доме!», – восклицает поэт Дмитрий Кедрин в своем знаменитом стихотворении «Кукла» (1932). И эта фраза становится лейтмотивом его жизни и творчества. К сожалению, он так и не смог сделать свой дом светлым, не сумел зажечь душу солнечной искрой. Возможно, тому виной тайна рождения, ведь мать так и не открыла ему кто настоящий отец поэта. А может причина в самом безвременье, которое наступило после революции 1917 года.

Усыновленный по просьбе матери одной из своих сестер, получивший отчество и фамилию чужого человека, мальчик изначально нес какую-то фатальность. Она наблюдалась во всем: нехарактерной для того времени, интеллигентной, внешности, беззащитном взгляде, неопределенности поступков, отсутствии внутреннего стержня, который делает юношу взрослым уверенным мужчиной. Всю жизнь Д. Кедрин (1907 – 1945) желал признания, хотел быть услышанным, но внутренние резервы были ограничены, и понимание этого вносило непреодолимый дисбаланс и сказывалось на творчестве.

Потеря отца

В 1914 год отец Дмитрия умирает, и воспитание переходит в руки матери, тети и бабушки. Бабушка, Неонила Яковлевна, знакомит внука с произведениями русских и украинских поэтов, учит читать, мечтать, размышлять. Женские руки в полной мере окружили его любовью и лаской, но не научили преодолевать трудности, жить в реальном мире войны и хаоса начала ХХ века. Мальчику очень не хватало крепкого мужского плеча.

Коммерческое училище

В 9 лет Дмитрия отдали в коммерческое училище в Екатеринославле, куда переехала семья. Дорога в училище проходила по Надежденской улице мимо бульвара с памятником Пушкина. Ежедневно мальчик видел поэта, чьи стихи завораживали красотой, глубиной, и ему хотелось если не повторить, то приблизится к славе А.С. Пушкина.

Техникум

С 1922 по 1924 года Д. Кедрин учился в железнодорожном техникуме, однако проблемы со зрением не позволили получить образование. Он рано одел очки, а к юности зрение упало до -17. Без очков в незнакомой обстановке он был дезориентирован полностью. Однако это не помешало ему начать работу в литературном союзе «Молодая кузница», где его взяли на должность репортера.

В журнале печатались его очерки, фельетоны, первые стихи, отражающие идеологию времени: о пионерах, рабочих, крестьянах, первых пятилетках («Я полюбил мою обитель – Всесозидающий завод…»), Ленине.

Семья

Дмитрий Кедрин познакомился со своей будущей женой в 19 лет. Через четыре года, когда Людмиле исполнилось 21, они поженились и прожили вместе пятнадцать лет, поддерживая между собой нежные отношения, несмотря на бытовую неустроенность, нищету, творческие неудачи поэта. Дмитрий Борисович мало походил на человека «из народа», дворянские корни давали о себе знать. Кедрин был невысокий, изящный, с вьющимися волосами и задумчивыми глазами, плохо переносил повседневные мытарства и отсутствия нормального дома, хотя в то время мало кто мог похвастаться другим.

Переезд в Москву

Трудно сказать, почему семья Кедрина решила переехать в Москву в 1931 году, где не было ни жилья, ни работы. Возможно, юношеское желание «быть» подтолкнуло его за поэтами М. Светловым и М. Голодным покинуть Украину и отправиться в столицу Советского государства, где в анкете он без утайки указал факт «недонесения», за что и был заключен на 1,3 года в тюрьму.

Первая известность

В 1932 году вышло стихотворение «Кукла» которое принесло первое признание и было высоко оценено М. Горьким. Сама по себе тема женской доли характерна для русских поэтов, но здесь автор обращается к теме детской незащищенности, которая, как он надеется, пройдет с приходом комсомольцев и советского государства. Печально, что стихотворение актуально и сегодня, читается надрывно, оставляя чувство безнадежности.

Дети

В 1934 году в семье Кедрина случилось долгожданное событие – родилась дочь Светлана , и появилась возможность переехать в домик в Черкизово. Здесь семья прожила до гибели поэта, а рабочий стол, за которым корпел Дмитрий Борисович, стал реликвией семьи и сегодня бережно хранится дочерью. В 1941 году родился сын Олег, но слабое здоровье не позволило прожить ему долго.

Кедрин много писал, однако чаще рукописи складывал в ящик стола, печатали его неохотно, указывая на неотшлифованные рифмы и слабый слог. Поэт работал над улучшением произведений постоянно, однако необходимость зарабатывать и кормить семью оставляли мало времени на вдохновение. Часто он чувствовал себя подавленным, неудовлетворенным, осознавая, что то, о чем он хотел поведать людям так и останется не высказанным.

Война

Несмотря на плохое зрение Д. Кедрин добился работы во фронтовой газете и невероятно гордился возможностью служить стране. Война вдохнула в Д.Кедрина жизнь.

Пусть это звучит аномально, но знакомство с солдатами, их тяжелой неустроенной жизнью и одновременно, их беззаветной верой в победу, воодушевили поэта. Его переживания ушли на второй план, оставив место исключительным людям в окопах, с которыми он работал с 1943 года. В газете «Сокол Родины» за два года было опубликовано 100 его произведений. Кедрин невероятно гордился поэтическими успехами на фронте и тем, что имел возможность писать очерки о героях. В 1943 году он был награждён медалью «За боевые заслуги».

Гибель

События гибели Д.Б. Кудрина, как и его рождение, остается тайной и вряд ли когда будут открыты. В книге Светланы Кедриной об отце «Жить вопреки всему» высказывается несколько предположений о причинах и людях, могущих быть причастными к трагедии, но точных сведений нет. Дмитрий Борисович предчувствовал беду, но изменить кармичность судьбы не в состоянии никто. Он уехал в Москву 18 сентября 1945 года, а на следующий день его тело нашли в противоположной от дома стороне со сломанными ребрами и плечом. Жене, попытавшейся восстановить события гибели мужа, было указано «заняться воспитанием детей».