Какой римский полководец покорил галлию. Реферат: Галльская война. Смотреть что такое "Галльская война" в других словарях
Подчинил власти Рима Галлию (территорию, соответствующую совр. Франции).
Предыстория.
Рим неоднократно вступал в конфликты с народами, населявшими Галлию. Около 387 до н.э. галльские племена (главным образом кельты) проникли на Апеннинский полуостров, дошли до Рима и на несколько месяцев овладели самим городом. Затем, по мере того как господство Рима распространилось на всю Италию, границы республики соприкоснулись с областью обитания галльского племени бойев, которые поселились в северной Италии ок. 400 до н.э. Около 282 до н.э. римляне разбили бойев и вторично нанесли им поражение в 225 до н.э, когда те продвинулись до поселения Теламон в Этрурии. Во время 2-й Пунической войны (218–201 до н.э.) бойи, воодушевленные вторжением в Италию карфагенян под командованием Ганнибала , вновь выступили против Рима. В 191 до н.э. часть их была уничтожена, а другая часть окончательно усмирена. Тогда многие бойи и другие галльские племена были вытеснены из северной Италии, большинство из них переселились в Галлию, а те, что остались, были вскоре ассимилированы римлянами. Цизальпийская Галлия (к югу от Альп) полностью романизировалась.
Итак, на протяжении нескольких веков опасность нападения с севера держала римлян в напряжении. Угроза стала реальной в конце 2 в. до н.э, когда германцы – кимвры и тевтоны – при поддержке тигуринцев и других галльских племен задумали и осуществили вторжение в Италию. Лишь полководческий талант Мария спас тогда Рим. Между тем Рим распространил свое влияние и на южную Галлию. Он давно уже установил дружеские отношения с греческой колонией Массилией (совр. Марсель). Массилия неоднократно подвергалась нападениям незамиренных племен из глубины страны и всякий раз обращалась к Риму с просьбой о помощи. В ответ на такую просьбу, поступившую в 125 до н.э., римляне при поддержке галльского племени эдуев, своих союзников, совершили поход в долину Роны против галльских племен аллоброгов и арвернов. За военной победой Рима последовало присоединение южной Галлии в качестве новой провинции – Трансальпийской (позднее Нарбонской) Галлии, или просто Провинции.
Дальняя Галлия, или Косматая Галлия (лат. Gallia Comata), остававшаяся за пределами римской провинции, находилась на племенной ступени развития. В чем-то она далеко отставала, а в некоторых отношениях была столь же цивилизованной, как и Рим. Галлы делились на знать и смердов, на войне они не отличались дисциплинированностью и полагались в бою главным образом на конницу, а не на пехоту. На этой территории явилось из-за Рейна германское племя свебов во главе с Ариовистом. Их пригласили галлы секваны, которые надеялись на их помощь в борьбе со своими соседями эдуями, союзниками Рима. В 59 до н.э., когда Ариовист обосновался в Галлии (на территории совр. Эльзаса) и отказался вернуть захваченные земли, эдуи обратилисьза помощью к римлянам. Поначалу их просьба осталась без ответа. В 58 до н.э. возникло новое осложнение: гельветы, еще одно галльское племя, задумали переселиться с территории современной Швейцарии в западную Галлию и требовали разрешить им проход через Провинцию.
В 60 до н.э. Цезарь, Гней Помпей и Марк Лициний Красс заключили между собой частное соглашение (т.н. первый триумвират) и взяли политическую жизнь Рима под свой контроль. Все трое, однако, были в высшей степени честолюбивы и чрезвычайно ревнивы к успехам партнеров по соглашению. В победоносном восточном походе Помпей уже добился славы полководца. Красс задался целью от него не отстать. Цезарь как искушенный политик сознавал, что путь к славе лежит через военный триумф. После консулата 59 до н.э. сенат, пусть неохотно, дал ему поручение управлять Трансальпийской и Цизальпийской Галлией, а также Иллириком. Полномочия Цезаря были рассчитаны на пять лет, а затем были продлены еще на пять. Очевидно, у него был уже готов план наступательных действий в Галлии.
Войны.
Наши сведения о последовавших за назначением Цезаря войнах, которые были им начаты силами четырех легионов (ок. 20 тыс. солдат), сводятся в основном к сообщениям самого Цезаря в Записках о Галльской войне (De bello Gallico ). Чтобы защитить Трансальпийскую Галлию, римский полководец предпринял самые решительные действия. Во время первого похода (58 до н.э) он разбил гельветов, численность которых, по оценкам самого Цезаря, превышала 350 тыс. человек, после чего преследовал их в северном направлении до Бибракте (располагался на вершине холма Бёвре в центральной Франции, к юго-западу от совр. города Отён), где нанес им решающее поражение и вынудил вернуться на те земли, откуда они вышли. Затем Цезарь развернул действия против Ариовиста. Заняв Везонтион (совр. Безансон), он разбил свебов к востоку от горного хребта Вогез (совр. Вогезы) и вытеснил их за Рейн. Тем, что легионы были размещены на зимние квартиры именно здесь, в Везонтионе, Цезарь дал понять, что берет на себя заботу о рейнских рубежах и о землях эдуев и секванов. Это побудило в выступлению проживавших на северо-востоке белгов. В 57 до н.э. Цезарь пошел против них походом. После того как Цезарь захватил плацдарм на другом берегу реки Аксоны (совр. Эна), белги рассеялись, а прочие соседние с ними племена покорились Риму, только нервии оказали ожесточенное сопротивление, но были наголову разбиты. Тем временем Публий Лициний Красс, один из офицеров Цезаря, практически не встречая сопротивления, прошел через Нормандию и Бретань, так что по итогам двух лет Цезарь имел основания заявлять, что большая часть Галлии если не завоевана, то покорена силой оружия.
Однако в 56 до н.э. стало очевидно, что Галлия отнюдь не признала себя побежденной. Венеты в Бретани уже сожалели о проявленном ими малодушии, на северном побережье (неподалеку от совр. Булони) волновались морины, а возле устья Рейна – менапии. В то время как один из его легатов возглавил экспедицию в Нормандию, а другой усмирял аквитанов на юго-западе, Цезарь лично выступил против венетов. Уничтожив их суда в заливе Киброн, он принудил их к сдаче, после чего казнил вождей, а прочих продал в рабство. На следующий год (55 до н.э) Цезарь с такой же беспощадностью обрушился на узипетов и тенктеров, которых свебы вытеснили на западный берег Рейна. Призвав вождей этих племен для переговоров, Цезарь приказал их схватить под тем предлогом, что накануне они нарушили перемирие, а сам тем временем стремительно и неожиданно напал на противника недалеко от совр. Ксантена (Германия, на Рейне) и буквально его уничтожил. Такая уловка дала возможность противникам Цезаря в Риме выдвинуть против него обвинение в коварстве, а Катон Младший даже настаивал на том, чтобы выдать Цезаря германцам. Тем не менее Цезарь продолжал закреплять свои завоевания. Как бы предупреждая германцев о том, чтобы они больше не смели переправляться через Рейн, он за 10 дней выстроил мост через эту реку и устроил демонстрацию силы в западной Германии.
Хотя лето уже подходило к концу, Цезарь осуществил первую экспедицию в Британию через Ла-Манш, поскольку, как ему доносили, британские племена оказывали помощь галлам. Высадившись с двумя легионами в Кенте и приняв изъявления покорности от местных вождей, Цезарь возвратился в Галлию. В 54 до н.э. он вновь вторгся в Британию, на этот раз во главе пяти легионов, перешел Темзу и взял столицу Кассивеллауна, самого могущественного из местных вождей.
Приведя таким образом племена юго-восточной Британии в состояние номинальной покорности Риму (наложенная на них дань так и не была выплачена), Цезарь вернулся в Галлию, где следующей зимой (54–53 до н.э.) во многих племенах возобладали антиримские настроения. Эбуроны завлекли римлян в ловушку и разрушили их лагерь, причем погибло ок. полутора легионов и два легата, нервии и треверы открыто восстали. Цезарь увеличил свою армию до десяти легионов и в течение года (53 до н.э.) разбил разобщенных мятежников, а затем вновь перешел Рейн.
В 52 до н.э. вождь арвернов Верцингеториг организовал массовое восстание в центральной Галлии. В то время как легат Цезаря Лабиен выступил против сенонов и паризиев, сам Цезарь взял штурмом город битуригов Аварик (совр. Бурж), а затем двинулся на Герговию (возле совр. Клермон-Феррана в центральной Франции), где ему впервые довелось потерпеть поражение. Тем не менее вскоре Цезарь запер Верцингеторига с 80 тыс. его приверженцев в расположенном на холме (совр. Оксуа, в 50 км к северо-западу от совр. Дижона в северо-восточной Франции) городке Алезии, замкнув его в двойное кольцо укреплений. После того как Цезарь отразил войско галлов, попытавшееся прорвать осаду снаружи, голод вынудил Верцигеторига капитулировать. Вслед за ним покорились многие племена, лишь белловаки и некоторые другие продолжали борьбу вплоть до падения принужденного к сдаче голодом и жаждой города Укселлодуна (к северу от реки Дордонь, место точно не установлено) в 51 до н.э.
В оставшиеся годы своего правления в Галлии (51–50) Цезарь взял курс на примирение и постарался таким путем исцелить нанесенные войной раны. Он обложил племена меренной данью, сохранив в неприкосновенности все племенные традиции. Включение Галлии в сферу римского господства, которое распространилось таким образом вплоть до Рейна на севере, стало одним из решающих событий в мировой истории.
«Покорение Галлии Гаем Юлием Цезарем Восемь Галльских походов, проведенных римлянами под руководством Гая Юлия Цезаря, принесли империи не только огромные трофеи и обширные территории. Их итог стал одним из поворотных моментов в истории Рима. Покорение Галлии практически расчистило будущему диктатору путь к установлению единоличной власти в государстве. Во-первых, популярность Цезаря как гражданина и полководца значительно возросла. Во-вторых, в его руки попали колоссальные богатства, полученные от грабежа захваченных земель.»
Римляне называли общим именем галлы, большое количество племен, проживавших на территориях современных Швейцарии, Германии, Франции, Северной Италии, Бельгии, Люксембурга и части Нидерландов. Часто племена создавали различные союзы, но в основном находились в состоянии постоянных междоусобных войн. Государственности в общепринятом понимании у них не существовало. Народ подчинялся знати и клану жрецов друидов. Несмотря на все вышесказанное, галлы представляли собой серьезную силу благодаря своей воинственности и многочисленности. Вот с таким противников предстояло сразиться новому проконсулу, прибывшему в свою провинцию в 59 году до нашей эры.
Первый поход состоялся уже на следующий год. Его основной целью было помешать переселению на земли провинции большого, численностью около 400 тысяч человек, племени гельветов . В распоряжении Цезаря было около 30 тысяч человек: пять римских легионов, некоторое количество конницы союзников и несколько отрядов нумидийских наемников , критских стрелков и болеарских пращников. Первая крупная стычка состоялась на берегу реки Архар. Войска проконсула в результате быстрой атаки рассеяли противника и, форсировав реку, появились перед основными силами у города Бикбракта . Скоротечные переговоры не принесли результата и армии вступили в бой. Цезарь очень грамотно использовал характер местности, разместив свои войска на холме. Гельветам пришлось атаковать в гору. В ходе кровопролитной битвы римляне одержали победу, хотя какое-то время сражались на два фронта, отбивая атаки арьергардных сил противника, зашедших с тыла. Потери варваров составили более 230 тысяч убитых и взятых в плен. Остатки гельветов покорились и вернулись на свои территории.
В этом же году произошел второй Галльский поход, направленный против вторгшегося на территорию провинции германского вождя Ариовиста . Сам Цезарь высоко оценивал его личные и полководческие способности. Решающее сражение состоялось недалеко от Бизантиума . Оно отличалось особым упорством с обеих сторон. В момент, когда чаша весов заколебалась, молодой легат Публий Красс повел в бой третью линию легионов, создал на самом опасном участке численный перевес, решив, тем самым исход битвы.
Основной своей задачей на посту проконсула, Гай Юлий считал укрепление северных границ провинции и всего Рима. Поэтому третья компания, предпринятая в 57 году до нашей эры, была направлена против северных племен, основным из которых являлись белги. Самое ожесточенное сопротивление оказали нервии. Вторгшись на их земли в верховьях реки Самбр , римляне по своему обыкновению начали обустраивать укрепленный лагерь под прикрытием конницы. В лесу, на другом берегу находилась варварская армия, о которой не знала разведка. Быстро переправившись через реку, противник стремительно атаковал римскую армию, не успевшую принять боевое построение. Судьба сражение вновь оказалась на волоске и решилась в пользу Цезаря успевшими на поле битвы двумя легионам, охранявшими обоз.
Покорение белгов и нервиев означало полное завоевание Галлии
В период по 51 год до нашей эры были совершены еще 5 Галльских походов, направленных на укрепление власти Рима в провинции. Они носили карательные функции. Попытка покорения Британии , предпринятая в шестом походе, особых успехов не принесла.
43. Была большая равнина и на ней довольно высокий земляной холм. Это место находилось почти на одинаковом расстоянии от лагерей Цезаря и Ариовиста. Сюда они и явились для переговоров, как условились раньше. Легиону, посаженному на коней, Цезарь приказал остановиться в двухстах шагах от холма. На таком же расстоянии остановились и всадники Ариовиста. Ариовист потребовал, чтобы оба они беседовали верхом и чтобы каждый взял с собой на переговоры еще по десять человек. Когда, наконец, они друг с другом встретились, Цезарь в начале своей речи упомянул о милостях, оказанных Ариовисту им и сенатом. Он указывал, что Ариовист получил от нашего сената титул царя и друга и что ему посылались самые почетные дары; это отличие , говорил он, лишь немногим доставалось на долю и обыкновенно дается в награду только за большие заслуги . Хотя Ариовист не имел ни повода, ни законного основания для подобных притязаний, однако он получил такое отличие только благодаря милости и щедрости Цезаря и сената . Цезарь ссылался и на то, как давно и как законно существует близкая связь у римлян с эдуями, как часто в самых лестных выражениях составлялись постановления сената по отношению к эдуям; как эдуи еще до заключения с нами дружественного союза всегда занимали первое место во всей Галлии. Римский народ привык заботиться о том, чтобы ею союзники и друзья не только не теряли ничего своего, но чтобы, наоборот, усиливались в своем влиянии, видном положении и почете: кто мог бы потерпеть, чтобы у них было отнято то, чем они владели к моменту заключения дружественного союза с римским народом? Наконец, Цезарь повторил те требования, которые он заявлял раньше через послов: Ариовист не должен идти войной ни на эдуев, ни на их союзников и обязан вернуть заложников; если он не может хоть некоторую часть германцев отправить обратно на родину, то пусть он, по крайней мере, не допускает их дальнейшего перехода через Рейн.
44. На требования Цезаря Ариовист дал короткий ответ, но зато подробно распространялся о своих достоинствах: он перешел через Рейн не по своему побуждению, но по просьбе и приглашению галлов; не без больших надежд и расчета на важные выгоды он оставил родину и близких; места для жительства в Галлии уступлены ему самими галлами, заложники даны по их доброй воле; дань он берет по праву войны, именно ту, которую победители обыкновенно налагают на побежденных. Не он начал войну с галлами, а галлы с ним: все галльские общины выступили против него и стали лагерем; но все эти силы были им разбиты и побеждены в одном сражении. Если они снова хотят с ним помериться, то и он снова готов сразиться; если же хотят иметь мир, то несправедливо отказывать в дани, которую они до сих пор платили добровольно. Дружба римского народа должна служить ему украшением и защитой, а не приносить вред: с этим расчетом он и искал ее. Если по милости римского народа дань будет сложена, а сдавшиеся будут у него отобраны, то он откажется от дружбы с римским народом столь же охотно, как искал ее. Что он переводит в Галлию массу германцев, это он делает для своей безопасности, а не для завоевания Галлии: доказательством служит то, что он пришел сюда по просьбе галлов и вел войну не наступательную, но оборонительную. Он пришел в Галлию раньше, чем римский народ. До сего времени войско римского народа ни разу не выходило за пределы Провинции Галлии. Что Цезарю нужно? Зачем он вступает в его владения? Эта Галлия - его провинция, как та - римская. Как ему самому не следовало бы позволять вторгаться в наши земли, так и с нашей стороны несправедливо вмешиваться в его права. Цезарь говорит, что сенат назвал эдуев братьями; но он не до такой степени груб и невежествен, чтобы не знать того, что ни в последнюю войну с аллоброгами эдуи не помогали римлянам, ни сами в борьбе с ним и с секванами не пользовались помощью римского народа. Ему приходится догадываться, что дружба с эдуями - простой предлог и что войско, которое Цезарь держит в Галлии, он держит для уничтожения Ариовиста. Если Цезарь не уйдет и не выведет отсюда своего войска, то он будет считать его не другом, а врагом; и если его убьет, то этим доставит большое удовольствие многим знатным и видным римлянам: это ему известно от их собственных гонцов, и его смертью он мог бы купить расположение и дружбу всех их. Но если Цезарь уйдет и предоставит ему беспрепятственное обладание Галлией, то он отплатит ему большими услугами и все войны, какие Цезарь пожелает вести, доведет до конца без всяких хлопот и риска для Цезаря.
45. Цезарем много было сказано о том, почему он не может отказаться от этого дела: ни его личная политика, ни политика римского народа не позволяют покидать заслуженных союзников; далее он не признает за Ариовистом больше прав на Галлию, чем за римским народом. Кв. Фабий Максим победил арвернов и рутенов , однако, римский народ простил их, не обратил их страны в свою провинцию и не обложил данью. Если считаться с давностью, то власть римского народа над Галлией более законна, чем какая бы то ни было другая; а если усвоить себе точку зрения римского сената, то Галлия должна быть свободной, так как, несмотря на победу над ней, он оставил за ней самоуправление.
46. В этот момент беседы Цезарю дали знать, что всадники Ариовиста приближаются к холму, наскакивают на наших и пускают в них камни и копья. Цезарь прекратил переговоры, отступил к своим и отдал им строжайший приказ не отвечать на неприятельские выстрелы. Хотя он видел, что сражение с конницей отнюдь не опасно для отборного легиона, но считал недопустимым, чтобы после поражения врагов могли говорить, что он во время переговоров напал на них вероломно. В солдатской среде скоро стало известно, с какой наглостью Ариовист отказывал римлянам в каких бы то ни было правах на Галлию, как его всадники напали на наших и как этим переговоры были прерваны. Все это подняло в войске бодрость и боевой пыл.
47. На другой день Ариовист отправил к Цезарю послов с заявлением, что он желает продолжать начатые, но еще неоконченные переговоры: пусть Цезарь снова назначит для них день, или, если он этого не желает, пусть пришлет послом кого-либо из своих приближенных . Но Цезарь не видел оснований для возобновления переговоров, тем более что уже накануне германцев нельзя было удержать от обстреливания наших. Отправить послом кого-либо из своих - это значило бы подвергнуть посла большой опасности и отдать в жертву людям диким. Наиболее целесообразным показалось послать к нему Г. Валерия Прокилла, сына Г. Валерия Кабура, и М. Меттия. Первый был очень храбрым и образованным молодым человеком, отец которого получил римское гражданство от Г. Валерия Флакка ; он пользовался доверием Цезаря и, сверх того, знал галльский язык, на котором Ариовист бегло говорил от давнего пребывания в Галлии. Наконец, у германцев не было причины оскорбить его. А Меттий был связан с Ариовистом узами гостеприимства. Цезарь поручил им узнать, что говорит Ариовист, и сообщить ему. Но когда Ариовист увидал их у себя в лагере, то он закричал в присутствии своего войска: зачем они пришли к нему? может быть, шпионить? Они пытались было отвечать, но он не дал им говорить и приказал наложить на них цепи.
48. В тот же день он двинулся вперед и стал лагерем в шести милях от лагеря Цезаря под горой. На следующий день он провел свои войска мимо лагеря Цезаря и разбил свой лагерь в двух милях сзади него, чтобы отрезать Цезаря от хлеба и другого провианта, подвозимого из страны секванов и эдуев. С этого дня Цезарь в течение пяти дней подряд выводил свои войска и выстраивал их перед лагерем, чтобы дать Ариовисту сражение, если он того захочет. Но Ариовист все эти дни держал войско в лагере и завязывал ежедневно только конные стычки. Это был особый род сражений, в котором германцы были опытны. У них было шесть тысяч всадников и столько же особенно быстрых и храбрых пехотинцев, которых каждый всадник выбирал себе по одному из всей пехоты для своей личной охраны: эти пехотинцы сопровождали своих всадников в сражениях. К ним всадники отступали: если положение становилось опасным, то пехотинцы ввязывались в бой; когда кто-либо получал тяжелую рану и падал с коня, они его обступали; если нужно было продвинуться более или менее далеко или же с большой поспешностью отступить, то они от постоянного упражнения проявляли такую быстроту, что, держась за гриву коней, не отставали от всадников.
49. Видя, что Ариовист не покидает своего лагеря, Цезарь выбрал, во избежание дальнейшей задержки провианта, удобное место для лагеря по ту сторону лагеря германцев, приблизительно в шестистах шагах от него, и двинулся туда в боевом порядке тремя линиями. Первой и второй линиям приказано было стоять под оружием, а третьей укреплять лагерь. Это место, как упомянуто было, отстояло от неприятеля приблизительно на шестьсот шагов. Ариовист послал туда около шестнадцати тысяч человек налегке со всей конницей, чтобы наводить на наших страх и мешать постройке укреплений. Тем не менее Цезарь не отменил своего прежнего распоряжения и приказал двум линиям отражать врага, а третьей оканчивать работу. Укрепив лагерь, он оставил там два легиона и часть вспомогательных войск, а остальные четыре отвел назад в главный лагерь.
50. На следующий день Цезарь, по своему обыкновению, вывел из обоих лагерей свои войска, немного продвинулся от своего главного лагеря и таким образом снова дал врагам случай сразиться. Но заметив, что они все-таки не выходят из своего лагеря, он около полудня отвел войско назад в лагерь. Только тогда Ариовист двинул часть своих сил на штурм малого лагеря. С обеих сторон завязался, продолжавшийся вплоть до вечера, ожесточенный бой. При заходе солнца Ариовист, после больших потерь с той и другой стороны, отвел свои войска назад в лагерь. Цезарь стал спрашивать пленных, почему Ариовист уклоняется от решительного сражения; они объяснили это тем, что, по существующему у германцев обычаю, их замужние женщины объясняют на основании метания жребия и предсказаний, выгодно ли дать сражение или нет; и вот теперь они говорят, что германцам не суждено победить, если они дадут решительное сражение до новолуния.
51. На следующий день Цезарь, оставив для того и другого лагеря достаточное прикрытие, все вспомогательные войска расположил перед малым лагерем на виду у врагов. Эти вспомогательные войска он употребил в дело только для виду , так как численностью легионной пехоты он слишком уступал превосходившему его врагу. А сам он, построив войско в три линии, вплотную подошел к лагерю врагов. Только тогда германцы уже по необходимости вывели из лагеря свои силы и поставили их по племенам на одинаковом расстоянии друг от друга: это были гаруды, маркоманы, трибоки, вангионы, неметы, седусии и свебы. Все свое войско они окружили повозками и телегами, чтобы не оставалось никакой надежды на бегство. На них они посадили женщин, которые простирали руки к уходившим в бой и со слезами молили их не предавать их в рабство римлянам.
52. Цезарь назначил командирами отдельных легионов легатов и квестора, чтобы каждый солдат имел в их лице свидетелей своей храбрости, а сам начал сражение на правом фланге, так как заметил, что именно здесь неприятели всего слабее. Наши по данному сигналу атаковали врага с таким пылом и с своей стороны враги так внезапно и быстро бросились вперед, что ни те, ни другие не успели пустить друг в друга копий. Отбросив их, обнажили мечи, и начался рукопашный бой. Но германцы, по своему обыкновению, быстро выстроились фалангой и приняли направленные на них римские мечи. Из наших солдат оказалось немало таких, которые бросались на фалангу, руками оттягивали щиты и наносили сверху раны врагам. В то время как левый фланг неприятелей был разбит и обращен в бегство, их правый фланг своим численным превосходством сильно теснил наших. Это заметил начальник конницы молодой П. Красс, который был менее занят, чем находившиеся в бою, и двинул в подкрепление нашему теснимому флангу третью (резервную) линию.
53. Благодаря этому сражение возобновилось. Все враги обратились в бегство и прекратили его только тогда, когда достигли реки Рейна приблизительно в пяти милях отсюда. Там лишь очень немногие, в надежде на свою силу, попытались переплыть на другой берег или же спаслись на лодках, которые нашлись там. В числе их был и Ариовист, который нашел маленькое судно и на нем спасся бегством; всех остальных наша конница догнала и перебила. У Ариовиста было две жены, одна из племени свебов, которую он взял с собой из дому, а другая норийка, сестра царя Воккиона, который прислал ее в Галлию, где Ариовист и женился на ней. Обе они во время бегства погибли. Было и две дочери: одна из них была убита, другая взята в плен. Г. Валерий Прокилл, которого его сторожа во время бегства тащили на трех цепях, наткнулся на самого Цезаря, когда последний со своей конницей преследовал врага. Эта встреча доставила Цезарю не меньшее удовольствие, чем сама победа: таким образом этот весьма почтенный в Провинции Галлии человек, его друг и гостеприимец, вырвался из рук врагов и возвращен ему, и судьба, избавив его от гибели, ничем не омрачила великой радости ликования по случаю победы. Прокилл рассказывал, что в его присутствии о нем трижды бросали жребий - казнить ли его немедленно сожжением или же отложить казнь на другое время: он уцелел по милости этих гаданий. Точно так же и М. Меттий был найден и приведен к Цезарю.
Над Цизальпийской Галлией и Иллирика с тремя легионами на 5 лет, а затем сенат добавил еще и трансальпийские Галлию (современные территории Бельгии, Франции, часть Нидерландов и большую часть Швейцарии и левый берег Рейна) и четвертый легион. Цизальпийской (Gallia Togata) - "одета в тогу", романизированная часть Галлии. Трансальпийские (Gallia Comata) - "волосатая Галлия" называлась дикой, которая носила брюки. Получив это, Юлий Цезарь достиг того чего хотел, ведь благодаря Галльским провинциям он рассчитывал стать во главе великой Римской империи. И как выразился Катон, Цизальпийской Галлия и Верхняя Италия была акрополем Италии; оттуда можно было наблюдать за всем Римом, а в провинции, лежащие на противоположной стороне Альп давала бы возможность для завоевания и воинской славы, к обучению войска, захвата сокровищ.
Перед тем как приступить к завоеваниям Цезарь позаботился о том, чтобы сохранить нетронутыми свои законы, которые он установил за время своего пребывания в должности консула. По этому должны наблюдать Помпей и Красс . Цезарь постоял у ворот Рима до марта 58 г., это было сделано для того, чтобы своим близким нахождением усилить нападки Клодия на Цицерона, после поспешно отправляется в свою провинцию.
2. Военная кампания 58 года до н. е.
В 58 году до н. е. Гай Юлий Цезарь прибывает Галлию и начинает кампанию по ее завоевания. Цезарь пришел в Галлию с четким намерением - завоевать всю Галлию. Кроме большой выгоды, что дала война Цезарю, а именно славу и опытное войско, война еще мала для Рима национальный интерес, ведь она велась против галлов - врагов, которые когда-то разрушили Рим и много раз наводили на него ужас. Учитывая тогдашнее положение Галлии, она должна стать легкой добычей для римлян или германцев, несмотря на то, что племена враждовали и воевали между собой, которые находились в неполном владении Ариовиста, полчища которого постоянно продвигались к границам Римской империи и могли бы стать для римлян достаточно же опасными соседями. Поэтому, после покорения гельветов во главе с Оргеториксом в июле 58 г. до н. н.э. в битве у крепости эдуев Бибракты, где Цезарь получил одну из лучших побед. Хотя варвары преобладали численностью, все же Цезарь нанес им поражение и около 130 тыс. варваров пали в бою. Для Цезаря стоит задача уничтожить владения германцев в Галлии. А потому летом 58 г. до н. е. он начинает войну против Ариовиста , а когда победил его возле г. Везонтиона (район современного Страсбург) и оттеснив его за Рейн, победитель получил почти всю Центральную Галлию. Несмотря на эту победу все же галлы были тяжелым врагом, потому что они были достаточно храбрыми и свободолюбивыми. И все же римское военное искусство и легионы, но и до этого Юлий Цезарь, который показал себя в Галльской войне достаточно гениальным полководцем, это было не под силу и так раздробленным племенам. Так Цезарь шел с уверенностью и большим упором на галлов, получая победу за победой.
3. Военная кампания 57 года до н. е.
Весной 57 г. до н. н.э. Цезарь начал борьбу против северных кельтских племен белгов , потому что боялся, чтобы те не собрали армию, которая могла достигать численностью около 350 тыс. Здесь Цезарь применил свои дипломатические способности и ему удалось разъединить соперника. Одни за другими отпадали племена: белловакы, амбианы, нервии, атребаты, виромандуи и другие. На сторону римлян перешел вождь Сенон Каварин . Впоследствии нанеся царю Сюисонну (современного Суассон) Гальби , вблизи Аксоны уверенной поражения. После того как римляне разбили племя нервиев во главе с Бодуогнатом все белгськи племена окончательно смирились, а наказанием за вероломное нападение нервиив на римлян было продано в рабство 53 тыс. пленных.
4. Военная кампании 56 - 51 лет до н. е.
В 56 году до н.э. Гай Цезарь, его легаты Сабин, Котта, Лабиен, квинт Цицерон успешно действовали против вождей различных галльских племен. Так, Квинт Титурий Сабин сумел разбить Виридовикса , вождя одного из сильнейших племен Арморики (современная Бретань). В связи с такими быстрыми темпами захвата галлов Гаем Юлием Цезарем уже к концу 56 г. до н. е. подчинение Галлии было завершено. И тогда она была провозглашена как римская провинция. Конечно, такие успехи Цезаря производили в Риме большое впечатление, они вызывали удивление и большое увлечение. Сенат в свою очередь дал постановление провести грандиозные торжества, которые должны были бы продолжаться 15 дней.
5. Карательные экспедиции
В 54 г до н. н.э. начинается, несмотря на кажущееся подчинение, сильное збуренння среди галльских племен. Общая зависимость от Рима сгладила противоположность племенных интересов; сознание национального единства всегда была сильна в галлов. Попытки сбросить с себя тяжелую гегемонию начались, однако, не с общего восстания, а из местных вспышек.
Первая вспышка произошла в наиболее диких племен. Зимой 54 г до н. е. один из сильнейших племен белгов - ебуронив - воспользовалось тем, что Цезарь для удобства зимовки распределил свое войско на отдельные лагеря, и напал на одного из легатов Цезаря, Титурия Сабина в его лагере. Предводителю ебуронив Амбиориксу хитростью удалось заставить Сабина покинуть свой лагерь, он был со всем своим войском уничтожен белги. После этого на помощь Амбиориксу пришел Индутиомар, один из вождей треверов, убедив поддержать восстание. При этом Индутиомар заставил бежать в римский лагерь своего противника Цингеторикса .
Соседний легат Ю. Цезаря, Кв. Цицерон, не повторил ошибки Сабина, его войску удалось отстоять свой лагерь. Цезарю пришлось спешить на помощь, тем более что поднялись всие соседние племена: карнуты, Сенон и др.. Зимой и летом Юлий Цезарь во главе 10 легионов подавлял смуту и жестоко расправлялся с восставшими. В 53 г. до н. е. ситуация казалась спокойной, и Цезарь счел возможным вернуться на зиму в свою обычную зимнюю резиденцию в Северной Италии.
Но восстание ебуронив было только прелюдией. Национальное самосознание было окончательно пробуждено экзекуциями; кельтская нация не замедлила сплотиться, выбрав своим центром - своих старых гегемонов Арверн и их молодого руководителя, недавно провозглашенного царем, Верцингеторикса , инициатора и душу ожесточенной борьбы, которая начиналась. Зимой 53 г. до н. е. года готовилась сделка между племенами, в конце зимы начались военные действия. В первые месяцы восстала далеко не вся Галлия: центр и запад сплотились около Верцингеторикса, север поднимался медленно, восток и в центре лингоны и ремы были на стороне Цезаря.
План галльского вождя состоял в том, чтобы отрезать войско Цезаря, стоявшее в стране Сенон, от центра римского влияния - долины Роны и от его вождя, который был в Италии. Для этого одновременно карнуты перерезали гарнизон нынешнего Орлеана и взяли осаду войска в нынешнем Sens, отряд галлов спускается с Арвернських высот в Римскую провинцию, сам Верцингеторикс стремится подчинить себе суессионив, эдуев, битуригив и тем пытается преградить Цезарю доступ к легионам. План этот не удался. Цезарь, с горстью наскоро собранных солдат, организует защиту провинции и делает поход в страну Арверн. Верцингеторикс, рассчитывая уничтожить его в знакомых ему местах, покидает на время свой пост и бросается навстречу отряду Цезаря.
Цезарь, бросив отряд, с горстью всадников усиленными маршами проходит через провинцию и области эдуев и лингоны в своих легионов. Возвращение Верцингеторикса на предыдущую должность не помешало Цезарю быстро справиться с повстанцами Сенон и карнутамы и двинуться на юг. Неудача под Новиодуном и быстрая тактика Цезаря, неуверенность в своем войске и уверенность в неуспехе правильных битв изменили план Верцингеторикса. Он решил отныне не принимать сражений, опустошить все на пути Цезаря, постоянно нападать на его конницу , не допуская провианта и фуража , защищать только важнейшие и сильнейшие пункты.
6. Исторические отзывы
Гай Юлий Цезарь великий полководец и государственный деятель, о мастерстве побеждать Наполеон I в своих записках его кратко охарактеризовал следующими словами: "Принципы Цезаря были одинаковы с принципами Александра и Ганнибала: концентрировать свои силы, находить своих слабых мест, быстро двигаться к важных пунктов, пользоваться моральным воздействием, славой своего оружия, страхом, который оно внушало и политическими средствами, чтобы удержать своих союзников в верности и покоренные народы в повиновении ".
Гай Юлий Цезарь. Галльские войны. Окончательное покорение Галлии
Еще в конце 52 г. произошло окончательное замирение эдуев, а затем изъявили покорность и арверны. Более того, им было возвращено 20 тысяч пленных. Что касается эдуев, то за ними даже сохранился статус союзников, который кроме них имели лишь верные ремы и лингоны. Арверны, хотя и должны были выдать большое число заложников, тоже получили вполне терпимые условия мира, по которым признавалась их самостоятельность при решении внутренних вопросов. Теперь, когда опасность объединения Галлии была как будто устранена. Цезарю важно было найти опору хотя бы в этих двух наиболее значительных общинах.
Но есть ли основания считать, что опасность объединения полностью отпала? Действия Цезаря в кампании 51 - 50 гг. были направлены прежде всего и главным образом на то, чтобы подавить такие стремления в самом зародыше. Как всегда в подобных случаях, он действовал энергично и стремительно. Зимой 52/51 г. он неожиданно вторгся с двумя легионами в богатую область битуригов и быстро привел их к покорности. Затем наступила очередь карнутов. Однако карнуты при одном только известии о приближении римлян покинули свои города и села, скрываясь в лесах или даже на территории соседних общин. Так как зима оказалась довольно суровой, то Цезарь разбил зимний лагерь в Ценабе, городе карнутов, который уже не в первый раз видел римские войска. Но отсюда ему пришлось еще до конца зимы выступить в новый поход - против белловаков.
Белловаки имели славу воинственного племени. Когда по требованию Верцингеторикса формировалось общегалльское ополчение и каждая община выставляла определенный контингент воинов, белловаки отказались от этого, заявив, что они не желают подчиняться ничьей власти, но будут вести войну с римлянами самостоятельно. И действительно, из всех галльских общин, еще не принимавших прямого участия в восстании, белловаки оказались наиболее опасным противником.
Кроме самих белловаков в борьбе против римлян участвовали и другие племена белгов. Во главе ополчения стояли опытный военный руководитель белловак Коррей и заклятый ныне враг римлян атребат Коммий. Последнему удалось даже привлечь германскую конницу. Что касается Коррея, то он руководил военными действиями весьма умело, используя в значительной степени тактику Верцингеторикса.
Цезарь вначале располагал четырьмя легионами, затем ему пришлось вызвать еще два легиона. Тем не менее он долго не мог добиться решающего успеха, наоборот, испытал ряд чувствительных неудач, причем слух о них дошел даже до Рима. Наконец в одном из сражений, в котором он принял личное участие, белловаки потерпели решительное поражение, а Коррей был убит. В лагере неприятелей после этого было созвано собрание и решено направить к римлянам послов и заложников. Послы, прибывшие к Цезарю, просили его проявить милосердие и подчеркивали то обстоятельство, что Коррей, главный виновник и вдохновитель войны, погиб. Цезарь, как о том рассказывает автор восьмой книги «Записок о галльской войне» Авл Гиртий, отвечал, что ему хорошо известно, как удобно сваливать вину на умерших, но тем не менее он готов удовлетвориться тем наказанием, которое белловаки уже навлекли сами на себя.
Замирение племен белгов имело решающее значение. Пожар общегалльского восстания был окончательно потушен, оставались лишь разрозненные, едва тлеющие очаги. Сам Цезарь отправился в область эбуронов, и страна несчастного беглеца Амбиорикса была полностью выжжена и разграблена. Остальное поручалось легатам: Лабиену, Канинию, Фабию, которые оперировали в области Луары, а также в Бретани и Нормандии. Лабиен привел к покорности треверов, а Каниний и Фабий успешно действовали в области пиктонов, где уцелевшие отряды повстанцев осаждали город Лемон (Пуатье).
Последней крупной операцией была борьба вокруг города и крепости Укселлодун. Он был захвачен соратником Верцингеторикса Луктерием и неким Драппетом, который якобы еще в самом начале восстания привлек к себе изгнанников из всех общин, принимал даже «разбойников» и призвал к свободе рабов. К сожалению, кроме этой отрывочной и едва ли объективной характеристики Гиртия, о Драппете больше ничего не известно.
Осада Укселлодуна, великолепно укрепленного самой природой, продолжалась довольно долго. И хотя легат Цезаря Каниний действовал успешно и в одном из сражений разбил Драппета, когда тот вывел часть войск из города, но для взятия города у Каниния не хватало сил. Тогда Цезарь, который в это время объезжал галльские общины, творя суд и стараясь внести успокоение, внезапно появился под Укселлодуном. Он нашел нужным продолжить осаду, но жители оказывали отчаянное сопротивление, и город сдался лишь тогда, когда подкопами были перерезаны последние источники воды. И вот, как объясняет Гиртий, Цезарь, считая, что его мягкость всем известна, не имел уже теперь оснований опасаться, что какую-нибудь суровую меру, им проведенную, сочтут за проявление прирожденной жестокости, а потому всем жителям города, кто только держал в руках оружие, он приказал отрубить руки, но сохранить жизнь, дабы тем нагляднее было наказание за их преступления.
Вслед за этим устрашающим примером последовала целая серия миролюбивых актов. Цезарь лично посетил Аквитанию, область, в которой он еще не бывал, и добился здесь полного успокоения. Затем он направился в Нарбоннскую Галлию, а своим легатам поручил развести войска на зимние квартиры, распределив их с таким расчетом, чтобы ни одна часть Галлии не оставалась не занятой римскими частями. Сам он, пробыв несколько дней в Провинции и щедро наградив всех тех, кто оказал ему какие-либо услуги в годы трудных испытаний, не стал переправляться за Альпы, но вернулся к своим легионам в Бельгию, избрав в качестве главной квартиры город атребатов Неметокенну (Аррас).
В 50 г. в Галлии, по мнению Гиртия, уже не происходило никаких особенно важных событий, во всяком случае таких событий, описанию которых следовало бы посвятить особую книгу. Зимуя в Галлии, Цезарь был занят главным образом сохранением и укреплением дружественных отношений с общинами. Для этого он «обращался к общинам в лестных выражениях, их вождей осыпал наградами, не налагал тяжелых повинностей и вообще старался смягчить для истощенной столькими несчастливыми сражениями Галлии условия подчинения римской власти». В конце зимы Цезарь объехал все районы Ближней Галлии, затем, вернувшись к своим войскам в Неметокенну, вызвал легионы с зимних квартир к границе треверов и там произвел торжественный смотр всей армии. Этим как бы ставилась последняя точка: война в Галлии отныне считалась законченной.
В течение этой же зимы 50 г. Цезарем были заложены основы этой новой организации Трансальпийской Галлии и урегулированы ее взаимоотношения с Римом. Эти отношения отнюдь не были единообразными и обезличенными. Три наиболее авторитетные галльские общины - эдуи, ремы и лингоны, как уже упоминалось, оказались в привилегированном положении, остальные должны были выплачивать твердо установленные суммы налога (трибут). Известно, что Трансальпийская Галлия (Gallia Comata) в целом выплачивала ежегодно до 40 миллионов сестерциев (10 миллионов денариев). Эта общая сумма не должна удивлять своей относительно малой величиной: страна была истощена и разграблена в ходе опустошительной войны. Конечно, военная добыча, попавшая в руки римлян в самых ее разнообразных формах, в десятки, если не в сотни раз превышала сравнительно скромную и посильную для страны цифру трибута.
В чисто административном отношении завоеванные Цезарем огромные территории первоначально считались, по всей вероятности, присоединенными к Нарбоннской Галлии. Прежняя система управления в отдельных общинах, т. е. местные «цари» или аристократические «сенаты», уцелела, и после завоевания сохранились также клиентские связи и зависимость одной общины от другой. Цезарь не стремился менять систему, как таковую, т. е. политические и административные порядки, он был озабочен лишь тем, чтобы во главе общин стояли теперь люди определенной ориентации - сторонники Рима и его лично. Здесь он не скупился на щедрые награды деньгами, конфискованными поместьями, руководящими должностями. Весьма терпимым и даже уважительным было отношение Цезаря к местной религии и ее жрецам, т. е. к друидам.
И хотя Цезарь не создал, вернее, не успел создать в Галлии вполне законченной и стройной политико-административной системы, тем не менее введенные им порядки оказались чрезвычайно устойчивыми и вполне реалистичными. Это доказывается хотя бы тем примечательным фактом, что, когда в Риме вспыхнула гражданская война и в Галлии почти не осталось римских войск, эта вновь завоеванная страна оказалась более верной Риму, чем некоторые провинции, казалось бы давно свыкшиеся с римским господством.
Каковы же общие итоги завоевания Галлии? Это было событие крупного исторического масштаба и значения. Если верить Плутарху, то Цезарь за девять лет военных действий в Галлии взял штурмом более 800 городов, покорил 300 народностей, сражался с тремя миллионами людей, из которых один миллион уничтожил и столько же захватил в плен. Завоеванная им и присоединенная к римским владениям территория охватывала площадь в 500 тысяч квадратных километров. Военная добыча - пленные, скот, драгоценная утварь, золото - была поистине неисчислима. Известно, что золота оказалось в Риме столько, что оно продавалось на фунты и упало в цене по сравнению с серебром на двадцать пять процентов. Обогатился и сам верховный командующий; он не только полностью восстановил, но и значительно увеличил свое не в первый раз растраченное состояние; обогатились и его офицеры (например, Лабиен и др.) и даже солдаты. Светоний, упрекая Цезаря в корыстолюбии, прямо говорит, что в Галлии он «опустошал капища и храмы богов, полные приношений, и разорял города чаще ради добычи, чем в наказание».
Но видимо, главный итог заключался не в этом. Завоевание Галлии открыло огромные перспективы для проникновения в эту страну римского торгово-денежного капитала - дельцов, торговцев, ростовщиков, создало в 50-х годах необычайную деловую активность как в этой новой провинции, так и в самом Риме. Не случайно некоторые ученые с легкой руки Моммзена считают, что присоединение Галлии оказало на средиземноморский мир - mutatis mutandis - такое же влияние, как открытие Америки на средневековую Европу. Кроме того, бесспорно, что интенсивно развивавшийся в дальнейшем процесс романизации Галлии, процесс многосторонний и протекавший как в социально-экономическом, политическом, так и в культурном аспектах, тоже брал свое начало в эпоху галльских войн Цезаря.
И наконец, итоги войн применительно к самому Цезарю. Не может быть сомнений в том, что его популярность в Риме достигла теперь наивысшего предела. Не говоря уже о демагогической политике Цезаря, на проведение которой он снова мог со своей обычной щедростью тратить огромные суммы, не говоря о его репутации в самых широких слоях римского населения, следует признать, что блеск военных и дипломатических побед в Галлии производил, видимо, неотразимое впечатление даже на тех, кого никоим образом нельзя заподозрить в излишней к нему симпатии. Это не означало, конечно, что с Цезарем примирились его наиболее ярые политические противники, но такие, например, люди, как Цицерон, хотя он и считал Цезаря чуть ли не главным виновником своего изгнания, тем не менее в одной из речей еще в 56 г. патетически восклицал: «Могу ли я быть врагом тому, чьи письма, чья слава, чьи посланцы ежедневно поражают мой слух совершенно неизвестными доселе названиями племен, народностей, местностей? Я пылаю, поверьте мне, отцы-сенаторы, чрезвычайной любовью к отечеству, и эта давнишняя и вечная любовь сводит меня снова с Цезарем, примиряет с ним и заставляет возобновить наши добрые отношения». Или Валерий Катулл, который, по мнению самого Цезаря, заклеймил его в своих стихах вечным клеймом, назвав и негодяем, и похабником, все же, когда заходила речь о победах в Галлии, вынужден был прилагать к имени Цезаря уже совсем иные эпитеты, например «знаменитый», «славный».
Девять лет военных действий в Галлии принесли Цезарю, конечно, огромный опыт. Репутация выдающегося полководца прочно утвердилась за ним. Как полководец, он обладал по крайней мере двумя замечательными качествами: быстротой действия и маневренностью, причем в такой степени, что, по мнению античных историков, никто из его предшественников не мог с ним соперничать. Почти вся тактика войны в Галлии (да и многие стратегические расчеты) основывались на этих двух принципах, и это был не только правильный, но и единственно возможный план действий при том соотношении сил, которое существовало в Галлии, особенно в период великого галльского восстания. Если Цезарь располагал в это время десятью легионами, т. е. в лучшем случае 60 тысячами человек, то общие силы восставших доходили до 250 - 300 тысяч человек. Все поэтому зависело от быстроты, маневренности, в конечном счете от умения разъединять силы противника.
Светоний специально отмечает, что самые длинные переходы Цезарь совершал с поразительной быстротой, налегке, в наемной повозке, делая по сотне миль в день. Его выносливость была невероятной; в походе он двигался всегда впереди войска, обычно пеший, иногда на коне, с непокрытой головой и в жару и в дождь. В нем сочетались осторожность с отчаянной смелостью. Так, например, он никогда не вел войска по дорогам, удобным для засады, без предварительной разведки. С другой стороны, он мог сам пробираться через неприятельские посты к своим окруженным частям, переодетый в галльское платье, идя на смертельный риск.
Как полководец Цезарь превосходил всех своих предшественников еще в одном отношении - в умении обращаться с солдатами, находить с ними общий язык. Уже не раз упоминалось о том, как мог он удачно построенной и вовремя произнесенной речью воодушевить войско или добиться перелома в настроении. Он лично знал и помнил многих центурионов, да и старослужилых солдат и обращался к ним в решающий момент боя по имени. Он мог принимать регулярное участие в тяжелых осадных работах, длящихся днем и ночью, и, видя, как надрываются и как измучены солдаты, предложить им добровольно снять осаду, как он и сделал это под Авариком.
Цезарь, подчеркивают его биографы, ценил в своих воинах не нрав, не происхождение, не богатство, но только мужество. Он был строг и одновременно снисходителен. Он требовал беспрекословного повиновения, держал всех в состоянии напряжения и боевой готовности, любил объявлять ложные тревоги, особенно в плохую погоду и в праздники. Вместе с тем он часто смотрел сквозь пальцы на проступки солдат во время отдыха или после удачных сражений. Созывая сходки и обращаясь к солдатам, он называл их не просто «воины», но ласково - «соратники». Отличившихся он награждал дорогим оружием, украшенным золотом или серебром. Всем этим он сумел добиться от солдат редкой преданности. Особенно ярко подобное отношение воинов к своему вождю проявилось в период гражданской войны, но оно ощущалось и раньше, в годы галльских походов. Не без удивления древние историки отмечают, что за девять лет войны в Галлии, несмотря на все трудности, лишения, а иногда и неудачи, в войске Цезаря ни разу не происходило никаких мятежей.
Проблема «Цезарь и солдаты» или, точнее, «проблема персональных отношений между Цезарем и его армией, проблема руководства людьми» вызывала определенный интерес и в новой историографии. Отмечались «духовный контакт» между полководцем и подчиненными, его умение выделять и отмечать храбрейших, преданность и инициатива самих солдат, зарождение у них таких понятий и критериев, как воинская.честь, «величие римского народа и собственное славное прошлое» или «государство и император». Взаимоотношения между Цезарем и солдатами, на наш взгляд, в данном случае явно идеализируются.
В ходе галльских войн Цезарь - дипломат и политик постоянно дополнял Цезаря-полководца. Повлиять на настроение солдат удачной и вовремя произнесенной речью скорее дипломатическая, чем чисто военная акция. Добиться разобщения сил противника - задача в равной мере и военная, и политическая. Вполне можно спорить о том, что требует большего умения маневрировать: военные действия или успешное проведение политики кнута и пряника?
Но среди богатого и разнообразного арсенала политических (и дипломатических) приемов, которыми пользовался Цезарь, постепенно выделяется один особенно старательно культивируемый им лозунг - это мягкое и справедливое отношение к противнику, особенно побежденному, это лозунг милосердия (dementia). Правда, он приобретает решающее значение только в эпоху гражданской войны, но возникает несомненно раньше, еще во время пребывания Цезаря в Галлии. При внимательном чтении «Записок» не трудно проследить, как год от года все чаще и настойчивее говорится о милосердии Цезаря. Эта его черта декларируется уже как бесспорная, само собой разумеющаяся, как давно и широко известная, а Авл Гиртий доходит до того, что даже варварские, жестокие поступки Цезаря по отношению к защитникам Укселлодуна считает неспособными поколебать якобы существующее общее мнение о природной мягкости и справедливости Цезаря. Таким образом, лозунг dementia становится сознательно проводимым принципом цезаревой дипломатии и политики. И этому лозунгу еще предстоит сыграть свою особую, исключительную и вместе с тем роковую роль в истории всей дальнейшей деятельности и жизни Цезаря.