Диалог культур: определение, уровни, примеры. Сборник идеальных эссе по обществознанию Что свойственно диалогу культур

Вся история человечества - это диалог. Диалог пронизывает всю нашу жизнь. Он является по своей действительности средством осуществления коммуникационных связей, условие взаимопонимания людей. Взаимодействие культур, их диалог - наиболее благоприятная основа для развития межэтнических, межнациональных отношений. И наоборот, когда в обществе есть межэтническое напряжение и тем более, межэтнические конфликты, то диалог между культурами затруднен, взаимодействие культур может носить ограниченный характер в поле межэтнической напряженности данных народов, носителей данных культур.

Диалог предполагает активное взаимодействие равноправных субъектов. Взаимодействие культур и цивилизаций предполагает и какие-то общие культурные ценности. Диалог культур может выступать как примиряющий фактор, предупреждающий возникновение войн и конфликтов. Он может снимать напряженность, создавать обстановку доверия и взаимного уважения. Понятие диалога особенно актуально для современной культуры. Сам процесс взаимодействия и есть диалог, а формы взаимодействия представляют собой различные виды диалогических отношений. Идея диалога имеет своё развитие в глубоком прошлом. Древние тексты культуры Индии наполнены идеей единства культур и народов, макро-и микрокосмоса, раздумьями о том, что здоровье человека во многом зависит от качества его взаимоотношений с окружающей средой, от сознания силы красоты, понимания как отражение Вселенной в нашем бытии.

Межкультурные взаимодействия не могут происходить иначе, чем через взаимодействия индивидуальных мировоззрений. Важнейшей проблемой при анализе межкультурного взаимодействия является раскрытие механизма взаимодействий. Два вида взаимодействия: 1) культурно-прямое, когда культуры взаимодействуют друг с другом благодаря общению на уровне языка. 2) Косвенное, когда основные характеристики взаимодействия являются и его диалоговый характер, диалог при этом входит внутри культуры, в составе ее собственных структур.

Методология взаимодействия культур, в частности, диалога культур, была разработана в трудах М. Бахтина. Диалог по М. Бахтину - это взаимопонимание, участвующих в этом процессе, и в то же время сохранение своего мнения, своей в другого (слияние с ним) и сохранение дистанции (своего места)”. Диалог - это всегда развитие, взаимодействие. Это всегда объединение, а не разложение. Диалог - это показатель общей культуры общества. “Диалог не средство, а самоцель. Быть - значит общаться диалогически. Когда диалог кончается, всё кончается. Поэтому, диалог, в сущности, не может и не должен кончаться”. По М. Бахтину, каждая культура живёт только в вопрошании другой культуры, что великие явления в культуре рождаются только в диалоге различных культур, только в точке их пересечения. Способность одной культуры осваивать достижения другой - один из источников её жизнедеятельности. “Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже....Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом..., между ними начинается как бы диалог, который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур... При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, но они взаимно обогащаются”. Подражание чужой культуре или полное неприятие её должны уступить место диалогу. Для обоих сторон диалог двух культур может быть плодотворным. ”Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем у ней ответа, на эти наши вопросы; и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины”.

Интерес - начало диалога. Диалог культур - это потребность во взаимодействии, взаимопомощи, взаимообогащении. Диалог культур выступает как объективная необходимость и условие развития культур. В диалоге культур предполагается взаимопонимание. А во взаимопонимании предполагается единство, сходство, тождество. То есть диалог культур возможен лишь на основе взаимопонимания, но вместе с тем - лишь на основе индивидуального в каждой культуре. А общим, объединяющим все человеческие культуры, является их социальность, т.е. человеческое и человечное. “Взаимопонимание столетий и тысячелетий, народов, наций и культур обеспечивает сложное единство всего человечества, всех человеческих культур (сложное единство человеческой культуры), сложное единство человеческой литературы”. Нет единой мировой культуры, но есть единство всех человеческих культур, обеспечивающее “сложное единство всего человечества”- гуманистическое начало.

Влияние одной культуры на другую реализуется только в том случае, если существуют необходимые условия для такого влияния. Диалог двух культур возможен только при определенном сближении их культурных кодов, наличии или возникновении общей ментальности. Диалог культур - это проникновение в систему ценностей той или иной культуры, уважение к ним, преодоление стереотипов, синтез самобытного и инонационального, ведущий к взаимообогащению и вхождению в мировой культурный контекст. В диалоге культур важно увидеть общечеловеческие ценности взаимодействующих культур. Одним из главных объективных противоречий, свойственных культурам всех народов мира, является противоречие между развитием национальных культур и их сближением. Поэтому необходимость диалога культур является условием самосохранения человечества. А формирование духовного единства есть результат диалога современных культур.

По мнению Хантингтона, многообразие культур изначально предполагает их замкнутость и требует диалога. Локальная культурная замкнутость может быть разомкнута через диалог с другой культурой через философию. Через философию общечеловеческое проникает в диалог культур, создавая шанс каждой культуре делегировать свои лучшие достижения в общечеловеческий фонд. Культура - достояние всего человечества, как исторический результат взаимодействия народов. Диалог является истинной формой межнационального общения, предполагающий как взаимообогащение национальных культур, так и сохранение их самобытности. Общечеловеческая культура - это как бы древо со многими ветками. Культура народа может процветать лишь тогда, когда процветает общечеловеческая культура. Поэтому, заботясь о национальной, этнической культуре, следует очень беспокоиться и об уровне общечеловеческой культуры, которая едина и многообразна. Едина - в смысле включения в себя многообразия исторических и национальных культур. Каждая национальная культура своеобразна и единственна. Её вклад в общечеловеческий культурный фонд уникален и неповторим. Ядро каждой культуры составляет свой идеал. Исторический процесс формирования и развития культуры не может быть правильно понят, не учитывая взаимодействие, взаимовлияние, взаимообогащение культур.

Обмен духовными ценностями, знакомство с достижениями культуры других народов обогащает личность. Сердцевиной деятельности субъекта культуры, в процессе которой изменяется он сам, изменяя, развивая при этом состояние, содержание национальной культуры. Взаимодействие культур происходит и на уровне межличностного общения, так как в ощущении реализуются общезначимые ценности культур. Межличностное общение, расширяя источники социальной и культурной информации, тем самым может выступить важным фактором в преодолении стереотипизированного мышления и этим способствует взаимообогащению духовного облика людей.

Глобализация и глобальные проблемы способствуют диалогу культур. В целом проблемы открытости к диалогу и взаимопониманию в современном мире приобретают глубокий характер. Однако для взаимопонимания и ведения диалога не достаточно одной доброй воли, но необходима кросс-культурная грамотность (понимание культур других народов), которая включает в себя: “осознание различий в идеях, обычаях, культурных традиций, присущих разным народам, способность увидеть общее и различное между разнообразными культурами и взглянуть на культуру собственного сообщества глазами других народов” Участвуя в диалоге культур, надо знать не только свою культуру, но и сопредельных культур и традиций, верований и обычаев.

Диалог культур в современном мире

Как известно, история заполнена постоянной борьбой различных культур. Вся мировая история - это процесс взаимодействия народов, каждый из которых обладал или обладает специфической системой ценностей и способом деятельности. Характер взаимоотношений между народами, безусловно, определяется текущими экономическими и политическими интересами. Однако очень часто за ними скрываются факторы более глубокого порядка - духовные ценности, без учета и понимания которых невозможно установить нормальные добрососедские отношения между народами и прогнозировать их будущее.

Взаимодействие культур - необычайно актуальная тема в условиях современного мира в целом. Вполне возможно, что она важнее, чем проблемы экономических и политических взаимоотношений между народами. Культура составляет в стране известную целостность, и чем больше у неё внутренних и внешних связей с другими культурами или отдельными ее отраслями между собой, тем выше она поднимается. Культура - мощный фактор человеческой деятельности: она присутствует во всем, что мы видим и чувствуем. В основе мировосприятия лежит наша культура: мы видим мир через очки, окрашенные ею. То, что люди делают, напрямую зависит от того, во что они верят, а их убеждения, в свою очередь, зависят от культурно окрашенного видения себя и окружающего мира.

Понятие диалога особенно актуально для современной культуры. Сам процесс взаимодействия и есть диалог, а формы взаимодействия представляют собой различные виды диалогических отношений. Идея диалога имеет своё развитие в глубоком прошлом. Древние тексты культуры Индии наполнены идеей единства культур и народов, макро-и микрокосмоса, раздумьями о том, что здоровье человека во многом зависит от качества его взаимоотношений с окружающей средой, от сознания силы красоты, понимания как отражение Вселенной в нашем бытии. Диалог пронизывает всю нашу жизнь. Он является по своей действительности средством осуществления коммуникационных связей, условие взаимопонимания людей. Взаимодействие культур, их диалог - наиболее благоприятная основа для развития межэтнических, межнациональных отношений. И наоборот, когда в обществе есть межэтническое напряжение и тем более, межэтнические конфликты, то диалог между культурами затруднен, взаимодействие культур может носить ограниченный характер в поле межэтнической напряженности данных народов, носителей данных культур. По Данилевскому культуры развиваются обособленно и изначально враждебны друг другу. В основе всех этих различий он видел "дух народа". "Диалог - это общение с культурой, реализация и воспроизводство ее достижений, это обнаружение и понимание ценностей других культур, способ присвоения последних, возможность снятия политической напряженности между государствами и этническими группами. Он - необходимое условие научного поиска истины и процесса творчества в искусстве. Диалог - это понимание своего "Я" и общение с другими. Он всеобщ и всеобщность диалога общепризнанна" .

Понятие диалога в культурном процессе имеет широкий смысл. Оно включает в себя и диалог создателя и потребителя культурных ценностей, и диалог поколений, и диалог культур как формы взаимодействия и взаимопонимания народов. По мере развития торговли, миграции населения взаимодействие культур неизбежно расширяется. Оно служит источником их взаимообогащения и развития. Диалог культур предполагает взаимодействие, взаимопроникновение различных культурных образований в рамках крупных культурных зон, а также общение, духовное сближение огромных культурных регионов, сформировавших на заре человеческой цивилизации неповторимый комплекс специфических черт. Заметим, что диалог культур не ограничивается только гуманитарными контактами культурных образований различного масштаба, -- речь идет и о приобщении отдельной личности к этим культурным мирам, внутреннем переосмыслении ценностей "чужой" культуры. Взаимодействие европейских и неевропейских культур может осуществляться по-разному. Оно может происходить в форме поглощения западной цивилизацией восточных, проникновения западной цивилизации в восточные, а также сосуществования обеих цивилизаций. Бурное развитие науки и техники европейских стран, потребность в обеспечении нормальных условий жизни для населения земного шара обострили проблему модернизации традиционных цивилизаций. Однако попытки модернизации имели катастрофические последствия для традиционных исламских культур. Любое явление культуры осмысливается людьми в контексте современного состояния общества, который может сильно изменить его смысл. Культура сохраняет относительно неизменной лишь свою внешнюю сторону, в то время как ее духовное богатство содержит возможность бесконечного развития. Данная возможность реализуется деятельностью человека, способного обогащать и актуализировать те неповторимые смыслы, которые он обнаруживает в явлениях культуры. Это свидетельствует о постоянном обновлении в процессе динамики культуры. Само понятие культуры предполагает наличие традиции как "памяти", утрата которой равносильна гибели общества. Понятие традиции включает такие проявления культуры, как культурное ядро, эндогенность, самобытность, специфика и культурное наследие. Ядро культуры составляет система принципов, гарантирующих ее относительную стабильность и воспроизводимость. Вместе с тем, культуру отличает целостность всех ее структурных элементов, которая обеспечивается ее системностью, наличием иерархии, субординации ценностей. Важнейшим интеграционным механизмом культуры является традиция.

Для существования и развития любой культуре , как и любому человеку, необходимы общение, диалог, взаимодействие . Идея диалога культур подразумевает открытость культур друг другу. Но это возможно при выполнении ряда условий: равенства всех культур, признания права каждой культуры на отличия от других, уважения к чужой культуре.

Русский философ Михаил Михайлович Бахтин (1895- 1975) считал, что только в диалоге культура приближается к пониманию себя самой, глядя на себя глазами иной культуры и преодолевая тем самым свою односторонность и ограниченность. Не существует изолированных культур -- все они живут и развиваются только в диалоге с другими культурами:

"Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже (но не во всей полноте, потому что придут и другие культуры, которые увидят и поймут еще больше). Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом: между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур... При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются."

Обмен духовными ценностями, знакомство с достижениями культуры других народов обогащает личность. Сердцевиной деятельности субъекта культуры, в процессе которой изменяется он сам, изменяя, развивая при этом состояние, содержание национальной культуры. Взаимодействие культур происходит и на уровне межличностного общения, так как в ощущении реализуются общезначимые ценности культур. Межличностное общение, расширяя источники социальной и культурной информации, тем самым может выступить важным фактором в преодолении стереотипизированного мышления и этим способствует взаимообогащению духовного облика людей.

Современное состояние культуры вызывает обоснованное беспокойство. Одной из глобальных проблем развития общества является эрозия духовной культуры, возникающая в результате тотального распространения однообразной информации, изолирующей ее потребителей от работы по развитию представлений о смысле существования в социо-культурном процессе, усугубляющей ситуацию "смыслоутраты" в культуре.

Диалог культур был и остается главным в развитии человечества. На протяжении веков и тысячелетий происходило взаимообогащение культур, из которых складывалась уникальная мозаика человеческой цивилизации. Процесс взаимодействия, диалога культур носит сложный и неравномерный характер. Потому что не все структуры, элементы национальной культуры активны для усвоения накопленных творческих ценностей. Наиболее активный процесс диалога культур происходит при усвоении близких тому или иному типу национального мышления художественных ценностей. Конечно, многое зависит от соотношения стадий развития культуры, от накопленного опыта. Внутри каждой национальной культуры дифференцированно развиваются различные компоненты культуры.

В XX в. научно-технологическая культура Запада распространилась по всему земному шару. Незападные культуры теперь стоят перед дилеммой: раскрыться ли перед западной культурой или замкнуться и продолжать следовать традиционными путями, сохраняя привычный образ жизни, занятия и культы.

Западная культура индивидуалистична и персоноцентрирована. Она считает священными личностные ценности, свободу и стремление к счастью. Природа и все остальные существа приуготовлены главным образом на благо человеку. К тому же западная культура прагматична: она отметает значительную часть из того, что нельзя видеть или схватить, -- т.е. то, что не может быть "предъявлено" руке или глазу.

В последние годы, несмотря на "кока-колонизацию" и "макдональдизм", ценности и понятия западной культуры начали наталкиваться на сопротивление. В Южной Америке возникла новая разновидность культурного национализма. Латиноамериканцев возмущает их зависимость от Северной Америки, они выражают недовольство своей ролью получателей, а не создателей культурных течений, формирующих современный мир. Доминирование иностранной культуры переживает агонию и в умонастроениях образованных арабов, воспринимающих западную традицию как элемент гегемонии Запада над их странами. Арабы сознают себя пассивной стороной интеркультурного диалога, связывающего их почти исключительно с Западной Европой и Северной Америкой.

Индия и страны Южной Азии, хотя и продолжают контакты с британской культурой, ассимилируя многие ее отличительные особенности, стали активно отстаивать свое собственное культурное наследие. В России накоплен обширный исторический опыт амбивалентного отношения к западной культуре; такое отношение сохраняется и поныне. Его главные особенности -- восхищение достижениями Запада как в области технологии,так и в области высокой культуры, но одновременно -- опасение, что эти достижения могут подавить русское культурное наследие и тем самым лишить русский народ его самобытности. Взаимообогащение национальных культур в плане восприятия инонациональных ценностей происходит на неодинаковом уровне. В одном случае предполагаемое инонациональное произведение культуры воспринимается как инонациональное и не становится фактором национального сознания, самосознания, не входит в ценностную систему духовного мира личности. На более высоком уровне взаимообогащения национальных культур не ограничивается просто ознакомлением с инонациональным произведением искусства, а происходит творчество нового на основе собственно национального и познания инонационального. В таких случаях инонациональные ценности входят в национальное самосознание, обогащают духовный мир личности. ценность культура поколение духовный

Чем более развита национальная культура, тем более она способна к включению в сферу духовного общения ценности культуры различных наций и тем большие возможности она представляет для духовного обогащения личности. Характер восприятия зависит как от содержания ценностей культуры, так и от комплекса индивидуально-личностных особенностей воспринимающего. Восприятие ценностей культуры осуществляется на основе сравнения прежнего опыта и нового.

При этом познание происходит не только на рациональном, но и на иррациональной основе. Чувства стимулируют понимание или препятствуют пониманию, устанавливают его границы. Восприятие инонационального осуществляется посредством сравнения элемента культуры другой нации с аналогичным в собственной национальной культуре. Cравнение - есть основа всякого понимания и всякого мышления. Чужая культура усваивается только в процессе какой-либо деятельности практической, учебной или иной. Осмысление нового, усвоение невозможны без мыслительных процессов, связанных с языком. Язык содействует взаимному познанию наций, усвоению культурного наследия. Человек достигает высшего культурного развития тогда, когда большая духовная работа происходит в нем самом. Но прийти к этому он может лишь благодаря общению. Познание духовной культуры другой нации предполагает эмоционально-интеллектуальную активность субъекта восприятия, систематичности накопления знаний о содержании инонациональных культурных ценностей. В рамках глобализации возрастает международный диалог культур. Международный культурный диалог усиливает взаимопонимание между народами, дает возможность лучшего познания собственного национального облика. Сегодня восточная культура как никогда раньше начала оказывать огромное воздействие на культуру и образ жизни американцев.

В целом проблемы открытости к диалогу и взаимопониманию в современном мире приобретают глубокий характер. Однако для взаимопонимания и ведения диалога не достаточно одной доброй воли, но необходима кросс-культурная грамотность (понимание культур других народов), которая включает в себя: "осознание различий в идеях, обычаях, культурных традиций, присущих разным народам, способность увидеть общее и различное между разнообразными культурами и взглянуть на культуру собственного сообщества глазами других народов"Но чтобы понимать язык чужой культуры, человек должен быть открыт к культуре отечественной. От родного - к вселенскому, только так можно постичь лучшее в других культурах. И только в таком случае диалог будет плодотворен. Участвуя в диалоге культур, надо знать не только свою культуру, но и сопредельных культур и традиций, верований и обычаев.

Современное значение термина «культура» весьма многообразно и часто неопределенно. Достаточно напомнить, что под культурой сегодня понимают не только состояние или характеристику общества и человека вообще, но и вполне конкретную совокупность технологий, обычаев, традиций, образ жизни, государственность и т.п.: «культура Древней Руси», «культура античного мира», «Запад» или «западная культура», «Восток» или «культура Востока» и т.п. Именно в этом смысле говорят, например, о многих культурах, о сравнении культур, о диалоге и взаимодействии культур. В этих ситуациях термином «культура» обозначается реально существующая культура, созданная в определенном ареале...

Этим словом (термином) обозначаются в обыденной жизни искусство, музеи, библиотеки, кино, театры, религия и множество других самых разных вещей. Мы определяем как «культурное» или «некультурное» поведение людей; применяем такие выражения, как «культура труда», «культура торговли», «культура производства» и т.д.

Явления культуры по определению возникают только как результаты (следы) человеческой деятельности; они не могут появиться в природе, «естественным» путем. Это, в частности, те же знания, верования, искусство, нравы, право, обычаи и все прочие способности, характерные черты и привычки, усвоенные человеком как членом общества; это язык, символы и коды, идеи, табу, ритуалы, церемонии, социальные институты, орудия, технологии и все связанные с указанными феноменами компоненты...

Поэтому любые проявления человеческой деятельности, имеющие место в конкретном социуме, так или иначе представляют культуру этого социума. Если, пусть даже из самых лучших и благородных соображений, произвольноизъять (не включить в состав культуры) некоторые из них, то картина исторически конкретной (локальной) действительной культуры будет неполной, а система взаимодействий между элементами или составными частями, сторонами данной культуры окажется искаженной. Иначе говоря, культура конкретно-исторического общества является даже в преступности, наркомании и прочих вполне одиозных событиях и процессах. Вполне заслуживая ярлыка «антикультура», такие феномены общественной жизни тем не менее остаются явлениями соответствующей культуры как целого.

(Д.А. Лалетин)

Показать ответ

В ответе должны быть приведены примеры, допустим:

1) знакомство с культурой другого народа, его менталитетом (музееведы Скандинавских стран приехали в Москву в целях посещения музеев, выставок, театров для знакомства с духовными достижениями народов России);

2) межличностное общение на уровне реальных и виртуальных неформальных контактов с представителями других культур, способствующих пониманию друг друга, преодолению стереотипов, взаимообогащению за счет иного культурного опыта (подростки общаются со своими ровесниками из разных стран посредством социальных сетей в Интернете);

3) обмен духовными ценностями, ведущий к развитию национальных культур (проведение студентами вузов «круглых столов» с представителями национально-культурных автономий, подготовка книжных выставок «Шедевры национальных литератур» и др.)

Могут быть приведены другие примеры любой степени конкретизации

73% выпускников не работают по специальности, потому что...

Выбрали профессию, опираясь только на опыт друзей и родителей
- Не учли свои личностные особенности, способности и интересы
- Выбрали вуз, опираясь только на баллы ЕГЭ

Мы поможем Вам не ошибиться!

Идея диалога культур или, точнее, обоснование принципа диалогизма в отношениях между культурами – одна из самых глубоких,са­мых заветных исамых продуктивных идей великого русского мыслителя ХХ века М.М. Бахтина, получивших свое выражение и развитие в целом ряде его выдающихся работ, вошедших по праву в золотой фонд отечественной и мировой культуры. Диалог культур – одно из крупнейших открытий ХХ века в гуманитарной сфере. С легкой руки М. Бахтина проблематика диалога культур стала достоянием гуманитарных и общественных наук во всем мире. Эти идеи оказались востребованы в теории и практике межкультурных коммуникаций, в социологии и политологии, религиоведении и конфликтологии, философии и психологии, литературоведении и искусствознании, семиотике и лингвистике, в экономике и менеджменте, педагогике и методике обучения и воспитания. По существу, понятие «диалог культур» оказывается универсальным при характеристике и осмыслении любых международных, межнациональных, межконфессиональных и межличностных отношений.

Впервые мысли о диалоге культур как об основополагающем принципе культурно-исторического развития складывались у Бахтина еще в ранние периоды его твор­чества – невельcкий (I9I8-I920) и витебский (1920-1924), когда ему приходилось часто выступать на публичных диспутах, посвященных философско-религиозной, историко-культурной и литературной тематике. Сама эпоха послеоктябрьского развития была наполнена живым, непрекращающимся диалогом, а подчас и ожесточенным спором между старым и новым. Все работы Бахтина 1920-х годов, включая авторское исследование творчества Достоевского и книги, опубликованные после ареста автора и вышедшие в значительной мере при участии и под именами его друзей – П. Медведева, В. Волошинова, буквально переполнены эти спором. Они и рождались, действительно, в диалоге – с единомышленниками и оппонентами, а потому несли на себе печать злободневной полемики и полифонизма идей переходной эпохи.

Однако работы М. Бахтина 1930-40-х гг., посвященные жанру ро­мана и романному слову, в том числе проблемам хронотопа (т.е. взаимопроникновению времени и пространства), а так­же Ф. Рабле и народной культуре средневековья и Возрождения, – создавались автором уже в принципиально иную эпоху, отмеченную жесточайшим монологизмом и мыслительной однозначностью. Отстаивавшиеся Бахтиным в это время идеи диалога культур и принцип диалогизма в истории культуры не могли не являться по самой сво­ей сути формой идеологического сопротивления сталинизму и безудержному культу вождя, т.е. формой интеллектуальной оппозиции деспотическому режиму, идеологическому догматизму и идейно-эстетическому оправданию тоталитаризма как такового. Неслучайно первые после длительного замалчивания имени и работ Бах­тина публикации двух его наиболее крупных и известных произведений, пронизанные идеями диалога и диалогизма, – «Пробле­мы поэтики Достоевского» (196З) и «Творчество Франсуа Рабле и народ­ная культура средневековья и Ренессанса» (1965) – совпали с концом хрущевской оттепели, а в дальнейшем продолжали символизировать дух свободы, открытости, плюрализма, представляя собой способ интеллектуального противостояния застою и догматизму в период брежневского правления.

Особое место в развитии идеи диалога культур как процесса развивающегося исподволь разрушения культуры официозной, претендующей на серьезную однозначность и идеологическую диктатуру, принадлежит последней из названных работ Бахтина, защищенной им в 1946 г. в качестве диссертации под названием «Рабле в истории реализма». В этой книге больше всего внимания было уделено диалогу народной смеховой культуры и культуры официальной, серьезной и выстроенной иерархически. Однако в ней также шла речь и о диалоге далеко отстоящих друг от друга исторических культур, общающихся между собой через головы столетий и культурных эпох, в рамках так называемого «большого времени» (таковы, например, переклички Ф. Рабле с античностью, Н. Гоголя – с Рабле и т.п.). Не забыты Бахтиным были и примеры диалога современных друг другу культур. Так, на примере философии Ф. Рабле, изложенной в его романе, Бахтин выражает надежду, что, благодаря диалогу культур, человечество станет единым, и становящаяся общечеловеческая культура будет построена «в чисто ренессансной горизонтали пространства и времени», а не в «средневековой иерархической вертикали», т.е. демократически, а не аристократически. Здесь есть конечно и иносказательный подтекст: для Бахтина монологическая сталинская эпоха – это «новое средневековье», с его кострами, инквизицией, религиозным и политическим догматизмом, а «оттепель», период демократизации, несущий свободу общения и диалог культур – это возрождение культуры (в широком смысле).

В своих более поздних работах 1970-х годов Бахтин особенно настойчиво отстаивал понимание культурных миров не как замкнутых и завершенных кругов, а как «открытого единства». Каждое такое единство, при всем своем своеобразии, входит, по мысли Бахтина, в единый (хотя и не прямолинейный) процесс становления культуры человечества. Полемизируя с «односторонним, а потому неверным» представлением, что для лучшего понимания чужой культуры «надо как бы переселиться в нее» и, «забыв свою, глядеть на мир глазами этой чужой культуры», М. Бахтин утверждал, что «известное вживание в чужую культуру», хоть и является «необходимым моментом» в процессе ее понимания, не является определяющим для творческого понимания. Великое дело для понимания, доказывал Бахтин, – это вненаходимость понимающего – во времени, в пространстве, в культуре – по отношению к тому, что он хочет творчески понять, – способность быть «другим». «Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже». «Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом; между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур». «При диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются».

Так происходит при научном или философском анализе культур, стремящемся к объективности и доказательности. Однако в большинстве случаев межкультурных коммуникаций происходит иное: каждая культура стремится при контакте с другой вы читать в ней «свое» (и интерпретировать ее по преимуществу в этом ключе, тем самым «осваивая» ее собственными ментальными средствами) и, напротив, отторгнуть «чужое» (соответственно осудив его, дискредитировав, вытеснив или заместив его «своим»). В этом смысле возможно говорить, что в смысловом поле каждой культуры складывается конфигурация трех смысловых центров: Я, Другой и Я-для-другого.

В своей ранней работе, опубликованной посмертно, «К философии поступка» (1920–1924), М. Бахтин представляет диалог, в котором, со стороны каждого из субъектов, вступающих в диалог, действуют три момента, которые, в традициях немецкой философии, он называет: я-для-себя, другой-для-меня и я-для-другого. Эти три момента относятся как к межличностному диалогу, так и к диалогу культур. Каждый из этих «эмоционально-волевых центральных моментов» несет в себе соответствующую идеологическую установку: «нарциссизм» (я-для-себя ), «эгоцентризм» (другой-для-меня ) и «альтруизм» (я-для-другого ). В любом диалоге культур происходит взаимодействие трех моментов – с каждой из сторон диалога: я-для-себя – это менталитет культуры, ее самосознание; другой-для-меня – это контекст взаимоотношений данной локальной культуры со смежными ей другими локальными культурами; наконец, я- для- другого – это место данной культуры в глобальном, мировом контексте, ее глобальные устремления.

Взаимодействие этих смысловых центров в каждой культуре с аналогичными смысловыми центрами другой культуры в процессе их бесконечно развивающегося диалога и определяет характер межкультурных коммуникаций на каждом этапе исторического становления и развития всех культур и субкультур, становления и борьбы их самосознаний, взаимопониманий и представлений о своем месте в мировой культуре.

Глобальные устремления и амбиции различных локальных культур, даже принадлежащих одной исторической эпохе, как правило, весьма разнородны и не сводимы к одному «знаменателю».

Во многом это объясняется тем, что, во-первых, каждая история становления и эволюции локальной культуры различна и неповторима – по сравнению с историческими судьбами других локальных культур.

Во-вторых, связка каждого компонента той или иной культуры также формируется своеобразно, образуя смысловое «ядро» данной локальной культуры. Подобная связка непохожа на иные тройственные конструкции, составляющие смысловые «ядра» других локальных культур, а потому вполне эксклюзивна.

Наконец, в-третьих, амбиции каждой культуры, претендующей на всемирную значимость и «общечеловечность», в той или иной степени, как и ее менталитет, и сознание локальности этой же культуры, отягчены этнокультурными стереотипами, шаблонами, клише, окутаны «облаком» неверифицируемых мифов и легенд, символов и метафор, иллюзий и заблуждений и, таким образом, являются, в своей совокупности, сложным, многослойным, синкретическим образованием, глубоко укорененным в массовой психологии, религиозных и философских воззрениях, в политической идеологии, в коллективном бессознательном данной социокультурной общности.

Таким образом, диалог культур в общем виде всегда содержит три момента:

1) «свое», «особенное» – для каждой данной культуры;

2) «другое», или «чужое» для каждой данной культуры (являющееся одновременно «своим» для той культуры, с которой данная культура вступает в диалог);

3) «общее» для двух культур, объединяющее их между собой, делающее их различными составляющими мировой культуры, вообще – культурами.

В соответствии с общими представлениями о диалоге культур можно различать разные типы диалога культур:

а) автокоммуникация (диалог локальной культуры с самой собой в прошлом, настоящем или будущем, представляющий собой форму культурного самосознания);

б) диалог двух локальных культур между собой (включающий элементы согласия, несогласия и полемики, соревнования и противоборства);

в) диалог локальной культуры (или ряда локальных культур) с мировой культурой в целом (или культурой глобального мирового сообщества), направленный на выявление общечеловеческого, глобального содержания различных культур, их исторической и метаисторической общности.

Таким образом, вся история мировой и национальных культур складывается из множества диалогов культур, исподволь формирующих все культурные и цивилизационные идентичности.
Межкультурный диалог в жизни локальных культур

Локальные культуры на определенном этапе своего развития могут выходить за рамки своей локальной (в том числе исторической и этно-национальной) специфики и претендовать на «всемирность» и «общечеловечность», выражаемые тем или иным способом. При этом атрибут «всемирности», приобретаемый той или иной локальной культурой, являясь претензией частного феномена культуры представлять в том или ином аспекте мировую культуру как целое или феномен «общечеловеческого», тем самым свидетельствует о действительных отношениях, складывающихся в диалоге между той или иной локальной культурой и миром в целом. Рассмотрение подобных тенденций в контексте истории мировой культуры показывает, что преодоление локализма и прорыв во «всемирность» в большинстве случаев является не субъективной амбицией той или иной локальной культуры, а объективно ей присущим потенциалом развития ценностно-смыслового содержания (рано или поздно исторически актуализирующимся в форме диалога с другими локальными культурами и всемирной культурой в целом), постепенно развертывающимся, в процессе саморазвития данной культуры, во все более широком контексте межкультурных коммуникаций).

Отношение локальной культуры ко всемирно-историческому культурному целому, к культурной практике всего человечества очерчивает историческое место, занимаемое данной конкретной культурой в пространстве культуры мировой на определенный момент мировой истории. В ходе мировой истории место каждой локальной культуры, вступающей в диалогические отношения с другими локальными культурами и всем культурным миром, постоянно изменяется и не является постоянным.

Глубинная сущность культуры проявляется в ее тяготении к гармонии, равновесию, преодолению противоречий, общечеловечности, всемирности. Но это лишь одна, хоть и важнейшая, сторона культуры, – ее, так сказать, «внешняя» сторона, обращенная к всеобщему. Другая, не менее важная, сторона феномена культуры – так сказать, «внутренняя». Эта сторона, выражающая в культуре все ее конкретное, локальное, индивидуально-неповторимое содержание, обращена к ее субъекту, к ней самой. Диалогические взаимоотношения этих сторон культуры формируют Цивилизационную идентичность каждой локальной культуры в прошлом, настоящем и будущем. Менталитет – это способ обретения локальной культурой ее уникальности; глобализация – способ ее приобщения к всеобщему, саморепрезентация локальной культуры мировому сообществу как части общечеловеческого достояния. Ментальные и глобальные составляющие каждой отдельно взятой культуры как бы «смотрят» в противоположные стороны – вовнутрь и вовне культуры. Но, при всей своей диалектической противоположности, обе характеристики культуры по-разному свидетельствуют о ее идентичности на том или ином историческом этапе ее становления и развития.

Если менталитет – это самосознание локальной культуры (или цивилизации) как таковой, прочувствованное изнутри нее, в рамках данного ее природно-географического, этносоциального и исторического локуса, то глобальные ее ориентации – это самосознание локальной культуры в качестве одной из составляющих мировой цивилизации, в рамках глобального смыслового пространства, взгляд локальной культуры на самое себя извне . Таким образом, локальная культура как бы видит себя одновременно в разных зеркалах: не только в зеркале своей специфики (то есть в ряду смежных с нею или противостоящих ей иных локальных культур), но и в грандиозном зеркале мировой культуры как целого. В каждом акте диалога культур мы сталкиваемся с двумя измерениями культурной идентичности – локальным и глобальным.

Процессы глобализации, развертывающиеся в мире, начиная с последней трети ХХ века, и продолжающие активизироваться и расширяться в веке XXI, означают не только вписывание отдельных локальных культур в мировой культурный контекст, но и обретение каждой из них в той или иной степени всемирного значения, то есть своего глобального измерения . Очевидно, что подобные тенденции – тяготения локальных культур ко всемирности – возникли задолго до современных глобализационных процессов. Так, глобалитетом «дышат» походы Александра Македонского и крестовые походы Средневековья, гуманизм эпохи Возрождения и рационализм просветителей XVII–XVIII вв., великие географические открытия, начиная с путешествия Колумба или кругосветного похода Магеллана, и политика колониализма ведущих европейских стран, заставившая людей различной этнической и расовой принадлежности почувствовать противоречивое единство мира, великие революции, потрясшие мир, и мировые войны, вовлекавшие в горнило всемирного противостояния десятки стран, сотни народов, миллионы воюющих людей.

Наряду с ментальной проекцией локальной культуры на «экран» культуры мировой, мы можем наблюдать и обратный процесс – проекцию мировой культуры («всемирности») на локальную культуру, своего рода этноинтерпретацию глобализма. И те, и другие процессы имеют непосредственное отношение к глобализации.

Когда речь идет о «японизации» или «тайванизации» традиционной китайской культуры, об «африканизации» или «исламизации» западной культуры в ЮАР или Алжире, о «латиноамериканской эмиссии» (в виде знаменитых телесериалов и киноактеров) в США, Европу или Россию, об «американизации» европейской, исламской или российской культуры, мы сталкиваемся с локальными образами мировой культуры, то есть с феноменом перекодировки глобальных ценностей и представлений в терминах и образах той или иной локальной культуры. Локализация мировой культуры, разумеется, не является открытием ХХ века (например, пресловутые «Петровские реформы» в России являются типичным примером ранней российской локализации европейской культуры), хотя именно в ХХ веке локализация мировой культуры получила такое же широкое распространение в мире, как и глобализация локальной культуры.

Важный в истории России момент балансирования между глобализацией своего времени и локализацией конкретной культуры (на примере русской культуры XVI–XVIII веков) представил в своих работах Ю. Лотман. Культурно-исторический процесс в России ученый характеризует «сменой периодов самоизоляции», во время которых создается равновесная структура с высоким уровнем энтропийности, эпохами «бурного культурного развития», повышением информативности (непредсказуемости) исторического движения. Субъективно периоды равновесных структур переживаются как эпохи величия («Москва – Третий Рим») и метаструктурно, в самоописаниях культуры, склонны отводить себе центральное место в культурном универсуме (то есть претендуют на мировое значение и обладают глобальными притязаниями). Неравновесные, динамические эпохи склонны к заниженным самооценкам, помещают себя в пространстве семиотической и культурной периферии и отмечены стремлением к стремительному следованию, обгону «культурного центра» (в данном случае – Западной Европы), который предстает и как притягательный, и как потенциально враждебный (такие эпохи отличаются ярко выраженной локальностью и драматически переживают утрату своего былого мирового значения).

Во многих случаях локализация той или иной культурой достижений мировой культуры зависит от «культуры-посредницы». Например, в древности греческая культура выступала в качестве «ученой» и «художественной» культуры Рима, всей Римской империи, наконец, эллинистического Средиземноморья в целом. В Средние века латинская, византийская или древнеболгарская культуры выступали как культуры-посредницы при распространении христианства – глобалистской доктрины того времени – соответственно в Западной Европе, в Европе Восточной и в Древней Руси. На Востоке подобную же роль в исламизации множества тюркских и индоевропейских народов (своего рода также средневековой «глобализации» азиатских народов и их культур) сыграла классическая средневековая арабская культура периода Халифата (в языковом, психологическом и антропологическом отношениях – семитская). В Южной, Юго-восточной и Восточной Азии подобным образом распространялся буддизм, и роль культуры-посредницы выполняла тибетская культура. В эпоху колонизации Европой народов Азии, Африки и Америки такими культурами-посредницами были, прежде всего, английская, французская, испанская, португальская культуры Нового времени. Все эти и другие культуры-посредницы выполняли миссию культурной локализации в контексте своих культурно-исторических эпох и способствовали становлению и развитию глобальной роли самих культур-посредниц.

За время существования СССР глобализирующей культурой-посредницей советской империи, выполнявшей консолидирующую, интегрирующую, идеологическую, культурно-просветительскую, надэтническую и наднациональную функцию («пучок функций») по отношению ко всему множеству культур полиэтнического государства, была русская советская культура , трактуемая как средство межнационального общения (межкультурного диалога). Собственно, эта трактуемая вненационально русская культура и была смысловым и организующим стержнем всей многонациональной советской культуры, выступавшей, в известном смысле, как опыт глобализации на шестой части мировой суши. Все позитивные и негативные достижения и утраты советской культуры за время ее исторического существования и за его пределами (в постсоветский период – развитие культур стран-«осколков» бывшего Советского Союза) следует рассматривать именно в свете глобализационных процессов ХХ века.

В этом отношении советская культура может и должна рассматриваться как: 1) конгломерат культур, обладающих специфически советским менталитетом; 2) локальное сообщество гетерогенных культур, объединенных общностью отношений к мировому сообществу и общей международной цивилизационной миссией (советская локализация мировой культуры); 3) прообраз глобального единства народов и их культур в качестве единой мировой цивилизации (опыт советской глобализации). В каждом из этих качеств советская культура (до тех пор, пока она существовала как структурно-функциональное целое) претендовала на роль культуры-посредницы в масштабах мирового сообщества в целях консолидации «пролетариев всех стран», «мирового коммунистического и рабочего движения», объединения всех революционных и демократических сил, антиколониальных и национально-освободительных движений и т.п. Крушение СССР, кризис коммунистической идеологии, трансформации постсоветского культурно-политического пространства изменили значение советской культуры, но не поколебали ее глобального статуса как культуры-посредницы, в одном отношении – выполнившей свою миссию и даже в чем-то еще продолжающей ее выполнять, а в другом отношении – не справившаяся со своей заведомо утопической задачей – объединить человечество вокруг общей цели – построения коммунизма во всем мире и превращения всех культур – в советские и социалистические (а фактически – в постсоветские и посткоммунистические).

В простейшем случае локализация культуры определяется ближайшим культурным окружением данной локальной культуры. Часто локализация напрямую связана с континентальной принадлежностью (европеизм, американизм, африканизм и т.п.). Распространенным вариантом коннотации локализации является лингвистическое родство смежных культур (англо-саксонские, романо-германские, латиноамериканские, славянские, финно-угорские, полинезийские культуры, арабская культура и т.д.). Членение культур и цивилизаций по конфессионально-религиозному принципу (исламская – христианская, суннитская – шиитская, православная – католическая и протестантская, буддистская – индуистская и пр.) также относится к квалификации локализаций.

Особо следует отметить те случаи, когда та или иная конкретная культура имеет два и более локальных контекстов, значимых для ее функционирования и интерпретации. Так, например, русская культура с древнейших времен существует в двух разных локальных контекстах: один – это славянские культуры (начиная с восточных славян, затем – южные и, наконец, западные славяне); другой контекст – культуры народов России (тюркские и финно-угорские, в первую очередь; затем – северокавказские, палеоазиатские культуры Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока и т.д.). Для истории русской культуры важны оба локальных контекста, но характерно, что со временем значение первого из них, славянского , постепенно убывает, осложняясь конфессиональными, политическими и межэтническими факторами, а второго, евразийского , постепенно возрастает, несмотря на конфессиональные и этнические барьеры, что, несомненно, связано с действием интегративных механизмов имперского типа – как в дореволюционное время, так и в советский период истории русской культуры и интенсивностью соответствующих диалогов культур в России и СССР.

Приведу и другие примеры двойственных локализаций. Армянская и грузинская культуры, длительное время развивавшиеся в окружении исламских культур и кавказских народов, с одной стороны, сформировались в условиях кавказского локального контекста; с другой стороны, в трудном противостоянии чуждым культурным тенденциям отстаивали свою христианскую идентичность, в той или иной степени ориентированной на европеизм и отталкивающейся от принадлежности азиатскому Востоку (арабским, персидским, турецким и иным влияниям). Христианская идентичность этих закавказских культур способствовала формированию локализации, включающей российскую и европейскую составляющие. Оба типа локализации – кавказский и русско-европейский – в своем противоречивом сочетании привносят и в армянскую, и в грузинскую культуры острую конфликтность и напряженный динамизм.

Особый интерес представляет проблема локализации еврейской культуры, важная для понимания российской культуры в целом. Культура народа, в течение многих веков пребывающего в рассеянии, не могла не породить двойственный локалитет. С одной стороны, народ, хотевший сохранить свою национальную идентичность, должен был культивировать свои древнейшие традиции (иврит, иудаизм, религиозную и бытовую обрядность, восходящие еще к изначально древнепалестинским истокам). Здесь культура реализовала диалог со своим историческим прошлым. С другой, – народ не мог не стремиться к культурному выживанию в инокультурной среде, а потому интенсивно адаптировался к окружающим культурам – испанской, немецкой, польской, украинской, белорусской и русской – путем диалога со смежными культурами. В частности, идишистские традиции во многом объясняются адаптацией еврейской специфики к немецкой культуре на определенном этапе миграции евреев и межкультурной коммуникации народов в средневековой Европе.

Так, сформировались два взаимодополнительных локальных контекста еврейской культуры – израильско-палестинский и европейский, одинаково важные для культурного самосознания евреев и формирования соответствующей культурной идентичности (ашкеназской, сефардской и др.). С первым локальным контекстом связано становление еврейской глобальной идентичности (иудейской мессианской идеи и концепции мирового сионизма), со вторым – не менее характерная тенденция еврейской культуры глобального порядка – космополитизм как культурная форма надэтничности (тоже своего рода глобализация, правда, уже не чисто еврейская).

По-своему интересен многомерный контекст локализации культуры США, во многом сопоставимый с российским. Один аспект американской локализации – это продолжение и развитие общеевропейского глобализма (евроатлантизм), на американском континенте сближающий США с Канадой; другой американский локальный контекст имеет сильнейшую «привязку» к туземным культурам (это, прежде всего, память о культуре североамериканских индейцев, но в то же время – и других пластах мезоамериканской культуры); в-третьих, это афроамериканская локализация, принципиально важная для этноидентичности чернокожего наследия Соединенных Штатов, но сегодня все больше приобретающая всемирное значение; наконец, в-четвертых, это латиноамериканский локальный контекст, объединяющий США с другими народами и культурами американского континента. Именно «четырехзначный» локальный контекст культуры Америки, вызванный к жизни многомерностью локальных диалогов культур на континенте, предопределил ее мировой статус как «мельницы наций», микширующей всевозможные менталитеты, т.е. способствовал формированию американского варианта глобализации с его претензиями на мировое господство и военно-экономический монополизм, на установление в мире «нового мирового порядка» и утверждение принципа «однополярности».

(ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ 2014 № 12 С .24-35)

Анотация:

В статье авторы вводят новое понятие диалога культур и предпринимают попытку раскрыть его содержание. С их позиции, невозможно говорить о диалоге культур без культуры диалога, поскольку любое явление в обществе предполагает свою культуру. В основе же диалога культур находятся две идеи: идея культуры как поля взаимодействия и идея многообразия культур.

In article the authors enters new concept of dialogue of cultures and makes an attempt to open its contents. With its position, it is impossible to speak about dialogue of cultures without culture of dialogue as any phenomenon in society assumes the culture. At the heart of dialogue of cultures there are two ideas: idea of culture as field of interaction and idea of variety of cultures.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: культура, диалог культур, культура диалога, коммуникация, многообразие культур, духовность, этнос.

KEY WORDS: culture, dialogue of cultures, culture of dialogue, communication, variety of cultures, spirituality, ethnos.

Диалог культур в человеческой истории неизбежен, поскольку культура не может развиваться обособленно, она должна обогащаться за счет других культур. Поскольку, “общаясь, люди создают друг друга” (Д.C. Лихачев), диалог культур развивает и различные культуры. Культура сама диалогична и предполагает диалог культур. Культура живет в диалоге, в том числе диалоге культур, который не просто обогащающее их взаимодействие. Но диалог необходим каждой культуре и для осознания своей уникальности.

Основные положения концепции диалога культур были разработаны М.М. Бахтиным и углублены в работах В.С. Библера. Бахтин определяет культуру как форму общения людей разных культур; он утверждает, что “культура есть там, где есть две (как минимум) культуры, и что самосознание культуры есть форма её бытия на грани с иной культурой” [Библер 1991, 85].

Бахтин говорит, культура в целом существует только в диалоге с другой культурой, а точнее на границе культур. “Внутренней территории у культурной области нет, она вся расположена на границах, границы проходят повсюду, через каждый момент ее”. Наличие многих культур отнюдь не является препятствием для их взаимопонимания; напротив, только при условии, что исследователь находится вне той культуры, которую он изучает, он в состоянии ее понять [Фатыхова 2009, 52].

Культура есть “форма общения индивидов” [Библер 1990, 289]. Основой общения индивидов в культуре и самих культур выступает текст. Бахтин в “Эстетике словесного творчества” писал, что текст может быть представлен в разных формах: как живая речь человека; как речь, запечатлённая на бумаге или любом другом носителе (плоскости); как любая знаковая система (иконографическая, непосредственно вещная, деятельностная и т.д.). В свою очередь каждый текст всегда диалогичен, так как всегда направлен к другому, опирается на предшествующие и последующие тексты, созданные авторами, имеющими своё миропонимание, свою картину или образ мира, и в этой своей ипостаси текст несет смысл прошлых и последующих культур, он всегда на грани. Именно это указывает на контекстный характер текста, делающий его произведением. По выражению В.С. Библера, текст, понимаемый как произведение, “живет контекстами…, все его содержание только в нем, и все его содержание – вне его, только на его границах, в его небытии как текста” [Библер 1991, 76]. Произведение отличается от продукта потребления, от вещи, от орудия труда тем, что в них воплощается бытие человека, отстраненное от него самого. В произведении воплощено целостное бытие автора, которое может быть смыслом только при наличии адресата.

Диалог предполагает общение, но они не тождественны: не всегда общение есть диалог. В рамках диалоговой концепции культуры не всякий бытовой, моральный и даже научный диалог имеет отношение к диалогу культур. В “диалоге культур” речь идёт о диалогичности самой истины (красоты, добра), о том, что понимание другого человека предполагает взаимопонимание “Я – ты” как онтологически различных личностей, обладающих – актуально или потенциально – различными культурами, логиками мышления, различными смыслами истины, красоты, добра… Диалог, понимаемый в идее культуры, – это не диалог различных мнений или представлений, это – всегда “диалог различных культур” [Библер 1990, 299]. Таким образом, диалог культур есть их взаимодействие. Он представляет собой “разновидность межкультурного взаимодействия, предполагающую активный обмен содержанием культур-контрагентов при сохранении ими своей самобытности” [Лебедев 2004, 132]. Диалог культур, таким образом, – это условие развития культуры.

Однако диалог культур предполагает и культуру самого диалога . Диалог культур не может осуществиться без культуры диалога.

О чем бы мы ни говорили, мы должны иметь в виду культуру. Ибо, все в человеческом мире есть фактически культура. Ничто в человеческом мире не может существовать без культуры, в том числе и сам диалог культур. Культура выступает олицетворением содержания общественной жизни [Меликов 2010]. Весь мир человека целиком вмещается в мир культуры. Мир человека и есть по сути дела мир культуры. Все предметы культуры – это опредмеченный человек, с его силой и энергией. Предметы культуры отражают то, каким является и выступает человек. Каков человек, такова и культура. И, наоборот, какова культура, таков и человек.

Общество всегда есть форма совместного бытия людей. Оно не складывается из простой суммы индивидов, это некоторая надстроенная над их индивидуальным бытием форма совместного бытия. Общество – сверхиндивидуально и потому в отношении индивидов абстрактно и формально. И оно оставалось бы и остается всегда абстрактной формой, формальным отвлеченным бытием людей, если последние не приобщаются и не включаются в него через культуру.

Общественное бытие представляет собой внешний мир человека. Каким бы содержательным и насыщенным ни было общество, оно остается внешним фактором, внешним условием жизни человека. Проникнуть во внутренний мир человека оно не способно. Сила общества – именно в обеспечении внешних обстоятельств жизни. Внутренняя же жизнь человека во власти культуры.

Культура имеет прежде всего внутренний, интимный характер, а потом – внешний. Она – единство внутренней и внешней стороны жизни при господстве внутренней. Если она сводится к внешней стороне, то превращается в “показуху” и выглядит всегда и драматично и комично одновременно. Все потребности в культуре исходят из внутреннего мира, прежде всего из сердца, а не из одного лишь ума. Внешняя сторона культурной жизни всегда есть лишь выражение соответствующей глубины внутренней, душевной жизни, которая скрыта и недоступна невежественному взгляду. Человек культуры живет не только внешней жизнью, но и непременно жизнью внутренней. “…Общественное бытие есть именно двуединство… внутренней духовной жизни с ее внешним воплощением”, по словам С. Франка, “соборности” и “внешней общественности” [Франк 1992, 54]. Именно культура насыщает формальную социальность конкретным реальным внутренним содержанием, через нее человек социализируется, становится членом общества. Без нее он – отчужденный элемент общества. Он отчуждается от общества, а общество становится чуждым ему. Культура определяет смысл и содержание общественной жизни. Без нее же человек не понимает свою жизнь в обществе, не видит ценности общества и ценностей социальной жизни, не понимает, почему и зачем он живет в обществе, что оно ему дает. Человек без культуры становится на путь отрицания общественной жизни, но с культурой – ее защитником, хранителем и созидателем. Ибо для человека, приобщенного к культуре, ценность общественной жизни – это ценность самой культуры. Он сам – уже в мире культуры, а потому общество в его понимании – это условие для сохранения и обогащения этого мира культуры.

В марксистской философско-социологической литературе, превыше всего ставящей социальный фактор и потому отличающейся социоцентризмом, принято говорить о социальной обусловленности культуры. Согласно марксизму, каковы социальные условия, каково общество, такова и культура. Это можно принять, если только исходить из того, что культура есть продукт общества, как и считают марксисты. Но если исходить из того, что культура представляет собой содержание общественного бытия, необходимо признать, что не культура определяется обществом, а, напротив, общество определяется культурой. Оно представляет собой внешний формальный фактор, внешние условия и обстоятельства культуры, а сама культура – внутреннее содержание общественной жизни. Прежде всего, как известно, всегда именно содержание определяет форму, а не наоборот. Конечно, и форма влияет на содержание, но это вторично. Какова культура, таково и общество. Развитие культуры служит основанием общественного прогресса, а не наоборот. Именно прогресс культуры всегда тянет за собой прогресс общественной жизни. Все происходит всегда в рамках культуры, а общественная форма настраивается на культурное содержание. Игра оркестра определяется прежде всего талантом музыкантов, входящих в него, и только потом зависит от того, как они рассаживаются во время концерта.

Культура, а не экономика или политика, как считают наши современники, причем не только марксисты, является фундаментом общественного позитивного развития, ибо экономика и политика – это только поверхность культуры. В основе экономического прогресса лежит опять же экономическая культура, в основе прогресса в сфере политики – политическая культура, а в основе общественного прогресса в целом – культура общества в целом, культура социальной жизни. В основе прогресса общества находится не абстрактная общественная система, а сам человек, живая ткань человеческих отношений. От самого человека зависит состояние общественной жизни. Общественная жизнь – это прежде всего жизнь человека. Потому прогресс и развитие общества связаны с человеческой основой общества. Эту человеческую основу общества и отражает культура. Культурное – это то же социальное, но преломленное через индивидуальное.

В культуре воплощается все богатство человеческих взаимоотношений в общественном бытии, все содержание человеческого существа, все высоты и все глубины человеческого мира. Культура – это раскрытая книга всех разнообразных человеческих сущностных сил. Культура – это выражение самого человеческого содержания общественной жизни, а не отвлеченной ее формы. Как отмечает В.М. Межуев, культура – это “весь мир, в котором мы обнаруживаем, находим себя, который заключает в себе условия и необходимые предпосылки нашего подлинно человеческого, т.е. всегда и во всем общественного, существования” [Межуев 1987, 329]. Культура есть мера человеческого в человеке, показатель развития человека как человека, воплощающего образ и подобие высшего духовного мира. Культура показывает, насколько человек раскрыл в себе дух, одухотворил свой мир и очеловечил дух. Сущность культуры – это развитие человека как духовного существа и развитие духа в человеческом существовании. Она объединяет в себе духовность и человечность как две неразрывные стороны человеческого существа.

Именно через культуру осуществляются все цели общественной жизни. Культура есть содержание общества, поэтому и смысл общественной жизни, прежде всего духовный, а потом и все другие, не могут реализоваться вне культуры. Само по себе общество и соответственно общественная жизнь не имеют ни цели, ни смысла. Их содержит в себе культура. Все благие смыслы, все позитивные функции общественная жизнь осуществляет, лишь наполняясь культурным содержанием. Отнимите из общества культуру, и оно потеряет предназначение и смысл. Потому общественная жизнь вне культуры превращается, в конечном счете, в негативное явление и абсурд. Любое негативное явление возникает только тогда, когда из общественной формы выпадает культура. И там, где в общественной жизни отсутствует культура, сама общественная жизнь превращается в бессмыслицу. Потеряв свою цель, потеряв ориентир движения, подобная общественная жизнь в качестве цели ставит саму себя, соответственно и обслуживает саму себя. Власть служит тогда лишь себе, чтобы поддержать себя, экономика – ради экономики, политика – ради политического процесса, искусство – ради искусства и т.д. и т.п. Но цели самого общества и отдельных его сторон лежат вне общества, выше общества. Потому такое общество и утрачивает благой смысл своего существования и становится абсурдным.

Поскольку все благие смыслы общества осуществляются через культуру, можно сказать, что смысл существования общества и всей социальной жизни в самой культуре. Смысл и предназначение всей общественной жизни – это сохранять и развивать культуру. Выполняя эту задачу, общественная жизнь сможет достигнуть всех своих целей и может совсем не заботиться ни о чем другом. Будет развиваться культура – непременно будет и прогресс в общественном развитии. Более того, другого пути достижения общественного прогресса просто нет. Потому Н.А. Бердяев пишет: “В жизни общественной духовный примат принадлежит культуре. Не в политике и не в экономике, а в культуре осуществляются цели общества. И высоким качественным уровнем культуры измеряется ценность и качество общественности” [Бердяев 1990, 247]. Действительно, благодаря только культуре и хозяйственная деятельность и управление обществом могут выполнять свои функции. Культура есть основание социума, власти и хозяйства, а не наоборот. В культуре социум в целом, власть и хозяйство в частности, находят и могут найти себя, но никак не наоборот.

Основная функция культуры – это воспитание человека, изменение, преобразование его природы. Живя в обществе, человек не может постоянно не меняться, а, говоря иначе, не воспитываться и не самовоспитываться. Иначе он будет отторгнут общественной жизнью. А культура и есть то, с помощью чего осуществляется общественное воспитание. Общественное воспитание есть приобщение и освоение человеком норм культуры. Воспитание как в широком, так и в узком смысле слова всегда осуществляется на основе культуры. Собственно говоря, воспитание есть приобщение к культуре, вхождение в нее. Воспитание всегда выступает как окультуривание человека. Культура, образуя человеческое содержание общественной жизни, выступает как воспитательный и воспитывающий феномен, через который реализуется социально-педагогическая деятельность. Осваивая культуру, человек меняет свое мировоззрение и соответственно поведение в обществе. Именно благодаря приобщению к культуре человек старается вести себя достойно “на людях”, не дает волю чрезмерным эмоциям. Именно культура толкает человека в обществе если не быть, то хотя бы казаться лучше. Культура, воспитывая человека в обществе, открывает для него пути для преодоления отчуждения от духовного бытия. В естественном состоянии человек отчужден от духовного мира. Бытие человека не соприкасается с бытием духовного мира. Культура их примиряет и объединяет. В культуре бытие человека встречается с духовным началом и в нем находит свою обитель. Через культуру человек преодолевает свою биологическую природу и становится духовным существом. В мире культуры человек предстает уже не просто как природное и земное существо, а существо, возвысившееся над своим земным существованием. Как говорил Й. Хейзинга, признак культуры – это господство над своей натурой.

Культура одухотворяет земную жизнь человека и делает ее частью универсальной жизни духовного мира, проявлением универсальной духовной жизни. Культура, одухотворяя человека, не лишает его земной жизни, а эту земную жизнь лишает ограниченной основы и подчиняет духовному началу. Тем самым культура выступает как преобразованная, одухотворенная земная жизнь человека. Если природа человека напоминает невозделанную землю, на которой где-то ничего не растет, а где-то вырастает дикий лес с разными, полезными и бесполезными растениями, где культурные растения смешаны с сорняками, то культура подобна возделанной и обработанной земле, на которой располагается хорошо ухоженный сад и где растут только культурные растения.

Поэтому, как подчеркивал Д.С. Лихачев, “сохранение культурной среды – задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его “духовной оседлости”, для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности” [Лихачев 2006, 330]. Конечно, в истории диалог и взаимодействие культур может осуществляться без культуры диалога. Как и всякий диалог, диалог культур может происходить на культурном уровне и без такового и даже неосмысленно. Скажем, когда один народ перенимает культурные достижения или религию своего политического неприятеля.

Однако надо учитывать, что диалог – это путь к пониманию. Диалог культур соответственно – путь к пониманию диалога культур. Диалог культур предполагает понимание культуры и понимание самого диалога. Как культура, так и диалог культур живут в понимании.

Как свидетельствуют исследования вопросов взаимодействия культур, содержание и результаты многообразных межкультурных контактов во многом зависят от способности их участников понимать друг друга и достигать согласия, которое главным образом определяется этнической культурой каждой из взаимодействующих сторон, психологией народов, господствующими в той или иной культуре ценностями.

Из чего же должно складываться это понимание? В основе культуры диалога культур, как представляется, находятся две идеи: идея культуры как поля взаимодействия и идея единства многообразия культур.

Каждая культура безусловна, неповторима и самобытна. В этом – ценность каждой из культур. Однако исторический процесс свидетельствует, что каждая культура возникает не на пустом месте, не обособленно, а во взаимодействии с другими культурами. Какой бы глубокой ни была культура, она не самодостаточна. Необходимым законом ее существования является постоянное обращение к опыту других культур. Ни одна культура не смогла бы утвердиться, если бы была полностью обособлена и изолирована. В закрытой системе, как утверждает синергетика, возрастает энтропия – мера беспорядка. Но чтобы существовать и быть устойчивой, система должна быть открытой. Поэтому если культура становится замкнутой, то это усиливает в ней деструктивные элементы. А взаимодействие с другими культурами развивает и укрепляет в ней творческие и созидательные начала. Исходя из этого, можно сказать, что культура – поле взаимодействия . Причем она остается таковой на всех этапах своего существования – как на этапе становления, так и функционирования и развития.

Для культуры необходимо взаимодействие. Всякое новое в культуре возникает на стыке, в пограничной ситуации. Подобно тому как в науке новые открытия делаются на стыке наук, так и развитие одной культуры осуществляется во взаимодействии с другими культурами.

Культура во многом определяется коммуникацией. Культура – это развивающаяся система, источником движения которой является взаимодействие. Взаимодействие – это развитие, расширение. А взаимодействие предполагает обмен, обогащение, трансформацию.

Взаимодействие ведет к преодолению однообразия, к реализации многообразия, что является признаком устойчивости. Однообразие не жизненно и легко приводит к деструктивным явлениям и энтропийным процессам. Однообразные системы имеют меньшее количество связей между элементами, поэтому их структура легко разрушается. Только сложные мноообразные системы гомеостатичны, т.е. устойчивы и могут противостоять внешним воздействиям. И только их существование направлено к какой-то высшей цели и становится целесообразным.

Многообразие возникает на основе соответствующей энергии, оно является признаком силы и мощи. Однообразие – признак слабости. Многообразие предполагает более сложную организацию, более сложный порядок. А порядок существует на основе энергии. Поэтому многообразие в культуре сопровождается аккумуляцией энергии.

Развитая культура имеет много образов. И чем сложнее и многообразнее культура, тем больше смыслов она в себе воплощает. Многообразие делает культуру вместилищем смыслов. Культура существует на основе, разумеется, не физической и даже не социальной, а духовной энергии, которая генерируется исключительно в пространстве смысла. Смысл же в свою очередь есть то, что подпитывает культуру, наделяет и обогащает ее энергией. Многообразие, порождаемое взаимодействием культур, становится олицетворением различных и разнообразных граней духовных смыслов в культуре.

Другим основанием культуры диалога является, как представляется, идея единства многообразия культур. Культуры многообразны, и не будет полноценного диалога и взаимодействия между ними, если они будут рассматриваться вне их единства. Культура диалога строится на понимании и признании единства многообразия культур. Как отмечает В.А. Лекторский, “… в мире существует множество разных культур и что вместо с тем эти культуры как-то связаны между собою, т.е. составляют некое единство. Каждому ясно, что единство культур желательно, так как сегодня человечество столкнулось с такими проблемами, которые касаются всех населяющих Землю людей. Вместе с тем и их разнообразие тоже важно, так как оно лежит в основе всякого развития. Полная культурная гомогенизация была бы угрозой будущему” [Лекторский 2012, 195]. Но при всем многообразии разные культуры едины в своей сущности. И единство культур как раз осуществляется через их многообразие.

Единство культуры – в ее духовной сущности. Это подчеркивают многие философы, у которых она находится в центре внимания. В частности, об этом говорят русские философы С. Булгаков и Н. Бердяев.

Они выводят культуру и соответственно ее смысл из значения слова “культ”, тем самым подчеркивая религиозные, духовные корни культуры. Н. Бердяев, один из самых горячих поклонников этой позиции, аргументирует ее следующим образом: “Культура родилась из культа. Истоки ее – сакральны. Вокруг храма зачалась она и в органический свой период была связана с жизнью религиозной. Так было в великих древних культурах, в культуре греческой, в культуре средневековой, в культуре раннего Возрождения. Культура – благородного происхождения. Ей передался иерархический характер культа. Культура имеет религиозные основы. Это нужно считать установленным с самой позитивно-научной точки зрения. Культура символична по своей природе. Символизм свой она получила от культовой символики. В культуре не реалистически, а символически выражена духовная жизнь. Все достижения культуры по природе своей символичны. В ней даны не последние достижения бытия, а лишь символические его знаки. Такова же природа культа, который есть прообраз осуществленных божественных тайн” [Бердяев 1990, 248]. При этом существенно, что усмотрение истоков культуры в религиозном культе в значительной мере носит символический характер. Культура не реально, но символически вырастает из религиозного культа.

Нужно сказать, что с религиозной жизнью связаны не только начальные этапы становления человеческой культуры. И сегодня высоты культуры связаны, так или иначе, с духовной и религиозной деятельностью.

В этом же духе рассуждает И. Кант, который был одним из первых философов, кто предпринял попытку осмысления феномена культуры. Основа кантовской философии – размежевание природы и свободы. Кант исходит из того, что природа слепа и безразлична к целям человеческого существования, поскольку ею движет лишенная всякого смысла необходимость. Человек как разумное существо принадлежит, согласно Канту, к истории не природы, а свободы, которая является чем-то принципиально иным по отношению к первой. Разумность человека состоит в его способности действовать независимо от природы, даже вопреки ей, т.е. в свободе. Главное, что характеризует человека, – это способность действовать в силу целей, которые он сам ставит перед собой, т.е. способность быть свободным существом. Подобная способность свидетельствует о наличии у человека разума, но сама по себе она еще не означает, что человек правильно применяет свой разум, во всех отношениях поступает разумно. Однако в любом случае данная способность делает возможным факт культуры. Это свидетельствует о том, что человек не только приспосабливается к внешним обстоятельствам своей жизни подобно всем остальным живым организмам, но приспосабливает их к себе, к своим многообразным потребностям и интересам, т.е. действует как свободное существо. В результате таких действий он и создает культуру. Отсюда знаменитое кантовское определение культуры: “приобретение разумным существом возможности ставить любые цели вообще (значит, в его свободе) – это культура” [Кант 1963–1966 V, 464].

Но вместе с тем свобода, по Канту, неразрывна с нравственностью. Человек по самой своей природе есть существо нравственное, однако ему еще предстоит стать таковым. Предназначение человечества заключается не столько в физическом, сколько в нравственном развитии. С развитием культуры человечество проигрывает в качестве физического рода, но оно выигрывает в качестве нравственного рода. Культура, понимаемая как развитие человеком своих природных задатков, способствует в конечном счете его нравственному развитию, достижению им моральной цели. По Канту, культура есть необходимое условие морального совершенствования человека – того единственно возможного пути, идя по которому человечество только и сможет достигнуть своего конечного предназначения.

История культуры начинается с выхода человечества из естественного состояния и завершается его переходом в моральное состояние. В этих границах развертывается вся работа культуры: подняв человека над природой, развив его задатки и способности, она должна привести его в согласие с родом, обуздать его эгоистический интерес, подчинить нравственному долгу. Цель культуры – превратить человека из физического существа в моральное. Культура содержит в себе необходимость морального совершенства, “культуру моральности в нас”, которая состоит в том, чтобы “исполнять свой долг, и притом из чувства долга (чтобы закон был не только правилом, но и мотивом поступка)” [Кант 1963–1966 IV (2), 327].

Согласно Канту, мораль не продукт культуры, а ее цель, данная разумом. Культура может руководствоваться и другими целями, например, внешней воспитанностью и благопристойностью. Тогда она предстает как цивилизация. Последняя базируется не на свободе, а на формальной дисциплине, регламентирующей поведение людей в обществе. Она не освобождает человека от власти эгоизма и своекорыстия, а лишь придает ему внешнюю респектабельность в смысле учтивости и хороших манер.

Исходя из указанных особенностей культуры, вырисовывается такая картина. Культура представляет собой целиком духовный феномен. Потому в человеческой деятельности только то может быть отнесено к культуре, что имеет духовное и нравственное содержание. Культурой является не всякая деятельность, не любой продукт деятельности, а только те виды деятельности и те продукты, которые несут в себе благо, добро, нравственность. Именно причастность к духовности делает культуру сферой свободы, той областью, где человек обретает свободу и перестает зависеть от мира необходимости.

Однако имеется и другое, более распространенное толкование культуры, согласно которому феномен культуры связан с латинским словом “cultura”, которое дословно обозначает “возделывание”, “обрабатывание”. В данном контексте культура рассматривается как неизбежный и естественный продукт деятельности человека. Деятельность человека подобна труду земледельца, который обрабатывает и возделывает землю. Как земледелец возделывает землю, человек преобразует природу. Все, что ни делает человек, осуществляется на основе природы. Другого материала и другой среды у него нет. Потому его деятельность предстает как процесс преобразования природы, результатом которого является культура. Деятельность человека и культура неразрывны. Деятельность сама есть феномен культуры, а культура включена в структуру деятельности. Всякая деятельность культурна, т.е. принадлежит миру культуры, а культура сама имеет деятельный характер. И раз деятельность человека представляет собой процесс преобразования природы, то культура как результат этого преобразования выступает как природа, вовлеченная в человеческий мир. Человек имеет, таким образом, причем не только вокруг, но и внутри себя, две природы: естественную, собственно природу, натуру и как бы искусственную, человеческую, т.е. культуру. И культура – это то, что определенным образом противостоит природе, хотя непременно возводится на ней. Это противостояние может приводить к противопоставлению и антагонизму, но может и не приводить. В данном случае это не принципиально. Но однозначно то, что именно данное представление о культуре привело к тому, что многие мыслители, как в прошлом, так и в настоящем, абсолютизируя противоположность культуры и природы, отличаются своим негативным отношением к культуре. Согласно их представлениям, культура лишает человека его естественности и становится пагубной для него. Потому они проповедуют отказ от культуры и возврат в лоно природы, к натуральному образу жизни, возврат к простоте и естественности. Так, в частности, рассуждали представители даосизма, Ж.Ж. Руссо, Л.Н. Толстой. Этой позиции придерживался и З. Фрейд, который видел причину происхождения психических расстройств и неврозов именно в культуре.

Суть данного толкования культуры сводится к тому, что к культуре относятся все созданные продукты и все осуществляемые виды деятельности человека. Что бы человек ни создавал, все целиком область культуры. Создает ли человек продукты духовной категории, служащие нравственному росту людей, или продукты, разлагающие человеческую нравственность, – все это одинаково относится к культуре. Изобретает средство спасения жизни или изощренное оружие убийства – также культура. Независимо от того, что является результатом человеческой деятельности, благо или зло – это область культуры. Эта суть данного представления о культуре в то же время указывает на его ограниченность в понимании феномена культуры. А его ограниченность состоит именно в том, что оно строится безотносительно к духовно-нравственной стороне бытия и никак ее не затрагивает. Между тем, как только на ее основе можно понять подлинную суть всех явлений человеческой жизни, в том числе и культуры.

Эти два толкования отражают всю полноту бытия культуры. Они рассматривают на самом деле сущность и существование культуры, ее собственную суть и то, как она реализуется и, иначе выражаясь, истоки и результаты культуры.

При первом толковании имеется в виду, безусловно, сущность культуры, ее источник, то начало, которое порождает культуру. В центре внимания – происхождение культуры. И этим началом выступает духовное начало, нравственность. Потому эта позиция связывает культуру с духовностью, с религией, с ее трансцендентными основаниями. И для нее непреложной истиной является то, что любая культура хранит в себе память о духовном первоначале. Что подразумевается при втором толковании? Разумеется, что подразумевается не сущность, а только существование культуры, не ее глубины, а поверхность, то, как она предстает, в чем воплощается. Здесь в центре внимания поэтому оказывается не духовный мир, а сам человек. Именно от человека зависит, каков будет итог культурной деятельности. Он может быть как нравственным, так и безнравственным, как одухотворенным, так и бездуховным. В данном контексте важна уже не трансцендентная основа культуры, а посюсторонняя, земная ее сторона. Если происхождение культуры непременно духовное, то ее произрастание, ее плоды могут быть как духовными, так и бездуховными, потому здесь культура рассматривается безотносительно к духовным и нравственным проблемам.

Итак, оба подхода раскрывают различные стороны культуры и взаимообогащают друг друга в понимании целостного феномена культуры. Хотя представители этих подходов чаще всего этого не признают и находятся в конфронтации, причиной которой является исходная непримиримость религиозности и идеализма с одной стороны и атеизма и материализма – с другой. Тем не менее, по существу рассматриваемого вопроса между ними противоречия нет, несмотря на то, что религиозность действительно никогда не сможет примириться с атеизмом: но в данном контексте непримиримость этих исходных позиций остается на втором плане.

Нет противоречия и в том, что культура имеет всегда духовное происхождение, а результаты ее могут быть бездуховными и безнравственными. Противоречие, антагонизм здесь присутствуют в онтологическом плане, относительно самого существования культуры. Это противоречие между духовной сущностью культуры и ее возможным бездуховным существованием. Однако в гносеологическом плане, в сфере понимания культуры здесь противоречия нет, ибо данный подход констатирует всего лишь имеющееся положение дел. Но это положение дел также в свою очередь требует разъяснения и понимания. Дело в том, что культура, произрастающая из недр духовного мира и определяющая причастность к нему, наделяет человека соответственно и свободой. Через культуру и в культуре человек приближается к трансцендентному миру, к духовному первоначалу. В культуре человек реализует свое подобие Богу. В культуре человек как бы преодолевает себя, свою ограниченную естественность и приобщается к абсолютности духовного мира. Культура всегда развивается через творчество, а творчество человека есть, говоря языком религиозной философии, подражание деятельности Бога. Вместе с развитием культуры, приобретением духовной энергии, человек получает и свободу, ибо свобода есть само бытие духовного мира, без которой он не может существовать. Человек приближается к духовной первооснове мироздания, а оно в свою очередь, само приближая человека к себе, не может не наделять его свободой, ибо наделение свободой и есть суть этого приближения. Но свобода неоднозначна относительно духовного мира и относительно человека. Свобода в духовно-нравственном плане и свобода человеческом представлении – не одно и то же. Свобода, являющаяся естественным свойством духовного мира, для человека приобретает уже как бы две характеристики: она естественна, конечно, ибо отражает его сущность, но с другой стороны она неестественна, ибо сосуществует с порочной природой человека. Потому свобода, которую человек обретает в культуре, чревата ее злоупотреблением, употреблением во зло, т.е. подчинением ее бездуховным целям. И в результате культура выступает как лицо человека вообще, как лицо человечества: сущность духовна, а в существовании духовность переплетена с бездуховностью; фундамент духовный, а здание безразлично к духовности. Словом, культура такова, каков человек. Культура – это зеркало человека. Она показывает все его существо, все его бытие, все его существование.

При подобном подходе к феномену культуры особой актуальностью выделяется вопрос о негативных явлениях и продуктах человеческой деятельности. Относить к культуре негативно оцениваемые с позиции нравственности явления имеет глубокий философский смысл. Ибо во всем, что является результатом деятельности человека, так или иначе, присутствует духовность. В основе любой деятельности находится духовная энергия, ибо другой энергии, имеющей созидающий характер, просто нет. Только духовные силы позволяют человеку действовать и создавать что-либо. Находясь же в основе человеческой деятельности, они не могут не воплощаться в ее результатах. Негативными продукты культуры становятся в результате злоупотребления духовной энергией и подчинения ее безнравственным целям, но потенциал, воплощенный в произведениях культуры, носит, безусловно, духовный характер. Потому даже в негативных феноменах культуры все равно присутствует духовность. Но не сами негативные явления и произведения относятся к культуре, а только та духовность, которая воплощается в них. Духовная энергия и потенциал духовности присутствует во всем сотворенном человеком. И именно эта духовность представляет собой феномен культуры, и благодаря ей все продукты человеческой деятельности относятся к культуре. Видя в произведениях человеческой культуры негативную сторону, мы отворачиваемся и игнорируем ту духовную силу, которая составляет их основу. Безусловно, их негативное предназначение подавляет их духовную сторону, но, тем не менее, оно только подавляет и умаляет, но не уничтожает ее. Потому с точки зрения самой культуры в определенной степени мы обычно переоцениваем негативную сторону деятельности человека. Но за ней скрывается духовная сторона, которая становится особенно зримой и доступной по прошествии времени. Оружие – это прежде всего средство убийства. И в этом плане оно имеет отрицательный, негуманный характер. Но никто не будет возражать, что музеи представляют собой духовный феномен. Однако именно оружие чуть ли не всегда является основным экспонатом музеев. В музее представляется прежде всего не смертоносная сторона оружия, а тот дух, то мастерство, те таланты, которые воплощены в нем, т.е. духовная сторона. Когда оружие используют по прямому предназначению, то воспринимается его негативный смысл. Когда же оружие находится в музее, то раскрывается и обнажается его духовное происхождение. В музее мы на оружие смотрим иначе, чем в жизни. В жизни, поскольку оно вплетено в наше бытие, мы слишком предвзяты. В музее с него сходит налет негативности, и мы воспринимаем его как произведение культуры. И должно пройти достаточно времени, чтобы мы непредвзято могли рассматривать плоды человеческой деятельности, рассматривать их как произведения культуры.

Таким образом, когда к культуре относят негативные стороны и продукты человеческой деятельности, то они включаются в ее состав не целиком. В культуру включается только духовность, которая в них воплощается. От их собственно негативной стороны в культуре абстрагируются, не они определяют их бытие в культуре. В итоге получается, что первый подход не только противоречит и не просто дополняет, а углубляет и обогащает второй, ибо он так же как и первый усматривает в культуре в конечном счете только один феномен – духовность. Оба подхода предполагают одну и ту же духовную сущность культуры, которая в свою очередь является олицетворением содержания общественной жизни.

Таким образом, даже в своих негативных проявлениях культура сохраняет единство. А значит, нет противоречия между культурами, как часто представляют в наше время. Противопоставление культур исходит не из самих культур, а из политики, которая и строится на конфронтации. На самом деле линия разделения проходит между культурой и бескультурьем.

Диалог предполагает с одной стороны обособленное существование культур, но в то же время еще и взаимопроникновение и полноценное взаимодействие. При сохранении самобытности и самостоятельности диалог предполагает признание разнообразия культур и возможность иного варианта развития культуры. В основе диалога лежат уже идеи плюрализма и толерантности.

Конечно, диалог может быть различным. Идеалом диалога является не только общение, но и дружба. В дружбе диалог достигает цели. Поэтому когда диалог, начинающийся обычно формальным общением, возвышается до уровня дружеского общения, можно говорить о полноценном взаимодействии культур.

Культура как таковая есть мера свободы общества. Поэтому диалог культур – это путь к расширению свободы в культуре. Свобода – это движение вглубь, к духовным основам, это проявление свободы духа. Но глубина создает возможности и для широты. Глубина обеспечивает широту, но широта – предпосылка глубины. Таким образом, диалог – показатель широты и открытости культуры, а вместе с тем и свободы общества.

В диалоге культур важен не столько диалог, сколько культура диалога. Ибо диалог – взаимодействие – происходит всегда. Культуры так или иначе взаимодействуют и проникают друг в друга. Это естественный исторический процесс, который может протекать и без воли человека. Однако высшее проявление культуры – это отношение к другой культуре. И именно оно развивает и одухотворяет саму культуру, возвышает и облагораживает человека как носителя культуры. Отношение к чужой культуре – это показатель развития самой культуры. В этом нуждается не столько чужая культура, сколько своя. Культура отношения к чужой культуре – это часть самой культуры.

ЛИТЕРАТУРА

Бердяев 1990 – Бердяев Н. Философия неравенства. М.: ИМА-пресс, 1990.
Библер 1990 – Библер В.С. От наукоучения – к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. М.: Политиздат, 1990.
Библер 1991 – Библер В.С. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика и культура. М.: Прогресс, 1991.
Кант 1963–1966 – Кант И. Соч. в 6 т. М.: Мысль, 1963–1966.
Лебедев 2004 – Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. М.: Академический Проект, 2004.
Лекторский 2012 – Лекторский В.А. Философия, познание, культура. М.: Канон+, РООИ “Реа- билитация”, 2012.
Лихачев 2006 – Лихачев Д.С. Экология культуры // Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2006.
Межуев 1987 – Межуев В.М. Культура как проблема философии // Культура, человек и картина мира. М.: Наука, 1987.
Меликов 2010 – Меликов И.М. Культура как олицетворение содержания общественной жизни // Ученые записки РГСУ. М., 2010. № 3. С. 17–25.
Фатыхова 2009 – Фатыхова Р.М. Культура как диалог и диалог в культуре // Вестник ВЭГУ. 2009. № 1(39). С. 35–61.
Франк 1992 – Франк С.Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992.