14 марта, в нашей стране празднуется День православной книги. Этот праздник, был учрежден Священным Синодом Русской Православной Церкви по инициативе Святейшего Патриарха Кирилла и отмечается в этом году шестой раз. День православной книги приурочен к дате выпуска книги Ивана Федорова «Апостол», которая считается первой печатной книгой на Руси – ее выход в свет датируется 1 марта (по ст. стилю) 1564 года.

Берестяные грамоты

Сегодня мы бы хотели познакомить вас с историей возникновения книгопечатания на Руси. Первые древнерусские письма и документы (XI-XV вв.) процарапывались на березовой коре – бересте. Отсюда и пошло их название - берестяные грамоты. В 1951 году археологи нашли в Новгороде первые берестяные грамоты. Техника письма на бересте была таковой, что позволяла текстам сохраняться в земле столетиями и мы можем благодаря этим грамотам узнать, чем жили наши предки.

О чем же они писали в своих свитках? Содержание найденных берестяных грамот разнообразно: частные письма, хозяйственные заметки, жалобы, деловые поручения. Есть и особые записи. В 1956 г. археологи нашли там же, в Новгороде сразу, 16 берестяных грамот, датируемых XIII в. Это были ученические тетради новгородского мальчика по имени Онфим. На одной бересте он начал писать буквы алфавита, но это занятие, видимо, быстро ему надоело, и он принялся рисовать. По детски неумело он изобразил себя на коне всадником, поражающим копьем врага, а рядом написал свое имя.

Рукописные книги

Рукописные книги появились немного позже берестяных грамот. Многие века они являлись объектом восхищения, предметом роскоши и собирательства. Стоили такие книги очень дорого. По свидетельству одного из писцов, работавшего на рубеже XIV-XV вв., за кожу для книги было уплачено три рубля. В то время на эти деньги можно было купить три лошади.

Самая древняя русская рукописная книга «Остромирово Евангелие» появилась на свет в середине XI века. Книга эта принадлежит перу диакона Григория, который переписал Евангелие для новгородского посадника Остромира. «Остромирово Евангелие» - истинный шедевр книжного искусства! Книга написана на отличном пергамене и содержит 294 листа! Текст предваряет нарядная заставка в виде орнаментальной рамки – фантастические цветы на золотом фоне. В рамке кириллицей вписано: «Евангелие от Иоанна. Глава А». Также в нем имеются три большие иллюстрации, на которых изображены апостолы Марк, Иоанн и Лука. Диякон Григорий писал «Остромирово Евангелие» шесть месяцев и двадцать дней – по полтора листа в день.

Создание рукописи было тяжёлым и изнурительным трудом. Рабочий день длился летом от восхода и до заката солнца, зимой же захватывали и тёмную половину дня, когда писали при свечах или лучинах, и основными центрами книгописания в средние века служили монастыри.

Изготовление древних рукописных книг было также делом дорогим и трудоёмким. Материалом для них служил пергамен (или пергамент) – кожа особой выделки. Писали книги обычно гусиным пером и чернилами. Привилегию писать лебединым и даже павлиньим пером имел только царь.

Поскольку книга стоила дорого, её берегли. Для защиты от механических повреждений делали переплёт из двух досок, обтянутых кожей и имевших застёжку на боковом срезе. Иногда переплёт оковывали золотом и серебром, украшали драгоценными камнями. Средневековые рукописные книги нарядно оформлялись. Перед текстом обязательно делали заставку – небольшую орнаментальную композицию, часто в форме рамки вокруг названия главы или раздела.

Первую, заглавную букву в тексте – «инициал» – писали крупнее и красивее остальных, украшали орнаментом, иногда в виде человечка, животного, птицы, фантастического существа.

Летописи

Среди рукописных книг было много летописей. Текст летописи состоит из погодных (составленных по годам) записей. Каждая из них начинается словами: «в лето такое-то» и сообщений о событиях, которые произошли в этом году.

Самым знаменитым из летописных сочинений (XII в.), описывающем в основном историю восточных славян (повествование начинается от Всемирного потопа), исторические и полулегендарные события, происходившие в Древней Руси можно назвать «Повесть временных лет» - труд нескольких монахов Киево-Печерской лавры и, прежде всего, Нестора летописца.

Книгопечатание

Книги на Руси ценились, собирались в семьях несколькими поколениями, упоминались почти в каждой духовной грамоте (завещании) среди ценностей и родовых икон. Но всевозрастающая потребность в книгах положила начало новому этапу просвещения на Руси – книгопечатанию.

Первые печатные книги в Русском государстве появились лишь в середине XVI столетия, в пору царствования Ивана Грозного, который в 1553 году устроил в Москве книгопечатню. Для помещения типографии царь велел отстроить особые хоромы недалеко от Кремля на Никольской улице в соседстве с Никольским монастырем. Этот печатный двор был сооружен на средства самого царя Ивана Грозного. В 1563 году его возглавил диакон церкви Николая Гостунского в Московском Кремле - Иван Федоров.

Иван Федоров был человеком образованным, хорошо разбирался в книгах, знал литейное дело, был и столяром, и маляром, и резчиком, и переплетчиком. Он закончил Краковский университет, знал древнегреческий язык, на котором писал и печатал, знал латынь. В народе про него говорили: такой умелец, что и в чужих землях не сыскать.

10 лет работали Иван Федоров и его ученик Петр Мстиславец над устроением печатного двора и только 19 апреля 1563 года приступили к изготовлению первой книги. Иван Федоров сам строил печатные станки, сам отливал формы для букв, сам набирал, сам правил. Много труда ушло на изготовление различных заставок, рисунков большого и малого размеров. Рисунки изображали кедровые шишки и диковинные плоды: ананасы, виноградные листья.

Первую книгу Иван Федоров со своим учеником печатали целый год. Называлась она «Апостол» («Деяния и Послания Апостолов») и выглядела внушительно и красиво, напоминая рукописную книгу: по буквам, по рисункам и по заставкам. Она состояла из 267 листов. Эта первая печатная книга вышла в свет 1 марта 1564 года. Этот год и считается началом русского книгопечатания.

Иван Федоров с Петром Мстиславцем вошли в историю как русские первопечатники, а их первое датированное творение стало образцом для последующих изданий. До наших дней дошел 61 экземпляр этой книги.

После выхода «Апостола» Иван Федоров со своими подручными стали готовить к изданию новую книгу - «Часовник». Если «Апостол» выпускался год, то на «Часовник» ушло всего 2 месяца.

Одновременно с изданием «Апостола» шла работа над составлением и выпуском «Азбуки» - первого славянского учебника. Вышла «Азбука» в 1574 году. Она знакомила с русским алфавитом, учила составлять слоги и слова.

Так и появились на Руси первые православные книги и азбука.

Низкая сводчатая келья или простая деревянная изба. Тусклый свет падает из крохотного оконца, а вечерами и по ночам льется от маленькой лампадки. На небольшом низком столике лежит все, что надо для письма: чернильница и киноварница, песочница с мелким речным леском для присыпания только что написанного (вместо промокашки), два ножа - один для затачивания перьев, другой - для подчисток ошибок, для этой же цели лежит пемза и губка; тут же для разлиновки страницы линейка, циркуль, цепочка и специальное металлическое или костяное шильце, которым надавливают линию строки. А рядом сидит человек. На коленях у него рукопись. В руках гусиное перо. Он пишет. Пишет книгу. Это древнерусский писец, или списатель. Он весь ушел в свою трудную, кропотливую и напряженную работу. Текст, с которого он списывает, тут же, на столе. Вот писец оторвался от лежащей на коленях рукописи, посмотрел на текст, отыскал нужное место, прочитал его и снова склонился над своей работой, повторяя вслух слова, которые выводит в это время его рука. И так буква за буквой, слово за словом, строка за строкой, страница за страницей.

Внимательно следит он, чтобы не пропустить букву или (не дай Бог!) строку, - бывает и такое, если ослабнет внимание и глаз невзначай перескочит с нужного места на другое. Если ошибка обнаружена тут же, в ход идет ножик, и неправильная буква или строка выскребается, пропущенное слово надписывается. В конце книги писец обращается к будущему читателю с просьбой простить его за допущенные ошибки: «А писал Козьма Попович, а чи буду где помялся (ошибся) в своей грубости и пьянстве, отцы и братия, исправяче чтете…, а мене не кленете».

Уставший переписчик бывал не прочь напомнить будущему читателю книги о своем существовании, рассказать о той обстановке, в которой появилась на свет книга. Так на полях появлялись приписки, по которым легко вообразить себе жизнь и труд книжного списателя.

За окном уже ночь. Все давно уснули. И только два человека склонились над своими рукописями: «Все люди спят, а мы, два нас писца, не спим». Но сон одолевает и их, внимание ослабевает, и на полях появляется приписка: «О Господи, помози, о господи, поспеши! Дремота неприменная, и в сем ряде (строке) помешахся (ошибся)». И так всю ночь, а под утро усталый писец снова напомнит о себе на полях своего труда: «нощь успе, а день приближися». Затопили печку, надымили, а писец сообщает: «Уже дымно, полезем в другую избу».

Многие приписки напоминают об аппетите переписчика: «Сварите, бога деля, рыбки осетринки да свежие щучинки», - записывает он на полях; или: «Како ми не объестися, коли поставят кисель с молоком».

«Радуется купец, прикуп сотворив, и кормчий в отишье пристав, и странник в отечество свое пришед; тако же радуется и книжный списатель, дошед конца книгам; тако же и аз, худый, недостойный и многогрешный раб Божий Лаврентий мних. Начал есмь писати книги сия, глаголемый летописец, месяца января в 14,.., а кончал есм марта в 20…» Такую запись найдем мы на самом древнем из дошедших до нас списков летописи, которая так и называется по своему «списателю» Лаврентьевской.

Бывали записи и короче, но не менее выразительные: «Якоже радуется жених о невесте, тако радуется писец, видя последний лист»; или: «…Якоже рад заяц сети избег, тако рад писец последнюю строку написав».

В большинстве случаев переписчиками книг были миряне - ремесленники, посвятившие себя всецело этому нелегкому труду. Бывали случаи, когда такой писец уходил в монастырь, продолжая и там заниматься своим ремеслом. Возможно, в XVI-XVII веках существовали особые мастерские по переписке книг. Иногда писцов можно было встретить среди боярской дворни: крепостной писец переписывал книги для своего просвещенного книжника-господина.

Писали перьями - гусиными, лебедиными, даже павлиньими. Последними, конечно, гораздо реже, и в таких случаях писец не упускал возможности похвалиться: «Писал есмь павьим пером». Но чаще он с горечью констатировал совсем другое: «Лихое перо, не вольно им писати». Уже сам процесс подготовки пера к письму требовал от переписчика высокого искусства.

Для изготовления чернил использовались старые (или другие предметы из старого железа), которые опускались в квас или кислые щи, для вязкости добавлялась дубовая или ольховая кора.

Сложнее было с материалом, на котором следовало писать. Самым древним материалом для письма на Руси был пергамент. Само слово это появляется у нас лишь в XVII в. До этого книги на пергамене назывались «Харатия» (от . «харатос») или еще чаще «книгами на коже» или «на телятине» (так и писали: «книга писана в десть по телятине») - ведь выделывали пергамен, как правило, из телячьей кожи.

С XIV века на Руси появилась бумага, сначала только привозная, потом и своя, отечественная. Вплоть до XIX в. бумага делалась вручную. Пеньковые или льняные тряпки долго размачивались и варились вместе с золой или известью, пока не получалась сплошная кашеобразная масса. Затем эта масса черпалась из чана особым приспособлением, состоявшим из прямоугольного подрамника, проволочной сетки и съемной рамки. Вода стекала, а масса оставалась на сетке и, высыхая, превращалась в тонкий бумажный слой, который затем выглаживался и лощился. Способ производства отразился на внешнем виде древней бумаги. Если посмотреть ее на свет, то сразу станет заметна отпечатавшаяся на ней проволочная сетка, на которой бумага просушивалась. А в центре листа (или сбоку) мы обязательно найдем какой-нибудь узор, букву, эмблему. Это водяные знаки, или филиграни, сделанные из той же проволоки, что и сетка. Каждая мастерская имела свою филигрань. Поэтому в настоящее время исследователи пристально изучают эти водяные знаки, часто помогающие датировать рукопись.

Так или иначе, переписчик приобрел бумагу или «телятину» и наконец, приступил к работе. Пишет он на тетрадях, перегнутых вдвое или вчетверо листах - работа переплетчика еще впереди. «Художник» тоже придет позже. И писец оставляет место для будущих миниатюр, заставок, буквиц.

Миниатюра из древнерусской книги.

А сам писец разве не художник! С каким вкусом и мастерством располагает он строки на белом поле. Сколько изящества в каждой букве, выписанной отдельно с превеликим тщанием. Особенно красивы и величественны самые древние книги, писанные уставом: буквы почти квадратные, с правильными линиями и округлениями, ровным нажимом, они стоят на строке прямо, без наклона, одна отдельно от другой, на равном удалении друг от друга.

Уставом написана самая древняя из дошедших до нас датированных книг (1056- 1057 г.), переписанная для новгородского посадника Остромира. Поэтому она теперь так и называется: «Остромирово Евангелие».

Начиная с XIV в., появляется полуустав - этот почерк мельче устава, буквы пишутся с наклоном, быстро и размашисто. Поэтому в линиях полуустава уже нет той геометрической точности, что в уставе, буквы отстоят друг от друга не на одинаковом расстоянии.

С XV по XVII в. все более и более распространяется третий вид почерка - скоропись. Несмотря на то, что само название говорит о том, что этот почерк употреблялся в деловой письменности и, казалось, не ставил перед собой эстетических задач, тем не менее, многие рукописи, написанные скорописью, удивительно красивы: большое разнообразие в написании одних и тех же букв, свобода нажимов и взмахов пера придают скорописному письму замысловатую изощренность, своеобразное изящество. Под рукой опытного писаря скоропись бывала не менее привлекательна, чем устав. И хотя она не имела уставной торжественности, зато выглядела теплее и мягче.

Наконец, писец закончил свою работу. Переписка книги продолжалась иногда несколько месяцев. Рукопись поступала в руки художнику. На оставленных переписчиком местах он вписывал заглавные буквицы, рисовал заставки и миниатюры. Разглядывая орнаменты древнерусских буквиц и заставок, мы как будто попадаем в неведомый сказочный мир с удивительными растениями, животными и птицами.

Здесь можно встретить дракона или чудовищного змея, изогнувшихся как буква В, и волшебную птицу Сирин. Вот рыба - О. Не менее удивителен и растительный орнамент из причудливо переплетающихся стеблей, трав, листьев и цветов самой разнообразной формы и раскраски.

Иногда из мира чудесного мы попадаем в самую гущу древнерусской жизни. Вот охотник, поймавший зайца (буква Р), вот он этого зайца потрошит (буква Л), вот охотник с соколом и добычей (Ч), а вот какой-то пьяница, расставивший ноги наподобие буквы X. Очень часто букву Д изображали в виде гусляра - «гудца». Наконец, перед нами сам переписчик. В одной руке он держит рукопись, в другой - перо. Это буква Б. Начиная с XIV века в русских книгах появляется вязь - особый способ написания заглавия, при котором несколько букв соединяются в одно целое, или одни буквы, написанные мелко, помещаются в другие, написанные крупно. Все это создает особый, вычурный орнамент, в котором не сразу разглядишь очертания отдельных букв. Для этого книгу надо поднять на одну горизонтальную плоскость с глазами, и тогда уже можно с трудом прочитать написанное. Вот примеры древнерусской вязи.

Пока над книгой трудятся переписчики и художники, книги как таковой еще нет. Она представляет пока кипу отдельных листов. Иногда, чтобы ускорить работу, над книгой трудятся несколько писцов. Бывает, что для этой цели приходится разделить на составные части текст, с которого и надо списывать. Каждый писец получает свой урок. При этом может случиться и такое: отдельные части не совпадут. Один писец кончил в начале одного листа, а следующий начал продолжение с начала другого листа. Так и останется свободное место.

Наконец и переписчик и художник с облегчением отложат перо и кисть: готово. Теперь можно книгу отдать переплетчику. В основу переплета в древности клали доску (недаром говорится: прочитать от доски до доски). Доску обтягивали кожей, тканью, иногда парчой или бархатом. Иногда особенно ценные книги украшали золотом, серебром, драгоценными камнями, тогда и ювелир прикладывал к ней свою руку.

В Оружейной палате, Историческом музее и других собраниях мы можем увидеть книги, являющие собой высокие образцы ювелирного искусства. Книга выходила толстая. Поэтому обязательно к переплету приделывались застежки. Не закрывать книгу на застежки считалось великим грехом. Теперь книга готова. Какова же ее дальнейшая судьба?

Если переписчик был крепостным, книга поступала в библиотеку его господина. Если переписчик был монахом, книга оставалась в монастырской библиотеке. Если она писалась на заказ, ее получал заказчик. На одной книге мы находим такую приписку: «Тетрати Василья Степанова, а писаны были Василью Олферьеву, и он за них ничего не заплатил, а (я) ему тетратей не дал».

В XVII в. в Москве существовал «книжный ряд», где торговали рукописными и печатными книгами. Бойкая торговля книгами шла и в овощном ряду, вместе с заморскими фруктами и гравюрами. Какова была цена книги в древней Руси! В XIII веке князь Владимир Василькович за небольшой молитвенник заплатил 8 гривен кун. Примерно тогда же он купил село за 50 гривен кун. На одной из книг конца XVI века сделана запись в 1594 г.: дано три рубли. В те же годы за мерина платили 4 рубля. Очень дорого ценились летописные книги - в XVII веке они стоили 4-5 рублей, сумма по тому времени очень немалая.

Понятно, что собирать библиотеку могли позволить себе очень немногие. До нас дошли некоторые сведения о древнерусских библиотеках. Крупнейшие собрания книг в те времена находились чаще всего при монастырях. Большая библиотека была в Кириллово-Белозерском монастыре в XVII в. Здесь насчитывалось 473 книги. В Троице-Сергиевской лавре было 411 книг, в Иосифо-Волоколамском монастыре - 189. Из бояр самой крупной библиотекой располагал любимец царевны Софьи князь В. В. Голицын.

Книга пользовалась в древней Руси особенным уважением. В «Повести временных лет» мы находим настоящий панегирик книгам; «се бо суть реки, напояющие вселенную, се суть исходища мудрости!» - восклицает летописец. Любовь к книге отразилась и в изобразительном искусстве древней Руси. Пишущий человек, человек с книгой - очень распространенные сюжеты древнерусской живописи.

В середине XVI века в Москве появилась первая типография, первая московская печатная книга. Но долго еще, на протяжений XVII и даже XVIII века труд переписчика оставался живой, неумирающей профессией. Только в XIX веке печатная книга окончательно вытесняет рукописную, и в списках продолжают ходить лишь произведения, по какой-либо серьезной причине не попавшие в печать, наподобие грибоедовского «Горя от ума», пушкинской оды «Вольность», лермонтовского «На смерть поэта».

В конце XVIII века в руки собирателя древностей графа А. И. Мусина-Пушкина попал рукописный сборник со «Словом о полку Игореве». Граф издал «Слово» в Москве в 1800 году. В 1812-м вместе с библиотекой в особняке на Разгуляе оригинал погиб. Со слов издателя было известно, что книгу он приобрел у бывшего архимандрита Спаса-Ярославского монастыря Иоиля Быковского. Через двести лет оказалось, что граф солгал.

Всё оказалось не так, как двести лет думали. Обнаруженные сотрудником Пушкинского Дома Александром Бобровым архивные документы свидетельствуют, что граф не прав. Он не покупал Хронограф у частного лица в Ярославле. Являясь обер-прокурором Синода, он изъял рукописную книгу из собрания Кирилло-Белозерского монастыря.

После отставки графа следственная комиссия запрашивала его о судьбе кирилло-белозерского Хронографа и еще десяти рукописей. Две из них вскоре отыскались, а девять нет.

Но Алексей Иванович отвечал, что книги находятся «во дворце». И что это известно «всему Синоду». Дело было при Павле I. Но скандал замяли. А граф позже вроде как откупится от своей совести – в 1805-м подарит Александру I Лаврентьевскую летопись. И тоже сошлется на частное приобретение. Лишь недавно открылось, что он взял ее из Новгородской Софии.

Граф умел лукавить. Он и впрямь передал Екатерине II «Слово о полку». Только не подлинник Хронографа (исторического сочинения , после которой следовали «баснословные повести»), а специально снятую копию. Позже ее найдут в бумагах императрицы.

А Спасо-Ярославский Хронограф, по одной описи «отданный», а по другой «уничтоженный за ветхостию и согнитием», и сегодня хранится в собрании Ярославского музея. Шоком стало, когда в начале 1990-х Е. В. Синицына это обнаружила. Никаких прибавлений в книге нет и не было.

Итак, имя одной из утаенных книг назвали следователи: Хронограф Кирилло-Белозерского монастыря. В более ранних описях сказано, что книгу завершали «баснословные» повести.

Почему граф солгал? Да потому что он, переселившись в Москву, готовил издание «Слова», и рукопись изучали лучшие специалисты века. Ушло на это девять лет.

Однако детектив только начинается. В том же Кирилло-Белозерском монастыре около 1474 года был написан иеромонахом Ефросином список «Задонщины», подражающей «Слову» повести о Куликовской битве. Лихачев говорил, что у этого книжника, открытого в начале 1960-х Яковом Лурье, тоже пушкинодомцем, узнаваемая манера правки текста.

Ефросин – историк, летописец, первый русский востоковед, собиратель «баснословных повестей» и фольклора. Шесть рукописных его книг – с правкой, пометами, тайнописью! – дошли до наших дней.

Ефросиновская краткая версия «Задонщины» – единственная, в которой не только правильно прочитано имя Бояна, но и сообщаются такие сведения об этом дружинном певце XI века, каких нет в «Слове». Сказано, что Боян, «пресловущий гудец во Киеве», пел своим современникам князю Ярославу и его сыну Святославу, сравнивая их деяния с деяниями первых князей – Рюрика и Игоря Рюриковича.

В 2005-м тот же Александр Бобров предположил, что до пострижения Ефросин был князем Иваном Дмитриевичем Шемякиным. Это правнук Дмитрия Донского и до начала 1460-х реальный претендент на московский престол. Его отец Дмитрий Шемяка потерпел поражение в двадцатилетней феодальной войне и отравлен в 1453-м в Новгороде по приказу московского князя Василия Темного.

Сын Шемяки бежал в Литву, но гражданской войны не возобновил. Через десять лет, вскоре после смерти отравителя своего отца, он, видимо, заключив договор с новым московским правительством, возвращается на Русь и становится монахом Кирилло-Белозерской обители. Этот образ жизни ему привычен: до семнадцати лет Иван воспитывался в Новгороде, в знаменитом своим книжным собранием Юрьевом монастыре.

И вот что еще важно: после бегства в Литву Иван Дмитриевич несколько лет княжил в Новгороде-Северском. Да, да, в бывшем стольном граде того самого князя Игоря. И вполне логичным выглядело предположение Боброва, что и «Слово» переписано тем же Ефросином. Просто чудо какое-то: в одно и то же время из летописей исчезает князь Иван (при этом известно, что он жив и его союза с новгородцами боится московское правительство), а в монастыре на Белом озере объявляется книгописец, начинающий сочинять альтернативную официальной историю XV века. При этом его интересуют только двое русских святых, каждый из которых оказывается добровольно ушедшим в монахи князем. Ну и предком как в воду канувшего Ивана Шемякина.

Но если Кирилло-Белозерское происхождение рукописи – доказанный факт, то тождество Ефросина и князя Ивана Шемякина – пока лишь правдоподобная гипотеза.

Поздравим Александра Боброва. Последний ученик академика Лихачева, он сумел распутать головоломку, над которой двести лет бились поколения исследователей. Поздравим нас, читателей. А еще – замечательный Ярославский музей «Слова о полку Игореве». Ярославцы оказались непричастными к утрате «Слова» и гибели его в московском пожаре 1812 года. И как здорово, что восстановлено доброе имя архимандрита Иоиля Быковского. Он не подделывал списка великой древнерусской поэмы и не торговал казенным имуществом.

…Добавлю некоторые свои соображения.

Сборники Ефросина дошли до нас далеко не в идеальной сохранности.

Они недавно выложены в сети, и каждый может сам убедиться:

Иные страницы, будто на них мокрую тряпку клали. Вот, к примеру, ефросиновское сочинение «От книги царства Георгия мниха грешнаго». С листа 359 буквы расплываются, некоторые, как смазанные чернильные капельки.

В комментарии к «Слову» (2006, издательство «Вита Нова»), мало что зная о Ефросине и уж совсем не думая о высохших в рукописи лужах, я предположил, что в одном месте мы имеем дело с непонятой сотрудниками Мусина-Пушкина полустертой цифровой пометой, датой, принятой за выносные буквы и вставленной в текст как пропущенный слог.

У Ефросина встречаются такие добавленные над строкой слоги.

Упуская текстологические тонкости, расскажу, в чем моя гипотеза. Я пришел к выводу, что в отрывке про злого демона Дива есть лишнее и по смыслу, и по жесту, и по ритмике слово «ста» («…свист зверин ста»). Но оно может быть неверно прочтенной датой, цифрой 6360.

Дата начинается с обозначающего тысячу косого штриха. А за ним три цифры, записанный, как было принято, буквами:

Зело, Твердо и Кси.

Графически похоже на «ста». Особенно, если первая и последняя буквы повреждены. В сборниках Ефросина встречаются такие страницы. И о том, что это место испорчено, говорит отсутствие в Екатерининской копии фрагмента «свистъ звѣринъ въ СТАзби». Видимо, в затертой или залитой водой строке копиист не разобрал написанного. И пропустил четыре слова. А издатели их все же распутали. Но с ошибкой, приняв маргиналю за часть текста.

Слово ста здесь явная вставка. Ни по смыслу, ни по ритму оно не годится. Но вынесем его за скобки и получим другой, очень редкий глагол:

Възбити – ударить. Срезневcкий приводит пример XI в.: «Прѣже даже не взъби било…» (Второе значение по Срезневскому – ‘отбить нападение’.)

И смысл прояснился. Солнце заступает Игорю путь в Поле, гроза, птицы и звери накликают беду, но князь не внемлет ни небесному знамению, ни предупреждениям природы. Его ведет не Бог, а приказывающий «поискати града Тьмутороканя» злокозненный архаический Див.

Маргиналии ставятся на полях рукописи. Эта была или между строками, или на правом поле. По размеру букв она, видимо, не сильно выделялась на фоне текста. Впрочем, в рукописях Ефросина Белозерского вписанные над строкой пропущенные буквы или слоги бывают чуть крупней основного текста. Так что размер букв Первоиздателей смутить не мог.

Буква Зело (S) используется не только как цифра 6.

Ответить на вопрос, почему первая цифра (Зело под титлом) была передана публикаторами буквой Слово, помогают выписки А. Ф. Малиновского, работавшего с мусин-пушкинской находкой. В них сохранился единственный пример, доказывающий, что в этом тексте XV века Зело использовалось даже чаще, чем было принято. Это, вероятно, и удивило исследователя: он скопировал странное написание через Зело глагола погрузи : «погруsи». (Игорь погрузил на дно Каялы русское богатство.)

Буква Зело пишется в начале слов зело , звезда, злак, злый, зелие, змий, зверь . (Но Ефросин писал через Зело и слово «»князь»).

Из-за четырех лексем (sлый, sелие, sмий, sверь ) буква Зело, звучание которой (дз) было утрачено задолго до «Слова о полку», воспринималась древнерусскими книжниками как «злая» буква (см. об этом статью «Зело» в Словаре Срезневского).

Но в нашем случае слово «sвѣри» предшествовало фрагменту «нъ воста, зби(ся) Див». И потому Первоиздатели решили, что переписчик ошибкой (или с умыслом подчеркнуть зловещие коннотации образа) продублировал «S» и вместо въста (‘встал’) написал въ sта . Зело могло быть и в слове зби [ся], впрочем, Малиновский этого не отметил.

Лето 6360. Дата не простая. Это главная для Руси дата, по Нестору – летописное «начало Русской земли». И если отнимем от нее дату Игорева похода, то получим заповедное число 333, которое встречается и в других хронологический вычислениях Ефросина. Как когда-то мне подсказал тот же Александр Бобров, при помощи числа 333 Ефросин исчислял от Рождения Христа год начала царствования величайшего из завоевателей, Александра Македонского.

333 – половина библейского числа зверя. И терзающий Русскую землю Див как половинный предтеча антихриста (а то и самого дьявола).

Известно, что в одной из кирилло-белозерских летописей времени Ефросина дьяволом тайнописью назван московский наместник.

В конце XV века на Руси и в Европе, ждали конца света в семитысячном от Сотворения (1492 по Рождеству Христову) году. Вот и Ефросин и начинает свое книжное служение в Кирилло-Белозерском монастыре с переписывания Апокалипсиса.

Так русский книжник пытался осмыслить ритм всемирной истории.

А фрагмент о Диве я перевел так:

Вот тогда князь Игорь
в злато стремя вступал,
выезжал он в чистое поле.

Солнце ему тьмою путь преграждало,
ночь стонала ему грозою,
птичьим свистом зверей пробудив.
Но взметнулся Див,
с вершины Древа кличет,
велит трепетать земле незнаемой –
Волге и Помо’рью, и По’сулью,
Су’рожу и Ко’рсуню,
и тебе, тмутороканский истукан!

Игорь ведет своих ратников «испить шлемом Дона». Ведет к Тмутаракани (Тамани) и Корсуни (сейчас это Севастополь). Ведет в чужую землю, где даже дождь обрушится на его воинов не струями, а стрелами. Бог предупредил его солнечным затмением, природа, и та против. Но этому князю волю диктует не Бог, а его собственная гордыня, злобный архаический Див.

С Дивом в качестве вожатого войско обречено.

А после гибели Игоревой рати на Русь приходит беда.
Плещет лебедиными крылами Дева Обида.
Скачут по беззащитной земле чудища Карна и Жля:

Уже напала хула на хвалу,
уже насело насилье на волю,
уже накинулся Див на землю.

Не знаю, подтвердят ли мою гипотезу страницы шести дошедших до нас сборников Ефросина. Мои ученые друзья пока отнеслись к ней прохладно.

Задачка нехитра: найти среди полутора тысяч страниц Ефросина похожую маргиналию.

Никто не хочет помочь?

Андрей Чернов

См. также:

Бобров А. Г. Ранний период биографии князя Ивана Дмитриевича, священноинока Ефросина Белозерского (опыт реконструкции) // Книжные центры Древней Руси: Кирилло-Белозерский монастырь. СПб., 2008. С. 94–172.

Работы А. Г. Боброва на сайте Академия:

Здесь можно прослушать мою стиховую реконструкцию древнерусского текста:

На этой же странице и аудиозапись перевода. А также возможность посмотреть два других бумажных издания, посвященных «Слову».

Самые древние русские книги

Письменность на территории Руси возникла намного позднее, чем это произошло на берегах Средиземного моря. В те времена, когда каллиграфы Египта, Рима, Греции оттачивали свое искусство на папирусах и пергаменте, бескрайние степи и леса среднерусской возвышенности были еще даже не заселены. Пришедшие сюда в начале первого тысячелетия нашей эры племена охотников и скотоводов также не нуждались ни в алфавите, ни в письменности. В итоге самые древние рукописные памятники русской истории датированы временем, когда культура Западной Европы уже достигла своего пика, пережила упадок из-за прихода варваров и снова устремилась к возрождению. Как и следовало ожидать первые книги Руси оказались связаны с религиозной тематикой.

Самая древняя русская рукописная книга

Самые древние русские рукописные книги, дошедшие до нас, датированы началом XI века. Хотя ученые полагают, что такие книги могли появиться на Руси уже в IX веке вслед за изобретением славянской письменности . По приблизительным оценкам историка Никольского Н.К., посвятившего свою жизнь составлению картотеки древнерусских письменных изданий, число рукописных книг, датированных XI-XVIII столетиями в наших хранилищах составляет от 80 до 100 тысяч манускриптов. По мнению же академика Лихачева Д.С. этот подсчет неточен в том смысле, что слишком скромен. Древнерусская книжность поистине огромна, и сегодня о ней говорят, как об отдельной ветви древнерусского искусства.

Самой старой рукописной книгой, выполненной восточнославянским писцом на древнерусском языке, является церковная книга "Остромирово Евангелие", увидевшая свет в 1056 году. Это - уникальный шедевр древнерусского искусства книги. 294 пергаментных страницы щедро иллюстрированы – они украшены великолепными изображениями евангелистов, красочными заставками и буквицами. Текст изложен ровными строчками старославянской кириллицы. В орнаментах прослеживаются византийские традиции. Написано "Остромирово Евангелие" в единственном экземпляре.

Очевидно, что в ее создании участвовала целая рукописная мастерская. К сожалению, нам известен лишь один из мастеров - дьякон Григорий. Вероятно, он выполнил наибольшую часть работы. В приписке к рукописи сказано, что работа над ней продолжалась семь месяцев. В этом же колофоне дьякон Григорий сообщает также о времени и обстоятельствах написания древней русской книги - манускрипт выполнен по заказу новгородского посадника Остромира, направленного управлять новгородскими землями киевским князем Изяславом Ярославичем в 1054 году.

"Остромирово Евангелие" дьякона Григория и его безвестных товарищей - это ценнейший памятник древнерусской письменности, языка и изобразительного искусства. Оно написано крупным красивым уставом, причем размер букв постепенно увеличивается к концу книги (от 5 до 7 миллиметров). Текст древней книги написан в два столбца по 18 строк на страницах форматом 20х24 сантиметра, украшен многокрасочными буквицами, заставками, изображениями евангелистов, местами использована киноварь. Рукопись состоит из 294 листов пергамента хорошего качества. Имеется несколько листов с зашитыми разрезами и с дырками (в местах укусов оводов), которые появились еще до написания текста. В отличие от остальных памятников XI столетия в "Остромировом Евангелии" наблюдается правильная передача редуцированных гласных звуков буквами ъ и ь . Данная фонетическая особенность была общей для старославянского и других славянских языков, поэтому русский переписчик по традиции хорошо передавал ее на письме, хотя к тому времени она уже исчезала. Там же, где в XI веке наблюдались различия между старославянскими и русскими особенностями, переписчик невольно их смешивал. Это позволяет идентифицировать "Остромирово Евангелие" как один из первых памятников старославянского языка русской редакции.

Как и у любой столь древней книги , у "Остромирова Евангелия" есть своя собственная увлекательная история. До начала XVIII века, впрочем, ее история покрыта мраком. В 1701 году манускрипт упомянут в описи имущества Воскресенской церкви в составе Верхоспасского собора. В 1720 году по приказу Петра I книга была отослана (наряду с другими старыми книгами) в Санкт-Петербург. После кончины Екатерины II в ее покоях рукопись нашел служивший при императрице Дружинин Я.А., который в 1806 году преподнес ее в дар императору Александру I, который, в свою очередь, распорядился передать книгу на хранение в Императорскую публичную библиотеку (ныне - Российская национальная библиотека в Санкт-Петербурге), где она хранится и сегодня.

Рукопись "Остромирова Евангелия" была украшена переплетом-окладом с драгоценными камнями, из-за чего чуть не погибла: в 1932 году ее, разбив витрину, похитил водопроводчик. Злоумышленник, оторвав переплет, закинул рукопись в шкаф (по другим сведениям - на шкаф), где ее вскоре нашли. Заново переплетать старинную книгу больше не стали.

С начала XIX века началось и научное изучение рукописи. Впервые "Остромирово Евангелие" было издано Востоковым А.Х. в 1843 году с приложением краткой грамматики, словаря и греческого подстрочного текста. Для этого наборного издания был изготовлен специальный славянский шрифт, точно воспроизводящий почерк оригинала (существует даже репринт, выполненный в Висбадене в 1964 году). Позже вышли и факсимильные издания: черно-белое - в 1883 году; цветное подарочное в формате оригинала - в Ленинграде в 1988 году.

Отрывки "Остромирова Евангелия" входили в обязательную программу дореволюционных школ. В 1955 году Трей Е.Х. проводила реставрацию данной рукописи. На основе этой древней русской книги были созданы современные грамматики и словари старославянского языка. Памятнику и его языку посвящено немало исследований, однако язык этой рукописи по-прежнему требуют основательного изучения.

Самые древние книги Руси: Новгородский Кодекс

Говоря о самой древней рукописной книге, составленной на Руси, нельзя обойти стороной эту рукопись. "Остромирово Евангелие", безусловно, держит первенство среди древнейших книг на русском языке, в отношении которых достоверно установлена точная дата их написания. Однако 13 июля 2000 года во время раскопочных работ (которые велись там уже двадцать восьмой год) Новгородской археологической экспедицией под руководством академика Янина В.Л. в пластах первой четверти XI века были обнаружены три деревянные (липовые) дощечки размером 19х15х1 сантиметр.

Каждая дощечка имеет прямоугольное углубление (15х11,5 см), залитое воском; на средней дощечке такие углубления сделаны с двух сторон. У дощечек есть на краях отверстия, в которые вставлены деревянные штыри для соединения их в единый комплект. Таким образом, старинная деревянная книга содержала четыре восковых страницы (церы). Внешние стороны первой и последней дощечек играли роль обложек кодекса.

Новгородский кодекс состоит из липовых дощечек с четырьмя страницами (церами), покрытыми воском для написания с помощью стилоса. По стратиграфическим, радиоуглеродным и палеографическим данным, восковой кодекс использовался в первой четверти XI века и, возможно, начиная с последних лет X века, так что он на несколько десятилетий старше "Остромирова Евангелия", считавшегося самой древней на Руси книгой с точно установленной датой написания. Таким образом, Новгородский кодекс (или "Новгородская псалтырь" - по наиболее качественно читаемому тексту) - древнейшая книга Руси .

Цера хорошо сохранилась благодаря болотистому месту, в условиях которого она оставалась около тысячи лет. Уникальность ситуации заключается в том, что дощечки насквозь пропитались влагой и к ним не было доступа кислорода, в результате отсутствовали условия жизнедеятельности микроорганизмов, вызывающих процессы гниения.

Датировка Новгородского кодекса определяется тем, что он лежал в полуметре от края и на 30 сантиметров ниже сруба, получившего надежную дендрохронологическую дату - 1036 год. Это верхняя граница вероятного времени попадания дощечек в землю. Нижней хронологической границей создания кодекса разумно считать крещение Руси в 988 году. В Уппсальском университете (старейший университет Швеции) был произведен радиоуглеродный анализ воска, который с вероятностью в 84% указывает 1015 год (плюс-минус 35 лет).

Более ранними славянскими датированными документами являются лишь некоторые древнеболгарские и хорватские надписи Х столетия, однако их нельзя отнести к категории "книги". Следовательно, на сегодня Новгородская псалтырь - самый ранний памятник русской версии церковнославянского языка и самая древняя из дошедших до нас книг древней Руси, не имеющих точной датировки.

Помимо основного текста древней книги, исследователи сообщают о "реконструкции" части предыдущих ("скрытых") текстов по отпечаткам и царапинам стилоса на деревянных дощечках, находящихся под воском. Проблема восстановления этих текстов заключается прежде всего в том, что друг на друга наложились очень слабые отпечатки десятков тысяч букв, едва ли отличаемые от случайных штрихов и трещин на дереве.

Например, среди "скрытых текстов" прочтена затертая надпись, в которой говорится, что в 999 году монах Исаакий был поставлен попом в Суздале в церкви святого Александра-армянина. Не исключено, что монах Исаакий был автором Новгородского кодекса и принадлежал к еретическому религиозному направлению.

Рукописные древние книги Киевской Руси XI века

. Древняя русская книга, которая была переписана в Киеве для князя Святослава Ярославича. Парадное издание, представляющее собой энциклопедию различных сведений, содержит более 400 разделов из истории, математики, естествознания, грамматики, философии и других областей. Книга написана кириллическим шрифтом на пергаменте. Оригиналом, послужившим основой для переписывания "Изборника Святослава", считается болгарский сборник, созданный в X столетии для царя Симеона. Одна из самых больших по размеру древних книг . Особенно декоративны фронтисписы - их в книге два.

Изборник Святослава 1073 года . Древняя русская книга, написанная двумя писцами, один из которых работал над Изборником 1073 года. В тексте авторы сообщают, что рукопись составлена "из многих книг княжьих". Небольшая по размеру настольная книга также энциклопедического содержания. В ней нет парадных иллюстраций. По сравнению с Изборником 1073 года изменен состав старинной книги - здесь больше статей религиозного содержания. Среди новых текстов - "Слово о чтении книг", где автор поучает, как читать книгу.

Архангельское Евангелие 1092 года . Эта древняя рукопись уникальна с точки зрения лингвистики, палеографии и книговедения. В ней выдержано древнерусское правописание. В художественном отношении издание более чем скромное. Написано на пергаменте уставом, без рисунков и миниатюр. Зато хороши лаконичные по цвету, но гармоничные по пропорциям и украшениям заставки. Плотные ровные строчки лишь на редких страницах разделены киноварной строкой с буквицами. В 2000 году "Архангельское Евангелие" внесено ЮНЕСКО в международный реестр "Память мира".

Новгородские служебные минеи на сентябрь 1095 года, октябрь 1096 года и ноябрь 1097 года. Минеи - богослужебные книги и книги для чтения, содержащие "жития святых", сказания о церковных праздниках и поучения. Минеи служебные месячные содержат тексты на один месяц, расположенные по дням каждого месяца соответственно с праздниками и днями памяти святых. Самые древние минеи дошли до нас не полностью - в каждой не хватает по несколько листков. Книги довольно большого объема для XI столетия: в двух из них более 170 листов, в третьей - более 120 листов. Минеи были написаны для новгородского Лазарева монастыря. На сегодняшний день считаются древнейшими памятниками церковнославянского языка, передающими особенности древнерусских северных говоров.

Самые первые печатные русские книги

Русское слово "книга" (берет начало от церковнославянского "кънигы") было хорошо знакомо славянским переписчикам летописей еще в XIV веке. Однако в то время все древние русский книги были рукописными. На Руси начало типографского книгопечатания, как известно из школьных учебников, восходит к XVI веку. Связано оно с именами замечательного русского мастера Ивана Федорова и белоруса Петра Мстиславца.

Первая русская типография была основана возле московского Кремля, на Никольской улице (тогда – Никольский крестец). В отличие от первой европейской типографии Иоганна Гутенберга, ставшего первопечатником по собственной воле, московский печатный двор был выстроен по приказу царя. Причем стройка эта продолжалась без малого десять лет.

К моменту ее создания умельцы на Руси уже имели некоторый опыт в выпуске печатных книг. Еще в 1553-1557 годах русские мастера, имена которых пока не установлены, выпустили две печатные книги. Они и являются первыми русскими изданиями , вышедшими из-под печатного станка. Их полиграфическое исполнение было еще не очень искусным, строки не выровнены, страницы не нумерованы. Существует гипотеза, что первые книги на Руси отпечатал некий Маруша Нефедьев. Он упоминается в двух письмах Ивана Грозного как "печатных дел мастер". Возможно, что Иван Федоров знал об этих первых книгах. Но, безусловно, его знаменитый "Апостол" по всем своим качествам несравненно превзошел их.

Итак, когда печатный двор был возведен, 19 апреля 1563 года "хитрыи мастеры печатному делу" начали работу над своей первой книгой - "Деяниями и посланиями святых Апостолов". Работа эта длилась около года. Иван Федоров провел огромную редакторскую работу, оформил книгу по всем правилам полиграфического искусства того времени. Сейчас эта антикварная книга - большая редкость!

1 марта 1564 года по велениею царя Ивана IV Грозного, с благословения митрополита всея Руси Макария, вышла первая русская точно датированная книга "Апостол" - Иван Федоров вошел в историю России как первопечатник. К печатанию "Апостола" Иван Федоров и Петр Мстиславец приступили 19 апреля 1563 года. Вышел он невиданным для того времени тиражом - около тысячи экземпляров. Ни одна зарубежная европейская типография в то время не печатала свои книги в таком количестве.

Иван Федоров умудрился также превзойти и зарубежную полиграфическую технологию - свою книгу он отпечатал в два цвета, чего еще не могли делать заграничные мастера. После канонического церковного текста "Апостола" Иван Федоров добавил свое послесловие. В нем он рассказал, как и когда создавалась книга. Издание "Апостола" заслужило признание даже таких знаменитых типографов и издателей XVI века, как нюрнбергский мастер Антон Кобергер и венецианский книжник Альд Мануций.

Однако новые веяния в книжном деле вызвали протест монахов-переписчиков - их труд становился в финансовом плане просто невыгоден. Печатников обвинили в распространении ереси. В 1566 году по неустановленной причине в их типографии произошел пожар, и они приняли решение срочно покинуть столицу Московии. Первопечатники бежали в Литву, забрав с собой 35 гравированных досок. Будучи радушно принятым польским королем Сигизмундом, Иван Федоров нашел пристанище у польского гетмана Ходкевича, мецената и просветителя, который в своем имении основал типографию.

Но основанное Иваном Федоровым книгопечатание уже нельзя было остановить. В XVII веке московская типография выпускала уже довольно много книг, причем некоторые из них - "Псалтырь", "Апостол", "Служебник", "Грамматика" Смотрицкого - выходили несколькими изданиями, а их тираж их достигал шести тысяч экземпляров.

Любопытно, что русские книгоиздатели первыми в мире стали печатать книги для детей - в 1692 году в Москве для них вышел первый "Букварь", составленный выдающимся педагогом Карионом Истоминым. В "Букваре" было множество рисунков, привлекавших внимание "отроков и отроковиц", как сказано в посвящении. Книга действительно могла учить детей, как призывал Истомин, "не прибегая к розге, а забавляя".

Значение печатного слова хорошо понимал царь Петр Первый. Он много содействовал развитию русского книгопечатания. При его участии 1 января 1708 года был введен гражданский шрифт. Появились русские книги общеобразовательного содержания, учебники, сочинения художественного характера. Книги новой тематики стали отличаться от церковных книг, которые печатались кириллицей. С этого времени количество церковных книг стало неуклонно уменьшаться, а число изданий светской литературы возрастать.

В Российской империи стали открывались новые типографии. К единственной в стране московской типографии в 1711 году прибавилась петербургская, а спустя еще десять лет - сенатская. Русские печатные книги стали продавать в лавках. В Москве XVII века центром книжной торговли был Китай-город. По описи 1695 года в Китай-городе насчитывалось "…до 72 рядов мелких лавок, образующих маленькие узкие улицы. Были ряды кушачный, рукавичный, чулочный, башмачный, голенищный, подошвенный, пушной, бобровый, соболий, и среди них находился ряд для икон и книг". Об этих рядах упоминал еще Максим Грек, образованнейший человек XVI столетия - очевидно, они и были первым русским "торжищем", где можно было приобрести книгу.

Начало XVIII века явилось важным периодом в истории русского книгопечатания и книжного дела в целом. В первой четверти XVIII столетия был проведен ряд государственных реформ в различных областях. Значительную роль в проведении этих реформ сыграла деятельность Петра I, его личный пример и энергия.

Как известно, Петр I - первый русский царь, неоднократно бывавший за границей. Впервые он отправился туда 1697-1698 гг. инкогнито, в составе русского посольства, и хотя ни для кого не было секретом, кто скрывается под именем Петра Михайлова, он сумел достаточно основательно изучить быт и обычаи посещенных им стран.

Большое впечатление на русского царя произвела разнообразнейшие виды печатной продукции, выпускавшейся в Голландии, что не замедлило сказаться на русском книгопечатании, быстро изменившим свое направление и содержание. «В течение короткого времени, около восьми лет, московская типография выпустила книг светского содержания …в несколько раз больше, чем за полстолетие с лишним, протекшее с момента выхода первой русской светской печатной книги» - пишет знаток истории русской книги и литературы XVIII века П.Н. Берков. Но с печатного станка стали сходить не только книги; можно сказать, что именно с этого времени начинается история русской печати в широком смысле этого слова: появляется прежде всего газета.

Этот новый вид печатной продукции XVIII века имел предшественников и в рукописной традиции второй половины прошлого столетия. Необходимость получения сведений о происшествиях, происходящих за границей, чувствовалась же тогда, и в Посольском приказе существовала рукописная газета «Куранты». Но вышедшая 2 января 1703 года газета «Ведомости» отличалась от «Курантов» не только печатным оформлением, новым кириллическим шрифтом, но и более широким обзором событий, как внешне, так и внутриполитических. При этом последние сообщались в первых строках издания.

Первый номер «Ведомостей» начинается с сообщения, сколько «на Москве вновь ныне пушек, медных гоубиц и мартиров вылито», какого веса ядрами и бомбами они стреляют и что «меди ныне на пушечном дворе, которая приготовлена к новому литью, больше 40 000 пуд лежит». После этого идут краткие сообщения об «умножении школ», о том, сколько за прошедший месяц в Москве «народилась мужеска и женска полу», а также другие краткие сообщения, например: «Из Персиды пишут: индейский царь послал в дарах великому государю нашему слона и иных вещей немало. Из града Шемахи отпущен он в Астрахань сухим путем».

Однако не только первая русская печатная газета служила пропаганде правительственной политики - вся печать Петровского времени служила этой же цели. «Буквально каждое издание 1708-1725 года может быть объяснено на основании правительственной политики в тот или иной момент», - пишет П.Н. Берков в другой своей статье.
Что касается рукописной книги, можно вспомнить любопытную, но безрезультатную попытку использовать её в идеологической борьбе внутри страны, предпринятую сторонникам петровских реформ из духовенства в 1711 году.

Зная, каким авторитетом пользуется у старообрядцев старинная рукописная книга, их противники сфабриковали Соборное деяние на еретика Мартина, отнесенное к XII веку, и Требник, якобы принадлежавший московскому митрополиту Феогносту, жившему в XV веке. Исходя из этих книг, позиция официальной церкви уходила своими корнями в весьма древние источники. Однако старообрядцы сумели разоблачить подделку, позже написав об этом: «Дивимся чернилам, ими же Деяние оно писано, понеже черностью своею различествуют качества писма залежалого древлехаратеиных книг. Сомняемся и буквам, в нем писанным – белорусским, нынешнего века пописи.… Чудимся и еже буквами белорусскими писано, а речми московскими… Сомненно нам иная: яже в переплете резания знаки… и серая бумага вместо досок оболчена кожею и прочая…»

Реформа печати. Возникновение нового печатного шрифта

Нужно отметить, что после вмешательства Петра I изменилось не только содержание, но и внешний облик печатной книги: появился новый печатный шрифт. Собственно сущность реформы заключалась в замене старой кирилловской азбуки с ее сложной графикой и затруднительной в типографском наборе системой надстрочных знаков, новой, так называемой «гражданской» азбукой. По своему рисунку буквы новой азбуки приближались к европейским шрифтам и в то же время несли на себе черты почерка русских людей конца XVII - начала XVIII столетия, отличавшегося от обычного полуустава округлостью ряда букв.

Еще во время своей первой заграничной поездки Петр вел переговоры с голландцем Яном Тессингом и выходцем с Украины Ильей Копиевским об изготовлении новых русских шрифтов, но из этого ничего не вышло. Дело кончилось тем, что русский шрифт попал в руки шведов, которые стали печатать и распространять на Украине «возмутительные письма» против России и Петра. Работа по созданию новых, более простых по начертанию шрифтов продолжалась уже в России, и в 1708 году вышли первые книги так называемой гражданской печати. Это были «Геометриа славенски землемерие», «Приклады како пишутся комплименты разные на немецком языке», «Генералные сигналы, надзираемые во флоте его царского величества», книги по фортификации, артиллерии, гидротехнике, календари и даже листовка, посвященная победе русских над шведами у деревни Лесной.

Через два года новый шрифт был узаконен. В экземпляре Азбуки, в первой ее части – «Изображении древних и новых писмен славянских печатных и рукописных», Петр собственноручно вычеркнул сложные по начертанию и устаревшие буквы, написав: «Сими литеры печатать исторические и манифактюрные книги, а которые подчернены, те в вышеписанных книгах не употреблять». Таким образом появился современный печатный шрифт.

Что же касается кирилловского шрифта, с 1708 года он используется в основном для печатания церковных книг, однако еще некоторое время с помощью него издаются учебные пособия, а также материалы, предназначенные для широкого распространения по всей стране (различные указы, постановления, манифесты, политические произведения и антираскольническую литературу, а также некоторые художественные и научные издания), так как в провинцию гражданский шрифт проникал очень медленно.

Основные типографии и издательства

Новым в области книгопечатания в первой четверти XVIII века было заведение русской типографии за границей. Петр I учитывал возросшую потребность в книге и в конце концов отдал привилегию на печатание русских книг в Голландии Яну Тессингу. По программе Петра типография должна была печатать книги «европейския, азиатския и америцкия, земныя и морския картины и чертежи, и всякие печатные листы и персоны, и о земных и морских ратных людях, математическия, архитектурския, и городостроительныя и иныя художественныя книга». Среди изданий, вышедших в Амстердаме, стоит отметить: «Введение краткое во всякую историю», «Краткое и полезное руковедение в арифметику», первое на русском языке издание по технике кораблевождения – «Книга учащая морского плавания», и другие.

Во время правления Петра I расширил свою деятельность Московский печатный двор, также было открыто множество новых типографий внутри страны. Известно, что в 1701 году был реорганизован Монастырский приказ, в ведении которого находилось книгопечатание и типография. Начальником приказа стал приближенный Петра граф Мусин–Пушкин, которому было поручено управление всеми издательскими делами и руководство государственными типографиями. Непосредственно изготовлением книг на печатном дворе руководил видный деятель русского просвещения того времени Федор Поликарпов.

После 1708 года деятельность Печатного двора значительно расширилась, поскольку при ней была открыта гравировальная мастерская, изготовлявшая разнообразные чертежи и иллюстрации, широко применявшиеся в научной и технической книге того времени.

Второе десятилетие XVIII века характеризуется открытием большого числа типографий в Санкт-Петербурге. Первая из них была создана в 1710 году. Нужно отметить, что она выпускала основную массу гражданских книг и вскоре стала ведущей типографией России.

В начале 20-х годов в были открыты типографии при Александро-Невском монастыре, Сенате и Морской академии, но, в отличии от вышеназванных, они носили ведомственный характер и выпускали официальную литературу.
К 1726 году из этих типографий вышло большое количество книг, посвященных вопросам политики, науки, техники, нового бытового уклада России. Также продолжали функционировать Киевская и Черниговская типографии на Украине, выпускавшие книги как церковной, так и светской направленности.

Развитие науки, культуры, экономики, просвещения и общественной мысли привело к возникновению такого крупнейшего научного и культурного центра, как Академия наук, которая обусловила дальнейший прогресс в области книгоиздательства в России.

Для создания типографии при Академии наук в 1726 году из Голландии были привезены новые печатные станки и шрифты, а также переданы два печатных станка из Петербургской типографии. В дальнейшем Академия наук славилась не только глубоким научным содержанием издаваемых ей книг, но весьма высоким полиграфическим исполнением.

Регулярно выпускать печатную продукцию типография начала со 2 января 1728 года, и первым ее изданием явилась газета под названием «Санкт-Петербургские Ведомости». С 1748 года главным редактором газеты стал М.В. Ломоносов. При нем также получили широкое распространение такие издания, как, например, «Комментарии Санкт-Петербургской императорской Академии наук» (это издание выходило на латинском языке), «Краткое описание Комментариев Академии наук», «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания Академии наук».

Первой книгой Академии наук был «Месяцеслов на лето 1729 года». Издавались в типографии труды по физике, химии, математике, астрономии, военному делу, истории, географии, языкознанию и истории литературы. Пользовались большим спросом учебники, различные календари, художественная литература, описания торжеств и законодательные материалы.

Значительная часть печатных материалов Академии наук выпускалась на иностранных языках: латинском, французском, немецком, итальянском и арабском. Широко развернута была и переводческая деятельность; переводчиками Академии были С.С. Волчков, В.К. Тредиаковский, В.Е. Адодуров, И.С. Горлицкий.

Академия наук выпускала огромное количество книг по сравнению с другими типографиями, и можно сказать, что более половины всех книг, вышедших в период с 1725 по 1740 гг. принадлежат именно ее издательству. Второе место по объему выпущенных книг занимает Московская типография, и лишь за ней следует Киевская, стоящая на третьем месте. На все остальные типографии приходится лишь пятая часть издательской продукции послепетровского времени.

Достаточно важную роль в развитии книгоиздания XVIII века сыграл указ о вольных типографиях, опубликованный в 1783 году. По нему следовало «не различать типографий для печатания книг от прочих фабрик и рукоделий», то есть частные лица получали возможность заводить собственные типографии, не спрашивая специального разрешения у правительства. Для этого необходимо было лишь заявить в местную управу благочиния и представить списки книг, предназначенных для напечатания. Таким образом получила распространение предварительная цензура.

В связи с этим указом с 1874 года появляется большое количество частных типографий в Москве, Петербурге, Ярославле, Тобольске, Астрахани, Смоленске, Перми, Тамбове, Новгороде, Нижнем Новгороде, Костроме и других городах.

В 1756 году была открыта типография при Московском университете. В этом же году вышло первое издание университета – сочинения М.В. Ломоносова. Также выходили различные работы по географии и истории России, публикации исторических источников и документов, сочинения русских писателей, труды первых русских профессоров Московского университета.

Много было сделано для издания русских учебников, а с 1756 года при Московском университете издавалась газета “Московские Ведомости” и печатались также журналы “Полезное увеселение”, “Невинные упражнения”, “Свободные часы” и др.

В 1768 году в Москве с целью познакомить читателя с произведениями передовых мыслителей XVIII века было создано “Собрание, старающееся о переводе иностранных книг на русский язык”, во главе которого стоял директор Академии наук граф В.Г. Орлов. В деятельности этой организации принимали участие выдающиеся ученые и литераторы: А.Н. Радищев, И.Ф. Богданович, Я.Б. Княжнин, С.Я. Румовский и другие.

За период своего существования общество перевело 112 книг, среди которых были сочинения Корнеля, Филдинга, Свифта, Тассо, Гольдони, “Кандид” Вольтера, “Размышления о греческой истории” Мабли, “Размышление о величестве римского народа и его упадка” Монтескье, статьи из “Энциклопедии” Дидро и д’Аламбера и др. «Собрание» также выпускало книги по физике, химии, астрономии, географии, истории. Это замечательное общество прекратило свое существование в 1783 году.

Тематика печатной книги XVIII века

Более всего выходило изданий политического характера (манифестов, указов, регламентов). Также усилилось издание учебников и прочих научных пособий. Первым светским учебником явилось «Юности честное зерцало», в котором кроме азбуки и счета давались правила хорошего тона.

Выпускалось множество книг по математике и различным отраслям техники. В 1703 году вышла невероятно популярная в XVIII веке «Арифметика» Л.Ф. Магницкого. В 1708 году была выпущена первая книга технического содержания – «Книга о способах, творящее водохождене рек свободное».

В довольно большом количестве выпускались книги по морскому и военному делу – кораблевождению, фортификации, артиллерии. Видное место по числу изданий в петровское время занимала гуманитарная литература. Ежегодно большими тиражами издавались календари, обладающие большим набором сведений из области астрономии, медицины, истории.

Тиражи книг этого времени колебались от 100 до 1200 экземпляров. Таким образом, в первой четверти XVIII века была издана 561 книга, из которых около 300 носили гражданский характер.

После смерти Петра I было издано за 15 лет (с 1725 по 1740 гг.) 616 книг, причем наибольшее число изданий приходится на учебную и научную литературу, беллетристику и книги религиозного содержания. Однако доля религиозного содержания в послепетровское время заметно снижается, а все больше места занимали описания придворной жизни, издававшиеся с большой роскошью.

Для второй половины XVIII века характерно значительное увеличение изданий научного и учебного характера. Огромное значение имело издание ряда собраний сочинений М.В. Ломоносова. Выходят труды академиков Л. Эйлера, Ф. Эпинуса, Т.Е. Ловица, И.Г. Лемана, Э. Лаксмана, А.А. Мусина-Пушкина, Г.Ф. Миллера, С.П. Крашенникова, И.С. Лепехина и др.

Кроме того, издавались книги научно-популярного и справочного характера. Самым значительным научно-популярным изданием XVIII века было 10-томное «Зрелище природы и художеств» (1748-1790).

Репертуар рукописной книги XVIII века

Репертуар рукописной книги в Петровские времена был весьма разнообразен. Он состоял из литературных произведений предшествующих столетий, в основном, второй половины XVII и первой четверти XVIII веков. В рукописной книге XVIII века превалировали произведения русской демократической сатиры, а также в виде исключения – бытовая повесть и, в некоторой степени, переводной роман 17 века. Недаром подавляющее большинство списков произведений этих жанров относится к XVIII веку. И все эти списки – в составе сборников, бывших в то время наиболее распространенным видом рукописной книги. Нужно отметить, что сборники списков были довольно неказисты не только по содержанию, но и по художественному оформлению, так как переписывались они с написанных в разное время тетрадок, широко распространенных в XVII веке.

Очень интересен сборник XVIII века, хранящийся ныне в ГПБ, необыкновенно ярко отразивший судьбу русской демократической сатиры того время. Заметно, что сборник составлялся весьма тщательно с точки зрения подборки материала, так как переписаны в нем исключительно памятники русской демократической сатиры XVII и XVIII веков.

Начинается книга с «Повести о Ерше Ершовиче», здесь же можно увидеть пародию на молитву «Отче наш», а из сатирических произведений XVIII века кроме «Повести о Ерше Ершовиче» - «Шемякин суд», «Калязинская челобитная», «Повесть о куре и лисице». Заканчивается же сборник «Гимном бороде» М.В. Ломоносова.

Записи владельцев и читателей свидетельствуют о том, что сборник неоднократно читался и переписывался разными людьми. «Сия книга города Якуцка купца Федора Васильева Макарова. Подписал своеручно марта 2 дня 1768 году», «Читал и списывал Ершев сут екуцкой посаскои Иван Лебеткин», «Читал иркутский купец Иван Булдаков», «читал сию историю казак Василеи Чирков», «Книгу должно бросить в воду, с камнем – да не научатся врать!».

Такова была судьба и оценка читателями России сборника демократической сатиры.

Подобные сборники интересовали многих ученых, и попытки анализа социального состава владельцев и читателей рукописной книги в XVIII веке предпринимались исследователями неоднократно.

Специальную главу своей книги «Рукописные сборники XVIII века» посвятил этому известный ученый-славист академик М.Н. Сперанский. Но материал для такого анализа брался обычно из собраний рукописей разнообразного происхождения. Но, по словам ученого-литературоведа Н.Н. Розова, для современного исследования рукописной книжности XVIII века лучше взять материал на территории, более или менее однородной по своим социально-экономическим условиям, и этому требованию соответствует собрание А.А. Титова, хранящееся в Государственной Публичной Библиотеке.

Коллекция рукописных книг А.А. Титова

Ростовский издатель памятников рукописной старины и краевед Андрей Александрович Титов(1843-1911), промышленник из местных купцов, интенсивно продолжал пополнять наследственную коллекцию рукописных книг, которую начали собирать еще его отец и дед, и собрал их более 5 тысяч.

Рукописную книгу А.А. Титов собирал преимущественно на территории современной Ярославской и Костромской областей, приобретая ее у местных коллекционеров и на ярмарках. В его собрание попадала книга и из соседних областей – промышленного Урала и Сибири с востока, из богатых рукописной книгой районов, примыкающих к Белому морю,- с севера.

Важной отличительной чертой собрания А.А.Титова является преобладание книги для чтения, а не для богослужения, книги светского содержания. В репертуаре этой книги многое восходит к старым традициям, но много и нового, отразившего в разнообразных формах русскую историческую действительность XVII и XVIII веков. К старым традициям прежде всего восходят городские «Летописцы», списки которых также есть в собрании А.А.Титова. Но даже в их по-старинному пространных заглавиях обозначается то новое, что принесла историческая действительность.

Как пример, можно привести труд устюжского протопопа Льва Вологдина, назвавшего свой труд «Летописец о великом граде Устюге, собранный и написанный в вечное воспоминание предидущим родом из разных рукописных харатейных книг и достоверных повествователях в тыя лета и времена житие свое препровождающих и от преемников их последи бывших и ныне настоящих самовидцев». Заметно, однако, отраженное в этом названии влияние «Истории» Авраама Палицына.

К концу столетия городские «Летописцы» становятся более академичными, так как исторические события прошлых веков уже не привлекают столь бурного внимания. Например, ключарь собора в Суздале Анания Федоров озаглавил свой труд так: «Историческое собране о городе Суздале - о построении и именовании его и о бывшем в нем прежде великом княжении и о прочем».

Что касается произведений русской литературы более раннего периода, то многие из них продолжали читаться и переписываться в Поволжье еще в XVIII веке. Например, в собрании А.А. Титова есть список этого времени редчайшего памятника переводной литературы Киевской Руси – византийского романа о «Дигенисе акрите». Существуют лишь три списка этого произведения, четвертый же находился в одном сборнике со «Словом о полку Игореве».

Известно, что еще более популярными были переводные и оригинальные произведения пародийно-сатирического, басенного характера: «Притчи» Эзопа и его биография(«Житие хитроумного Эзопа»), польские «жарты» и «фацеции», различные «повести смехотворные». Иногда все это объединялось в специальные сборники – «Самые забавные жарты».

Рассматривая некоторые приписки владельцев и читателей на сборниках XVIII века собрания А.А. Титова, можно увидеть, что больше всего приписок принадлежит купечеству и отражает, в общем-то, не только литературные интересы. Например, совершенно явное практическое значение имели сборники юридических материалов, так как ими пользовались люди торговые и промышленники. (Примером тому могут послужить списки вексельного устава 1729 года Евсея Русинова, бывшего, по-видимому, приказчиком).

Зато чисто литературным был интерес русского купечества к личности Петра I, проявившийся в большом количестве сборников, содержащих различные варианты его биографии.

Также некоторое распространение имели среди купечества популярные и в дворянских кругах переводные романы.
Что касается представителей низших общественных слоев, то здесь нужно отметить, что приписки их представителей на рукописных книгах XVIII века встречаются гораздо реже: ведь свои книги у них бывали нечасто, а на чужих было не всегда уместно. Однако по имеющимся сведениям можно сделать предположение о довольно широком круге интересов этой категории читателей.

Так, например, «Государственной Коммерцколлегии копиист» Алексей Иванов составил сборник самых разнообразных литературных произведений старой и новой традиции – от «Повести о новгородском белом клобуке» XV века до выписок из печатных изданий XVIII века. Таких примеров можно привести множество.

Что же касается владельческих и читательских приписок крестьян на рукописных книгах XVIII века собрания Титова, то большинство из них сделано людьми, принадлежавшими явно к верхушечному, зажиточному слою населения богатых сел, какими были прежде всего большие старинные села вокруг Ростова Великого. Еще в XVI веке жители этих сел, по наблюдениям историков, поставляли рыбу в Москву, а позднее стали снабжать овощами новую столицу Российской империи. Поэтому неудивительна такая запись: «Сия малая книжица Ростовского уезду села Вощажникова крестьянина Ивана Максимова куплена в Выборге в 1766 году».

Существует в собрании Титова и остаток целой библиотеки – пять тщательно переписанных тетрадок с приписками: «Ис книг крестьянина Петра Семенова сына Меркурьева. Списана своеручно». Среди этих пяти книжек есть литературные произведения старой и новой традиции, но, к сожалению, ни на одной из меркурьевских книг, по словам исследователей, не указано, где он жил и где создал свою библиотеку.

Конец господства рукописной книги

Нужно сказать, что, к сожалению, а, может быть, и к счастью, конец XVIII века был концом господства рукописной книги в репертуаре чтения даже провинциального читателя. Появление типографий на местах, увеличение тиражей книг, распространение со второй половины восемнадцатого столетия по русской провинции книг из столицы, а также уменьшение цен на них – все это медленно, но верно вытесняло рукописную книгу из широкого употребления.

В самые последние годы XVIII века рукописная книга стала сосредотачиваться в собраниях коллекционеров уже не как книга для чтения, а в качестве памятников старины, иногда – как предмет научного исследования, но все это – предметы, характерные уже для девятнадцатого столетия.

Другие новости