В отличие от свойственной Западной Европе тенденции ко всерасслабляющему псевдогуманизму, печальные результаты которого хорошо видны уже сейчас, России придётся в самом ближайшем будущем выработать систему довольно жёстких превентивных законных мер в отношении всех видов противоправных деяний, угрожающих как внутренней стабильности нашей общественной жизни, так и сохранению целостности и суверенитета Русской земли (в том числе и мер в отношении любых видов потенциального сепаратизма).

Нам нужно думать о сохранении жизней и о хотя бы сносном существовании всех наших сограждан – и в центральных регионах, и в местных, так называемых, «автономиях».

Ради этого мы должны будем, хотим этого или не хотим, и «лучше рано, чем поздно», создать достаточно уникальную собственную систему общегражданского российского права (равно и собственных принципов правоприменения) – без оглядки на западные, разрушающе «толерантные» модели и, прежде всего, с учетом существующего уже давно особого «чрезвычайного положения» в стране (или гибель российских солдат на Русском Кавказе и миллион умирающих у нас в год – не достаточное ли тому свидетельство?).

Однако именно система фальшивых и всегда демобилизующих общество в самые критические моменты его существования «либеральных ценностей» остается весьма действенным соблазнительным средством политической демагогии для российской правящей олигархической «элиты», способствуя ей в сохранении и приумножении своей власти и своих богатств.

Защита этих «ценностей» помогает ей иметь хотя бы относительно респектабельный вид в глазах Запада, с которым она постоянно заигрывает ради вящего сохранения своего «статус кво» и возможности прокручивать там свои темные финансовые делишки.

Но не менее вредна для нашей страны и другая функция либерализма, а именно – нарочитое выпячивание им либертариански прекраснодушного, «самого-самого» подлинного «гуманизма», который выступает в их речах как «ценностно-правовая» подоснова для шельмования любых решительных и конструктивных программ возрождения не желающей более идти по «демократическому пути» России.

И, действительно, что нам дает сегодня, например, пресловутый, якобы сверх-гуманный мораторий на смертную казнь – нам, находящимся сейчас фактическиуже в вялотекущей (пока!) стадии общероссийской «гражданской войны» (на самых разных её уровнях: организованной преступности, группировок всевозможных «оборотней», сепаратизма на Кавказе, терроризма – почти что уже везде, наконец – подрывных для государства экономических суперпреступлений)?

Если уж мы вынужденно живём, по сути, в «обстоятельствах» военного времени (но, к сожалению, еще не по его «законам»), то нам необходимы и соответственные правовые коррективы и соответствующая система наказаний: за военные мятежи, за терроризм, убийства, похищения, грабежи, педофилию, распространение наркотиков, за особо тяжкие экономические преступления – как за опаснейшие противогосударственные деяния – должна применяться заслуженно неотвратимая, без нарочитых судебных затягиваний, предельная по тюремным срокам, если не вообще временно вынужденнаявысшая мера наказания! Это есть и акт устрашения, и психологическая превентивная мера для других потенциальных преступников, и вполне заслуженная кара со стороны общества – тем более оправданная в один из тяжелейших периодов его существования, и, наконец, быть может, САМОЕ ГЛАВНОЕ: это есть единственно действенный СПОСОБ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ возможных повторений подобных же преступлений.

И если эти акты справедливости не желает исполнять власть, то не следует удивляться, если, вероятно, уже вскоре за это будут вынуждены приняться сами граждане – кто из прямого чувства личной мести, кто из оскорбленного чувства общественной справедливости…

По поводу сказанного кто-то может заметить, что, вот, мол, и одна из заповедей Божиих говорит нам: «Не убий!»

Для демагогов и либертарианцев-«демократов», более всего неизменно заботящихся прежде всего о самих себе, своих удовольствиях и своей сохранности (в этом, собственно, и состоит предельный внутренний пафос любой «демократической» идеологии: «пусть весь мир провалится, а мне бы чай пить»), такой тезис по религиозному их невежеству представляется несокрушимым.

Однако из всего контекста евангельского учения и церковного предания ясно следует, что слова указанной заповеди обращены отнюдь не к защищающему интересы жертвы судье – пусть и к справедливому, но недостаточно якобы (по мнению «гуманистов») милосердному, а к потенциальному преступнику-убийце, и имеют сугубо предупредительный и строго увещательный, а отнюдь не слащаво-елейный и фальшиво-«гуманный» «всепрощающий» смысл. Недаром и Господь говорит нам, имея ввиду отнюдь не отвлеченные этические символы, а вполне конкретных грешников:«Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают…» (Мф. 7, 19).

Даже в сам O м Ветхом Завете существовало два совершенно разных слова для выражения понятия убийства: одно – для преступного, разбойного, греховного, и другое – для справедливого наказания и воинского подвига. Именно первый вариант и употреблён в ветхозаветной заповеди – как запрещение именно злобесного убийства, а отнюдь не в смысле отказа от справедливой кары или же совершения насилия над противником и даже его убийства на поле справедливой брани.

И не Сам ли Христос, рассказав известную евангельскую притчу о злых виноградарях, нанятых на работу хозяином виноградника и убивших его сына, завершает ее словами:«Чт O же сделает хозяин виноградника? Придёт и предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим» (Мр. 12, 9). Как видим, неоправданное демократически-«гуманное» прекраснодушие не было свойственно даже Ему (трезво понимавшему, в каком мире мы живём – где ДОБРО ПРИХОДИТСЯ ПОРОЙ ЗАЩИЩАТЬ ОТ ЗЛА), но не остановившемуся, однако, перед тем, чтобы отдать на Кресте Свою собственную жизнь ради всех нас!

Вообще подлинно церковное, православное отношение к необходимости наказания общественно-значимого зла всегда было, в отличие от либеральных фантазий безответственных «гуманистов», весьма трезвым и духовно чётким.

Именно такого рода «гуманизм» обличал ещё святитель Феофан Затворник Вышенский, обличая «непротивленчество» Льва Толстого, о котором писал: «Как будущей жизни нет у него, а люди продолжают жить только в потомстве, то вся забота у него – составить программу счастья на земле. Внемлите. Се пункты:

1) не противься злу: пусть бьют, режут, грабят; молчи и терпи;

2) суды не нужны;

3) ни полиции, ни жандармов, ни войска… Всё это насилователи свободы.

4) с женою не разводись, хоть она и неверна. Брака у него тоже – нет.

5) Война богопротивна – и войска не нужно…

Радуйтесь, российстии людие!

Зло потихоньку расходится. Уродливый план осчастливления не привьется, а все пункты неверия не останутся без последователей» (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск I и II . Издание Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря и издательства «Паломник», 1994. Вып. второй. С. 27-28).

Для Церкви же такая позиция душевного «чистоплюйства» ради якобы «духовного» утверждения добра, приводящая, однако, в жизненной реальности к реальной же беззащитности добрых начал в греховном человеческом обществе, – неприемлема.

Напротив, ту церковную позицию, в силу которой, например, преподобный Сергий Радонежский вполне сознательно послал на Куликово поле двух иноков – именно для наказания смертью (!) пришедших на Русь ордынцев-оккупантов, в своё время предельно ясно изложил Ив. Ильин.

Поскольку же эта тема есть часть более широкой и порой почти до абсурда доводившейся и заострявшейся проблемы – вопроса о так называемом «непротивления злу насилием» (как якобы наиболее «христианской» нравственной позиции), и поскольку именно отказ Церкви от слепого следования «теории непротивления» и ставят ей зачастую в вину либералы-«гуманисты», рассмотрим – хотя бы вкратце, как разрешал эту проблему мудрый Ив. Ильин. Именно такая позиция и представляет собой духовно выверенное Церковью нравственное руководство к христианскому активному действию в борьбе с любым злом мира.

Изложенная им церковная позиция в известной мере касается как вообще защиты добра от зла, так и более конкретных ее целей: защиты Родины – от оккупантов, государства – от изменников, общества – от убийц и насильников (что, в частности, ныне напрямую связано и с вопросом об отмене упомянутого моратория).

Одно из наиболее известных сочинений Ив. Ильина на «непротивленческую» тему – «О сопротивлении злу силою» (1925 г.).

В свое время высказанные здесь идеи вызвали яростные нападки со стороны ряда представителей эмигрантской интеллигенции, продолжавших и после революционной катастрофы прекраснодушествовать в духе псевдохристианского учения Л. Толстого «о непротивлении злу насилием».

Касаясь в этой работе псевдогуманной сущности «толстовства» – совершенно капитулянтской перед лицом мирового зла, Ив. Ильин писал: «Придавая себе соблазнительную видимость единственно-верного истолкования Христова откровения, это учение долгое время внушало и незаметно внушило слишком многим, что любовь есть гуманная жалостливость; что любовь исключает меч; что всякое сопротивление злодею силою есть озлобленное и преступное насилие; что любит не тот, кто борется, а тот, кто бежит от борьбы; что жизненное… дезертирство есть проявление святости; что можно и должно предавать дело Божие ради собственной моральной праведности» (Ильин Ив.А. Идея Корнилова. Из речи, произнесенной в Праге, Берлине и Париже (1925). (Цит. по:Смирнов И. Духовный подвиг Ивана Ильина // Журнал Московской Патриархии. 1993. N 3. С. 24).

На самом же деле за всем этим стоит всего лишь «моральная» (в лучшем случае) трусость, в силу которой «большинство людей оказывается растерянным перед лицом злодеяния, и растерянность эта бывает тем большею, чем дерзновеннее и самоувереннее злодей. И какие только благовидные мотивы не приходят здесь на помощь тому, кто тянется к «безопасной» пассивности: и «отвращение к насилию»; и «жалость» к злодею; и ложное смирение («я и сам грешный человек»); и ссылка на свою «неуполномоченность»; и обязанность сохранить себя «для семьи»; и нежелание «стать доносчиком»; и мудрое правило «в сомнении воздержись»; и многое другое. И всё это служит одной цели: оправдать и приукрасить своё религиозное и нравственное дезертирство» (Ильин Ив.А. О сопротивлении злу силою // Ильин Ив.А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 96).

В противовес ложно-интеллигентскому толстовству Ив. Ильин трезво, в духе вполне евангельского реализма, следующим образом разъяснял известные слова Апостола «НЕ ПРОТИВЬСЯ ЗЛОМУ» (Мф. 26, 53): слова эти неизменно понимались Церковью и всем православным народом «в смысле КРОТКОГО ПЕРЕНЕСЕНИЯ ЛИЧНЫХ ОБИД, а также щедрой отдачи ЛИЧНОГО имущества и ЛИЧНЫХ услуг. Истолковывать этот призыв к кротости и щедрости в личных делах – как призыв к безвольному созерцанию насилий и несправедливостей или к подчинению злодеям в вопросах добра и духа было бы противосмысленно и противоестественно. Разве предать слабого злодею – значит проявить кротость? Или человек волен подставлять нападающему и ЧУЖУЮ щеку? Разве щедрость не распространяется только на свое, личное? Или растративший общественное достояние и отдавший своего брата в рабство тоже проявил «щедрость»? Или предоставлять злодеям свободу надругиваться над храмами, насаждать безбожие и губить родину – значит быть кротким и щедрым? И Христос призывал ктакой кротости и ктакой щедрости, которые равносильны лицемерной праведности и соучастию со злодеями? Учение Апостолов и Отцов Церкви выдвинуло, конечно, совершенно иное понимание. «Божии слуги» нуждаются в мече и «НЕ НАПРАСНО НОСЯТ ЕГО» (Римл. 13, 4); они – гроза злодеям. И именно в духе этого понимания учил св. Феодосий Печерский, говоря: «…живите мирно не только с друзьями, но и с врагами; однако только со своими врагами, а не с врагами Божьими»« (Там же. С. 81).

Считая в целом сентиментально-моралистические «непротивленческие» идеи Л. Толстого проявлением фальшивого в самом корне своём, недалекого и безответственного псевдогуманизма, Ив. Ильин как раз и ставил первостепенной задачей издаваемой книги «перевернуть раз и навсегда эту «толстовскую» страницу русской нигилистической морали и восстановить древнее русское ПРАВОСЛАВНОЕ УЧЕНИЕ О МЕЧЕ во всей его силе и славе…», ибо «меч», сопротивление злодеям силою отнюдь не противоречит евангельской нравственности, и подобное ВЫНУЖДЕННОЕ сопротивление всегда останется для православного христианина (пусть и творящего его не без совестливой душевной скорби), тем не менее, в основе своей «делом благим, праведным и должным» (Цит. по: Смирнов И. Указ. соч. С. 24).

Разумеется, сам философ при этом не отрицал того, что меч, карающий злодея, всегда есть «жизненно- и духовно-необходимое, но нравственно не идеальное средство» и «приходится вести им борьбу, отнюдь не закрывая себе глаза на его нравственное несовершенство» (Там же. С. 110). Более того, он так прямо и утверждал: «Да, путь силы и меча не есть праведный путь. Но разве есть другой, праведный? Не тот ли путь сентиментального непротивления… путь предательства слабых, соучастия со злодеем… и, в довершение, – наивно-лицемерного самодовольства? Конечно, этот путь имеет более «спокойную», более «приличную», менее кровавую внешнюю видимость, но только легкомыслие и злая тупость могут не чувствовать, какою ценою оплачены это «спокойствие» и это «приличие»…» (Там же. С. 121).

Действительно же нравственно-ответственный гражданин и чувствует, и мыслит иначе, предпочитая безвольному, трусливому, предательскому и лицемерному компромиссу компромисс волевой, мужественный, самоотверженный и честный – понимая при этом, что «меч, как символ человеческого разъединения на жизнь и смерть, не есть, конечно, «нравственно лучшее» в отношении человека к человеку. Но это «нравственно нелучшее» – духовно необходимо в жизни людей» (Там же. С. 124).

Притом особенно важно понимать, что «не всякий способен взяться за меч, и бороться им, и остаться в этой борьбе на духовной высоте. Для этого нужны не худшие люди, а лучшие, люди, сочетающие в себе благородство и силу; ибо слабые не вынесут этого бремени, а злые изменят самому призванию меча» (Там же). И тот, «кто сопротивляется злодеям силою и мечом, – тот должен быть ЧИЩЕ И ВЫШЕ СВОЕЙ БОРЬБЫ…» (Там же. С. 130).

В ответ же на имевшее тогда место нападки ряда толстовствовавших оппонентов (таких «религиозных декадентов», как Н.А. Бердяев, З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковский), Ив. Ильин с искренним возмущением восклицал: «Подумайте только, русская интеллигенция девятнадцатого века гуманнее Апостола Павла и Преподобного Сергия, милосерднее Апостола Петра и любвеобильнее Патриарха Гермогена… И традиция наших великих святых, ныне мною выдвинутая, оказывается традициею «злого добра»« (Цит. по:Смирнов И. Указ. соч. С. 26).

Однако и поныне необыкновенно человеколюбивые – чуть ли не более Самого Христа! – наши «плюралисты» и «толерантщики» продолжают талдычить о христианском «милосердии» и «всепрощении»…

К чему уже раз привела подобная излишняя душевная размягченность общества, показал процесс пришествия к власти большевиков в России.

Как пишет по этому поводу Заместитель Председателя Отдела внешних церковных связей Русской Православной Церкви, протоиерей Всеволод Чаплин: «Почему же хранители российских традиций потерпели поражение? Почему две-три сотни красноармейцев легко брали власть в городах, совершенно не настроенных их поддерживать? Выскажу парадоксальную мысль: так произошло из-за православного воспитания большинства народа. Люди, приученные любить, уступать и прощать, были попросту неспособны стрелять сразу, без разбора и по всякому поводу, как это делали красные.

В годы революции и Гражданской войны победили не народная воля, а наглость и дикая жестокость. Хорошо это или плохо? Пусть Господь судит. Духовная, а в конце концов и историческая победа оказались на нашей стороне. Но нам дан урок на будущее: защищать ближних нужно бесстрашно и безжалостно к врагам. Так же решительно, как нужно подставлять вторую щеку личному недругу» (Протоиерей Всеволод Чаплин. Лоскутки. Записки священника // Православная беседа. 2006 г. N 4. С. 5).

Да, каждый человек имеет право простить преступника, совершившего или же пытавшегося совершить преступление (даже убийство!) по отношению к нему самому – это дело его личной совести и его личных мировоззренческих установок. Однако, он не имеет права требовать того же самого и от общества, если оно в подавляющем своем большинстве считает необходимым руководствоваться иными принципами и иными, более жестко превентивными судебными законами!

Тем не менее законы о наказаниях остаются у нас все ещё излишне мягкими, и добиться их ужесточения от Государственной Думы пока бесперспективно, ибо более суровой Фемиды (даже потенциально!) сами депутаты явно пугаются! Интересно бы узнать – почему? Или они тоже достигли у нас заоблачных высот гуманности и «демократического милосердия»?

В результате же такой их позиции, а также из-за болтунов-«гуманистов» и нынешних правительственных «отцов-основателей» «Эрэфии», не желающих (в случае отмены ими «смертельного» моратория) терять свои копеечные политические дивиденты в глазах «просвещенной» Европы, – в результате всего этого убийцы и насильники-педофилы зачастую получают смехотворные 5-7-летние «сроки» и уже готовятся приняться за старое…

Но не из-за таких ли демагогов и разрушителей законного российского порядка остаётся у нас всё меньше надежды на то, что не придётся нам вспомнить в конце концов и другие слова Христа, сказавшего:«теперь… продай одежду свою и купи меч» (Лк. 22, 36)?!

В свое время еще Св. Равноапостольный Князь Владимир, креститель Руси, по искренней наивности неофита восприняв упомянутые выше слова шестой заповеди Божией как повод к гуманизированному попустительству разбойникам, потерял чувство гражданской меры в своем милосердии. Как говорится в летописи: «Жил Владимир в страхе Божием. И умножились сильно разбои, и сказали епископы Владимиру: «Вот умножились разбойники; почему не казнишь их?» Он же ответил им: «Боюсь греха». Они же сказали ему: «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милость. Следует тебе казнить разбойников, но по проверке». Владимир же отверг виры [штрафы, которыми облагались преступники. - Г. М. ] и начал казнить разбойников» (Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI – начало XII века. М., 1978. С. 140, 142).

Лучше проявить наконец разумную жесткость сегодня, чем вынужденную жестокость завтра, а именно к ней в результате и будет приведен русский народ – неизбежно и необходимо – сегодняшней антироссийской, в первую очередь антирусской политикой без руля и ветрил, которую проводит хотя бы та же лоббистская (с лоббированием чего угодно и кого угодно!) Государственная Дума.

И эта её политика такой же, по-видимому, пока и останется – не до грядущих ли бед?! – ибо наша Дума пусть и хитра, но в целом не слишком умна, во многом необразованна, национально, то есть историко-политически и цивилизационно широко не мыслит и мыслить так в массе своей не умеет и не желает… В значительной мере она остаётся совершенно равнодушной к народным бедам, то есть до сих пор и живёт, и действует по отношению к русскому народу – по большому счёту – вполне социал-предательски (да не обманет нас её эпизодическое, якобы предельно-патриотичное, «надувание щёк» и мелкое копошение в «социальной корзинке»).

В итоге политику Думы вполне справедливым образом следует определять как преимущественно чистейшей воды политиканство – и, притом, нередко попросту шкурное.

Неудивительно поэтому, что основная масса НЫНЕШНИХ депутатов – «единороссов» – занята главным образом закулисным лоббированием всевозможных – и частных, и корпоративных – экономических интересов («пилит бабло»), занимаясь притом того же типа подрывным (по всей своей глубинной сути) политиканством, что было так характерно и для былой Думы ещё столетней давности, со всей политической закономерностью и приведшей Россию к гибели в 1917 году!

Да и что можно ожидать от сегодняшней Думы, если более двухсот её членов являются миллионерами, весьма далёкими от народных проблем выживания!

Исключение среди думских депутатов некоторое время составляли лишь несколько оппозиционеров, действительно способных к интеллектуальной патриотической рефлексии: в частности – политолог А. Савельев, историк Н. Нарочницкая и ещё буквально два-три человека.

Кстати, относительно Н. Нарочницкой автор убежден в том, что, например, её монография «Россия и русские в мировой истории» вообще является – по точности исторического анализа, верности нашим традиционным христианским основам и глубоко осмысленной патриотической позиции – одной из важнейших духовно-политических книг современной России и должна стать сегодня НАСТОЛЬНОЙ КНИГОЙ-РУКОВОДСТВОМ в общественной жизни для читающих и думающих ПОДЛИННО РУССКИХ людей; тем более её можно рекомендовать для каждого русского политика, для каждого творчески настроенного и сознающего себя в координатах православно-русской традиции общественного деятеля, стремящегося к возрождению российской государственности, армии, науки, образования, культуры.

А. Савельев, Н. Нарочницкая и связанные с ними духовно депутаты представляли собой в Думе группу «Родина», пытавшуюся тогда отстаивать интересы России – в этом современном «Верховном Совете» «Эрэфии». Увы, решение подобных задач, по вполне объективным условиям нашего политического безвременья и в приложении к такому, всё еще вовсе, по сути, нерусскому, а пост-большевицкому «органу власти», видится делом пока практически безнадежным. Но даже ведь и такого-то небольшого про-русского патриотического ОБЪЕДИНЕНИЯ – этого пусть и «малого стада» Христова – сегодня в сей коллаборационистской Думе нет.

Однако время начала активного создания и расширения влияния подлинно патриотических православных общественных движений с постепенным ростом их главенствующей роли в будущем, всё более обостряющемся, общероссийском политическом процессе – не за горами…

И тогда конец бездумных, если не поистине предательских, думских игр окажется весьма печальным.

Ибо, оглянувшись на всю предшествующую деятельность Госдумы, что мы, положа руку на сердце, можем сказать о делах ее?

«Мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: «уловляет мудрых в лукавстве их». И еще: «Господь знает умствования мудрецов, что они суетны»…» (1 Кор. 3, 19-20), и «Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть» (1 Кор. 3, 13)…

Миф 1. «О веротерпимости»
Я вообще не понимаю, откуда это взяли. Христианство никогда не проявляла никаких признаков веротерпимости или толерантности. Евангелие не содержит ни одного указания на это! Более того, если следовать первоисточнику ситуация прямо противоположная. Вот несколько цитат:
дерево не приносящее плода доброго срубают и бросают в огонь (Мф 3:7, 7:19)
Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас (Мф 7:6)
Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? (2 Кор 6:14)
Соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь (Мф 13:30)
Миф 2. «О равенстве всех перед Богом»
Есть такие, которые думают, что христианство есть лишь универсальная морально-этическая теория, согласно которой даже иноверец, будучи «хорошим человеком» попадет в рай. Глубокое заблуждение, вот подтверждение
Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф 12:30)
кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет (Мк 16:16)
Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин 3:36)
Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Небесное (Ин 3:5)
Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден (Ин 3:18)
Миф 3. «О всепрощении»
Вопреки сложившемуся мнению прощение у христиан возможно только после покаяния, цитата:
Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему (Лк 17:3) И если семь раз в день согрешит против себя, и семь раз в день обратится, и скажет: «каюсь», - прости ему (Лк 17:4)
Более того, не все подлежит прощению
Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин 20:23)
Миф 4. «О равенстве народов»
Новый завет считает, что равны перед Богом, лишь обращенные христиане. Доказательства:
Отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхового человека и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем - Христос (Кол 3:11)
Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; вы все, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского; ибо вы вы одно во Христе Иисусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники (Гал 3:26-29)
Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство (Мф 24:7)
Миф 5. «О подставлении щек»
Распространенное мнение о христианстве, ратиражированное интеллигенцией в русской среде в начале ХХ века, особенно поусердствовал Лев Николаевич Толстой, за что и был отлучен. Поэтому не надо воспринимать все так буквально, надо просто прочитать дальше. А дальше написано буквально следующее:
кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. (Мф 5:39-41) Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. (Лк 6:35) Итак, будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд (Лук 6:36)
То есть просто «будьте милосердны» и совершенны, умейте прощать, не более. Любое иное толкование есть квакерство и толстовство, то есть ересь.
Более того, нигде не сказано, что если ударили по щеке твоего сына, нужно подставить и вторую его щеку. То есть наш долг защищать своих детей и свой народ. Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя (Ин 15:13)
Миф 6. «Возлюби ближнего»
Да, Евангелие говорит «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим; и ближнего твоего, как самого себя » (Лк 10:27), но далее последовал вот такой диалог между законником (то есть талмудистом) и Иисусом. Законник спросил: А кто мой ближний?.. Что Вы думаете ответил Иисус? А ничего. Христос рассказал притчу о правильном поведении, сказав лишь одно: иди и поступай так же . (Лк 10:29-37)
Миф 7. «О покорности и слабости»
Вообще бред. Не надо быть слабым. Не надо быть покорным. Цитаты:
Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф 10:34)
теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч (Лк 22:36)
Миф 8. «О близости христианства и иудаизма»
Тоже бред. Христианство и иудаизм просто противоположны по своей сути, это есть и в Евангелие, ибо кровь на евреях: Кровь Его на нас и на детях наших (Мф 27:25) . Более того иудаизм (закон) и христианство (благодать) противопоставлены друг другу еще в Евангелие: Ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа (1:17)
Да и первый русский митрополит Илларион об этом еще писал столетия назад в «Слове о законе и благодати». Цитата: «Так, иудеи тенью и Законом оправдывались, но не спасались, христиане же Истиною и Благодатью не оправдываются, а спасаются. Ибо у иудеев - оправдание, у христиан же - спасение. И поскольку оправдание - в этом мире, а спасение - в Будущем Веке, иудеи земному радуются, христиане же - сущему на Небесах »
Миф 9. «Христианство есть философская система и систем этических ценностей»
Откуда это, братья? Ваще не понимаю! Христианство есть способ веры истинной, а этические ценности не играют ключевого значения. И заповедей в Евангелие всего 2, а не 10, как принято думать, а именно: "Первая и наибольшая" и "вторая, подобная ей". Первая - возлюби Господа Бога твоего, а вторая - возлюби ближнего, как самого себя (Евангелие от Матфея 22:37-40, далее везде по всем Евангелиям). То есть главное верить, что Иисус есть Христос, то есть в переводе "Мессия", сын Божий и одно целое с Богом посредством Святой Троицы (тринитрарного принципа). Ибо любой грех может быть прощен через покаяние. Более ничего заповедями в Евангелии не называется. Поменьше, братья, читайте всевозможных инетпретаций и суждений о христианстве, побольше Евангелие. Миф 1. «О веротерпимости»
Я вообще не понимаю, откуда это взяли. Христианство никогда не проявляла никаких признаков веротерпимости или толерантности. Евангелие не содержит ни одного указания на это! Более того, если следовать первоисточнику ситуация прямо противоположная. Вот несколько цитат:
дерево не приносящее плода доброго срубают и бросают в огонь (Мф 3:7, 7:19)
Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас (Мф 7:6)
А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, оттрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому (Мф 10:14-15)
Соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь (Мф 13:30)
Миф 2. «О равенстве всех перед Богом»
Есть такие, которые думают, что христианство есть лишь универсальная морально-этическая теория, согласно которой даже иноверец, будучи «хорошим человеком» попадет в рай. Глубокое заблуждение, вот подтверждение
Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф 12:30)
кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет (Мк 16:16)
Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин 3:36)
Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Небесное (Ин 3:5)
Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден (Ин 3:18)
Миф 3. «О всепрощении»
Вопреки сложившемуся мнению прощение у христиан возможно только после покаяния, цитата:
Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему (Лк 17:3) И если семь раз в день согрешит против себя, и семь раз в день обратится, и скажет: «каюсь», - прости ему (Лк 17:4)
Более того, не все подлежит прощению
Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин 20:23)
Миф 4. «О равенстве народов»
Новый завет считает, что равны перед Богом, лишь обращенные христиане. Доказательства:
Отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхового человека и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем - Христос (Кол 3:11)
Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; вы все, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского; ибо вы вы одно во Христе Иисусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники (Гал 3:26-29)
Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство (Мф 24:7)
Миф 5. «О подставлении щек»
Распространенное мнение о христианстве, ратиражированное интеллигенцией в русской среде в начале ХХ века, особенно поусердствовал Лев Николаевич Толстой, за что и был отлучен. Поэтому не надо воспринимать все так буквально, надо просто прочитать дальше. А дальше написано буквально следующее:
кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. (Мф 5:39-41) Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. (Лк 6:35) Итак, будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд (Лук 6:36)
То есть просто «будьте милосердны», умейте прощать, не более. Любое иное толкование есть квакерство и толстовство, то есть ересь.
Более того, нигде не сказано, что если ударили по щеке твоего сына, нужно подставить и вторую его щеку. То есть наш долг защищать своих детей и свой народ. Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя (Ин 15:13)
Миф 6. «Возлюби ближнего»
Да, Евангелие говорит «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим; и ближнего твоего, как самого себя » (Лк 10:27), но далее последовал вот такой диалог между законником (то есть талмудистом) и Иисусом. Законник спросил: А кто мой ближний?.. Что Вы думаете ответил Иисус? А ничего. Христос рассказал притчу о правильном поведении, сказав лишь одно: иди и поступай так же . (Лк 10:29-37)
Миф 7. «О покорности и слабости»
Вообще бред. Не надо быть слабым. Не надо быть покорным. Цитаты:
Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф 10:34)
теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч (Лк 22:36)
Миф 8. «О близости христианства и иудаизма»
Тоже бред. Христианство и иудаизм просто противоположны по своей сути, это есть и в Евангелие, ибо кровь на евреях: Кровь Его на нас и на детях наших (Мф 27:25) . Более того иудаизм (закон) и христианство (благодать) противопоставлены друг другу еще в Евангелие: Ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа (1:17)
Да и первый русский митрополит Илларион об этом еще писал столетия назад в «Слове о законе и благодати». Цитата: «Так, иудеи тенью и Законом оправдывались, но не спасались, христиане же Истиною и Благодатью не оправдываются, а спасаются. Ибо у иудеев - оправдание, у христиан же - спасение. И поскольку оправдание - в этом мире, а спасение - в Будущем Веке, иудеи земному радуются, христиане же - сущему на Небесах »
Миф 9. «Христианство есть философская система и систем этических ценностей»
Откуда это, братья? Ваще не понимаю! Христианство есть способ веры истинной, а этические ценности не играют ключевого значения. И заповедей в Евангелие всего 2, а не 10, как принято думать, а именно: "Первая и наибольшая" и "вторая, подобная ей". Первая - возлюби Господа Бога твоего, а вторая - возлюби ближнего, как самого себя (Евангелие от Матфея 22:37-40, далее везде по всем Евангелиям). То есть главное верить, что Иисус есть Христос, то есть в переводе "Мессия", сын Божий и одно целое с Богом посредством Святой Троицы (тринитрарного принципа). Ибо любой грех может быть прощен через покаяние. Более ничего заповедями в Евангелии не называется. Поменьше, братья, читайте всевозможных инетпретаций и суждений о христианстве, побольше Евангелие.

Резюме
Поэтому, братья, не надо думать, что христианство есть религия слабых. Я не пытаюсь никого из родноверов и атеистов обратить в нашу веру, просто знайте про истинное христианство, то есть христианство Нового Завета. И побольше читайте первоисточник, а не толерантные бредни и комментарии. Самое время продать свою одежду и купить меч! Кто имеет уши слышать, да услышит! (Мф 11:15) Жатвы много, а делателей мало (Мф 9:37) Так-то вот, братья.

(35) И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем. (36) Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; (37) ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу. (38) Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно. (От Луки 22:35-38)

Формулировка вопроса

Возможно, кому-то покажется, что вопрос совершенно не принципиальный. Однако мы уверены, что в учении Христа мелочи также важны, как и основополагающие доктрины. Во второстепенных вопросах мы призваны проявлять терпимость к иной точке зрения, но это не значит, что нам позволено оставить эти вопросы без внимания.

Вопрос формулируется предельно просто: Зачем ученикам нужен был меч?

Давайте попытаемся найти ответ.

Возможные варианты толкования

1. Христос отныне повелел ученикам самим заботиться о своей безопасности и пропитании.

Джон МакАртур пишет:

Когда Христос посылал их на служение раньше, Он полновластно принял меры, чтобы их потребности были удовлетворены. А с этого времени они должны были использовать обычные способы для обеспечения средств своего существования и своей безопасности.

Образным выражением таких средств и были денежный мешок, сума и меч (меч был символом защиты, а не нападения). Но по ошибке они поняли Его слова буквально (ст. 38).

Сторонники этого толкования убеждают нас в необходимости зарабатывания денег и обеспечения самозащиты.

Однако, если зарабатывание денег не вызывает никаких вопросов, то с самозащитой возникают проблемы. Если предположить, что Иисус разрешил Своим ученикам пользоваться оружием даже для самообороны, то возникает немало проблем при согласовании этого повеления с общей этикой невоздаяния, изложенной в Нагорной Проповеди. Невозможно, имея меч, подставлять другую щёку ударившему, идти два поприща и отдать рубашку, требующему верхнюю одежду.

2. Христос попросил учеников помочь Ему исполнить слова пророчества «и к злодеям причтён».

Согласно этой точке зрения, ученики должны были один раз вооружиться, чтобы у правителей появился ещё один формальный повод арестовать Иисуса.

Эта точка зрения изложена в культурно-историческом комментарии к Новому Завету:

Упоминая о мече, Иисус не призывает к насилию, в отличие от зилотов (ср.: Псевдо-Фокилид, 32-34; Фокилид - греческий поэт VI в. до н. э.). Иисус призывает к временному и символическому акту - двух мечей достаточно (ст. 38), чтобы Его можно было обвинить в мятежных намерениях и, следовательно, «причесть к злодеям» в соответствии с Ис. 53:12. (О “мессианском аспекте Ис. 53 ом. в коммент. к Мф. 12:15-18.) Без верхней одежды ночью человек мог замерзнуть и простудиться, но Иисус говорит, что это лучше, чем если ученики окажутся невооруженными в предстоящем конфликте.

На первый взгляд это толкование плохо соотносится со смыслом 35 стиха. Кажется, что Господь противопоставляет время когда апостолы ни в чём не нуждались, времени, когда они начнут нуждаться. Но это несоответствие лишь кажущееся. Ведь вполне возможно, что в 35 стихе Иисус не противопоставляет времена, а напоминает, что Он много раз заботился о Своих учениках, восполняя их нужды, а теперь пришла очередь учеников выполнить Божью просьбу.

Выбранное решение вопроса

Нам представляется наиболее логичной вторая версия. Свой выбор мы сделали, исходя из следующих герменевтических принципов.

Принцип грамматики и лексического анализа

Начнем с того, что в 35 и 36 стихах речь идет не просто о мешке, суме, одежде и мече.

«Мешок» - это греческое βαλλάντιον - мошна, кошелёк.

«Сума» - πήρα
- дорожная сумка для припасов, котомка.

«Одежда» - ἱμάτιον - гиматий, плащ, верхняя одежда.

«Меч» - μάχαιρα
- нож (жертвенный), короткий меч, кинжал.

Новый перевод международного Библейского общества даёт такое толкование фразы из 36 стиха: «Сейчас же, если у вас есть кошелек, возьмите его, возьмите и сумку, и если у вас нет меча , то продайте плащ, но купите меч».

Мы полагаем, что здесь переводчики допустили ошибку. В оригинальном тексте нет фразы «нет меча». Всё предложение звучит буквально так: «Сказал же им: Но ныне имеющий кошелёк пусть возьмёт, подобно и суму, и не имеющий пусть продаст плащ свой и купит меч».

Похоже, что фраза «не имеющий» относится не к человеку у которого нет меча, а к человеку у которого нет кошелька или сумки. Ведь если есть кошелёк (с деньгами), то меч можно купить, не продавая верхнюю одежду!

Похоже, что всё это повеление подчинено только мысли о покупке меча.

Господь как бы говорит: «Раньше вам ничего не было нужно. Но теперь вам нужно кое-что. Поэтому приготовьте кошельки для покупки меча, нет денег в кошельке или суме, продайте плащ. Короче, любой ценой купите меч!»

Принцип литературного контекста и авторского замысла

Разговор о мече получает продолжение в 38 стихе. Ученики указывают на два кухонных ножа, которые также можно назвать греческим словом μάχαιρα - меч.

Джон А. Мартин пишет: «Ответ Христа надо рассматривать в связи с вышеупомянутыми словами пророка Исаии, т. е. Христос подразумевал, что Его учеников, и двумя мечами вооруженных, люди “причтут к злодеям”, так же, как Его Самого». Из чего видно, что Господь поначалу хотел, чтобы каждый из Одиннадцати купил меч, но смягчил Своё требование, сказав, что даже двух «мечей» будет довольно.

Возможно, Иисуса уже в тот момент охватила предсмертная тоска, в полную силу развернувшаяся в Гефсимании. Именно поэтому Он сказал: «Довольно!»

Яков Кротов пишет: «Эти слова Иисуса должны бы всеми пониматься как стихотворение, призывающее не к войне, а к отчаянию. Ведь следуют за этим слова о том, что Иисусу предстоит распятие. Зачем же нужен меч, если Он будет распят? Это просто гипербола. С таким же успехом Спаситель мог бы сказать: “Кончайте обедать, я на крест иду, а вы рыбку кушаете; рыбку отдай нищему, и купи себе пирамиду Хеопса, и трижды обеги с нею вокруг Иерусалима”».

Действительно. Он идёт на крест, нуждаясь в помощи и поддержке. Но даже простая просьба о покупке меча, кажется опять сейчас станет предметом для спора между учениками.

Более широкий контекст проясняет нашу позицию. Ведь до фразы о покупке меча, Господь беседует с Петром. Кифа уверяет Христа, что сделает для Него всё, что потребуется. Выражает готовность идти в темницу и на смерть. Господь в ответ на это предсказывает отречение Петра и просит выполнить хотя бы одну простую просьбу.

Принцип аналогии веры и аналогии Писания

Наша точка зрения настаивает на том, что повеление купить меч было сиюминутным, казуистическим, относящимся только к одному вечеру - вечеру ареста Христа. Тогда как сторонники иной точки зрения настаивают на продолжающемся повелении - и сейчас христиане не просто могут носить оружие, но и должны использовать его для обороны.

Однако, это понимание Господь недвусмысленно исключил одной фразой, сказанной Петру: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут…» (От Матфея 26:52).

Эта же грозная мысль повторяется в Откр. 13:10. «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых».

Господь ясно дал понять, что не желает, чтобы спектакль с мечами перерос в реальный террористический акт. Христиане не обязаны защищать себя с оружием в руках. Нигде в Новом Завете больше нет повеления носить меч. Слово μάχαιρα в контексте повеления, обращённого к христианам, используется ещё только в Еф. 6:, где говорится о мече духовном - Слове Божьем.

Принцип ясности Писания

Господь ясно объясняет в 37 стихе, что пророчество Исайи должно исполниться, так как время пребывания Христа на земле подходит к концу. Христос просто не мог иметь в виду: «Я ухожу, и если раньше Я заботился о вас, теперь вы должны заботиться о себе Сами». Он знал, что воскреснет. Знал, что в жизни учеников совершатся слова: «…и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (От Матфея 28:20). Следовательно Господь говорил о чём-то сиюминутном, не имеющем долгосрочных последствий.

Вывод.

После смерти и воскресения Христа меч из стали и булата нам уже не нужен. У нас есть меч духовный - Слово Божье. Девиз христианина (правда по другому поводу) сформулировал старина Хемингуэй. «Прощай, оружие!» - говорят вчерашние зелоты. Здравствуй Слово Господне!

Эти слова как будто хлыстом ударили. Кровь отлила от лица Йоши под его гримом, лицо его еще больше побелело. Никто так никогда с ним не говорил. Он почувствовал прилив неукротимой ярости. Недавно, действуя против себя, он поддерживал этого ненавистного человека, и вот его награда! Он не только терял Нами, его еще и очернили в присутствии его семьи! Жалкий щеголишка! Незаконный сын! Он должен ответить на эти оскорбления. Он шагнул вперед и ударил Чикару по лицу своим веером. Удар звонко прозвучал в тишине, которая охватила комнату. Йоши внезапно ясно услышал щебетание птиц, резкий стрекот цикад и далекий звук океанского прибоя.

Половина лица Чикары побагровела, исчезла кроткая улыбка Генкая, Фумио выпрямился в полный рост, у Айтаки рот раскрылся от ужаса. Кагасуке наполовину вытащил меч из ножен, но Чикара остановил его, подняв руку. Руки Чикары сжались в кулаки с побелевшими суставами, глаза стали матово-черными, губы напоминали тонкий бескровный разрез. Багровое пятно на щеке медленно исчезало. Когда он заговорил, его тихий голос звучал более устрашающе, чем громкий гневный крик.

– Ты – совершенное ничтожество, но ты – племянник соседа, друга, почти свойственник, благодаря моему будущему браку. Учитывая это, я бы мог простить тебе все, что бы ты мне ни сказал. Когда ты вмешался, это была большая дерзость, но я воздержался от каких-либо действий. Даже когда бонза обвинил меня в гадких преступлениях, я склонил голову и старался не отвечать на его оскорбления. – Он повернулся к Йоши. – Когда воину наносят оскорбление пощечиной, прощения этому нет. Я имел право сразу заколоть тебя.

Генкай, Айтака и Фумио стояли в оцепенении. Чикара продолжал:

– Я всегда жил согласно принципам долга, верности, порядочности и чести. Я не могу это оскорбление оставить безнаказанным.

К Йоши вернулось самообладание. Он попытался смягчить самурая.

– Чикара-сан, – сказал он, – прежде чем действовать, подумайте о последствиях. У нас нет настоящей причины для ссоры…

– Молчи, глупец, – прошипел Чикара. – Ты уже достаточно сказал.

Йоши сделал шаг вперед. Генкай ухватил его за рукав:

– Не ухудшай положение, – сказал он. – Он не посмеет нанести тебе серьезный вред; он уже наделал много такого, что требует искупления. – Он повернулся к Чикаре: – Если вы причините вред моему брату, вы не получите Нирваны. Тогда вас ждет проклятие в течение десяти тысяч лет.

Чикара не обратил ни малейшего внимания на предостережение Генкая. Когда он вновь заговорил с Йоши, в его голосе звучала решимость:

– Прежде чем проучить тебя, я хочу напомнить, что ты живешь благодаря существованию даймио и их солдат, – сказал он. – Если бы мы действовали иначе, в стране произошло бы восстание. На севере беспорядки, потому что даймио не действовали решительно. Мои действия являются примером для всех. Моя семья будет могущественной, мое имение в безопасности, потому что я никогда не позволяю себе отказаться от выполнения долга из-за ненужной жалости. – Он вздохнул и расправил плечи. – Хватит, – сказал он. – Если у тебя нет меча, Кагасуке даст тебе свой.

Йоши безмолвно протянул руку. Кагасуке отстегнул пояс и меч и протянул их Йоши. Йоши вынул клинок из ножен. Он несколько раз махнул им, проверяя его вес и точность направления. Он учился владению мечом у дяди и в Киото, и, хотя настоящим фехтовальщиком не был, он подумал в легкомысленном азарте молодости, что судьба предоставляет ему возможность достойным образом избавиться от Чикары и объясниться с Нами.

Айтака и Фумио не произносили ни слова. Айтака не мог понять, как мог Йоши оставаться таким спокойным. Единственным проявлением волнения были капельки пота, усеивавшие белый грим на лбу Йоши, да и это могло быть вызвано жаркой погодой. Айтака наблюдал за Чикарой, шагавшим к выходу. Чикара не обнажил свой меч, но его походка, напоминавшая манеру хищного зверя, тревожила Айтаку. Будет ли Чикара помнить предупреждение Генкая? Захочет ли он быть милосердным?

Чикара сошел с крыльца, Йоши следовал за ним. Айтака, Фумио, Генкай и Кагасуке шли сзади. Они остановились в пятидесяти ярдах от замка в ровном поле, окруженном густыми рядами вишневых деревьев.

На лице Фумио была написана глубокая тревога. Йоши не сможет справиться с опытным Чикарой. Фумио сдерживал себя: он прожил много лет согласно кодексу чести самураев и не имел права вмешиваться. Его мысли судорожно сменяли одна другую. Неужели нет выхода? Что произойдет с предполагаемым объединением двух родов? Будет ли закончена свадебная церемоний? Как спасти Йоши от последствий его безумного поступка? Нервно обдумывая все возможности, вытекающие из этой дуэли, он пришел к неизбежному выводу: нет никакого выхода, самурай получил пощечину, и Йоши придется понести наказание.

Генкай печально стоял рядом с Йоши. Он был причиной гибели, ожидающей Йоши. Впервые с тех пор, как он принял монашество, его вера поколебалась. Будда не спас крестьянина, а теперь Генкай не мог быть уверен, что Будда спасет Йоши. Зачем было ему настаивать на разговоре с Чикарой? Он поступил глупо. Его братья были правы. Никакого удовлетворения он не получил, а теперь, возможно, он погубил Йоши своими действиями. Он смотрел на Йоши, казавшегося таким спокойным, и его глаза затуманились от слез. Наверняка все это закончится трагедией! Чикара будет сражаться без всякой жалости, и Йоши погибнет из-за его, Генкая, неуступчивости.

В это время Айтака пересматривал свою оценку Йоши. Он обвинил Йоши в том, что он – ничтожная пустышка, а между тем Йоши смело отвлек внимание Чикары от Генкая, в то время как он, Айтака, беспомощно стоял молча. Как теперь помочь Йоши? Единственным его преимуществом была молодость, но этого было недостаточно для сопротивления силе Чикары.

Чикара повернулся к Йоши. «Ты готов?» – спросил он. Его голос звучал ледяным холодом; солнце отражалось от его лба и бросало на лицо тени, превращавшие это лицо в дьявольскую маску.

Йоши, держа меч в обеих руках, повернулся к нему и кивнул.

С быстротой нападающей змеи Чикара выхватил меч из ножен и направил удар на середину туловища Йоши.

Молодого человека спас быстрый рефлекс; его меч едва отклонил удар, и он отступил. По выражению лица Чикары и свирепости нападения Йоши понял, что Чикара не собирался ограничиться тем, чтобы преподать ему урок хороших манер, – он намеревался убить.

Оба сражающихся осторожно кружили; Чикара опять атаковал, и его удар снова был отпарирован с трудом. Еще два удара, третий, и ткань на плече Йоши была рассечена, показалась кровь. Йоши закусил губы, его лоб покрылся потом; совершенно явно, Чикара лучше владел мечом, чем он. Айтаке хотелось вмешаться. Может быть, он сможет остановить дуэль раньше, чем Йоши получит смертельную рану. Он сделал движение, но Фумио, разгадав его намерение, схватил его за рукав. Каков бы ни был исход, этот бой вел Йоши.

Йоши ни разу не атаковал, он отступал, и меч Чикары грозил вот-вот нанести ему тяжелый удар. Он понял, что это – смертельная схватка и он не сможет ее выиграть, если будет все время отступать. Он начинал терять уверенность из-за того, что Чикара сражался более умело. Надо было перехватить инициативу, пока не поздно.

Он перешел к нападению. Когда меч Чикары мелькнул мимо него, Йоши отскочил назад и с торжествующим криком бросился в контратаку.

Поздно! Его перехитрили. Первый удар Чикары был маневром, и, когда Йоши переменил положение, меч изменил направление и скользнул по его груди, разрезав платье и снова запятнав его капельками крови. Йоши отскочил, держа левую руку на ране. Теперь он двигался медленнее, раны начинали сказываться. Чикара атаковал. Йоши тяжело отпрыгнул. Теперь он был не далее чем в трех футах от Фумио и Айтаки. Они ощущали запах пота, от которого платье Йоши потемнело на спине, с лица тоже капал пот. Чикара нацелился ударить его по голове. Йоши удалось отбить его, но лезвие ударило его по руке и присутствующих обрызгало кровью и потом. Тяжело дыша, Йоши собрал все свои силы. Он напрягся и бросился вперед, его меч мелькал беспрерывно, создавая сверкающий стальной круг, и Чикара был вынужден отступить. Казалось, такой силе нападения невозможно было противостоять. С покрасневшим от усилия лицом Йоши заставлял своего противника отступать. Теперь у Чикары лоб вспотел и он дышал тяжело. Он с трудом отбивал удары. Но энергия, наполнявшая Йоши, иссякла; он замедлил движения и остановился, оказавшись перед Генкаем. Он отступил назад и опустил меч. «Чикара, – прохрипел он, – довольно…»