Существование стилей в языке и речи обеспечивается наличием стилистических средств .

Стилистические средства языка – любые языковые единицы, обладающие способностью адекватно реализовать свои семантические, эмоционально-экспрессивные и функциональные возможности в процессе обслуживания различных сфер общения. Стилистически нейтральные средства – это такие языковые единицы, которые не обладают стилистической окраской, а потому могут использоваться в различных сферах и условиях общения, “не привнося в высказывания особого стилистического признака” (М.Н. Кожина).

Стилистически окрашенные (эмоционально-экспрессивные и функциональные) средства – основной фонд стилистических средств языка.

Стилистическая окраска языковой единицы – это те дополнительные к выражению основного лексического и грамматического значения функциональные и экспрессивные свойства, которые несут стилистическую информацию о возможности употребления этой единицы в определенной сфере и ситуации общения. Так, слова “дуреха”, “шалопай”, “сенсация”, “декабрист”, “протон”, “стяг”, “грядущее” не только называют предметы, явления, факты, события и т.п., но и содержат ярко выраженные эмоциональные (дуреха, шалопай, стяг, грядущее) наслоения и функциональные показатели (сенсация, декабрист, протон), относящие эти слова к соответствующей сфере употребления.

Обычно выделяют два вида стилистической окраски: эмоционально-экспрессивную и функциональную.

Эмоционально-экспрессивные элементы языка передают эмоциональное состояние говорящего или его отношение к предмету речи (собственно экспрессивные средства языка) либо характеризуют самого говорящего с языковой точки зрения.

Эмоционально-экспрессивные оттенки проявляются у единиц всех уровней: солнышко, платочек (суффиксы эмоциональной оценки); дубина (о человеке), бьет баклуши (лексика, фразеология); “Ну и сказанул!” (синтаксические конструкции).

Экспрессивные элементы языка следует отличать от нейтральных слов, содержащих в своем значении оценочные элементы; подчеркивающие характер, свойство, оценку действия, состояния, факта (гений, красавица, любить, ненавидеть). Они могут превратиться в экспрессивные в определенных условиях. Сравните: она красавица; пусть она хоть раскрасавица, меня это не трогает.

Экспрессивные свойства языковой единицы используются в процессе общения сознательно, с учетом его содержания, условий и обстоятельств, в которых оно происходит.

Характерологичность проявляется независимо от намерений участников общения: употребление ими определенных слов, оборотов может свидетельствовать об их социальной и профессиональной принадлежности, уровне культуры, начитанности и т.п.

Функционально-окрашенные средства языка несут информацию о типичных сферах употребления языковой единицы. Таковыми являются:

1. Слова, формы слов и словосочетания, “которые ограничены в своем употреблении только определенными видами и формами речевого общения (Д.Н. Шмелев). Так, слова типа “вышеизложенный”, обороты типа “как совершенно очевидно” характерны для научной и официально-деловой речи; чушь, дело дрянь – для разговорной и т.п.

2. Слова и конструкции, которые противостоят нейтральным и являются по отношению к ним стилистическими синонимами: теперь – нынче - ныне; голова – башка - глава.

3. Языковые средства, находящиеся за пределами литературной нормы (диалектизмы, жаргонизмы и т.п.).

Таким образом, окрашенные единицы языка выполняют различные экспрессивно-стилистические функции, которые нередко перекрещиваются, взаимодействуют друг с другом, совмещаются в процессе употребления, наслаиваются друг на друга, дополняя друг друга.

Очевидно, что существование стилей обеспечивается наличием в языке стилистических синонимов .

Стилистические синонимы – это слова, словосочетания, синтаксические конструкции, совпадающие по значению, но различающиеся стилистической окраской и, следовательно, характером употребления в различных функциональных стилях.

Примером стилистических синонимов на уровне лексики могут служить следующие ряды слов:

Вещать – изрекать – говорить – сообщать – толковать.

Примеры стилистических синонимов на следующих уровнях:

Заявить – сделать заявление; открой окно – открыл бы ты окно; он меня толкнул – он меня как толкнет; он выскочил на дорогу – он возьми да и выскочи на дорогу.

Возможность замены одной единицы другой в процессе оформления высказывания, наличие в системе языка различных способов выражения одного и того же содержания ставит перед говорящим или пишущим проблему выбора: какой из имеющихся в языке вариантов наиболее полно и точно соответствует задачам и условиям речевого общения.

Следовательно, чтобы обеспечить хороший уровень общения, необходимо иметь в запасе (в памяти) разнообразные средства языка и актуализировать их в соответствии с нормами оформления высказываний различной стилистической окраски.

Стилистическая структура языка, наличие в нем стилистических синонимов создают возможность отбора языковых средств в реальном речевом общении с учетом тех норм и требований, которые сложились в речевой практике данного народа (общества).

Так, научный стиль характеризуется использованием в нем специфических языковых средств, реализующих наиболее полно его стилевые черты. Норма в данном случае исключает употребление разговорных слов и оборотов, поэтому, “если кто-нибудь в серьезной книге напишет “фагоциты уплетают микробов”, это будет глупо и неуместно”. (Л.В. Щерба), приведет к нарушению стилистической нормы.

Нарушение стилистической нормы приводит к стилистическим ошибкам.

Стилистические ошибки – разновидность речевых недочетов, в основе которых лежит неудачное использование экспрессивных, эмоционально-окрашенных средств языка, употребление иностилевых слов и выражений.

Стилистические ошибки проявляются в несоответствии выбранного слова или синтаксической конструкции условиям общения, неуместном их употреблении, что ведет к разрушению соответствующей стилистической структуры, к нарушению стилистической нормы. По словам Л.В. Щербы, “…всякое неуместное со стилистической точки зрения употребление слов разрушает стилистическую структуру языка, а язык с разрушенной стилистической структурой то же, что совершенно расстроенный музыкальный инструмент, с той только разницей, что инструмент можно немедленно настроить, а стилистическая структура языка создается веками”.

К разряду стилистических ошибок относятся:

1). Употребление слов иной функционально-стилистической окраски, нарушение стилевой окраски текста. Так, по словам К.И. Чуковского, один из переводчиков принес в издательство такой перевод романтической сказки: “За неимением красной розы жизнь моя будет разбита”. Очевидно, что форма “за неимением” с ярко выраженной принадлежностью к официально-деловой (или научной) лексике недопустима в художественном тексте (пример Б.Н. Головина);

2). Неуместное употребление эмоционально окрашенных слов.

Ошибки такого рода часто встречаются в сочинениях учащихся, например: “Дружки Пугачева предали его”. Эмоциональная окраска слова “дружки” делает неуместным его употребление в данном контексте.

Избежать стилистических ошибок поможет знание стилистических норм русского литературного языка, правил оформления высказываний различной стилистической окраски, а также глубокое знание самого языка, обеспечивающее возможность выбора, отбора (и понимания) языковых средств в процессе общения. (Цит. по: Ипполитова Н.А. Русский язык и культура речи)

Раздел 3. Влияние формы речи (устной/письменной) на стилистические параметры текста

Несомненно, что форма речи - письменная или устная - во многом предопределяет выбор языковых средств: многие слова и синтаксические конструкции недвусмысленно несут на себе отпечаток соответствующего их применения. Вместе с тем достаточно очевидно, что различное содержание речи не в одинаковой мере связано с устной или письменной передачей. Так, например, трудно сомневаться в том, что научная тематика ориентирует на письменную форму выражения, в то время как бытовые темы - сфера преимущественно устного общения. Но ес­тественно, что научное обсуждение бывает и устным, а бытовые темы могут быть изложены в письменной форме. Интересно отметить, что, в то время как переход от пись­менной формы к устной в таких случаях не влечет за собой сознательной перестройки речи (некоторые особенности, присущие именно устной речи, воспринима­ются при этом как «отклонения» от нормы, вызванные невозможностью заранее подготовить высказывание), пе­реход к письменной форме обычно связан с сознатель­ной переориентацией на иные нормы выражения, чем это было бы при устном общении.

Это вполне понятно, так как представление о нормах литературного языка связано главным образом с пись­менной формой его существования, свойства же разго­ворной речи - особенно такие, которые не отражены в произведениях художественной литературы, т. е. не по­лучили опять-таки письменной фиксации, - обычно по­просту не замечаются говорящими; говорящие, владея практически «разговорной речью», в письменной речи, т. е. когда появляется необходимость сознательного выбора речевых средств, ориентируются преимущественно на языковые нормы, получившие письменное закрепление - даже в тех случаях, когда содержание связано именно с «обиходно-разговорной речью».

Но существенно при этом также и следующее. Раз­говорная речь предполагает непосредственное присутствие и отправителя сообщения, и адресата, а в соответствии с этим - речевой контакт, и ситуация общения одина­кова для того и для другого. Письменные произведения, относящиеся к научной или художественной литературе, имеют своим адресатом неопределенное и, естественно, неизвестное заранее множество читателей. Соотношение между лицами (а также способы их собственно языкового выражения) при этом существенно меняется. По это соотношение определенным образом изменяется и в раз­ных типах письменной речи; например, оно различно в художественных и научных произведениях. Так, художе­ственное произведение всегда в известном смысле вклю­чает адресата в само повествование. Дело, разумеется, не в возможных (но вовсе не обязательных) обращени­ях к читателю, но в самом развертывании повествова­ния: читатель сразу или не сразу узнает о тех или иных поступках персонажей, он как бы включается в отгадывание мотивов некоторых действий, самый способ назы­вания персонажей (по имени, по фамилии, по должности и т. д.) ставит его в определенные отношения к изоб­ражаемым людям; художественное произведение предпо­лагает эмоциональное восприятие описываемого, т. е. определенное «сопереживание» читателя, его сочувствие или его антипатию к различным персонажам. Научные тексты или официально-деловые документы основаны, понятно, на совершенно ином взаимоотношении между лицами. Соотношение между участниками языкового общения (реальными или «конструируемыми»), включая и «третью сторону», т. е. то, «о чем говорится», предопределяет и выбор средств выражения, - понятно, например, что специальная тематика (научная, производственно-техническая) требует специальных обозначений, официально-деловые отношения регулируются при помощи устойчивых формул и т. д., - «возможность выбора» здесь явно огра­ничена. (Цит. по Шмелев Д.Н. Стилистическая дифференциация языковых средств).

Раздел 4. Типы речевой культуры

Таким образом, и в уровнях проявления культуры речи мы видим, что они зависят от уровня общей культуры говорящего. Поэтому О.Б. Сиротинина активно описывает в последнее время именно типы речевой культуры, а не уровни культуры речи. Исследователь объясняет это так: «При выделении критериев отнесения человека к носителям того или типа речевой культуры необходимо помнить, что речь идет именно о типе культуры, а не о речи человека. Речь, конечно, отражает тип речевой культуры (а он в свою очередь отражает тип общей культуры), но это все же отражение, а не прямое соответствие».

О.Б. Сиротинина выделяют полнофункциональный, неполнофункциональный, среднелитературный, литературно-жаргонизирующий и обиходный типы речевой культуры.

Характеризуя носителейполнофункционального типа речевой культуры, исследователь отмечает, что им свойственно «максимально полное владение всеми богатствами русского языка (знание литературного языка и других социальных компонентов русского языка, всех особенностей и характерных черт всех функциональных разновидностей литературного языка), активное использование синонимов с учетом всех нюансов их значения и употребления, свободная активизация ицелесообразное использование любого слова из своего обширного по объему лексикона с включением в него и иноязычных слов (но очень осторожное и только целесообразное)».

Для носителей полнофункционального типа речевой культуры характерно:

1. Владение именно всеми (хотя и в разной степени) функциональными стилями литературного языка, что проявляется не только в знании их особенностей, но и в умении строить тексты нужного в данной ситуации стиля.

2. Соблюдение норм литературного языка (орфографических и пунктуационных, орфоэпических и интонационных, стилистических, лексических норм сочетаемости и т.д.).

О.Б. Сиротинина с сожалением констатирует, что абсолютно безошибочная речь - явление чрезвычайно редкое, но для носителя полнофункционального типа характерен минимум нарушений норм, их несистемность, случайность. И, что не менее важно, «отсутствие у человека излишней самоуверенности, выработанная привычка во всем проверять себя (в отношении правильности речи – по словарям и справочникам)».

Именно поэтому роль полнофункционального типа речевой культуры, несмотря на относительно малое количество его носителей, в судьбах лите­ратурного языка, сохранении его существования и его развитии очень велика.

Значительно большее количество людей являются носителяминепол-нофункционального типа, во многом близкого к полнофункциональному, но как бы не состоявшемуся по тем или иным причинам. Среди таких причин главная - недостаток усилий самого человека в стремлении к самообра­зованию и саморазвитию. Другие причины - детство в малокультурном ок­ружении, отсутствие домашней библиотеки и невысокое качество школьных (а иногда и вузовских) учителей с точки зрения их речевой культуры. Играет роль и характер профессиональной деятельности человека (отсутствие коммуникативной многорольности, профессиональная необходимость владения навыками лишь одной формы речи, одного функционального стиля и т.д.). Часть полученных знаний о языке и речи поэтому забывается без применения, а то, что используется, ограничено профессиональной и повседневной необходимостью, не требует больших творческих усилий.

В целом неполнофункциональный тип речевой культуры можно охарактеризовать словом меньший: меньшие знания, меньшие усилия для их расширения, меньший уровень умений и т.д. Наиболее ярким показателем, отли­чающим этот тип от полнофункционального, является владение кроме разговорной речи только одним - максимум двумя функциональными сти­лями. В речи носителей неполнофункционального типа всегда заметен крен в сторону либо устной, либо письменной формы речи, а при исполь­зовании менее привычной формы - фактическая подмена ее привычной (особенно типичны конструкции письменной речи в их устной речи, по­скольку письменная форма речи представляется им приоритетной по сравнению с устной).

Роль людей с неполнофункциональным типом речевой культуры, с одной стороны, значительно меньшая, чем роль людей с полнофункциональным типом, поскольку они не могут служить эталоном хорошей речи, но, с другой стороны, их роль довольно значительна для состояния речевой культуры населения, поскольку именно к этому типу речевой культуры относится большинство людей с высшим образованием, в том числе и школьных учителей, вузовских преподавателей, журналистов и писателей, на речь которых ориентируются. Именно речь носителей неполнофункционального типа в глазах (и ушах) многих занимает место эталонной. И для этого есть основания: авторитет высшего образования, малое количество носителей полнофункционального типа (очень многие их никогда в своей жизни не слышали и не читали), достаточно хорошая речь таких людей в своей профессиональной области и сравнительно малое количество отступлений от кодифицированных норм, не позволяющее населению усомниться в эталонности их речи.

Наибольшее распространение имеетсреднелитературный тип речевой культуры, его носителями являются прежде всего люди со средним и неполным средним, но нередко встречаются и люди с высшим, особенно узкопрофессиональным (не университетским классическим) образованием. Для них характерно очень поверхностное знание норм литературного языка, и поэтому системные от них отступления в произношении (средствА , нАч ать, прИ нять), формообразовании (ехай, едь, чтёт), мода на иностранные слова, употребляемые и не к месту, и в неправильном значении, и с неправильным произношением (компромеНтировать, одиозно в значении хвалебно». Индиго - название обувного магазина). Незнание различий между устной и письменной формами речи приводит таких людей к ориентации на «более престижную» письменную речь (злоупотребление книжными элементами, стремление к использованию причастных и деепричастных оборотов без учёта норм их употребления и т. д.).

Основная причина формирования среднелитературного типа речевой культуры - низкий уровень общей культуры, отсутствие стремления к расширению своего кругозора, невнимательное отношение к языку, начиная со школы. Отсюда полное отсутствие привычки проверять правильность своей речи, ориентация в лучшем случае на телевизионную речь (как правило, в далеко не лучших ее проявлениях: телеигры вроде «Поле чудес», передачи типа «Аншлаг» и нередко плохо переведенные боевики). Как показали специально проведенные эксперименты, читают представители среднелитературного типа культуры специальные тексты и тексты развлекательной литературы (детективы, фантастика и т.д.), а также ориентируются чаще всего как на образцовую на речь в средствах массовой информации, а образцом для них являются люди, чья речь зачастую далека от образцовой.

Представители среднелитературного типа культуры не умеют или не хотят пользоваться эвфемизмами, в результате их речь пестрит грубыми и бранными словами. Часто проявляется неуважение к людям, встречаются даже прямые оскорбления. В речи господствуют штампы, отсутствует необходимый самоконтроль и предварительная подготовка к речи. У представителей этого типа культуры нет привычки проверять свои знания по справочникам и словарям.

Главным и объединяющим признаком среднелитературного типа является неполнота владения литературным языком при очевидной уверенности в полноте владения им.

Не менее опасен, по мнению О.Б. Сиротининой, и складывающийся с конца ХХ века и усиленно насаждаемый в СМИ литературно-жаргонизирующий тип. Специфика этого типа заключается в сознательном насаждении сниженной, часто даже безграмотной речи. Стремление к «человеческому языку», проявившееся как реакция на советский официоз СМИ, привело к тому, что в журналистику пришли люди, не имеющие никакой лингвистической подготовки.

Опасность этого типа речевой культуры состоит в его в восприятии читателями газет и журналов и теле/радио слушателями как эталона хорошей речи.

Среди мало образованного населения встречается еще один тип речевой культуры, названный лингвистом обиходным, поскольку его носители владеют только навыками обиходной, то есть разговорной речи: они не способны производить ни официальную монологическую, ни письменную речь, хотя при этом могут соблюдать все ортологические нормы (не делать ни орфоэпических, ни орфографических, ни пунктуационных ошибок и т.д.).

К выводам О.Б. Сиротининой необходимо добавить, что высший, полнофункциональный тип речевой культуры сопровождается также и высоко развитыми умениями общаться, а также создавать различные тексты, то есть коммуникативно-речевыми и риторическими умениями.

Наиболее востребованным и реализуемым среди молодежи является среднелитературный тип речевой культуры, который характеризуется также клиповостью, обрывистостью в восприятии мира и понимании его; преобладанием информирования, а не убеждения; содержательной и структурной неполнотой текстов, злоупотреблением жаргонизмами. (Цит. по Савова М.Р. Русский язык и культура речи)

Раздел 5. Разговорный стиль речи

Действительно, на всех этапах развития литературного языка, даже при преодолении так или иначе проявляв­шейся отчужденности языка письменности, при потускнении ореола просто грамотности и владения особым книж­ным языком, у говорящих в общем никогда не исчеза­ет ощущение различия между тем, «как можно сказать» и «как следует написать».

Всем хорошо известны часто вспоминаемые слова Пушкина о том, что «писать единственно языком разговор­ным - значит не знать языка... Может ли письменный язык быть совершенно подобным раз­говорному? Нет, так же как разговорный язык никогда не мо­жет быть совершенно подобным письменному. Не одни место­имения сей и оный, но и причастия вообще и множество слов необходимых обыкновенно избегаются в разговоре. Мы не гово­рим: карета, скачущая по мосту, слуга, метущий комнату; мы говорим: которая скачет, который метет и пр., заменяя вырази­тельную краткость причастия вялым оборотом. Из того еще не следует, что в русском языке причастие должно быть уничто­жено. Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя. Письменный язык оживляется поми­нутно выражениями, рождающимися в разговоре, но не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков». По свидетельству мно­гих пишущих, им иногда не сразу было легко оформить письменно то, о чем уже говорилось устно. Вандриес от­мечал: «У французов язык письменный и язык устный так далеки друг от друга, что можно сказать: по-фран­цузски никогда не говорят так, как пишут, и редко пи­шут так, как говорят. Эти два языка отличаются, кроме различия в подборе слов, также различным расположени­ем слов. Логический порядок слов, свойственный письмен­ной фразе, всегда более или менее нарушен в фразе устной». Если снять в этом высказывании категорическое «никогда», то все это можно отнести и к русскому языку.

В ряде работ было убедительно показано, что поня­тия «разговорная речь» и «устная речь» целесообразно дифференцировать. Как писала Н. Ю. Шведова, «далеко не все написанное относится к речи письменной, так же как и далеко не все устное, произносимое (и даже воп­лощающееся в разговоре) относится к речи разговор­ной».

В книге «Русская разговорная речь» отмечается: «В современной лингвистической литературе термину «разговорная речь» приписывают разное содержание. Ос­новные объекты, которые называют этим термином, мож­но кратко охарактеризовать так: 1) любая речь, прояв­ляющаяся в устной форме (научный доклад, лекция, выступление по радио, телевидению, бытовая речь, го­родское просторечие, территориальные диалекты), 2) лю­бая устная речь городского населения, 3) бытовая речь городского и сельского населения, 4) непринужденная речь носителей литературного языка.

Уже из этого краткого перечисления видно, сколь раз­нообразны названные выше объекты и сколь необходимо оценить их лингвистическое содержание и разграничить их терминологически. Мы предлагаем принять для перво­го объекта термин устная речь, для второго - городская (устная) речь, для третьего - быто­вая речь, для четвертого - литературная раз­говорная речь (или: разговорная речь)».

Такое терминологическое разграничение представляет­ся и необходимым, и оправданным. Естественно, оно не предопределяет ни лингвистической характеристики вы­деленных разновидностей общенационального языка, ни возможностей того или иного их объединения в качестве объекта исследования. Но оно необходимо потому, что позволяет терминологически дифференцировать то, что уже само по себе разграничено экстралингвистически. Оно представляется оправданным потому, что и лингвистиче­ские данные, которые получены к настоящему времени, свидетельствуют о существенных языковых отличиях названных видов речи. Не исключена возможность, что дальнейшее изучение языка во всех его разновидностях внесет и в указанное разграничение какие-либо коррективы.

Таким образом, в составе литературного языка может быть выделена такая отграниченная от других разновид­ность, как разговорная речь.

В цитированном исследовании отмечено, что «три осо­бенности внеязыковой ситуации с необходимостью влекут за собой» ее использование. Это:

«неподготовленность речевого акта;

непринужденность речевого акта;

непосредственное участие говорящих в речевом акте».

Очерченной таким образом разговорной речи противо­стоят определенные виды как письменной, так и устной речи. Их выделение и характеристика являются по сей день также во многом спорными.

О. А. Лаптева правильно отмечает, что «тема обязы­вает к употреблению определенного речевого набора», она приводит интересные примеры в подтверждение этого по­ложения: «Вот фраза из самой неофициальной обстанов­ки, но на серьезную тему: - Ну, ты будешь высказы­ваться по поставленным мною вопросам? Двое приятелей, разговаривая о науке в троллейбусе, употребляют выра­жения вроде связано с познанием. Отец, объясняя ма­ленькой дочери устройство человеческого тела, говорит: Кровь поступает в организм. Ср. еще из речи обиходно-деловой: Сейчас ведутся исследования сверления ультра­звуком; Процесс прохождения номера через типогра­фию . Далее отмечается, что, «если двое приятелей, разговаривающих на научную тему в неофициальной об­становке, проявляют серьезное отношение к трактуемому ими сюжету, их речь во многом приблизится к письмен­ной, отдавая дань лишь некоторым требованиям устной формы».

О. А. Лаптева приводит эти наблюдения, стремясь доказать, что признак «неофициальности» не может служить характеристикой «устно-разговорной речи», и возражает таким образом против определения «разговорной речи», данного Е. А. Зем­ской. Однако возражения такого рода не представляются оправданными. Ведь приводимые О. А. Лаптевой фразы и словосочетания явно восходят к тем типам речи, кото­рые не только «приближаются», но и получили свое раз­витие и закрепление именно в письменной форме. Было бы странно думать, что устная речь непроницаема для таких построений. Однако, по-видимому, нет никаких оснований считать, что, коль скоро они были зафиксирова­ны в устной (причем «неофициальной») речи, их отграни­чение от других проявлений устной речи невозможно или ненужно. В речи людей, владеющих литературным язы­ком, мы неизбежно встретим (и можем в неограниченном количестве зафиксировать) фразы, образцом для которых служат письменные тексты, как и более или менее пря­мую «цитацию» из этих текстов, когда дело касается научных истин, усвоенных еще со школы или относя­щихся к кругу интересов говорящих. Точно так же под давлением рекламы, бытовых инструкций, официальных документов и т. п. в устную речь постоянно проникают фразы, оформленные в соответствии с требованиями «делового стиля». (Цит. по Шмелев Д.Н. Стилистической дифференциация языковых средств).

Р а з г о в о р н ы й стиль преобладает в устной речи, зави­сящей от ситуации и потому являющейся непосредственной и неподготовленной. Разговорная лексика характеризу­ется стилистической маркированностью (отмеченностью) ши­рокого семантического спектра, а также экспрессивно-эмоциональными оценками. Употребляемая в основном в сфере устного общения, разговорная лексика имеет характер непри­нужденности, сниженности и фамильярности. В составе раз­говорной лексики обычно выделяют две группы:

1) литературно-разговорную лексику, упот­ребляемую в разнообразных сферах общения людей: дотя­нуть "оттянуть, замедлить выполнение чего-л. до какого-л. времени", валить "небрежно бросать, беспорядочно склады­вать в большом количестве куда-л.", задолжник "тот, кто име­ет задолженность, долг";

2) разговорно-бытовую лексику, используемую в повседневном обиходе: дочиста "целиком, полностью, без остатка", важничать "напускать на себя важность, принимать внушительный вид, держаться высокомерно", дочка "в обра­щении пожилого или взрослого человека к молодой женщине, девушке, девочке".

Разговорная лексика богата экспрессивными и эмоцио­нально-оценочными коннотациями (бран., шутл., ирон., ласк., фамил. и др.): модерновый (одобр. или неодобр.), лас­точка (в значении обращения - уменьш.-ласк.), карапуз (шутл.).

Просторечная лексика находится вне литературного языка и употребляется для сниженной, грубой и/или грубова­той оценки. Слова просторечной лексики обладают экспрес­сивно-стилистическими коннотациями (груб., бран., пренебр. и ДР.): деляга (прост., пренебр.), прихвостень (прост., презр.), сачок ("лентяй, бездельник" - прост., шутл.).

Периферию просторечия составляют вульгаризмы - бранные и социально непристойные слова: стерва, тварь, подлюга, стибрить

Под разговорно-бытовым, или просто разговорным, стилем понимают обычно особенности и колорит устно-разговорной речи носителей литературного языка; вместе с тем разговорный стиль проявляется и в письменной форме (записки, частные письма).

Хотя типичной сферой проявления разговорного стиля явля­ется сфера бытовых отношений, однако, по-видимому, и обще­нию в профессиональной сфере (но только неподготовленному, неофициальному и, как правило, устному) также свойственны особенности, присущие разговорному стилю.

Общими экстралингвистическими признаками, обусловливаю­щими формирование этого стиля, являются: неофициальность и непринужденность общения; непосредственное участие говоря­щих в разговоре; неподготовленность речи, а потому автома­тизм; преобладающая устная форма общения, и при этом обычно диалогическая (хотя возможен и устный монолог). Наи­более обычная область такого общения - бытовая, обиходная. С последним связаны содержательные особенности и конкрет­ный характер мышления, отражающиеся в строе разговорной речи, прежде всего в ее синтаксической структуре. Для этой сферы общения типична эмоциональная, в том числе оценочная, реакция (в диалоге), что также воплощается в речевых особен­ностях разговорного стиля. Среди условий проявления разго­ворной речи оказываются и такие, как большая роль жестов, мимики, ситуации, характера взаимоотношений собеседников и ряда других экстралингвистических факторов, оказывающих влияние на особенности речи.

Такая своеобразная экстралингвистическая основа разговор­ной речи обусловливает ее особое положение среди других стилистико-речевых разновидностей литературного языка.

Наиболее общими специфическими стилевыми чертами разговорного стиля речи являются непринужденный и даже фамильярный характер речи (и отдельных языковых единиц), глубокая эллиптичность, чувственно-конкретизированный (а не понятийный) характер речи, прерывистость и непоследователь­ность ее с логической точки зрения, эмоционально-оценочная информативность и аффективность. Типичными (но не специ­фичными) стилевыми чертами разговорной речи являются идиоматичность и известная стандартизованность, личностный харак­тер речи и некоторые другие. Все это находит яркое и последо­вательное отражение в составе употребляемых в этой сфере языковых единиц и особенностях их функционирования.

Среди наиболее общих л и н г в и с т и ч е с к и х п р и з н а к о в разговорного стиля оказываются следующие: большая актив­ность некнижных средств языка (со стилевой окраской разго­ворности и фамильярности), в том числе употребление внелитературных (просторечных) элементов на всех языковых уровнях; неполноструктурная оформленность языковых единиц (на фоне­тическом, синтаксическом, отчасти морфологическом уровнях); употребительность языковых единиц конкретного значения на всех уровнях и вместе с тем нехарактерность средств с отвле­ченно-обобщенным значением; ослабленность синтаксических связей между частями предложения или их невыраженность, неоформленность; активность языковых средств субъективной оценки (в частности, суффиксов), оценочных и эмоционально-экспрессивных единиц всех уровней - от фонетического до син­таксического; активность речевых стандартов и фразеологизмов разговорного характера; наличие окказионализмов; активизация личных форм, слов (личных местоимений), конструкций.

При характеристике разговорной речи по языковым уровням особенно выделяются такие языковые функциональные особен­ности, которые не свойственны другим стилям или малоупотре­бительны в них. Лишь диалогическая речь персонажей худо­жественной прозы и драматургия близки разговорной речи, однако здесь проявляется стилизация и к тому же изменяется функция. Некоторые средства разговорной речи используются в публицистике.

Перечислим наиболее характерные для разговорной речи языковые средства, создающие особенности ее стиля.

В л е к с и к е и ф р а з е о л о г и и такими средствами явля­ются следующие.

Широко используется разговорная лексика, в том числе бы­тового содержания, и лексика конкретная. С другой стороны, ограничен состав абстрактной лексики и книжных слов, а также терминологии и необщеизвестных слов иноязычного происхож­дения. Разговорную речь характеризует активность экспрессив­но-эмоциональной лексики, особенно таких окрасок, как фа­мильярной, ласкательной, неодобрительной, иронической и дру­гих оценочных - с понижением стиля. Высокочастотны автор­ские неологизмы (окказионализмы).

Развита полисемия, при этом не только общеязыковая, но и индивидуально-окказиональная (ср. семейные «языки» и дру­жеские «жаргоны» узкого круга лиц). Происходит активизация фразеологически связанных значений. Синонимика богата, при­чем границы синонимического поля довольно нечетки; активна ситуативная синонимия, отличная от общеязыковой.

Возможности сочетания слов шире нормативных общеязы­ковых.

Активно употребляются фразеологические единицы, особенно разговорно-сниженной стилевой окраски. Широко распростра­нено обновление устойчивых словосочетаний, их переосмысление и контаминация.

С л о в о о б р а з о в а т е л ь н ы е особенности разговорной речи связаны прежде всего с ее экспрессивностью и оценочностью.

Активны здесь и характерны преимущественно для этой сферы общения суффиксы субъективной оценки со значениями ласкательности, неодобрения, увеличительности и др. (мамочка, лапушка, солнышко, дитятко; кривляка; пошлятина; домище; холодина и т. д.), а также суффиксы с функциональной окраской разговорности, например у существительных: суффиксы -к-(раздевалка, ночевка, свечка, печка);-ик (ножик, дождик); -ун (говорун);-яга (работяга);-ятина (дохлятина, тухлятина); -ша (у существительных ж. рода названий профессий: докторша, кондукторша, билетерша и т. д.). Кроме того, употребительны здесь бессуффиксальные образования (хворь, пляс) и словосло­жения (лежебока, пустозвон). Можно указать и наиболее ак­тивные случаи словообразования прилагательных оценочного значения: глаз-астый, очк-астый, зуб-астый; кус-ачий, драч-ли-вый; худ-ющий, здоров-енный и др., а также глаголов - пре­фиксально-суффиксальные: по-шал-ивать, при-говар-иватъ, на-травл-ивать, суффиксальные: дер-ануть, спекуль-нуть; здоров-еть;

префиксальные: ис-худать, при-купить и др. В целях уси­ления экспрессии используется удвоение слов - прилагатель­ных, иногда с дополнительной префиксацией (Он такойогром­ный-огромный; водачерная-черная; онаглазастая-преглазастая умная-преумная), выступающих в функций превосходной сте­пени.

В области м о р ф о л о г и и своеобразна частотность частей речи. В разговорной сфере нет обычного для языка преобла­дания существительного над глаголом. Даже в «наиболее гла­гольной», художественной речи существительные встречаются в 1,5 раза чаще глаголов, в разговорной же глаголы - чаще существительных. Значительно повышенную частоту (в несколь­ко раз против показателей по художественной речи) дают личные местоимениям частицы. Весьма употребительны здесь притяжательные прилагательные(бригадирова жена,Пушкин­ская улица) ; зато причастия и деепричастия почти совершенно не встречаются. Редко используются краткие прилагательные, и образованы они от весьма ограниченного круга слов, в ре­зультате чего в разговорной речи почти отсутствует противо­поставление кратких и полных форм прилагательных. Среди падежных образований употребительны варианты форм роди­тельного и предложного падежей на -у (из дому, в отпуску, нет сахару, сахарку).

Характерно для разговорной речи ослабление грамматиче­ского значения у местоимений (Таконо и есть) и использование их для усиления экспрессии (Приходил этот твой очкарик). Активна тенденция к несклонению первой части составных имен (кИван Иванычу) и составных числительных (издвести пять­десят трех) и, напротив, склонение некоторых аббревиатур (Открытку изВАКа получила).

В области глагола отметим разнообразие видовых оттенков со значением многократности действия в прошлом (говаривал, похаживал, гащивал, заготавливал) и однократности (толка­нул, долбанул), а также активность экспрессивных форм накло­нений с разнообразными усилительными контекстуальными средствами, широкое использование форм одного наклонения в значении другого.

Удивительно многообразны временные значения глагола при использовании одного времени в значении другого. Особенно богата палитра значений настоящего времени (настоящее мо­мента речи, настоящее расширенное, настоящее историческое), а также прошедшего и будущего в значении настоящего.

Широкое использование глагольных междометий оказыва­ется специфической приметой разговорной речи (прыг, скок, шасть, бух); в художественной литературе эти междометия являются отражением разговорной речи.

Особенно характерен с и н т а к с и с разговорной речи. Именно здесь нагляднее всего проявляется ее эллиптичность, а также эмоциональность и экспрессивность. Это выражается и в высо­кой частотности разных семантических оттенков инфинитивных и неполных предложений (Ну, полно!; Прекрасно!; Молчать!), и в характере неполноты последних («пропуск» не только и не столько второстепенных, сколько главных членов: Чаю? - Мне полчашечки), и в большом проценте вопросительных и побуди­тельных предложений. Специфическая черта - собственно инто­национная, эмоционально-экспрессивная передача значений (утвердительных, отрицательных и иных).

Лишь разговорной сфере свойственно употребление специ­альных слов и соответствующих предложений, выражающих согласие или несогласие (Да; Нет; Конечно).

В связи с неподготовленностью и ассоциативностью разго­ворной речи для нее характерна перестройка фразы на ходу (Телефон - это его), парцелляция (Уезжать страшно. Но надо; Хорошо отдыхали. Только мало) и вообще разорванная струк­тура с перебоями интонации. Активность присоединительных конструкций разных видов и способов выражения (в частности, с вводными словами и частицами: да и. а тут, разве что, мало того, кстати).

Разговорной речи свойственна ослабленность значения ввод­ных слов, их избыточность и в целом (при большом числе ввод­ных слов со значением указания на отношение между частями высказывания) использование их в измененной функции.

Порядок слов более свободный, чем в книжно-письменной речи (постпозиция союзов, перенос их из придаточного предло­жения в главное и др.)

Наблюдается активность междометных фраз (Ой ли?; Вот как?; Батюшки!; Вот тебе на!), фраз-предикативов, усиленных эмоционально-экспрессивными частицами (Ну и сила!; Вот так сказал!), и фраз с постоянными конструктивными элементами (Надо же...; Есть же...; То же мне...; Почему бы не...; То-то и оно, что...) .

В сложных предложениях явно преобладает сочинение над подчинением, а в сложноподчиненных предложениях весьма однообразен состав придаточных; причем такой распространен­ный их вид, как определительные, в разговорной речи не нахо­дит широкого использования. Характерна и ограниченность словарного наполнения придаточных предложений (как про­явление стандартизированности речи). Изъяснительные прида­точные присоединяются к очень немногим глаголам: говорить, сказать, думать, слышать и др., например: Яне знаю, кто у вас был; Яне говорю, что плохо. Характерны для разговорной речи и бессоюзные связи в сложном предложении. Быстротой речевых реакций объясняются обычно короткие здесь предло­жения. Глубина фраз, как правило, не превышает 7±2 слово­употреблений.

В целом для разговорной речи характерно разнообразие ритмико-темпового и интонационного оформления речи и богат­ство эмоционально-экспрессивных интонаций. В связи с этими общими особенностями разговорной речи находится эллиптич­ность на фонетическом уровне: убыстрение темпа, ведущее к усилению редукции гласных, ассимиляции согласных и вообще неполному произношению звуков и слогов. Характерно, напри­мер, что орфоэпической нормой устно-разговорной речи оказы­вается Здрасте, Ван Ваныч, Марь Ванна, а не четкое Здравст­вуйте, Иван Иванович, Мария Ивановна (последнее было бы искусственным).

Примеры эмоциональности и экспрессивности, как и эллип­тичности разговорной речи и лингвистического воплощения других ее стилевых черт, можно было бы пополнить, но и при­веденных, думается, достаточно для общей характеристики этого функционального стиля.

Итак, разговорно-бытовой стиль, обладая в большей степе­ни, чем другие стили, своеобразием языковых средств, выходя­щих из пределов кодифицированного литературного языка, занимает особое место в системе современных функциональных стилей. (Цит. по: М.Н. Кожина. Характеристика функциональных стилей русского языка /Стилистика русского языка).

Стиль разговорный . Используется в непринужденных беседах обычно со знакомыми людьми в сфере бытовых отношений. Реализует функцию общения . Непосредственность общения, особенности содержания бесед, необходимость быстрой реакции (часто оценочной) на сообщение собеседника, возможность использования невербальных способов общения (интонация, ударение, темп речи), внеязыковых факторов (мимика, жесты), особенности ситуации, характера взаимоотношений собеседника определяет ведущие стилевые черты высказываний разговорного характера. Это непринужденность, свобода в выборе слов и выражений, проявление своего отношения к сообщаемому собеседником, эмоциональность.

Разговорной речи присущи следующие языковые особенности: активность разговорных (некнижных) средств языка, вплоть до просторечных и фамильярных; использование оценочных, эмоционально-экспрессивных средств; неполная структурная оформленность языковых единиц; ослабленность синтаксических связей между частями предложения; активность речевых стандартов и фразеологизмов разговорного характера.

Разговорный стиль противопоставлен книжным стилям. В основе этого противопоставления лежат прежде всего различия в особенностях сферы общения, в которых реализуются функциональные стили: сфера индивидуального сознания и неофициальная обстановка вызывает к жизни разговорный стиль; сфера общественного сознания и официальный характер общения – книжные стили.

Кроме того, с помощью средств разговорной речи реализуется, как правило, функция общения, средствами книжных стилей – функция сообщения.

Все эти обстоятельства приводят к тому, что разговорный стиль воспринимается как достаточно обособленная однородная система, противопоставленная системе стилей книжных. (Цит. по: Ипполитова Н.А. Русский язык и культура речи)

Раздел 6. Научный стиль речи

Н а у ч н а я лексика обслуживает сферу науки и характеризуется как бы обезличенной информацией о природе, человеке и обществе. Стилеразличительными признаками научной лексики являются: терминированность семантики слова, тематика научных понятий, логизация значения научного понятия, отсутствие эмоционально-экспрессивных коннотаций и слов разговорного характера. В состав научной лексики входят:

1) терминосистемы как парадигмы отраслей специализи­рованного знания: валютный курс «"фин. цена продажи цен­ных бумаг" », марка «"фин. денежная единица Германии и Фин­ляндии" », боны «"фин. кредитные документы, дающие право на получение денежной суммы" »;

2) абстрактные имена, называющие отвлеченные понятия: аналогия, бытие, вместимость, гипотеза, двучленный, классифицировать, обусловливать, полагать, реализовы­вать;

3) модальные слова, выражающие достоверность/недосто­верность сообщения: безусловно, вероятно, возможно, несом­ненно;

4) слова, определяющие «порядок» изложения мыслей: во-первых, во-вторых, кроме того, таким образом и др. (Цит. по: Современный русский язык: Учеб. для студ. вузов/ П.А. Лекант, Е.И. Диброва, Л.Л. Касаткин и др.; Под ред. П.А. Леканта).

Сфера научного общения отличается тем, что в ней пресле­дуются цели наиболее точного, логичного, однозначного выра­жения мысли. Главнейшей формой мышления в области науки оказывается понятие, а языковое воплощение динамики мышления выражается в суждениях и умозаключениях, сле­дующих одно за другим в строгой логической последователь­ности. Мысль здесь строго аргументирована, ход логиче­ских рассуждений особо акцентируется. Анализ и син­тез тесно взаимосвязаны, и первый, собственно, необходим для получения второго, ибо назначение науки - вскрывать закономерности. Отсюда обобщенный и абстрагированный характер мышления. Необходимо различать, с одной стороны, характер и «путь» мышления в самом процессе научного позна­ния и, с другой,- воплощение результатов мышления в научных сочинениях. В текстах появляются дополнительные, по срав­нению с исследовательским этапом, чисто «оформительские» задачи (способ доказательства, степень полемичности, описательность или рассуждение, степень популяризации). В свя­зи с этим этапы внутренней и внешней речи не являются тождественными по своей речевой фактуре, по языковому воплощению. Между названными ступенями мышления и их языковым воплощением нет принципиального различия. Однако следует помнить, что окончательная кристаллизация мышления (научных положений) осуществляется именно во внешней, а не во внутренней речи.

Самыми общими специфическими чертами научного сти­ля, вытекающими из абстрактности (понятийности) и строгой логичности мышления, являются

о т в л е ч е н н о - о б о б щ е н н о с т ь и п о д ч е р к н у т а я л о г и ч н о с ть изложения.Ониопределяют в свою очередь более частые (вторичные) стиле­вые черты, а также специфику речевой системности научного стиля, значения и стилевые окраски употребительных здесь языковых единиц и, кроме того, их частотность. Весьма ти­пичными для научной речи (но не первичными, а производ­ными) являются смысловая точность (однозначность), без­о" бразность, скрытая эмоциональность, объективность изложе­ния, некоторая сухость и строгость его, не исключающие, однако, своеобразной экспрессивности. Степень проявления этих черт может колебаться в зависимости от жанра, темы, формы и ситуации общения, авторской индивидуальности и дру­гих факторов.

Чем же достигаются и как выражаются основные стилевые черты научной речи?

Отвлеченность и обобщенность непременно пронизывают собой каждый научный текст. Это сказывается прежде всего в том, что почти каждое слово выступает здесь как обозначение о б щ е г о п о н я т и я или абстрактного предмета. Ср. предло­жения: Химия занимается только однородными телами; Возмож­ность количественного определения основывается на следующем положении; Химические формулы, служат для выражения заме­щения. Здесь каждое из слов выражает общее понятие или абстрактное явление (химия в о о б щ е, тела в о о б щ е и т. д.). Даже там, где есть некоторая видовая конкретизация («следую­щим положением», «химические формулы»), все же словосоче­тание выражает весьма абстрактное понятие.

Характерно, что даже и конкретная лексика здесь выступает для обозначения общих понятий (ср.:Химик должен обращать внимание на..., т. е. химик вообще, всякий химик;Береза хорошо переносит морозы; здесь слово береза обозначает не единичный предмет, дерево, но породу деревьев, т. е. выражает опять-таки общее понятие).

Этот отвлеченно-обобщенный характер речи подчеркивается и специальными лексическими единицами (обычно, обыкновенно, регулярно, всегда, всякий, каждый), и грамматическими средст­вами: неопределенно-личными предложениями, пассивными кон­струкциями (Для этогоберут в лабораториях воронку; По окон­чании опытаотсчитывается остаток кислоты и т. п.).

Конечно, обобщенность и отвлеченность научной речи отнюдь не означает, что ей в принципе противопоказана образность. Анализ конкретных предметов и явлений входит составной ча­стью в научное познание. Словесные же образы помогают выра­жению понятийной мысли. Употребление образных средств зави­сит в известной степени от авторской индивидуальности и от области знания. Так, некоторые гуманитарные науки (литера­туроведение, история, философия), описательные естественно­научные (геология, химия, география и некоторые другие) обычно в большей степени, чем так называемые точные науки, используют средства словесной образности. От последних сле­дует отличать устоявшиеся в науке термины-метафоры, как правило, со стершейся образностью. К ним можно отнести, на­пример, в биологии - язычок, пестик, зонтик, в технике - муф­та, гусеница, лапа, плечо, хобот, шейка, в географии - подошва (горы), хребет и т. п.

Из всех образных средств наиболее созвучным стилю науч­ной речи оказывается сравнение, поскольку оно выступает как одна из форм логического мышления. Сравнения широко исполь­зуются для пояснения характеризуемых явлений, для иллюстра­ции, не преследуя специально экспрессивных целей. В этих слу­чаях сравнения точны, нередко содержат в своем составе уже известные термины: Радикал С 14 H 14 вступает,подобно азоту, в соединение с тремя экв. водорода (Н. И. Зинин). В других случаях, выступая в пояснительной функции, сравнения вместе с тем обладают яркой образностью и наглядностью: Прилив поднимает волны,подобные горам (Д. Соколов); Льдины стояли как высокие холмы (Ф. П. Врангель). Порой сравнения научной речи отличаются особенно яркой образностью и оригинально­стью: Ветвистые рога их (оленей. - М. К. колыхались,как будто огромные полосы сухого кустарника (Ф. П. Врангель); По реке Бухтарме и вокруг озера Колывана... можно видеть гранитные горы,как будто сложенные из хлебов (Д. Соколов).

Можно привести и примеры интересных нетерминологических метафор: ...дверати, дубовая и еловая, уже тысячелетия стоят друг против друга (Г. Ф. Морозов); Ель...прошла под сень сосны, густымсомкнутым строем (М. Е. Ткаченко); Соснапри­ютила первых поселенцев ели (Он же);жизнерадостный вид подроста (Г.Ф. Морозов).

Использование средств словесной образности в научной речи, помимо их необязательности и сравнительно редкого употреб­ления, п р и н ц и п и а л ь н о отличается от использования этих средств в художественной литературе: 1) образные средства, в частности метафоры, имеют в научной речи, как правило, лишь двуплановый, но не многоплановый характер; 2) метафоры в научной речи имеют узкоконтекстное значение и не обладают тем системным характером, который свойствен им в художест­венной речи; 3) функции образных средств в научной и худо­жественной речи принципиально различны. В художественном произведении метафора - это один из важных элементов в об­щей системе образов, органически объединенных общей темой и идеей, в научной же речи образные средства выступают во вспомогательной роли - для пояснения, популяризации, кон­кретизации - и потому являются своего рода инкрустациями, органически не связанными с общей речевой системой.

Все это отражается и на собственно лингвистической природе метафор и других образных средств и выражается, в частности, в том, что метафоры научной речи обычно имеют общеязыковой характер, необязательно индивидуальны; сравнения включают в свой состав термины и т. д. К тому же речевая образность научного текста имеет такие отличия от эстетической образно­сти художественной литературы, которые проистекают из раз­личия самой сущности соответствующих форм познания и заклю­чаются в следующем. Образ в научной речи обычно с х е м а т и ­з и р о в а н и

о б о б щ е н, лишен тех индивидуально-неповторимых свойств-признаков, которые присущи ему в художественном произведении. При всей своей образности метафора, например, в научной речи обозначает не один-единственный (пусть в то же время типизированный) предмет, а общее свойство, тип и т. п.

Отвлеченность и обобщенность научной речи проявляются в особенностях функционирования разнообразных грамматических, в частности морфологических, единиц, что обнаруживается и в выборе категорий и форм (а также степени их частоты в тексте), и особенно - значений этих единиц.

При употреблении г л а г о л а это выражается, как указывалось, в широком использовании настоящего вневременно" го (с качественным, признаковым значением), что согласуется с необходимостью характеризовать свойства и признаки иссле­дуемых предметов и явлений; Хлорид медленноразлагается (Н. Д. Зелинский); Углеродсоставляет... самую важную часть растения (К. А. Тимирязев).

В связи с проявлением все той же стилевой черты для науч­ной речи оказываются характерными глагольные формы с ослаб­ленными лексико-грамматическими значениями времени, лица, числа, о чем свидетельствует синонимия структур предложения, ср., например, такие параллели: перегонкупроизводят - пере­гонкапроизводится; мы можемвывести заключение -можно вывести заключение -выводят заключение. Это явление нахо­дит свое отражение в синтаксисе - в наличии своего рода опустошенных личных предложений, допускающих замену на безличные, и вообще их опущение (ср. синонимические выраже­ния:Мы знаем, что не существует метода... -Известно, что не существует метода... - Не существует метода...).

В научной литературе, особенно в такой, где применяются математические методы, форма будущего времени, по существу, лишена своего обычного грамматического значения и, как видно из примеров, грамматически ослаблена (будет=есть, является).

Отвлеченностью, обобщенностью и специфичной речевой системностью научного стиля обусловлено и то обстоятельство, что формы глаголов настоящего времени - на фоне прошедшего (так называемое настоящее живого представления) - в научной речи, однако, не получают той образности и конкретизации зна­чений, которые им обычно свойственны. В научной речи они подчеркивают закономерность явления, что усиливается и ком­понентами контекста. Собственно, настоящее живого представ­ления здесь вообще отсутствует, а вместо него в аналогичных контекстных условиях наблюдаются случаи, подобные следую­щему: Фриг и Гитц с успехом применили к их изучению обычные физиологические методы... При раздражении определенных мест коры больших полушарий регулярно наступают сокращения... (И. П. Павлов).

Отвлеченность и обобщенность проявляются в научной речи и в особенностях употребления и значениях категории в и д а глагола. Здесь широко употребительны формы несовершенного вида, как сравнительно более отвлеченно-обобщенные по значе­нию, чем формы совершенного вида: первые составляют в науч­ной речи около 80%. (В художественной речи они составляют лишь 55%).

Характерно, что и те сравнительно немногие глаголы совер­шенного вида, которые встречаются в научной речи, часто ис­пользуются здесь в устойчивых повторяющихся оборотах в фор­ме будущего времени, синонимичного настоящему вневремен­ному; отсюда - ослабленность и видового значения: докажем, что...; рассмотрим...; уравнение примет вид и т. д. В большин­стве этих случаев возможна замена формой несовершенного вида, что реально и наблюдается в научных текстах.

Большее, чем в других стилях, число глаголов несовершен­ного вида лишено парных глаголов совершенного вида: Кислота разъедает..., ...Металлы легкорежутся. Водаразваривает овощи и т. п. Это обусловлено качественными значениями глаголов.

Употребление л и ц а глаголов и личных местоимений обнару­живает ту же закономерность: для научной речи характерно преобладание наиболее отвлеченно-обобщенных по своему зна­чению единиц. Так, практически не используются формы 2-го лица и местоимения ты, вы как наиболее конкретные; ничтожен процент форм 1-го лица ед. числа. В подавляющем большинстве случаев используются наиболее отвлеченные по значению формы 3-го лица и местоимения он, она, оно. Но еще показательнее - особенности употребления этих языковых единиц. Помимо известного так называемого авторского мы, употребляющегося «для скромности» и ради объективности изложения, местоиме­ние мы вместе с личной формой глагола очень часто выражает значения разной степени и характера отвлеченно-обобщенности. К ним относится «мы совокупности» (я и аудитория; мы с вами): Еслимы исключим..., то получим... (А. Г. Столетов);...Мы обо­значим через м... (А. Г. Столетов);Мы приходим к результату... (К. А. Тимирязев);Мы можем заключить... (С. И. Вавилов). Характерно, что во всех этих случаях наряду с возможной под­становкой «мы с вами» не менее вероятным окажется пропуск местоимения при замене личной конструкции безличной или ин­финитивной: можно прийти к результату; можно заключить; если исключить; если обозначить и т. д. Таким образом, значение лица оказывается весьма ослабленным, неопределенным, а следователь­но, более, чем обычно, отвлеченным. Это ослабление значения в других случаях еще более ярко выражено: Длительный звук мы называем музыкальным (А. Г. Столетов)-называется му­зыкальным; Итак, мы имеем теорему (Н. А. Умов) - имеется теорема и т. п. Та же тенденция проявляется и в случаях, когда местоимение мы и глагольная форма 1-го лица множественного числа предполагает всякого человека, человека в о о б щ е, т. е. приобретает весьма обобщенное значение (в этих случаях так­же возможна замена этих выражений на безличные): Все заме­ченное нами мы ясноразличаем или как вещество, или как явление (Д. И. Менделеев); Раздражения... частей сетчаткимы можемразличать раздельно (А. Г. Столетов).

Очень часто в научной речи глаголы используются в неопре­деленно-личном значении, близком к обобщенно-личному; во многом это зависит от лексической семантики глаголов. В этом случае деятелем может мыслиться любой, всякий, каждый, или же он совершенно неконкретен и неизвестен и даже вообще не может предполагаться (исходя из значения глагола). Приме­ры: За такие активные центрыпринимаются атомы (Н. Д. Зе­линский); Законы обыкновенноформулируются... (А. Н. Рефор­матский); Бромполучают подобно хлору (А. Н. Реформатский) и т. п.

Категория ч и с л а с у щ е с т в и т е л ь н ы х также нередко выступает с ослабленным грамматическим значением, поскольку названия отвлеченных понятий в принципе нельзя представить как считаемые «предметы», они несовместимы с идеей числа, счета. Ср.:Целость всех частей этого механизма... (И. М. Сече­нов);Образование воды пригорении воска... (А. М. Бутлеров) и т. п.

Единственное число существительных, обозначающих еди­ничные считаемые предметы, в научной речи обычно служит для выражения обобщенного понятия либо неделимой совокуп­ности и целостности:Береза относится к породам светолюбивым (Г. Ф. Морозов); Чаще всеголось встречается на... лесосеках (В. Н. Мильков); Далее в глубь материка... преобладаютдуб и граб (Л. С. Берг). Не случайно названия растений, животных и т. д. используются в текстах естественных наук почти исклю­чительно в форме единственного числа, указывающего единство, совокупность, неделимость. Это объясняется тем, что формы множественного числа от подобных существительных конкретны по значению: они указывают на отдельные считаемые предметы (березы, лоси, дубы, и т. д.). Последнее несовместимо с выра­жением общего понятия и не соответствует общей стилевой черте научной речи.

Значение единственного числа существительных, близкое к дистрибутивному, в научной речи приобретает также весьма обобщенный характер: Рука является не только органом труда (В. Л. Комаров);Ухо производит анализ всякого звука (А. Г. Столетов).

Зато научной речи известны несвойственные обычно русскому языку в других сферах общения формы мн. числа от абстракт­ных и вещественных существительных: теплоты, длины, часто­ты, деятельности, стоимости, минимумы, максимумы, климаты, равновесия, концентрации, фауны, флоры, величины, состояния, активные кислороды, порохи, хвои, глины, нефти, стали, табаки, полыни и т. д.

Отвлеченность и обобщенность научной речи выражаются в повышенной употребительности слов среднего рода. Это существительные с абстрактным значением: движение, коли­чество, явление, отношение, действие, свойство, образование, изменение, распределение, состояние, влияние, значение, опре­деление и т. д. Среди существительных мужского и женского рода большое место принадлежит абстрактной лексике: случай, опыт, процесс, вопрос, объем, характер, период, опыт, метод, результат и др.; часть, энергия, форма, сила, величина, масса, деятельность, возможность, потребность и др. Отвлеченные суще­ствительные в научной речи, как правило, не метафоризируются и выступают в качестве терминов.

Обобщенность и отвлеченность не предполагают, однако, что научная речь должна быть совершенно безэмоциональной и неэкспрессивной. Вспомним положения о том, что «без «человеческих эмоций» никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины», что «нельзя «изу­чать действительное положение вещей», не квалифицируя, не оценивая его...». Научная речь, как и всякая другая литератур­ная, должна быть яркой, в меру экспрессивно-эмоциональной и образной, не безликой. Иначе она не достигает своей цели, во всяком случае, коммуникативные ее качества страдают.

Особенной экспрессивностью и эмоциональностью отличают­ся научные произведения полемического характера (например, дискуссионные статьи и части произведений, заключающие поле­мику), научно-популярная литература; труды, отличающиеся особенной новизной темы и проблематики; части работ историко-библиографического характера («история вопроса») и разного рода «отступления» от основного изложения. Наиболее сдер­жанными оказываются описательные работы и описательные части научных сочинений, учебная литература, информационные статьи и некоторые другие жанры. Степень экспрессивности и эмоциональности научной речи в большой степени зависит от авторской индивидуальности, отчасти от отрасли науки и жанра.

Лексические средства выразительности

Языковые средства выразительности традиционно принято называть риторическими фигурами. Это такие стилистические обороты, цель которых состоит в усилении выразительности речи. Риторические фигуры призваны сделать речь богаче и ярче, а значит, привлечь внимание читателя или слушателя, возбудить в нем эмоции, заставить задуматься.

Человеческий язык устроен так, что, когда мы говорим на нем правильно, наша речь менее выразительна, нежели когда мы каким-то образом отступаем от норм и правил. Тонко чувствовавший язык А. С. Пушкин не случайно заметил в «Евгении Онегине»:

Как уст румяных без улыбки,

Без грамматической ошибки

Я русской речи не люблю.

О причинах этого речь шла выше. Теоретики русского формализма называли слово обычного языка «окаменелым словом». «Вывод вещи из автоматизма восприятия» известный литературовед В. Шкловский назвал «остранением» . Целью искусства, по его мнению, является «дать ощущение вещи как видение, а не как узнавание» . При всей спорности теоретических положений русского формализма задача «оживления» слова в поэзии поставлена совершенно точно.

Мы, действительно, очень часто не замечаем выразительности «обычных» слов. Например, мы «не слышим» изначальный смысл и выразительность выражений «время идет », «семейные узы », «нос корабля». «Не слышим» мы и выразительности многих слов: «она к нему очень привязана (от слова «привязать»)», «она отличница (от слов «отличаться», «отличие»)».

Очень хорошо видно, как язык «каменеет» на примере многочисленных фразеологизмов. Фразеологизмы возникают в языке как средства выразительности, однако «готовые» выразительные средства довольно быстро превращаются в клише и штампы, их экспрессивность угасает. Талантливый писатель при употреблении фразеологизмов, напротив, искажает и оживляет их, чтобы снова «расшевелить» выразительность. Причем такое видоизменение фразеологизма снова может стать штампом и снова потерять выразительность. Например, выражение «жизнь бьет ключом» давно перестало восприниматься как яркое и привлекающее внимание. Затем появилось выражение «жизнь бьет ключом, и все по голове», которое оживило окаменелый штамп. Теперь это выражение тоже теряет свою яркость и необычность.

В задачи поэта входит подобрать такие слова и так выстроить высказывание, чтобы его речь оживляла его мысль, обращала внимание именно на то, что ему кажется важным, вызывала те эмоции, которые хотелось бы вызывать. Под риторическими фигурами, или стилистическими приемами, подразумеваются способы, пути и модели «оживления» языка.

Со времен зарождения литературы существовали самые разные классификации и дефиниции различных стилистических фигур, а их количество в трудах некоторых исследователей превосходило сотню. Чаще всего говорят о нескольких группах:

– о риторических фигурах и тропах;

– о лексических, синтаксических и смешанных риторических фигурах,

– о фигурах добавления, фигурах убавления и фигурах расположения или перемещения.

Однако любая классификация этих средств заведомо довольно условная. Мы рассмотрим следующие группы языковых средств выразительности:

­– стилистические средства;

– тропы;

– лексико-синтаксические средства;

– синтаксические средства, связанные с повторами;

– синтаксические средства, не связанные с повторами;

– грамматические и фонетические особенности художественной речи.

Стилистические средства языка

Наиболее распространенным и простым средством языковой выразительности является использование стилистического потенциала языка – выбор среди существующих слов такого, которое наиболее уместно и выразительно в данном контексте и в данной ситуации. Иными словами, речь идет о выборе необходимого слова из синонимического ряда.

Синонимы – это такие слова, которые имеют приблизительно одно значение, но различаются:

– оттенками смысла;

– степенью выразительности и эмоциональности;

­– происхождением;

– принадлежностью к «литературной» и «просторечной» лексике;

– принадлежностью к общеупотребительной лексике или сленгу;

– принадлежностью к современной, устаревшей или только появляющейся лексике.

Примеры синонимов, различающихся одним или несколькими признаками, всем хорошо известны, и мы часто бессознательно делаем выбор в пользу того или иного слова. Однако в задачи поэта зачастую входит осознанный выбор из группы синонимов. Рассмотрим эти различия синонимов более подробно.

Синонимы, различающиеся оттенками смысла

В качестве примера можно привести следующий синонимический ряд: веселый, ликующий, радостный, живой, резвый, игривый, беспечальный, бескручинный, неунывающий…

Все эти слова могут взаимозаменять друг друга в разных текстах, и выбор одного из них зависит от того смысла, который говорящий хотел бы вложить в свои слова.

Синонимы, различающиеся степенью эмоциональности

Среди слов, имеющих приблизительно одно значение, могут быть слова, нейтрально выражающие этот смысл, и слова, обладающие, что называется, «эмоциональностью и экспрессивностью».

Например, слово «плохой » – более или менее нейтральное, а множество его синонимов в той или иной степени обладают эмоциональностью и экспрессивностью: дрянной, дурной, неважный, негодный, незавидный, неприглядный, низкий, скверный, дешевый, грошовый.

Синонимы, различающиеся происхождением

Среди слов русского языка есть исконно русские и заимствованные. В то время как иноязычное происхождение одних слов не чувствуется носителями языка (например, история, сахар, скамья) , «иноязычность» других слов более или менее очевидна для говорящих и слушающих. Она может чувствоваться из-за особых «примет» иностранных слов (например, бельэтаж, саквояж , ажиотаж ) или может быть очевидной в силу всего облика слова в целом, а также его относительно недавнего попадания в язык: файл, интерфейс, дисплей.

Присутствие в речи таких слов, у которых чувствуется «иноязычность» происхождения, может придать тексту определенную окраску. Это может выполнять и чисто художественные функции, и подчеркивать психологическую характеристику героя. Достаточно вспомнить известный фильм «Москва слезам не верит», где герой, не вызывающий симпатии авторов, в зависимости от «моды времени» меняет не только стилистику речи, но даже свое имя, делая его то более «иностранным», то более русским. В начале 60-х, в пик «иностранной» моды, он Рудольф, а в конце 70-х, когда в моду входит «русскость», он становится Родионом. Уже этот штрих очень многое говорит о характере героя. Конечно, имена Рудольф и Родион формально синонимами не являются, но здесь мы сталкиваемся с явлением так называемой контекстной синонимии , когда в данном контексте возникают синонимические отношения и слова могут заменять друг друга. Не случайно «домашнее» имя героя – Рудик – может быть производным как от Рудольфа, так и от Родиона.

Кроме заимствованных слов как таковых, существуют также так называемые «варваризмы». Это слова из другого языка, которые только начали проникать в язык, но процесс заимствования которых еще не завершен (и может быть не завершен никогда). Например, это слово «бай-бай» в значении «пока», пришедшее из английского.

«Регулировать» попадание в текст заимствованных слов, в том числе варваризмов, можно при помощи синонимов. Один из самых простых примеров – синонимы слова «до свидания». Ср.:

– Мы скажем юности «до свиданья»;

– Мы скажем юности «гудбай»;

– Мы скажем юности «орэвуар»;

– Мы скажем юности «адьос».

Предложение с русским «до свиданья» звучит нейтрально, с английским «гудбай» (goodbuy ) – простовато, с французским «орэвуар» (au revoir) – претециозно, с испанским «адьос» (adiós) – утонченно.

Синонимы, различающиеся принадлежностью к литературной и просторечной лексике

Очень часто эти синонимы одновременно различаются и по степени экспрессивности и выразительности:

лицо – морда, образина;

голова – башка, калган;

ноги – кляги.

Часто мы сталкиваемся не только с синонимами как таковыми, а с просторечными вариантами литературных слов, в том числе грамматическими:

до свиданья – до свиданьица;

всегда – завсегда;

оттуда – оттедова, оттудова;

их – ихий, ихний;

к ней – к ей;

он поел – он поемши;

красивее – кравивше, красимше.

В руках мастеровитого писателя умелое использование просторечных слов может не только служить средством психологической характеристики героев, но и создавать специфическую узнаваемую стилевую атмосферу. Примером тому является творчество М. Зощенко, который мастерски пародировал мещанский быт и мещанскую психологию, «вкрапливая» в речь героев неуместные просторечия.

«Я говорю:

– Не пора ли нам в театр сесть? Звонили, может быть.

А она говорит:

– Нет.

И берет третье [пирожное – А.Н.].

Я говорю:

– Натощак – не много ли? Может вытошнить.

А она:

– Нет, – говорит, – мы привыкшие.

И берет четвертое.

Тут ударила мне кровь в голову.

– Ложи, – говорю, – взад!

А она испужалась. Открыла рот, а во рте зуб блестит.

А мне будто попала вожжа под хвост. Все равно, думаю, теперь с ней не гулять.

– Ложи, – говорю, – к чертовой матери!

Положила она назад. А я говорю хозяину:

– Сколько с нас за скушанные три пирожные?

А хозяин держится индифферентно – ваньку валяет.

– С вас, – говорит, – за скушанные четыре штуки столько-то». (Рассказ «Аристократка».)

Обратим внимание, что комический эффект достигается не только за счет обилия просторечных форм и выражений, но и благодаря тому, что эти формы и выражения контрастируют с «изысканными» литературными штампами: «держаться индифферентно», «скушанные пирожные»… В результате создается психологический портрет недалекого, малообразованного человека, пытающегося казаться культурным и интеллигентным – классический герой Зощенко.

Синонимы, различающиеся принадлежностью к современной, устаревшей или появляющейся лексике

Устаревшие слова (архаизмы и историзмы) могут играть в литературном произведении очень важную роль. У большинства архаизмов есть та особенность, что они придают речи возвышенность и некую таинственность. Тонко чувствовавшая язык Марина Цветаева не случайно отмечала, что у древних форм слова есть некоторая «магия заклятия»: «Разъяснять ребенку ничего не нужно, ребенка нужно – заклясть. И чем темнее слова заклятия – тем глубже они в ребенка врастают, тем непреложнее в нем действуют: “Отче наш, иже еси на небесех...”» . Старославянская форма известной молитвы гораздо выразительнее и действеннее ее современного перевода («Отец наш, который на небе…») Эту магию древнего слова поэты прекрасно чувствуют и используют. Вспомним хрестоматийные строки Пушкина:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Насколько беднее и невыразительнее были бы эти строки, если бы Пушкин использовал современную лексику: «Встань, пророк, и увидь, и услышь, выполни мою волю, и, обходя моря и земли, словом жги сердца людей». Этот пример наглядно показывает возможности умело использованной архаичной лексики.

Еще более заметную роль устаревшие слова играют в литературных произведениях исторической тематики, где они составляют необходимый «фон подлинности». Без этих слов исторический колорит прежних эпох исчезнет. Однако здесь писателя подстерегают и немалые сложности. Дело в том, что избыточное употребление архаизмов и историзмов затруднит понимание, сделает текст слишком «темным», что, разумеется, снизит эстетическое впечатление. Найти баланс между необходимым и достаточным – весьма нелегкая задача.

Прекрасным мастером, тонко чувствовавшим пределы использования устаревшей лексики, был Алексей Толстой. Его знаменитый роман «Петр I» до сего дня по праву считается в этом смысле образцовым. Из воспоминаний писателя мы знаем, насколько тщательно работал Алексей Толстой со словом, то насыщая текст историзмами, то возвращаясь к современной литературной норме. Это, кроме всего прочего, свидетельствует о том, что настоящий писатель, особенно обращающийся к исторической тематике, должен быть и высокообразованным человеком, прекрасно знающим язык той эпохи, которую он описывает.

Во многих случаях писатели и поэты обращаются не к устаревшей лексике, а, напротив, к ультрасовременной. В распоряжении художника находятся и неологизмы (новые слова), и – что еще важнее – окказионализмы , то есть слова, не зафиксированные в языковой норме и созданные специально «под данный случай». Роль окказиональных слов особенно возрастает в литературе ХХ века в связи с общей тенденцией к словотворчеству. Достаточно вспомнить окказионализмы В. Маяковского («двухметроворостая»), И. Северянина («дорожка олуненная»), В. Набокова («дом безлолитен»). В ряде случаев поэтические окказионализмы приживаются в языке и со временем становятся общеупотребительными. Например, едва ли современный русский человек задумывается, что слово «летчик» имеет поэтическое происхождение, его создал, по устоявшейся легенде, поэт В. Хлебников . Однако чаще всего окказионализмы остаются только в тех текстах, ради которых они были созданы.

Эвфемизмы

Под эвфемизмом понимается такое слово, которое звучит, по мнению говорящего, менее грубо, жестко или категорично. Эвфемизмы имеют богатую историю в языке и связаны с категорией «табу» (принятого запрета). Словами-эвфемизмами в разные эпохи назывались и называются такие явления, говорить прямо о которых по каким-то причинам запрещено или не принято:

нечистый – черт;

хозяин – медведь;

уйти – умереть.

В художественной речи эвфемизмы играют значимую роль, иногда сатирическую, иногда, напротив, они становятся знаком высокого стиля. Вспомним, например, известные пророческие строки, написанные накануне Великой Отечественной войны Н. Майоровым и определившие отношение к миллионам молодых людей, погибших на войне:

Вы в книгах прочитаете, как миф,

О людях, что ушли, недолюбив,

Не докурив последней папиросы.

Эвфемизм «ушли, не докурив последней папиросы» гораздо пронзительнее и выразительнее прямо сказанного «погибли».

Тропы

Тропы – сердцевина художественной речи, именно благодаря им поэт может увидеть и подчеркнуть новые, неожиданные связи мира. Еще Аристотель писал, что невозможно научить поэта создавать метафоры, это знак таланта, поскольку для создания удачной метафоры необходимо подмечать неожиданные черты сходства.

В самом общем (лингвистическом) смысле слова тропы – это слова и выражения, употребляемые в переносном значении. Существует и более широкое, общеэстетическое понимание тропов. Троп – это любой лексический или лексико-синтаксический прием, делающий речь более выразительной. В этом смысле все описанные выше приемы, т. е. выбор того или иного более выразительного синонима или фразеологизма – это троп. Но сейчас остановимся на более узком значении этого термина.

Образования тропов может идти чаще всего по двум основаниям. В одном случае между какими-то понятиями есть устойчивое сходство, они в каком-то отношении похожи (например, упрямый человек и осел – оба упрямы ). Тропы, основные на этом принципе, называются сравнительно-метафорическими . Они основаны на сравнении.

В другом случае между понятиями нет сходства, но они связаны какой-то общей ситуацией. Эту группу можно назвать «контекстно-дискурсной», то есть принципиален контекст и ситуация говорения (дискурс ). Разберем подробнее обе группы.

Сравнительно-метафорическая группа

Сравнение

Самым простым видом такого тропа будет собственно сравнение . Строго говоря, называть сравнение тропом не совсем корректно, значения слов здесь не меняются. Но традиция относит любое сравнение именно к тропам.

· Союзное сравнение (с использованием союзов как, словно, будто ):

«Как серна гор , пуглив и дик» (Лермонтов);

«Ты прошла, словно сон мой , легка» (Блок).

· Грамматическое сравнение (выражено в форме подлежащего и сказуемого без союза) :

«Он в этом деле – царь и бог»;

«Его жена – сущий ангел»;

«Ваш город – настоящая жемчужина».

Простое сравнение (выражено с помощью творительного падежа):

«Ты сегодня выглядишь орлом »;

«Он хочет выглядеть Соломоном , а выглядит Иваном Дураком »;

«Он смотрит волком »;

«А она – пулей домой».

· Отрицательное сравнение (организовано по схеме «это не А , а Б »:

«Не стая черных ястребов спустилась над Германией – фашисты пришли к власти».

Во всех случаях общая структурная схема сравнения сводится к формуле А как В . При этом видоизменение или даже отсутствие грамматической связки представляется менее принципиальным.

Метафора

Метафора – это важнейшая, опорная категория эстетики. Классическое для современной науки описание метафоры было дано в начале XX века французскими этнографами и культурологами А. Юбером и М. Моссом. Именно они предложили принятое в современной науке и знакомое любому школьнику различение метафоры и метонимии по основанию «перенос по сходству – перенос по смежности». Хотя сама по себе теория метафоры имеет гораздо более древнюю историю, метафора описывалась уже в трактатах античных теоретиков, прежде всего Аристотеля и Квинтилиана. Метафора – это скрытое сравнение , когда одна часть сравнения выступает вместо другой.

То, что метафора является скрытым сравнением, признается всеми специалистами, разногласие вызывает вопрос, что должно быть скрыто.

Некоторые специалисты считают, что достаточно «убрать» союзную связку или ее аналоги, как из сравнения получится метафора. Важнейшим критерием различения сравнения и метафоры признается то, что в сравнении подчеркивается подобие, а в метафоре – тождество двух предметов. Так, Н. Д. Арутюнова пишет: «Если в классическом случае сравнение трехчленно (А сходно с В по признаку С), то метафора в норме двухчленна (А есть В)» .

Другой подход, сторонником которого является и автор данной книги, строится на том, что подлинная метафора, по сути, одночленна, в реальном тексте присутствует только А, про которое понимается , что оно есть В. Такой подход, на наш взгляд, корректнее, особенно если речь идет о «сквозных метафорах», определяющих текст целиком. Например, стихотворение М. Лермонтова «Парус» выглядело бы совершенно иначе, если бы было построено на любой форме сравнения, включая грамматическую. Если бы в тексте Лермонтова возник «скрытый» участник сравнения (например, «одинокий человек», «ты», «я» и т. д.), это был бы совершенно другой текст.

Это станет хорошо заметно, если сравнить три конструированных примера:

1. Чайка, летающая над морем,

Ищет защиты и ищет покоя,

Но в бесконечном холодном просторе

Нет ей защиты от волн и ветров.

Это текст, основанной на «чистой метафоре», ясно, что «чайка» является знаком человеческой, прежде всего женской судьбы.

2. Женщина мечется в жизни, как чайка,

Летающая над морем.

Так же ищет она покоя и защиты,

Но в ее жизни, как в бескрайнем холодном море,

Нет ей защиты от житейских бурь.

В основе этого текста – «чистое сравнение».

3. Женщина – это чайка, летающая над морем.

Она ищет защиты и покоя.

Но ее жизнь – бесконечный холодный простор,

И нет ей защиты и покоя.

Вот здесь как раз тот спорный случай, когда граница сравнения и метафоры размыта. Нам, однако, представляется, что второй и третий тексты ближе друг другу, а первый находится в оппозиции им обоим.

Вторым аргументом в защиту нашей позиции является то, что изъятие семантического компонента сравнения (части А) всегда приводит к метафоре , а изъятие грамматического компонента (союза) может сохранить всю логику сравнения, метафоризация происходит не всегда.

Разумеется, метафора и сравнение – явления одного корня, поэтому определить строгие границы весьма сложно , многие выражения трудно однозначно отнести к сравнениям или метафорам. Вспомним, например, знаменитый монолог Жака из пьесы У. Шекспира «Как вам это понравится»:

Весь мир - театр.

В нем женщины, мужчины - все актеры.

Логика сравнения затем плавно сменяется логикой метафоры, далее речь идет уже о пьесе, а имеется в виду жизнь. Разные возрасты человека называются актами пьесы, а смерть – финалом.

Поэтому вполне корректно в данном случае сказать, что в основе монолога – метафора жизни как театра. Таких «промежуточных» случаев очень много, и четкое разграничение метафоры и сравнения едва ли возможно. Речь идет лишь о предпочтениях определения. Что же касается «пограничных» тропов, то их много не только между сравнениями и метафорами, но даже между куда более далекими метафорой и метонимией. Это прекрасно показал канадский филолог Пьер Маранда , он даже предложил термин «метоморфная метафора» для подобных тропов. Однако сейчас нашей задачей является не описание «пограничных ситуаций», а разъяснение сущности и особенностей того или иного тропа.

Итак, метафора – это скрытое сравнение, построенное по схеме «А вместо В» . Можно сказать: «Когда же придет наш приятель, огромный, как слон?» Это будет сравнение. Но можно сразу сказать: «Когда наш слон придет?» Это метафора. Часто метафору можно «восстановить» в сравнение, т. е. добавить пропущенную часть, однако это не всегда возможно. Метафор очень много, чаще всего они так и называются – «метафоры», не имея особых названий для каждого вида. Но некоторые, наиболее характерные метафоры, получили свое терминологическое определение: олицетворение, гипербола, литота, аллегория.

Олицетворение. Чему-то неживому приписываются свойства живого. При этом выпускается часть «как если бы он/она был(а) человеком»:

«Дождь плачет»;

«Часы спешат»;

«Дерево грустит»;

«Надо вылечить страну».

Олицетворение – душа поэзии . Человеческое сознание вообще склонно везде «искать человека», проецировать человеческое на весь космос. А литература и вовсе везде ищет человека, это ее главный предмет и забота.

Гипербола – явное преувеличение. Гипербола призвана подчеркнуть какой-то признак, обратить на него внимание. Очень часто для этого используются «готовые» гиперболы, речевые штампы и фразеологизмы: «Этими обещаниями нас кормят уже тысячу лет »; «Люди здесь каждую секунду хватаются за телефоны и названивают близким».

Однако штампы, разумеется, не единственный и не самый выразительный вид гипербол. Классические образцы гиперболизации можно найти в художественной литературе и фольклоре:

«У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением» (Н. В. Гоголь);

Сидит лодырь у ворот,

Широко разинув рот,

И никто не разберет,

Где ворота, а где рот. (Частушка.)

Гипербола является одним из наиболее популярных художественных приемов. Талантливый художник способен создавать неожиданные, выразительные гиперболы, проникнутые глубоким психологизмом. Можно много писать о любви, но трудно найти формулу, найденную А. Башлачевым:

Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках .

Гипербола здесь становится знаком высокого, исполненного трагизма и преданности чувства.

Литота – метафора, основанная на заведомом преуменьшении чего-либо. Это своеобразная гипербола наоборот. Как правило, оппозиция «литота – гипербола» имеет смысл только в пространственных образах: «человек-гора» – гипербола, «мальчик-с-пальчик» – литота. За пределами этого литота и гипербола сливаются. «Сущий дьявол» и «сущий ангел»; «у него денег куры не клюют» и «у него денег ни гроша» нельзя рассматривать как оппозицию «гипербола–литота». Это просто гиперболы.

Аллегория – это сложная устойчивая метафора, прижившаяся в определенной культуре. Например, в России смерть ассоциируется со старухой с косой, а в Германии – со стариком.

Аллегория очень важна для писателя, поскольку она однозначно понимаема. Например, насквозь аллегоричны сказки и басни, поэтому стоит нам сравнить своего героя с каким-то персонажем (зайцем, лисой, медведем), читатель без комментариев поймет, что мы имеем в виду. С такими же целями мы можем использовать имена героев из известных фильмов или просто имена известных людей. Этот прием очень популярен, у него есть свое название (антономазия ), его можно рассмотреть и самостоятельно, и метонимически, и аллегорически. Об аллегории можно говорить в том случае, если имя собственное стало общеизвестным культурным знаком. Если мы про кого-то скажем, что он метит в Наполеоны, мы дадим исчерпывающую информацию о его политических целях.

Метафорический эпитет. Общеизвестно, что эпитет – это красочное определение. Метафорическим он становится тогда, когда в основе явно прослеживается метафора или сравнение: «русалочьи глаза» (как у русалки), лисьи повадки (если сказано о человеке) и т. д.

Завершая разговор о метафоре, стоит отметить еще несколько принципиальных моментов. Во-первых, нужно понимать, что разные культуры, даже тесно связанные между собой, имеют разные метафорические корреляции, соответственно, далеко не все метафоры другой культуры могут быть поняты. Скажем, сюжет известного американского фильма «Знакомьтесь, Джо Блэк» (построенный на основе итальянской пьесы) в принципе не мог бы родиться в России, поскольку в этом фильме Смерть является в облике прекрасного юноши, и в него влюбляется героиня. Такой сюжет является органичным для многих западноевропейских культур. Например, мотив «смерть-мужчина целует цветущую женщину» является сквозным для нескольких картин замечательного немецкого художника XV–XVI веков Ганса Бальдунга.

В России же смерть плотно ассоциируется с женским началом, поэтому подобное превращение совершенно невозможно.

И напротив, понятные русскому читателю строки из сказки М. Горького «Девушка и смерть» могут серьезно озадачить, например, немца или американца:

Смерть – не мать, но – женщина, и в ней

Сердце тоже разума сильней.

Несовпадение метафорических рядов – интереснейшая тема лингвистики и литературоведения, сейчас лишь отметим сам факт такого несовпадения.

Однако, кроме бесчисленных авторских метафор, кроме метафор, принятых в той или иной национальной культуре, существуют и универсальные метафоры, характерные для человеческой культуры вообще. Это так называемые «базовые метафоры» человеческого существования. Само понятие «базовая метафора» впервые ввел, насколько нам известно, знаменитый англо-немецкий этнограф и филолог Макс Мюллер еще в XIX веке, однако по-настоящему научное изучение базовых метафор началось с середины XX века. В современной лингвистике эта проблема связывается прежде всего с именами американских ученых Д. Лакоффа и М. Джонсона, которые попытались доказать, что многие аспекты поведения человека определяются именно базовыми метафорами. В ставшей классической работе «Метафоры, которыми мы живем» Лакофф и Джонсон убедительно показали, что человеческий мир строится на некоторых базовых метафорах, которые определяют всю систему взглядов людей. В частности, такими опорными метафорами являются «время как движение» (time is motion); «смерть как прощание» (death is departure); внимание как теплота (attention is warmth) и др. В более поздней работе Дж. Лакофф подчеркнул, что эти метафоры не «взяты из языка», а, напротив, определяют структуру языка. Источники этих метафор надо искать в сфере психологии, а не в лингвистике .

Этот подход открывает перед филологом крайне интересные перспективы. Действительно, почему, например, спор в человеческой культуре ассоциируется с войной (мы строим защиту , разбиваем доводы оппонента и т. д.)? Комментируя этот тезис, Лакофф и Джонсон остроумно замечают, что, скажем, метафора совместного танца дала бы совсем другую картину спора, люди бы спорили совершенно иначе: «Постараемся вообразить другую культуру, в которой споры не трактуются в терминах войны, в споре никто не выигрывает и не проигрывает, никто не говорит о наступлении или защите, о захвате или утрате территорий. Пусть в этой воображаемой культуре спор трактуется как танец, партнеры - как исполнители, а цель состоит в гармоничном и красивом исполнении танца. В такой культуре люди будут рассматривать споры иначе, вести их иначе и говорить о них иначе. Мы же, по-видимому, соответствующие действия представителей этой культуры вообще не будем считать спорами: на наш взгляд, они будут делать нечто совсем другое. Нам покажется даже странным называть их «танцевальные» движения спором» .

Естественно, что художественная литература строится вокруг этих базовых метафор, воплощает их, реже – спорит с ними.

Метафора и символ

Для начинающего филолога разграничение метафоры и символа всегда представляет сложность, хотя по сути это разные вещи. Общая теория символа достаточно сложна, и едва ли здесь имеет смысл излагать ее сколь-нибудь подробно . Обратим внимание только на некоторые особенности.

Символ всегда имеет личностный или общественный смысл, он как бы является частью того, что им выражается . Строго говоря, символ вообще не является поэтической фигурой, он всегда выходит за пределы эстетики. Так, крест для верующего христианина – это не просто знак, но выражение причастности «тому» кресту, пути Христову. Именно поэтому фанатично верующий человек не снимет с себя креста даже под страхом смерти. Символ не обязательно должен быть общезначимым, скажем, для женщины, потерявшей любимого человека, символизироваться может какая-то его вещь. Она не просто напоминает о любимом, она как бы является его продолжением. Кроме того, символ лишен четкого и конкретного значения, его значение бесконечно расширяется. Попробуйте однозначно ответить на вопрос, что означает крест, и вы поймете, что это невозможно.

Метафора же, напротив, функционирует именно как знак чего-либо, более конкретный и экзистенциально менее значимый. Люди могут идти на жертвы и на смерть ради символа (скажем, спасая во время битвы знамя армии, поскольку оно есть символ воинской чести), но никто не будет умирать ради метафоры. Метафора – это поэтическая риторическая фигура, имеющая совершенно другой смысл и другую систему ценностей. Она позволяет по-новому взглянуть на мир, но «продолжением мира» не является. Часто метафора имеет или однозначное толкование (скажем, «лиса» в метафорическом смысле – это однозначно «хитрость»), или круг значений более или менее определен.

В реальности, конечно, границы метафоры и символа не столь отчетливы, есть метафоры, тяготеющие к символичности, и символы, тяготеющие к аллегоричности. Художественное слово вообще потенциально символично, не случайно Пушкин назвал свое наследие «душой в заветной лире», то есть стихи – это и есть душа поэта . Но далеко не все метафоры символизируются, хотя такое и возможно. Например, лермонтовский парус, ассоциирующийся с метаниями одинокого человека, – метафора с глубоким символическим значением. Однако «в чистом виде» метафора и символ – понятия разные.

Контекстно-дискурсная группа (тропы, основанные на ситуативной связи)

В основании этих тропов лежат совсем другие механизмы. Никакого сходства между двумя понятиями тут нет, просто в какой-то ситуации они оказываются рядом. Тропы этой группы невозможно представить сравнением, поскольку общего признака (основания) для сравнения у них нет . Чтобы понять логику переноса, нужно знать или контекст, или всю ситуацию говорения (дискурс). Общая структурная схема этих тропов будет совершенно иной. Если в основе сравнительно-метафорической группы лежит схема «А похоже на В по основанию С» (например, женщина похожа на розу по основанию красоты), допускающая разные языковые вариации (А как В, А есть В, А вместо В), то схема тропов контекстно-дискурсной группы будет совершенно иной: А оказывается плотно связанным с В благодаря общей (смежной) ситуации С. Именно внутри этой ситуации возможно употребление А вместо В, за ее пределами оно невозможно. Можно сказать «Я люблю Шопена» (музыку Шопена), если из ситуации ясно, что речь идет о его музыке, но за пределами этой ситуации смысл фразы радикально меняется. Можно сказать «Я Некрасова в кабинете оставил», если ситуация подсказывает, что речь идет о книге, написанной Некрасовым, но за пределами этой ситуации фраза имеет совсем другой смысл.

Метонимия – троп, основанный на общей ситуации, которая может в реальности быть очень разной: общее место («весь автобус захохотал»), форма и содержание («я выпил уже две чашки »), имя и то, что им называется («я выхожу на Горького » (вместо «я выхожу на улице имени Горького»), автор и его произведение («Пушкин стоит на верхней полке») и т. д. Как правило, метонимия более привязана к контексту, чем метафора, более зависима от традиции употребления. Особенно это касается так называемых эллиптических метонимий , то есть образованных путем пропуска части текста. Скажем, «Я люблю Достоевского» вместо «Я люблю произведения Достоевского». Даже в близких ситуациях в одном случае фраза покажется нормальной, в другом – нарочито ошибочной. Возможно сказать: «Я люблю Пушкина» (стихи Пушкина). Но абсурдно: «В Пушкине хорошо изображена любовь». Метафора таких границ словоупотребления, как правило, не имеет.

Синекдоха. Особым видом метонимии принято считать синекдоху. Это метонимия, основанная на отношениях целого и части:

«Я занял очередь за красной сумкой »;

«Здорово, борода! »;

«Этот политик совершенно изжил себя, ему остается надеяться только на помощь штыков ».

В отличие от метафоры, синекдоха имеет логические ограничения употребления, что, как мы уже говорили, вообще свойственно для метонимий. Например, Н. Д. Арутюнова справедливо замечает: «Синекдоха неупотребительна <…> в бытийных предложениях и их эквивалентах, вводящих некоторый предмет в мир повествования. Так, нельзя начать рассказ словами «Жила-была (одна) красная шапочка». Такое употребление воспринимается как олицетворение некоторого предмета, а не как обозначение лица» .

Кроме того, для синекдохи не характерна предикативность (то есть она редко встречается в позиции сказуемого). Если же это происходит, синекдоха почти всегда приобретает метафорический оттенок, становясь характеристикой героя.

Ср., например:

«По дороге брели сапоги и лапти» (имеются в виду люди в сапогах и лаптях). Здесь чистая синекдоха. Но:

«Да он же просто лапоть!» (невежественный человек). Фраза стала метафорической, «лапоть» стал не знаком человека в лаптях, а характеристикой невежественности.

Ирония – это троп, образованный за счет того, что сказанная фраза в данном контексте или благодаря данной интонации означает свою противоположность или, во всяком случае, теряет однозначность. Если мы слушаем не очень умную речь, мы можем сказать с определенной интонацией: «Какое это было замечательное и умное выступление!», и нас поймут так, что мы выступлением недовольны. В живой речи ирония чаще всего подчеркивается:

– характерной интонацией,

– изменением порядка слов (в русском языке фраза «Мне это очень нужно» будет воспринята в прямом смысле, а «Очень мне это нужно» – в ироническом);

– заведомым искажением или неточным употреблением грамматических форм: «Распрекраснейшая вы наша!», «Надо было сказать еще красимше ».

Существуют и другие возможности показать слушателям или читателям, что вы иронизируете. Тонкая ирония – обязательный атрибут умелого писателя. Ирония может возникать также за счет использования необходимого контекста. Вспомним известный анекдот:

«Мужчина назвал женщину «коровой», и женщина подала на него в суд. Судья принял решение обязать мужчину публично извиниться. Перед тем, как извиниться, мужчина спросил у судьи:

– Если я назвал мадам «коровой», то это оскорбление. А если я корову назову «мадам», это будет оскорбление?

– Нет, – ответил судья.

– Приношу свои извинения, мадам».

Как видим, убийственная ирония была создана исключительно за счет контекста.

Иронию как троп следует различать от иронии как философского понятия. Философское значение иронии огромно, оно связано с центром человеческого существования, с ощущением относительности всякого знания и всех ценностей, с их потенциальной ограниченностью. Такое понимание иронии, восходящее к Сократу, чрезвычайно важно для человеческой культуры. Эта всеобщая, тотальная ирония стала одной из основ романтизма (так называемая «романтическая ирония») и нашла свое философское обоснование в знаменитом труде датского философа Серена Кьеркегора «О понятии иронии». У многих современных философов ирония возводится в абсолют («постмодернистская ирония»). Вне иронического фона практически невозможно само существование искусства, во всяком случае многих его форм. В XX веке роль иронии в искусстве еще более возрастает. Известный современный теоретик искусства В. И. Тюпа по этому поводу заметил: «В художественной культуре ХХ века ироническая модальность выдвигается на ведущие позиции. Она доминирует, в частности, в практике художественного письма разнообразных модификаций авангардизма и постмодернизма. Собственно говоря, только придание иронии статуса самостоятельного модуса художественности позволяет причислять такие антитексты, как знаменитое «Дыр-бул-щыл» А. Крученых, к области эстетической деятельности».

Однако в нашем пособии речь идет не о фундаментальной иронии как основе многих форм искусства, а именно об иронии как тропе, как риторическом приеме, не имеющем прямого отношения к мировоззрению и философии.

Это небольшое отступление мы сделали лишь для того, чтобы избежать двусмысленности.

Сарказм. Наиболее жестким и откровенным случаем иронии, всегда обличительным, является сарказм – подчеркнутая злая насмешка.

Метонимический эпитет. В отличие от метафорического эпитета, этот троп основан на метонимии. Например, «дозорные костры» (костры, которые разожгли те, кто в дозоре), «сумасшедший дом» (дом, где содержатся умалишенные) и так далее.

Эта мысль одна из центральных в « Современной теории метафоры » Дж . Лакоффа . Ср .: «The locus of the metaphor is not in language at all, but in the way we conceptualize one mental domain in terms of another» (Локус метафоры вовсе не в языке , но в том , как и почему мы определяем одни ментальные области в терминах других ).

Теория метафоры: Сборник: Пер. с анг., фр., нем., исп., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой; М., 1990, С. 389.

Заинтересованным читателям можно порекомендовать некоторые работы, где различение метафоры и символа показано очень хорошо. Прежде всего, это книга А. Ф. Лосева «Проблема символа и реалистическое искусство» (М., 1976), без которой разговор о символике искусства в современной русской науке вообще немыслим. Четко и ясно расставлены акценты в статье Н. Д. Арутюновой «Метафора и дискурс» (В кн.: Теория метафоры, С. 23 – 26). Хороший обзор литературы и теоретический комментарий представлен в кандидатской диссертации Т. А. Ушаковой «Символ и аллегория в поэзии Николая Гумилева», особенно информативно в этом смысле «Введение». Диссертация находится в открытом доступе на официальном сайте Н. Гумилева: http://www.gumilev.ru/about/68/ Арутюнова Н. Д. Метонимия// Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1998. С. 300.

Введение

Русский язык, как и всякий современный язык, имеющий длительную культурную традицию, предоставляет говорящим богатейшие выразительные возможности, в том числе стилистические. Однако овладение этими ресурсами языка требует знаний, развитого лингвостилистического чутья и навыков употребления языковых единиц.

Стилистические средства языка и приемы их использования формируются постепенно, представляя собой явление исторически меняющееся. Соответственно поэтому они с давних времен продолжают изучаться исследователями-учеными, писателями и деятелями культуры.

Среди фигур речи со времён античности выделяют тропы (употребление слов в переносном смысле) и фигуры в узком смысле слова (приёмы сочетания слов) -- хотя проблема четкого определения и разграничения того и другого всегда оставалась открытой.

Стилистические фигуры известны в языкознании с античных времен как важнейшие способы повышения выразительности речи, а к их анализу и классификации на протяжении многих столетий обращались такие великие исследователи как Аристотель, Цицерон, М.В. Ломоносов, Д.Э. Розенталь и др.

Актуальность проблемы исследования предоставленной темы обусловлена необходимостью изучения использования стилистических фигур в русском зыке, поскольку они являются показателями богатства речи.

Объектом данного исследования являются стилистические фигуры.

Предметом - стилистические фигуры как средство богатства речи.

Цель данной работы - дать комплексную характеристику системы стилистических фигур, которые активно используются поэтами и писателями, а также выявить особенности их функционирования в бытовом общении русскоязычного населения. Для достижения поставленных целей нам необходимо выполнить следующие задачи:

изучить функционирование стилистических фигур в русском языке.

исследовать их формирование, структуру и умение овладеть и обогатить речь с помощью стилистических средств выразительности, а также выявить специфику их функционирования в поэтических текстах русских поэтов.

Методы исследования: анализ, классификация, обобщение.

Структура работы

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Также в работе использованы труды известных ученых филологов и языковедов в области изучения современного русского литературного языка.

Стилистические выразительные средства

Понятие фигуры речи

Стилистика является разделом языкознания, посвященным изучению выразительных средств языка, занимая тем самым особое место среди других дисциплин языкознания. Стилистика занимается изучением употребления единиц и категорий языка для передачи мыслей. Она исследует проблематику «языкового употребления», что и есть предмет ее внимания. В этом ее смысл и сущность как самостоятельной науки среди других разделов лингвистики.

Стилистические фигуры - особые обороты, выходящие за рамки практически необходимых норм и усиливающие выразительность текста. Поскольку фигуры образуются сочетанием слов, в них используются те или иные стилистические возможности синтаксиса.

Одним из самых богатых средств выразительности речи являются средства словесной фигуративности, прежде всего стилистические фигуры речи - изобразительные обороты речи, служащие для передачи слов и выражений в переносном значении, придающие им выразительность, образность, а также эмоциональную окраску. Фигуры речи применяют для передачи настроения или усиления эффекта от фразы. Вместе с тем они употребляются в художественных произведениях, имея место как в лирике, так и в прозе.

Античные риторы рассматривали риторические фигуры как некие отклонения речи от естественной нормы, «обыденной и простой формы», некое искусственное её украшение. Современный взгляд, напротив, исходит скорее из того, что фигуры играют важную роль в человеческой речи.

Современный русский язык состоит из 5 стилей: разговорного, научного, официально-делового, публицистического и стиля художественной литературы.

Каждый функциональный стиль представляет собой сложную систему, которая включает все уровни языка: морфологические средства, синтаксические конструкции, произношение слов, лексическую и фразеологическую структуру речи.

К каждому из этих стилей характерны свои особенности, отличающие его от других стилей, так, например, для официально-делового стиля характерна стандартизация, включение в текст аббревиатур, сокращений, для научного - насыщенность терминологией.

Выразительностью речи называются такие особенности ее структуры, которые поддерживают внимание и интерес слушателя (читателя). Главный источник усиления выразительности - лексический состав, дающий целый ряд стилистических средств.

В отличие от разговорного все книжные стили употребляются преимущественно в письменной форме, что главным образом объединяет их. Книжным стилям характерно строгое соблюдение норм на всех языковых уровнях.

Разговорный же стиль в большей степени обладает ярким своеобразием и может быть веским доказательством того, что разговорно-стилистическая норма принципиально отличается от литературной.

В то же время, в стиле художественной литературы применяются языковые средства, обладающие наряду с логическим смыслом ещё и экспрессивно-эмоциональным оттенком. Со времен зарождения литературы существовали самые разные классификации и дефиниции различных стилистических фигур, а их количество в трудах некоторых исследователей превосходило сотню.

Лексическая система языка сложна и многолика. Поэтому полная типология лексических средств не разработана, так как она должна была бы воссоздать всю многообразнейшую гамму человеческих чувств. Однако существуют три основные группы, по которым можно классифицировать выразительные средства: фонетические, лексические и синтаксические. Лексические средства языка, усиливающие его выразительность, называют в лингвистике тропами (от греч. tropos - слово или выражение, употребляемое в переносном значении). Чаще всего тропы используют авторы художественных произведений при описании природы, облика героев.

Троп (от греч. tropos -- поворот, оборот речи) -- изобразительный приём, который заключается в использовании слова или выражения в переносном смысле. В основе тропа во многом лежат те же смысловые механизмы, формирующие переносное значение слова. Кроме того, цель тропа не только в том, чтобы создать новое значение, а в том, чтобы украсить, обогатить речь, сделать её более выразительной. К тропам относятся сравнение, метафора, гипербола, олицетворение, эпитет и перифраз.

Фигура речи -- это особое синтаксическое построение, служащее для усиления выразительности речи. К фигурам речи относят антитезу, градацию, оксюморон, риторический вопрос, риторическое восклицание, риторическое обращение, лексический повтор, синтаксический параллелизм и эллипсис.

Выразительностью речи называются такие особенности ее структуры, которые поддерживают внимание и интерес слушателя (читателя). Полная типология выразительности лингвистикой не разработана, так как она должна была бы отразить всю многообразнейшую гамму человеческих чувств и их оттенков.

Основной источник усиления выразительности - лексика, дающая целый ряд особых средств: эпитеты, метафоры, сравнения, метонимии, синекдохи, гиперболы, литоты, олицетворения, перифразы, аллегория, ирония. Значительными возможностями усилить выразительность речи обладают синтаксические средства, так называемые стилистические фигуры речи: антитеза, анафора, бессоюзие, градация, инверсия (обратный порядок слов), оксюморон, многосоюзие, параллелизм, риторический вопрос, риторическое обращение, эпифора, умолчание, эллипсис. Кроме того, оформление высказывания как повествовательного, вопросительного или побудительного, в соответствии с задачами общения в конкретной ситуации, имеет определенное стилистико-экспрессивное значение.

Д.Э.Розенталь утверждал: «В первую очередь при характеристике языковых средств важно помнить о противопоставленности книжной и разговорной речи. Практически допустимо говорить о книжно-письменных стилях (научный, профессионально-технический, официально-деловой, общественно-публицистический) и стилях устно-разговорных (литературно-разговорный, обиходно-бытовой, просторечный), учитывая при этом, что книжная речь может иметь форму и письменную и устную, что разговорная речь связана не только с устной формой, но и с письменной и т.д., что касается стилей художественной литературы, то, благодаря своеобразию используемых в ней языковых средств, следует подходить к их стилистической характеристике дифференцированно. Для практической стилистики важно не то, существует ли особый художественный-беллетристический стиль, а то, что в нем используются элементы и книжные, и разговорные, и внелитературные (просторечные, диалектные и т.д.)»

Классификация стилистических средств

Стилистически фигуры многообразны и часто произвольны, потому что фигуры подразделяются на базе оценок - как «услаждающие слух», «пленяющие чувство» и т.п

Существуют три основополагающие группы, по которым можно классифицировать выразительные средства: фонетические, лексические и синтаксические.

Фонетические средства:

Аллитерация - повтор согласных звуков. Является приемом выделения и скрепления слов в строке. Увеличивает благозвучие стиха.

Лет до ста расти нам без старости.

Год от года расти нашей бодрости.

Славьте, молот и стих, землю молодости. (В.В.Маяковский. Хорошо!)

Ассонанс - повторение гласных звуков.

У наших ушки на макушке!

Чуть утро осветило пушки

И леса синие верхушки --

Французы тут как тут. (М. Ю. Лермонтов)

Лексические средства:

Антонимы - слова, относящиеся к одной части речи, но противоположные по значению. Противопоставление антонимов в речи является ярким источником речевой экспрессии, устанавливающей эмоциональность речи: он был слаб телом, но силен духом.

Гипербола - образное выражение, преувеличивающее какое-либо действие, предмет, явление, свойства до несвойственному предмету размеров. Используется с целью усиления художественного впечатления: Сто раз уже говорил. Сто лет не виделись.

Литота - художественное преуменьшение, ослабление свойств признака до несуществующих в реальности размеров. Употребляется в целях повышения художественного впечатления: Мальчик с пальчик, в двух шагах.

Индивидуально-авторские неологизмы - благодаря своей новизне позволяют создавать определенные художественные эффекты, выражать авторский взгляд на тему или проблемы. Использование литературных образов помогает автору лучше пояснить какое-либо положение, явление, другой образ.

Метафора - скрытое сравнение, в основе которого лежит сопоставление одних предметов с другими, имеющими общий признак, сходство между далекими предметами и явлениями. В художественной речи автор использует метафоры, чтобы усилить выразительности речи для создания картины и передачи внутреннего мира героев. Автор описывает образ героя с помощью метафоры, а читателю предстоит понять и уловить смысловую связь, на которой базируется сходство между переносным и прямым значением слова.

Поэты и писатели нередко образовывают с помощью метафор интересные, глубокие образы. Наиболее прекрасными и многогранными образы становятся тогда, когда метафора разворачивается, когда целый фрагмент текста строится на сплошных переносных значениях. Порой при помощью развернутой метафоры строится не только предложение, но и значительный часть текста или даже весь текст. Например, приведенное ниже стихотворение М.А. Кузьмина полностью построено на метафоре:

Сухой рукой укажет флягу,

Я выпью, на кровать прилягу,

Она присядет тут же рядом

И запоёт,

И обоймёт,

Шурша сереющим нарядом.

С друзьями стал теперь в разводе,

И не живу я на свободе.

Не знаю, как уйти из круга:

Всех гонит прочь

В глуxую ночь

Моя ревнивая подруга.

Лежу, лежу... душа пустеет.

Рука в руке закостенеет.

Сама тоска уйдёт едва ли...

И день за днём

Живём, живём,

Как пленники в слепом подвале.

В то же время следует помнить, что не любая метафора способна построить образ. В языке много так называемых стёршихся метафор, которые не используются как изобразительный приём. Их задача -- просто назвать предмет, явление или действие, например: конь в значении «спортивный снаряд», собачка в значении «спусковой крючок в охотничьем ружье», глазок в значении «небольшое круглое отверстие в чём-либо (обычно для надзора, наблюдения)», мышка в значении «устройство для упрaвления курсором на мониторе компьютера», часы ходят в значении «работают».

Метонимия - употребление названия одного предмета вместо названия другого на основании внешней или внутренней связи между ними, на основании смежности:

Между предметом и материалом, из которого он изготовлен: Хрусталь уже на столе.

Между содержимым и содержащим: Съешь еще тарелочку. Я выпил уже две чашки

Между действием и его результатом, местом или предметом: За диктант получила пять.

Между действием и орудием этого действия: Труба звала в поход.

Между социальным событием и его участниками: Съезд постановил.

Между местом и людьми, находящимися в этом месте: Аудитория внимательно слушала.

Между состоянием и его причиной: Радость моя еще в школе.

Синекдоха - лексический прием, посредством которого целое выражается через его часть (нечто меньшее входящее в нечто большее). Является разновидностью метонимии: Ноги моей здесь не будет

Олицетворение - лексический термин, заключающийся в переносе признака живого на неживое. При олицетворении изображаемый предмет внешне уподобляется человеку. Также неодушевленным предметам приписываются действия, которые допустимы лишь людям.

Оценочная лексика - использование прямой авторской оценки событий, явлений, предметов.

Перифраз - употребление описания вместо собственного имени или названия; описательное выражение, оборот речи, замещающее слово. Используется для украшения речи, замены повтора.

Пословицы и поговорки - особые устойчивые лексические построения, придают речи образность, меткость, выразительность.

Сравнение - лексическое средство, заключающееся в сопоставлении предметов или явлений. Сравнение помогает автору оценивать, выражать свою точку зрения, создавать целые художественные картины, давать описание предметов путем сопоставления одного предмета с другим. Сравнение обычно присоединяется союзами: как, словно, будто, точно, и т. д., но служит для образного описания различных признаков предметов, характеров действий и поступков.

Сравнение можно выразить различными способами. Наиболее распространены следующие:

1. Предложения со сравнительными союзами как, будто, как будто, словно, точно; эти союзы употребляются как в составе сравнительных оборотов, так и в сложноподчинённых предложениях с придаточным сравнения, например:

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом (М. Лермонтов); Лед неокрепший на речке студёной, словно как тающий сахар, лежит (Н. Некрасов) (сравнительные обороты);

2. Формы сравнительной или превосходной степени прилагательных и наречий: Свет мой, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее? (А. Пушкин)

3. Творительный падеж со значением сравнения: петь петухом (=как петух), заливаться соловьём (=как соловей), На душе тоскливо -- хоть волком вой (=вой, как волк).

Фразеологизмы - устойчивые обороты речи, используемые писателями как готовые образные определения, сравнения, как эмоционально-изобразительные характеристики героев, окружающей действительности: белая ворона. Более яркой, образной, выразительной делают речь фразеологические обороты: бить баклуши (бездельничать).

Эпитет - художественное определение, выделяющее в предмете или явление какие-либо его свойства, качества или признаки. Эпитетом может служить всякое значащее слово, если оно выступает как художественное, образное определение к другому:

1) существительное;

2) прилагательное;

3) наречие и деепричастие: жадно всматривается; слушает замерев.

Реминисценция - черты в художественном произведении, наводящие на воспоминание о другом произведении.

Синтаксические средства:

Из общей массы стилистических фигур 13 основных:

инверсия

градация

антитеза

оксюморон

параллелизм

умолчание

эллипсис

риторический вопрос

риторическое обращение (восклицание)

бессоюзие

многосоюзие

Анафора(единоначатие) - это повтор отдельных слов или оборотов в начале предложения. Используется для усиления высказанной мысли, образа, явления: Как рассказать о красоте неба? Как поведать о чувствах, переполняющих душу в этот момент?

Эпифора - одинаковая концовка нескольких предложений, усиливающая значение этого образа, понятия и т.д.

Синтаксический параллелизм - одинаковое построение нескольких рядом расположенных предложений. С его помощью автор стремиться выделить, подчеркнуть высказанную мысль.

Антитеза - оборот, который состоит в резком противопоставлении понятий, характеров, образов, создающий эффект резкого контраста. Она помогает лучше передать, изобразить противоречия, противопоставить явления. Служит способом выражения авторского взгляда на описываемые явления, образы и т.д.

Мягкo стелет, да жёстко спать;

Умный научит, дурак наскучит;

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви (М. Лермонтов)

Вспомогательным средством создания антитезы является синтаксический параллелизм, поскольку тождественное или схожее построение конструкций оттеняет противоположные по значению слова. Антитеза может также строиться на речевых антонимах, например:

Они сошлись.

Волна и камень,

Стихи и проза, лёд и пламень

Не столь различны меж собой (А. Пушкин)

Иногда антитеза может выражаться стилистическими синонимами. В этих случаях на первый план выступают смысловые и стилистические различия между синонимами, например:

У неё были не глаза, а очи;

Он не спит, а именно дрыхнет!

Оксюморон (греч. Oxymoron - остроумно-глупое) - яркий стилистический прием образования речи, состоящий в создании нового понятия с соединением контрастных по назначению слов с целью оттенить их логически несовместимые значения и создать сложный и яркий образ, например: весёлая грусть; умный дурак; чёрная белизна.. Данная фигура подобно антитезе является «местом встречи» антонимов. Сочетание антонимов в «чистом виде» в оксюмороне редко (Начало конца - заголовок), “Плохой хороший человек” - назв. Фильма.

В большинстве случаев слова, имеющие противоположное значение, соединяются как определяющие и определяемые [«Крупные мелочи», «Дорогая дешевизна» - заголовки] (прилагательное - существительное), поэтому их нельзя считать стопроцентными антонимами, так как последние должны принадлежать одной части речи. Яркие оксюмороны были созданы русскими поэтами: Люблю я пышное природы увяданье. (А.С.Пушкин);

И вот уж входит бессловесная,

Самоуверенно-смущённая,

Желанная, всегда прелестная

И, может быть, слегка влюблённая… (И. Северянин).

Оксюморон часто встречается в названиях художественных произведений: роман «Горячий снег» Ю. Бондарева. Так же данная фигура используется в публицистическом стиле (часто в заголовках для привлечения внимания): “Холода - сезон жаркий” “Отступление вперед ”

Градация - стилистическая фигура, заключающая в следовательном нагнетании или, наоборот, ослаблении сравнений, образов, эпитетов, метафор и других выразительных средств художественной речи. Кроме этого, эмоционально-выразительное выделение слов усиливается тогда, когда эти слова повторяются в одном или нескольких соседних предложениях. Повторение одного и того же слова в сложном предложении нередко осуществляется из логических соображений - для разъяснения высказываемой мысли или установления более отчетливой смысловой связи между членами предложения. Например: (И я это тоже понял, но понял, что тону...»; «И на полотне уже не конкретный дядя Ваня, а справный мужик, вольготно и весело живущий в своем краю. Живущий здоровой и прочной жизнью, той жизнью, о которой интеллигент, роняя сопли, мечтает...».

Но очень часто в художественной речи слово или несколько слов повторяются не только в сложном, но даже в одном простом предложении. Они повторяются для того, чтобы вызвать эмоционально-выразительное их произнесение. Такой синтаксический прием называется словесным повтором.

Особенную выразительность словесный повтор получает тогда, когда одно и то же слово стоит в начале двух и более соседних фраз. Такой синтаксический прием называется анафорой, или единоначатием. Например: «Хоть бы что-нибудь на горизонте. Хоть звездочка. Хоть бы раздался свисток милиционера. Ничего»

Нанизывание синонимов часто порождает градацию, когда каждый следующий синоним усиливает (ослабляет) значение предыдущего. Например: «Это уже не просто Семираев, а нечто великое, могучее, грозное...»

Инверсия - обратный порядок слов в предложении. При прямом порядке слов подлежащее обычно стоит перед сказуемым, согласованное определение - перед определяемым словом, несогласованное - после него, дополнение после управляющего слова, обстоятельство образа действия - перед глаголом. А при использовании инверсии слова имеют другую последовательность, не соответствующею грамматическим правилам. Кроме того, это довольно сильное выразительное средство, обычно используемое в эмоциональной, взволнованной речи.

Эллипсис (греч. Elleipsis - нехватка, пропуск) - синтаксическое средство выразительности, заключающееся в пропуске одного из главных членов предложения или даже обоих. Относится к деструктивным фигурам, то есть разрушает синтаксические связи. Эта фигура предполагает «пропадание» целых фрагментов высказываний, при этом считается, что фрагменты могут быть восстановлены по смыслу целого. Обычная норма для пропусков слов - одно-два слова, но в принципе за рамками предложения могут оставаться и более крупные синтаксические блоки (особенно если эллипсис сопровождается параллелизмом).

Необходимо отметить, что сама конструкция требует наиболее близкого контекста, в противном случае читатель может неадекватно её понять или вовсе не понять. Следовательно, эллипсис - такое средство выразительности, которое заключается в пропуске определенного подразумеваемого члена предложения: Мы села - в пепел, грады - в прах, в мечи - серпы и плуги. (Жуковский)

Употребление данной фигуры придает высказыванию динамичность, интонацию живой речи, повышает художественную выразительность. Чаще всего упускается сказуемое для создания эллипсиса: Мир - людям На письме данная фигура воспроизводится при помощи тире (-). Как стилистический прием эллипсис получил распространение в лозунгах.

Умолчание - синтаксический прием, состоящий в сознательном использовании автором не до конца выраженной мысли, предоставляя читателю самому дополнить её. На письме умолчание выражается многоточием (…), за которым скрывается «неожиданная» пауза, отражающая волнение говорящего. Как стилистический прием умолчание часто используется в разговорном стиле: Баснь эту можно бы и боле пояснить -

Да чтоб гусей не раздразнить... (И.А.Крылов «Гуси»)

Риторическое обращение (риторическое восклицание) -конкретное обращение к кому-либо (чему-либо).Риторическое обращение служит не только для названия адресата речи, но и для того, чтобы выразить отношение к объекту, охарактеризовать его: Цветы, любовь, деревня, праздность, поле! Я предан вам душою. (Пушкин)

Риторические вопросы и риторические восклицания - изобразительный прием, состоящий в создании выражения авторской позиции, в высказывании утверждения в форме вопроса: «Но разве я не имел права высказать свое отношение? И я высказал».

Д. Э. Розенталь по этому поводу высказывается так: «...вопросительно-риторические предложения не требуют ответа и употребляются как средство выразительности». . Например: «Почему так коротка жизнь? Только ты вытренируешь себя к ней - надо уходить...»

Многосоюзие - риторическая фигура, состоящая в намеренном повторении сочинительных союзов для логического и эмоционального выделения перечисляемых понятий.

Бессоюзие - стилистическая фигура, состоящая в намеренном пропуске соединительных союзов между членами предложения или между предложениями: отсутствие союзов придает выражению стремительность, насыщенность впечатлениями в пределах общей картины: Швед, русский - колет, рубит, режет, бой барабанный, клики, скрежет, гром пушек, топот, ржанье, стон… (А.С.Пушкин.)

Эти изобразительно-выразительные средства носят авторский характер и определяют самобытность писателя или поэта, помогают ему обрести индивидуальность стиля.

Книжные, разговорные и просторечные языковые элементы могут соотноситься с нейтральными (Н), не закрепленными за какой-либо определенной сферой общения и имеющими нулевую стилистическую окраску, которая выделяется лишь в сопоставлении со стилистически маркированными единицами языка. Так, слово обман является нейтральным при сопоставлении с книжным мистификация и разговорным надувательство; действительно — при сопоставлении с книжным поистине и разговорным взаправду.

Нейтральные языковые средства, вступая в синонимические отношения со стилистически окрашенными, образуют стилистическую парадигму: (одновременно — синхронно — разом, вместе — в совокупности — артельно) 1 . Стилистическая парадигма основана на тождестве или близости основного значения ее членов и различии их функционально-стилевой и эмоционально-экспрессивной окраски. Так, глагольные формы прыгнул и прыг (Он прыгнул в канаву — Он прыг в канаву) имеют общее лексическое и грамматическое значение, но различаются функционально-стилевой окраской (Н и Р), а также отсутствием экспрессии н первой форме и наличием во второй. Слова преобладать и доминировать, входящие в одну парадигму, совпадают по лексическому значению ‘занимать в каком-либо отношении основное, ведущее место, положение’, но различаются стилистической окраской (Н и К).

Члены стилистической парадигмы (стилистические синонимы) являются главными ресурсами стилистики. Для стилистики и культуры речи, поскольку они имеют дело с функционированием языка, актуально расширенное понимание синонимии: определение синонимов по признаку взаимозаменяемости языковых единиц в контексте. Именно возможность взаимозаменяемости согласуется с одним из основных принципов стилистики и культуры речи — принципом выбора наиболее удачного для той или иной ситуации языкового средства. Предоставляя возможность выбора, стилистические синонимы позволяют выразить мысль в разной стилистической тональности. Сравни: Не хочу читать — Не хочется читать; Как ты узнал об этом? — Как ты пронюхал об этом?; Если бы я знал раньше! — Знай я об этом раньше!

За пределами стилистической парадигматики находятся многие термины (Т) и общеупотребительные языковые единицы (О), не имеющие, в отличие от нейтральных, стилистических синонимов. К общеупотребительным относятся стилистически немаркированные языковые единицы, используемые без всяких ограничений в различных сферах и ситуациях общения. Например: дом, бумага, книга, белый, широкий, ходить, работать, весело, по-русски, мой, наш, весь. Термины представляют собой стилистически замкнутый разряд лексики и устойчивых сочетаний, закрепленных за определенными сферами общения (научной и официально-деловой).

Основу современного русского литературного языка составляют общеупотребительные и нейтральные языковые единицы. Они объединяют все стили в единую языковую систему и выполняют роль фона, на котором выделяются стилистически маркированные средства. Последние придают контексту определенный функционально-стилевой оттенок. Однако в контексте характер стилистической окраски способен видоизменяться; например, оценка ласкательности переходит в ироническую (маменькин сынок), бранные слова могут прозвучать ласково (разбойник ты мой милый) и т. д. Функционально закрепленные языковые единицы в контексте способны приобрести эмоционально экспрессивную окраску. Так, слова восхвалять, витийствовать, громогласный, именоваться, источать, отмеченные в словарях как книжные устаревшие, в языке газеты приобретают ироническую окраску.

В зависимости от значения и особенностей употребления одна и та же языковая единица может иметь несколько различных стилистических коннотаций: Охотник подстрелил зайца (Н) — Зимой заяц меняет свой цвет (науч.) — Он ехал в автобусе зайцем (Р, неодобр.).

Многозначные слова в одном значении (обычно в прямом) стилистически нейтральны, а в другом (обычно в переносном) обладают яркой эмоционально-экспрессивной окраской: За дверью заскреблась и заскулила собака (К. Паустовский) — «Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке» (А. Пушкин), На краю дороги стоял дуб (Л. Толстой) — «Ты, дуб, не туда едешь» (А. Чехов). Сравни также употребление слов лиса, медведь, петух, слон, каркать, рычать, фыркать, ворковать в прямом и переносном значениях.

Стилистическими средствами являются не только языковые единицы, обладающие постоянной стилистической коннотацией, т. е. способностью выражать стилистическую окраску вне контекста, но и элементы языка, приобретающие ее в конкретных актах речевой деятельности, в определенных синтагматических связях. Например, не имеющие стилистической коннотации местоимения всякий и каждый и контексте могут приобретать неодобрительную экспрессию: Каждому еще отчитываться должен. Всякий будет мне замечания делать! Почти каждая языковая единица способна выступать в роли стилистического средства, что достигается характером организации и приемами употребления ее в конкретном высказывании. Это значительно расширяет стилистические ресурсы литературного языка.

Примечание:

1. Парадигмы, содержащие все три члена, исключительно редки, чаще в языке встречаются парадигмы из двух членов.

Т.П. Плещенко, Н.В. Федотова, Р.Г. Чечет. Стилистика и культура речи — Мн., 2001г.

Предисловие

Настоящий учебно-методический комплекс написан в соответствии с программой курса «Стилистика русского языка» для студентов филологических факультетов, обучающихся по специализациям «Филология», «Русский язык и литература», «Журналистика», «Издательское дело и редактирование».

Владеть основами культуры текста и стилистическими нормами обязан каждый интеллигентный человек, но особенно это важно для филолога, который должен гарантировать стройность, ясность, грамотность написанного текста.

Данный комплекс состоит из 2 частей. Первая часть – учебно-методическое пособие.

Первая глава пособия – «Функциональная стилистика» - содержит опорные таблицы и конспекты по теории этого раздела стилистики, а также планы занятий, на которых студенты знакомятся с системой стилей русского языка и закономерностями их внутриструктурной организации. Система приведенных упражнений призвана научить студентов стилистическому анализу текстов, выбору лексических ресурсов и грамматических конструкций в зависимости от жанра и формы высказывания. Первая глава написана так, что позволяет сосредоточить внимание на композиционно-речевой структуре текстов разных стилей и снабжена материалом для анализа, который может выполняться и на аудиторных занятиях, и самостоятельно.

Вторая глава пособия – «Практическая стилистика» - логически продолжает первую и содержит опорные таблицы по теории данного раздела и планы занятий. В систематизированном виде излагаются основные принципы словоупотребления на разных уровнях русского языка в типических речевых ситуациях, в контекстах различного смыслового и экспрессивного содержания с учетом действующих языковых норм. Материал упражнений этой главы ориентирован на развитие у студентов лингвистического чутья, призван убедить, что при создании текстов разных стилей важно не только соблюдать жесткие нормы, но и действовать в соостветствии с языковым вкусом, чувствовать особенности каждого речевого образца. Система упражнений рассчитана на постепенное овладение навыками редактирования различных элементов текста, а также на развитие способности создания собственных текстов.

В конце каждого раздела приводятся списки рекомендованной научной и учебной литературы. В пособие включены итоговые задания по всему курсу «Стилистика русского языка» и вопросы к экзамену.

Вторая часть представляет собой хрестоматию по стилистике, включающую научные работы, рекомендуемые студентам для самостоятельного изучения.

Функциональная стилистика русского языка

Стилистика – высшая математика речевой деятельности.

А.А.Леонтьев

Тема №1

Основные понятия стилистики

1. Объект и предмет изучения стилистики. Основные понятия и категории стилистики. Общая и частные стилистики.

2. Понятие стиля. Основные признаки стиля. Понятие стилеобразующей черты.

3. Функциональное расслоение русского языка. «Полевое» строение стиля.

. Стилистика и сама сущность стиля теснейшим образом связаны с коммуникативным аспектом языка, с проблемой его функционирования. Объектом изучения стилистики, как и других лингвистических дисциплин, является язык, зафиксированный в текстах. Предметом исследования стилистики являются выразительные возможности и средства разных уровней языковой системы, их стилистические значения и коннотации, а также закономерности употребления языка в разных сферах и ситуациях общения и как результат этого – своеобразная организация речи, специфичная для каждой сферы.

Одним из основных понятий стилистики является понятие стилистической коннотации. Стилистической коннотацией (маркированностью) языковой единицы являются те дополнительные компоненты значения, которые ограничивают возможности употребления этой единицы определенными сферами и условиями общения и тем самым несут стилистическую информацию. Стилистические коннотации по происхождению и функционированию неоднородны. Можно выделить три разновидности:

1. собственно эмоционально-экспрессивные: губошлеп, забулдыга ;

2. традиционно-экспрессивные: грядущий, стяг, стезя ;

3. собственно функционально-стилистические: исходящий, истец, лабиализованный.

Общая стилистика как наука представлена серией частных разновидностей.

Центральной проблемой стилистики является проблема стиля, которая многими лингвистами решается по-разному. Спорными являются следующие вопросы: 1) содержание понятия «функциональный стиль», 2) принципы классификации и количество выделяемых стилей, 3) вопрос о соотношении понятий «художественный стиль» и «язык художественных произведений».

Со стилем – в самом широком смысле слова – лингвисты обычно связывают представления о таких свойствах языковой единицы и системы, которые позволяют не просто передать информацию, но осуществить это наилучшим образом, выразительно. Тем самым стиль связывается с качеством речи, с наиболее целесообразными по задачам общения и ситуации средствами выражения и организации речи. Энциклопедия «Русский язык» дает следующее определение стиля: это «общественно осознанная, объединенная определенным функциональным назначением система языковых элементов внутри литературного языка, способов их отбора, употребления, взаимного сочетания и соотношения». Большой энциклопедический словарь «Языкознание» определяет функциональный стиль так: «…разновидность литературного языка, в котором язык выступает в той или иной социально значимой сфере общественно-речевой практики людей и особенности которой обусловлены особенностями общения в данной сфере. Наличие функциональных стилей связывают также с различием функций, выполняемых языком». Таким образом, понятие функционального стиля связано с разновидностями языка, характеризующимися наличием определенной сферы функционирования, особых языковых средств, используемых исключительно или преимущественно в данной разновидности языка для реализации определенной функции.

Основные признаки стиля литературного языка: 1) социальная сущность, 2) коммуникативная функция, 3) системный характер.

Под речевой системностью функционального стиля понимается взаимосвязь языковых средств в конкретной речевой разновидности на основе выполнения ими единого коммуникативного задания, обусловленного экстралингвистической основой данной речевой разновидности.

Факторы, обусловившие функциональное расслоение языка:

Формы общественного сознания,

Базовый комплекс стилеобразующих факторов (назначение соответствующей формы общественного сознания, характерная для него форма мысли, тип содержания и определяемые всем этим цели и задачи общения).

Ядро каждого стиля составляют тексты определенных жанров, в которых наблюдается соответствие текста базовому комплексу стилеобразующих факторов, наличие языковых средств, присущих именно данному конкретному стилю. Так, например, монография относится к ядру научного стиля, а учебная лекция к его периферии.

s Подумайте и ответьте на следующие вопросы, аргументируя свой ответ примерами:

1. Какие языковые средства можно считать стилистически значимыми?

2. Чем отличаются экспрессивно окрашенные стилистические средства от функционально окрашенных?

3. Можно ли представить функциональное расслоение русского языка в виде следующей таблицы?

Сравните предложенную таблицу со схемой, изображенной в «Практической стилистике русского языка» Д.Э.Розенталя. В чем их различие? Какой общий недостаток?

4. Прочитайте статью М.М.Бахтина и подумайте, чем определяется отнесенность определенного речевого жанра к центру или периферии стиля?

5. Что является критерием отнесенности текста к определенному стилю в случае периферийности данного текста?

6. Как соотносятся функциональные стили с совокупностью таких «стилей», как торжественный (риторический), интимно-ласковый, юмористический, сатирический и под. (см.: Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка)?

# Практические задания

1. Как известно, в основу теории трех стилей литературного языка М.Ломоносовым был положен экспрессивно-жанровый принцип (стили в основном соотносились с жанрами художественной прозы, поэзии и драмы). А.Х.Востоков говорит о трех типах речи, имея в виду общенародный язык: «Речь бывает по выбору слов, в нее входящих: 1. Важная или благородная, называемая книжным языком. 2. Простонародная, иначе называемая просторечьем. 3. Между сими двумя середину занимает обыкновенная речь или язык разговорный». Что служит материалом для стилистической дифференциации языковых средств и выделения отдельных стилей в современной лингвистике?

2. А.Н.Гвоздев выделяет стили деловой, художественный, публицистический, научно-популярный и разговорный. А.И.Ефимов выделяет стили художественно-беллетристический, общественно-публицистический, научный, профессионально-технический, официально-документальный, эпистолярный. Р.А.Будагов: стили устный - письменный, научный – художественный. Есть и другие классификации стилей. Чем можно объяснить расхождения в вопросе о системе стилей литературного языка?

3. Что лежит в основе предложенной вам классификации стилей: официально-деловой, научный, публицистический, художественный и разговорный?

4. Как вы можете прокомментировать слова С.И.Ожегова о том, что «изменения в языке всегда тесно связаны с изменениями в жизни общества, народа»?

5. В «Практической стилистике русского языка» Д.Е.Розенталь приводит пять текстов на одну и ту же тему. Сравните их. Чем они отличаются? Чем вызваны эти различия?

Гроза – атмосферное явление, заключающееся в электрических разрядах между так называемыми кучево-дождевыми (грозовыми) облаками или между облаками и земной поверхностью, а также находящимися на ней предметами. Эти разряды – молнии – сопровождаются осадками в виде ливня, иногда с градом, и сильным ветром (иногда до шквала). Гроза наблюдается в жаркую погоду при бурной конденсации водяного пара над перегретой сушей, а также в холодных воздушных массах, движущихся на более теплую подстилающую поверхность (Статья из энциклопедического словаря).

До ближайшей деревни оставалось еще верст десять, а большая темно-лиловая туча, взявшаяся бог знает откуда, без малейшего ветра, но быстро двигалась к нам. Солнце, еще не скрытое облаками, ярко освещает ее мрачную фигуру и серые полосы, которые от нее идут до самого горизонта. Изредка, вдалеке, вспыхивает молния, и слышится слабый гул, постепенно усиливающийся, приближающийся и переходящий в прерывистые раскаты, обнимающие весь небосклон… Мне становится жутко, и я чувствую, как кровь быстрее обращается в моих жилах.

Но вот передовые облака уже начинают закрывать солнце; вот оно выглянуло в последний раз, осветило страшно-мрачную сторону горизонта и скрылось. Вся окрестность вдруг изменяется и принимает мрачный характер. Вот задрожала осиновая роща; листья становятся какого-то бело-мутного цвета, ярко выдающегося на лиловом фоне тучи, шумят и вертятся; макушки больших берез начинают раскачиваться, и пучки сухой травы летят через дорогу. Стрижи и белогрудые ласточки, как будто с намерением остановить нас, реют вокруг брички и пролетают под самой грудью лошадей; галки с растрепанными крыльями как-то боком летают по ветру… Молния вспыхивает как будто в самой бричке; ослепляет зрение... В ту же секунду над самой головой раздается величественный гул, который, как будто поднимаясь все выше и выше, шире и шире, по огромной спиральной линии, постепенно усиливается и переходит в оглушительный треск, невольно заставляющий трепетать и сдерживать дыхание. Гнев божий! Как много поэзии в этой простонародной мысли! (Л.Н.Толстой).

Как передает наш корреспондент, вчера над центральными районами Пензенской области прошла небывалой силы гроза. В ряде мест были повалены телеграфные столбы, порваны провода, с корнем вырваны столетние деревья. В двух деревнях возникли пожары в результате удара молнии. К этому прибавилось еще одно стихийное бедствие: ливневый дождь местами вызвал сильное наводнение. Нанесен некоторый ущерб сельскому хозяйству. Временно было прервано железнодорожное и автомобильное сообщение между соседними районами (из газеты).

Доводим до Вашего сведения, что вера вскоре после полуночи над районным центром – городом Нижний Ломов и прилегающей к нему сельской местностью пронеслась сильная гроза, которая продолжалась около часа. Скорость ветра достигала 30-35 метров в секунду. Причинен значительный материальный ущерб собственности колхозов деревень Ивановка, Шепилово и Вязники, исчисляемый по предварительным данным в десятки тысяч рублей. Имели место пожары, возникшие вследствие удара молнии. Сильно пострадало здание восьмилетней школы в деревне Бурково, для его восстановления потребуется капитальный ремонт. Вышедшая из берегов в результате проливного дождя река Вад затопила значительную площадь. Человеческих жертв не было. Образована специальная комиссия из представителей райисполкома, райздрава, Госстраха и других организаций для выяснения размеров причиненного стихийным бедствием ущерба и оказания помощи пострадавшему местному населению. О принятых мерах будет незамедлительно доложено (Служебное донесение).

Ну и гроза прошла сегодня над нами! Поверишь ли, я человек не робкого десятка, да и то испугался насмерть.

Сначала все было тихо, нормально, я уже собрался было лечь спать, как вдруг сверкнет ослепительная молния и бабахнет гром, да с такой силищей, что весь наш домишко задрожал. Я уже подумал, не разломалось ли небо над нами на куски, которые вот-вот обрушатся на мою несчастную голову. А потом разверзлись хляби небесные, в придачу ко всему наша безобидная речушка вздулась, распухла и ну заливать своей мутной водицей все окружающее. А совсем рядом, что называется – рукой подать, запылала наша школа. И стар и млад – все повысыпали из изб, толкутся, орут, скотина ревет, - вот страсти какие! Здорово я испугался в тот час, да слава богу все скоро кончилось (Из частного письма).

6. Определите стиль выступления по следующим параметрам:

Публичность «говорения» на темы права;

Ситуация официальная;

В условиях групповой коммуникации;

В устной форме.

Какова функциональная направленность данного выступления?

Тема №2

Стилистические средства русского языка

1. Понятие стилистических ресурсов русского языка (на всех уровнях языковой системы).

2. Понятие средств словесной образности. Тропы и фигуры.

3. Семантические фигуры замещения (фигуры количества и фигуры качества) и фигуры совмещения (фигуры тождества, неравенства и противоположности).

4. Синтаксические фигуры: по количественному составу (фигуры убавления и фигуры добавления) и по расположению компонентов синтаксической конструкции.

. Стилистические ресурсы современного русского языка имеются на всех уровнях языковой системы и обнаруживаются в общепринятых приемах употребления языковых стилистических единиц.

Одним из богатейших средств стилистической выразительности речи являются средства словесной образности, основными из которых являются тропы и фигуры.

Троп (от греч. tropos – поворот, оборот речи) – перенос наименования, заключающийся в том, что слово, предложение, традиционно называющее один предмет или явление, процесс, используется в данной речевой ситуации для обозначения другого предмета или явления. Механизм действия тропов – совмещение в одном слове или высказывании двух семантических планов: коллективно-языкового, соответствующего буквальному значению языковой единицы, и ситуативного, относящегося к данному случаю.

Фигуры речи – 1) в широком смысле: любые языковые средства, включая тропы, придающие речи образность и выразительность; 2) в узком смысле: синтагматически образуемые средства выразительности.

Семантические фигуры

(в широком смысле)

Синтаксические фигуры

s Подумайте и ответьте на следующие вопросы:

1. По каким параметрам все фигуры делятся на семантические и синтаксические?

2. Что лежит в основе дальнейшей классификации семантических фигур и синтаксических фигур? Аргументируйте свою точку зрения.

# Практические задания

1. Укажите ряды, в которых синонимы различаются а) стилистически, б) смысловыми оттенками, в) стилистически и по смыслу одновременно:

- отомстить, отплатить, попомнить, расквитаться;

- отправиться, отбыть, поехать, укатить, двинуться, податься, махнуть;

- развлекать, забавлять, занимать, веселить, потешать;

- развод, расторжение брака;

- разгласить, разболтать, раструбить, растрезвонить;

- разделиться, распасться, раздробиться.

2. Определите стилистическую нейтральность или маркированность слов, входящих в один и тот же синонимический ряд:

- выговор, внушение, нагоняй, проборка, разнос, нахлобучка, головомойка, баня, взбучка, фитиль;

- вид, внешность, наружность, облик, обличье, видимость;

- лицо, физиономия, лик, личность, рожа, морда, рыло;

- лицо, личность, особа, персона, фигура, субъект, тип, элемент.

3. Отметьте семантические и стилистические особенности следующих имен существительных:

Держатель – держалка, умывальник - умывалка, открывалка - открывашка, директриса – директорша, монахиня – монашка – монашенка, полковница – полковничиха, учительница – учительша, журналисты – журналюги, читальня – читалка, продавец – продавщик, лжец – лгун, растеряха – растеряша.

4. Различаются ли семантически или стилистически словоформы: в лесу – в лесе, в меху – в мехе, в мозгу – в мозге, на дому – на доме, в цвету – в цвете. Составьте предложения с этими словоформами.

5. Установите, что общего и различного в значении предлогов, выделенных в следующих предложениях:

Благодаря исключительности своего положенья, своей фактической независимости, Хорь говорил со мной о многом, чего из другого рычагом не выворотишь, как выражаются мужики, жерновом не вымелешь (Тургенев). Даже вот теперь: смерть у него на носу, а он все дрожит, сам не знает, из-за чего (Салтыков- Щедрин). С некоторого времени свидания в роще были прекращены по причине дождливой погоды (Пушкин). Матушка ваша по доброте своей и лекарям меня показывала, и в больницу посылала (Тургенев). По случаю волнения на море пароход пришел поздно, когда уже село солнце, и, прежде чем пристать к молу, долго поворачивался (Чехов).

6. Подберите примеры средств словесной образности, включая тропы и фигуры.

7. Определите, какие фигуры использованы в следующих примерах, разграничьте синтаксические и семантические фигуры:

- …посему я буду счастлив уделить всевозможное внимание всякому изъявлению твоей благодарности, но желательно в письменной форме и на одной стороне листа (В.Набоков) – из обращения к узнику.

- Все молчали: охранник, стены, кувшин… (В.Набоков).

- Я царь,я раб, я червь, я бог (Г.Державин).

- Мы едим, чтобы жить, а живем для того, чтобы есть (АиФ).

- Цинцинат подвязал потуже халат. Цинцинат сдвинул и потянул кричащий от злости стол (В.Набоков).

- Собаки в сенцах завиляли хвостами, и лица у них, после Фогельшиной морды, казались родными и добрыми (Н.Тэффи).

- -Ваша мама ужасная красавица, - покраснев, говорит Люня. – Моя мама тоже ужасная красавица, но ваша еще ужаснее (Н.Тэффи).

- Как природа допустила рождение Гитлера, Чикатило и моей тещи Антонины Ивановны (Н.Фоменко).

- Сниму зубную боль. Обращаться к фотографу (Н.Фоменко).

8. Какие средства словесной образности использовали авторы следующих строк:

А. Светила нам только зловещая тьма (А.Ахматова).

Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса –

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и золото одетые леса (А.Пушкин).

Б. Значит – это кому–то нужно?

Значит – кто-то хочет, чтобы они были?

Значит – кто-то называет эти плевочки жемчужиной? (В.Маяковский).

«Все мое», - сказало злато;

«Все мое», - сказал булат.

«Все куплю», - сказало злато;

«Все возьму», - сказал булат (А.Пушкин).

Грубым дается радость.

Нежным дается печаль.

Мне ничего не надо,

Мне ничего не жаль (С. Есенин).

Самое лучшее море то, где еще не плавал,

Самый лучший ребенок тот, что еще не вырос,

Самые лучшие дни в нашей жизни те, что еще не прожиты,

И самое прекрасное из сказанных тебе слов то, что я еще скажу (Н.Хикмет).

- Поспеши ко мне, - велела.

- Посмеши меня, - велела.

- Полюби меня, - велела.

- Погуби себя, - велела (Н. Хикмет).

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж сплеча! (А.К.Толстой).

Не станет нас! А миру хоть бы что.

Исчезнет след! А миру хоть бы что.

Нас не было, а он сиял и будет.

Исчезнем мы, - а миру хоть бы что! (О.Хайям).

Последняя туча рассеянной бури!

Одна ты несешься по ясной лазури,

Одна ты наводишь унылую тень,

Одна ты печалишь ликующий день (А.Пушкин).

Клянусь я первым днем творенья,

Клянусь его последним днем,

Клянусь позором преступленья

И вечной правды торжеством.

Клянусь паденья горькой мукой,

Победы краткою мечтой,

Клянусь свиданием с тобой

И вновь грозящею разлукой (М.Лермонтов).

В. Как мальчик кудрявый резва,

Нарядна, как бабочка летом… (М.Лермонтов).

…Для чего же, бросив друга

И кудрявого ребенка,

Бросив город мой любимый

И родную сторону,

Черной нищенкой скитаюсь

По столице иноземной?… (А.Ахматова).

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний,

Как звук ночной в лесу глухом (А.Пушкин).

Г. Не жаль мне лет, растраченных напрасно,

Не жаль души сиреневую цветь.

В саду горит костер рябины красной,

Но никого не может он согреть (С.Есенин).

Пускай ты выпита другим,

Но мне осталось, мне осталось

Твоих волос стеклянный дым

И глаз осенняя усталость (С.Есенин).

Д. В сто сорок солнц закат пылал (В.Маяковский).

Лошадку ведет под уздцы мужичок

В больших сапогах, в полушубке овчинном,

В больших рукавицах…, а сам с ноготок (Некрасов).

Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка (А.Грибоедов).

9. Какие языковые явления лежат в основе следующих афоризмов:

Выход из безвыходной ситуации бывает именно в том месте, где был вход (Ежи Лец); Видеть Вас одно удовольствие, а не видеть – другое! (Н.Фоменко); Было так поздно, что стало уже рано (А.Солженицын); Добрая сигара подобна земному шару: она вертится для удовольствия человека (К.Прутков); Многие из тех, кто опередил свой век, вынуждены были ожидать его в местах не столь отдаленных (АиФ); По сырью завод относится к цветной металлургии, а по характеру финотчетности – к металлургии черной (АиФ); С годами у одних становится больше ума, у других – денег, у третьих – печень (АиФ); Где начало того конца, которым оканчивается начало? (АиФ); Молодая была уже немолода. (АиФ); Дети – цветы жизни. Не давайте им, однако, распускаться. (АиФ); Женщины подобны диссертациям: они тоже нуждаются в защите (АиФ); Два одиноких фотографа срочно снимут квартиру (АиФ); Сегодняшняя наша бедность – не порог (АиФ); Руководитель, склонный к замопожертвованию (АиФ); Если повысить плату за проезд, то дорогу осилит имущий (АиФ); Придя к теще, зять воскликнул: «Деньги на дочку!» (АиФ).

10. На каком стилистическом приеме основаны следующие тексты:

Они сошлись. Вода и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой (А.Пушкин).

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

И царствует в душе какой-то холод тайный,

Когда огонь кипит в крови! (М. Лермонтов).

Он был в белом плаще. Он стоял на пороге.

Он был в белом плаще. Он в окно заглянул.

«Я посланец любви. Я к тебе от нее.

Ты невеста Его. Я пришел за тобой».

Так сказал он и руки ко мне протянул.

И глаза его строгие были черны.

И глаза его нежные были светлы.

Я сказал: «Я готов. Я давно тебя жду».

Я сказала: «Иду. Передай: я иду» (Б.Акунин).

11. Подумайте, какое стилистическое средство объединяет многие русские пословицы. Докажите примерами.

12. Определите, что объединяет следующие высказывания:

- Закройте окно и рот.

- Мужчины носят усы, а женщины – воду.

- Эффект может оказаться двойным – сбросите и вес и губернатора.

- Досуг в семье проводили по-разному: муж выжимал штангу, а жена – белье.

- Благодаря нему он потерял свою новую форменную фуражку и веру в человечество.

- Прогуляю вашу собаку, автомобиль, квартиру.

Тема №3

Официально-деловой стиль

1. Сфера функционирования официально-делового стиля, его адресат и основные функции.

2. Основные стилеобразующие черты.

3. Языковые средства, составляющие систему официально-делового стиля.

4. Структура официально-делового стиля: подстили и жанры официально-делового стиля. Ядро и периферия стиля.

. Большинство лингвистов, исследующих функциональные стили, считают, что официально-деловой стиль выделяется своей относительной устойчивостью, замкнутостью, неким консерватизмом. Объяснения такому утверждению можно найти, проанализировав следующую таблицу, в которой схематично отражены основные характеристики официально-делового стиля.

Сфера	Область правовых отношений
Подстили	законодательный	дипломатический	канцелярский
Некоторые жанры	закон, указ, устав	международный договор, нота протеста, соглашение	приказ, докладная, заявление, распоряжение, объяснительная
Адресат	юридические лица, физические лица, государства
Функция	воздействующая
Стилеобразующиечерты	императивность, долженствование	точность	неличный характер	стандартизованность, клишированность
Языковые средства проявления	косвенный способ выражения императивности: -инфинитив, -повествовательные конструкции, -перформативные глаголы, -настоящее время глагола в значении предписания, -будущее время глагола в модальном или условном значении, -прошедшее время подчеркнутой констатации, -широкое использование кратких прилагательных модального характера	специальная терминологическая лексика, однозначность нетерминологической лексики, отсутствие синонимических замен, лексические повторы	отсутствие форм глагола 1 и 2 лица, отсутствие личных местоимений 1 и 2 лица, наименование лиц по социальному статусу	устойчивые обороты деловой речи, устойчивые формы и способы оформления документов
Языковые приметы стиля	отсутствие текстов-рассуждений, низкий процент сложноподчиненных предложений с придаточными причины, широкое употребление условных конструкций, осложненные предложения, увеличенный размер предложения

s 1. Проанализируйте предложенную таблицу и ответьте на следующие вопросы:

а. Охарактеризуйте базовый комплекс официально-делового стиля.

б. На основании каких экстралингвистических и лингвистических факторов канцелярский подстиль можно отнести к периферии официально-делового стиля?

2. Прочитайте статью А.Ф.Журавлева и ответьте, какие тенденции в области лексики отмечает автор в официально-деловом стиле.

# Практические задания

1. Напишите заявление на имя ректора с просьбой продлить Вам сессию.

2. Напишите объяснительную записку по поводу пропущенных занятий.

3. Подберите фрагмент официально-делового текста и проанализируйте его по схеме.

А) Определите, к какой сфере делового общения относится данный текст: законодательной, дипломатической, канцелярской.

Б) Определите адресата и цель создания данного теста.

В) Выделите все стилеобразующие черты и языковые средства их реализации.

Г) Проанализируйте языковые приметы данного стиля:

Охарактеризуйте текст по наличию в нем констатации, утверждения фактов и предписания адресату относительно этих фактов;

Опишите лексические, морфологические и синтаксические особенности данного текста, опираясь на речевые нормы официально-делового стиля;

Выделите примеры клишированности, стандартности в данном тексте.

Д) Определите, относится данный текст к ядру или периферии официально-делового стиля; а для этого выясните, полностью ли данный текст соответствует нормам официально-делового стиля или есть языковые приметы другого стиля.

4. Определите, как в следующем фрагменте текста проявляется неличный характер.

Статья 213. Вынесение решений по спорам об увольнении и переводе на другую работу

В случае увольнения без законного основания или с нарушением установленного порядка увольнения либо незаконного перевода на другую работу работник должен быть восстановлен на прежней работе органом, рассматривающим трудовой спор.

При вынесении решения о восстановлении на работе орган, рассматривающий трудовой спор, одновременно принимает решение о выплате работнику среднего заработка за время вынужденного прогула или разницы в заработке за время выполнения нижеоплачиваемой работы, но не более чем за один год.

По просьбе работника орган, рассматривающий трудовой спор, может ограничиться вынесением решения о взыскании в его пользу указанных выше компенсаций и об изменении формулировки основания увольнения на увольнение по собственному желанию.

5. Во фрагменте текстаиз задания 4 выделите все клишированные, стандартизованные словосочетания.

6. Ознакомьтесь с текстом и его анализом, выполненным студенткой И.Федотовой. Какие стилеобразующие черты выделила студентка? Согласны ли вы с ее анализом? Что бы вы могли добавить?

"О системе государственного управления образованием в Российской Федерации" (с изменениями от 18 мая 1998 г.)

В целях создания системы государственного управления образованием в Российской Федерации, соответствующей задачам его функционирования и развития в условиях осуществления экономической реформы, Правительство Российской Федерации постановляет:

1. Сформировать следующую систему органов государственного управления дошкольным, школьным, профессионально-техническим, средним специальным, высшим педагогическим и внешкольным образованием в Российской Федерации:

Министерство образования Российской Федерации;

министерства образования республик в составе Российской Федерации;

управления (главные управления, комитеты, департаменты) образования краев, областей и автономных образований;

комитеты (департаменты) образования городов Москвы и Санкт-Петербурга. Органы управления образованием районов, городов, районов, округов (в городе) могут быть созданы по решению органов местного самоуправления.

Указанные органы управления образованием реализуют единое руководство системой государственных учреждений дошкольного, школьного, профессионально-технического, среднего специального, педагогического и внешкольного образования на федеральном, республиканском, региональном и территориальном уровнях.

2. Установить, что:

руководители органов государственного управления образованием республик в составе Российской Федерации назначаются на должность и освобождаются от должности в порядке, предусмотренном законодательством этих республик, с учетом мнения Министерства образования Российской Федерации, а руководители управлений (главных управлений, комитетов, департаментов) образования краев, областей и автономных образований, комитетов (департаментов) образования городов Москвы и Санкт-Петербурга - руководителями соответствующих органов исполнительной власти по согласованию с Министерством образования Российской Федерации;

руководители управлений (главных управлений, отделов) образования районов, городов, округов (в городе) назначаются на должность и освобождаются от должности в порядке, предусмотренном действующим законодательством о местном самоуправлении.

3. Структура министерств образования республик в составе Российской Федерации утверждается в установленном порядке с учетом мнения Министерства образования Российской Федерации, структура управлений (главных управлений, комитетов, департаментов) образования краев, областей, автономных образований, комитетов (департаментов) образования