Инбер вера михайловна биография. Вера Инбер: не только «Девушка из Нагасаки. Девушка из Нагасаки
Она была миниатюрной женщиной с агатовыми глазами и губами цвета спелой малины. Немного по-детски восторженная, немного пафосная в своих стихах, нежная и принимавшая все на веру. И имя носила такое же - Вера.
Купеческая дочь
Вера Инбер, урожденная Шпенцер, появилась в семье купца второй гильдии, владельца одной из крупнейших одесских типографий, в 1890 году. Моисей Филиппович возглавлял научное издательство, а мама девочки была заведующей еврейским женским училищем, где преподавала русский язык.
Двоюродным братом отца Веры был Лев Троцкий (тогда он еще носил имя Лейба Бронштейн), который жил в семье Шпенцеров в течение шести лет, пока учился в Одессе. Именно он позже оказал значительное влияние на формирование политических взглядов племянницы.
В семье была огромная библиотека, в которой девушка проводила все свободное от учебы время, окруженная героями литературной классики. Несмотря на свой маленький рост, Вера обладала сильным характером, который проявился еще в годы учебы на историко-филологическом отделении Высших одесских курсов. Девушка была не только заводилой и организатором в группе, но и писала сценарии студенческих капустников.
Ее первая публикация в газетах города - "жемчужины у моря" относится к 1910 году. Тогда же на ее стихи появились первые песни, которые исполнял великий Вертинский. Чтобы укрепить здоровье дочери, родители отправили девушку сначала в Швейцарию, а затем во Францию, где и начался самый романтический период жизни Веры.
Париж
Будучи очень общительной, в Париже Вера скоро завела знакомство со множеством творческих личностей. Среди ее новых друзей были прогрессивные для того времени писатели, поэты и художники. Окружение очень позитивно сказалось на творчестве начинающей поэтессы.
Поменяв фамилию на Инбер, она за свой счет издает книгу "Печальное вино". Сборник очень понравился Александру Блоку. Положительную оценку он получил и у Ильи Эренбурга.
Родив дочь Жанну от любимого мужа Натана Инбера, Вера начала писать детские стихи, на которых потом выросло не одно поколение. Она стала автором ряда шутливых стихотворений, положенных на музыку.
Песни про Джонни и девушку из Нагасаки до сих пор напевают в нашей стране, не подозревая, кто является автором. В 1914 году Инбер вернется в Одессу, но позже она еще будет посещать город, покоривший ее сердце, в качестве российского корреспондента в Париже.
Возвращение
Незадолго до революции семья Инбер возвращается в Одессу. Здесь Вера много работает: печатается в прессе, читает на поэтических вечерах, пишет сценарии для театральных постановок и сама участвует в спектаклях. Кроме того, она занимается переводами классики.
Вскоре ее семья перебирается в Москву. Важное место в творчестве Инбер в то время занимали театральные постановки для детей. С особым теплом об этом вспоминает актриса Рина Зеленая. Даже в детских пьесах начинает угадываться революционное влияние дяди Веры - Льва Троцкого. Она свято верила, что "поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан".
В 1919 году муж поэтессы вновь покидает Россию, но Вера не смогла долго оставаться в эмиграции. Перемены на родине были пугающими, но, как поэт, она чувствовала новое дыхание времени и хотела писать об этом. Как она вспоминала о тех временах: с корнем был вырван старый календарь. И судьбу свою она решила переписать заново.
Вторым мужем Веры Инбер стал профессор-химик Александр Фрумкин. Имея такую надежную опору в столице, да еще и покровительство дяди, не последнего человека в правительстве, поэтесса становится очень востребованным человеком в Москве. Инбер много путешествует по стране, посещает молодежные стройки и делится своими впечатлениями с читателем.
В начале 20-х годов она работает корреспондентом в Брюсселе, Берлине и Париже. Ее статьи печатаются в "Красной ниве", "Прожекторе" и "Огоньке". Удивляет тот факт, что, когда вершили суд над троцкистами, имя Веры Инбер не только не было упомянуто, но ее даже направляли в заграничные командировки.
В ее стихах этого периода прослеживается кричащая тоска по Парижу. Изменившуюся Родину она приняла всей душой, и изменилась вместе с ней и сама. И никогда ее не предавала. В 1933 году Инбер в составе группы писателей отправилась в командировку, организованную НКВД.
Авторам будущей книги предложили написать о строительстве на позитивной ноте. Представить работу ссыльных ученых, как увлекательный труд в очень комфортных условиях, где "перековываются умы" на благо великой страны.
Пафос изданной книги оставляет горький привкус, хотя это и было коллективное творчество очень достойных людей. А по-другому в те времена и быть не могло, иначе можно было оказаться врагом народа. А Вера Михайловна всегда старалась видеть то, во что очень хотелось верить.
В блокаду
Война началась тогда, когда Вера Инбер в третий раз вышла замуж. Ее избранником стал профессор Страшун, с которым поэтесса поехала в Ленинград, отправив дочь и внука в эвакуацию. Илья Давыдович всю блокаду проработал ректором Медицинского института, а Вера Михайловна всегда была рядом, поддерживая мужа в тяжелые минуты.
Она вела дневник, описывая каждый страшный блокадный день. Позже по этим материалам была издана книга. Во время Ленинградской блокады Инбер написала поэму "Пулковский меридиан", которая стала лучшим образцом ее творчества.
Это произведение было удостоено Сталинской премии. В осажденном городе писательницу постигло горькое известие - умер ее годовалый внук. Оглушительная боль, трагедия. Несколько дней в состоянии прострации, когда задаешься вопросом: как жить дальше. Этот период Вера Михайловна описывает с неизмеримой горечью. И снова с неистовой силой начинает писать, ведь работа для нее - лучшее болеутоляющее средство.
На закате
После войны Инбер начали называть "функционером". Молодые поэты ее откровенно не любили, а кто-то завидовал тому, что она заняла престижную должность в Союзе писателей, приобрела дачу и большую квартиру в центре Москвы. Писать она стала реже и хуже. А вскоре, в связи с нашумевшим "делом врачей", ее муж попал в психиатрическую больницу.
Все свое горе женщина начинает изливать на других людей: включается в травлю Пастернака, пишет донос на Мартынова. Миловидная старушка с ангельским взором выплеснула всю жизнь копившийся страх и отчаяние на своих коллег. В последние годы Инбер занималась переводами поэтических произведений с украинского и французского.
Умерла в ноябре 1972 года в Москве. Об ушедших вспоминают только хорошее. И Вера Михайловна навсегда останется в памяти читателей одним из мастеров пера, о которых она говорила: "Пока мы работаем, нас ни пуля, ни смерть не возьмет..."
Былы в истории литературы и ещё одна очень светлая и незаслуженно забытая личность - дочь дедушки Корнея. Что и говорить - и сегодня вызывает огромный интерес.
Биография
Вера Инбер родилась а в Одессе. Её отец Моисей (Моня) Филиппович (Липович) Шпенцер был владельцем типографии и одним из руководителей научного издательства «Матезис» (1904-1925). Мать её, Фанни Соломоновна Шпенцер (Бронштейн), двоюродная сестра Л. Д. Троцкого, была учительницей русского языка и заведующей казённым еврейским девичьим училищем.
В их семье жил и воспитывался Лев Троцкий в пору своей учёбы в Одессе в 1889-1895 годах.
Вера Инбер краткое время посещала историко-филологический факультет на одесских Высших женских курсах. Первая публикация появилась в одесских газетах в 1910 году («Севильские дамы»).
Вместе с первым мужем, Натаном Инбером, жила в Париже и Швейцарии в течение четырёх лет - в 1910-1914. В Париже она издала за свой счёт первый сборник стихов.
В 1914 году переехала в Москву. В ранних двадцатых годах, как и многие другие поэты, принадлежала к литературной группе, в её случае, к «Литературному центру конструктивистов». В 1920-е годы работала журналистом, писала прозу и очерки, ездила по стране и за рубеж (в 1924-1926 годах в качестве корреспондента жила в Париже, Брюсселе и Берлине).
Второй раз с 1920 года была замужем за знаменитым электрохимиком профессором А. Н. Фрумкиным. В 1927 году приняла участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк». Одна из авторов книги «Канал имени Сталина» (1934).
Проведя три года в блокадном Ленинграде во время Великой Отечественной войны, Инбер отобразила жизнь и борьбу жителей в стихах и прозе. Во время блокады в 1943 году стала членом ВКП(б). Третий её муж, профессор медицины Илья Давыдович Страшун, работал в 1-м Медицинском институте в осаждённом городе.
После войны Вера Инбер получила Сталинскую премию 1946 года за блокадную поэму «Пулковский меридиан».
Переводила поэтические произведения Т. Г. Шевченко и М. Ф. Рыльского с украинского, а также таких зарубежных поэтов, как П. Элюар, Ш. Петефи, Я. Райнис и других.
Инбер начинала как одарённая поэтесса, но растеряла свой талант в попытках приспособиться к системе. Её безыскусно рифмованные стихи порождены рассудком, а не сердцем; ее стихи о Пушкине, Ленине и Сталине носят повествовательный характер. Отличительными особенностями поэм Инбер, посвящённых актуальным темам советской действительности, являются однообразие, растянутость; они далеко не оригинальны.
Награды и премии
- Сталинская премия второй степени (1946) - за поэму «Пулковский меридиан» и ленинградский дневник «Почти три года»
- два ордена Трудового Красного Знамени
- орден «Знак Почёта»
Адреса в Ленинграде
08.1941 - 1946 - улица Толстого, 6.
Литературные легенды
По легенде, Владимир Маяковский посвятил Вере Инбер, с которой они не сошлись в некоторых литературных оценках, довольно едкую эпиграмму, особенно жёстко воспринимаемую на слух:
Ах у Инбер, ах у Инбер что за глазки, что за лоб!
Так всю жизнь бы любовался, любовался на неё б.
Считается, что Вера Инбер не обиделась.
Данное двустишие якобы стало ответом на строчки самой Инбер:
Ой ты гой еси царь батюшка,
Сруби лихую голову!
Адреса в Москве
«Дом писательского кооператива» - Камергерский переулок, 2
Избранные сборники и произведения
- Сборник стихов «Печальное вино» (1914)
- Сборник стихов «Горькая услада» (1917)
- Сборник стихов «Бренные слова» Одесса, изд. автора (1922)
- Сборник стихов «Цель и путь» М.: ГИЗ (1925)
- Рассказы «Уравнение с одним неизвестным» М.: ЗиФ (1926)
- Сборник стихов «Мальчик с веснушками» М.: Огонек (1926)
- Рассказы «Ловец комет» М.(1927)
- Сборник стихов «Сыну, которого нет» (1927)
- Роман «Место под солнцем» (1928)
- «Так начинается день»
- Сборник стихов «Избранные стихи» (1933)
- Путевые записки «Америка в Париже» (1928)
- Автобиография «Место под солнцем» (1928)
- Сборник стихов «Вполголоса» (1932)
- Комедия в стихах «Союз матерей» (1938)
- Поэма «Путевой дневник» (1939)
- Поэма «Овидий» (1939)
- Поэма «Весна в Самарканде» (1940)
- Сборник стихов «Душа Ленинграда» (1942)
- Поэма «Пулковский меридиан» (1942)
- Дневник «Почти три года» (1946)
- Очерки «Три недели в Иране» (1946)
- Сборник стихов «Путь воды» (1951)
- Книга «Как я была маленькая» (1954) - автобиографическая повесть для детей
- Статьи «Вдохновение и мастерство» (1957)
- Сборник стихов «Апрель» (1960)
- Сборник стихов «Книга и сердце» (1961)
- Сборник статей «За много лет» (1964)
- Книга «Страницы дней перебирая» (1967)
- Сборник стихов «Анкета времени» (1971)
с по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ве́ра Миха́йловна И́нбер (урождённая Шпенцер ; -) - русская советская поэтесса и прозаик.
Биография
Инбер краткое время посещала историко-филологический факультет на одесских Высших женских курсах. Первая публикация появилась в одесских газетах в 1910 году («Севильские дамы»).
Именем Веры Инбер назван бывший Стурдзовский переулок в Одессе .
Семья
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Могила Инбер на Введенском кладбище Москвы.
- Муж ( -) - Натан Осипович Инбер , журналист, литератор, известный под литературным псевдонимом Нат Инбер
, сотрудник «Одесских новостей» (сын члена редколлегии «Одесских новостей» Осипа Абрамовича Инбера, известного под псевдонимом Кин
).
- Дочь - писательница Жанна Владимировна Инбер (в замужестве Гаузнер; -).
- Второй муж (с 1920 года) - Александр Наумович Фрумкин , физикохимик, академик АН СССР .
- Третий муж - Илья Давыдович Страшун ( -), историк медицины, организатор здравоохранения, академик АМН СССР ().
Награды и премии
- Сталинская премия второй степени () - за поэму «Пулковский меридиан» и ленинградский дневник «Почти три года»
- медали
Адреса в Ленинграде
- С августа по - улица Льва Толстого , 6.
Адреса в Москве
«Дом писательского кооператива» - Камергерский переулок , 2
Избранные сборники и произведения
- Печальное вино. - Париж, 1914.
- Горькая услада. - Пг. -М., изд. Вольф, 1917.
- Бренные слова. - Одесса: изд. автора, 1922. - 68 с.
- Портной и чайник. - М .-Л. : Радуга., 1925
- Цель и путь. - М .: ГИЗ, 1925.
- Рассказы. - М .: Огонек, 1925.- 48 с.
- Крошки сороконожки. - Л.-М, 1925
- Уравнение с одним неизвестным. - М .-Л.: ЗиФ, 1926.
- Его животные. - М ., Никитинские субботники, 1926.
- Мальчик с веснушками. - М .: Огонек, 1926. - 32 с.
- Маляры. - Л. : ГИЗ, 1926.
- Парикмахер. - Л. : ГИЗ, 1926.
- Столяр. - Л. : ГИЗ, 1926.
- Соловей и роза. - М.-Л., 1926
- Ловец комет. - М .-Л.: ЗиФ, 1927.
- Сыну, которого нет. - М.-Л., 1927.
- Бывают исключения. - Л.: ЗиФ, 1927.
- Тройка разных. - М .: «Огонек», 1927.
- Пуговица с мясом. - М.-Л., 1927
- Чеснок в чемодане. - М.-Л., 1927
- Солнечный заяц. - М .-Л. : ГИЗ., 1928
- Сочинения. Кн. 1-6. - Харьков, 1928-1930.
- Америка в Париже. - М.-Л., 1928.
- Соловей и роза. - 1928.
- Место под солнцем. - Берлин; «Петрополис», 1928.
- Печень Хаима Егудовича. - М.-Л., 1928
- Плоды и корни. - М.-Л., 1928
- Тосик. Мура и "ответственный коммунист". - М., изд. Мириманова, 1928
- Крошки сороконожки. - Л., 1929
- Так начинается день. - 1929.
- Стихи. - Х .: Пролетарий, 1929.
- Кресло, стул и табурет. - Киев: Культура, 1930.
- Похищение Европы. - М.-Л., 1930.
- Вполголоса. - 1932.
- Стихи. - М .: Журн.-газ. об-ние, 1932. - 32 с.
- Стихи. - М .: Федерация, 1932. - 124 с.
- Избранные произведения. - М., ГИХЛ, 1933.
- Избранные стихи. - М., Советская литература, 1933.
- Избранные произведения. - М., Гослитиздат, 1934.
- Избранные стихи. - М., 1935.
- Переулок моего имени. - М ., Гослитиздат, 1935.
- Избранное. - М., 1936
- Союз матерей. - М., 1938.
- Путевой дневник. - М., Гослитиздат, 1939 .
- Весна в Самарканде. - 1940.
- Сдается квартира. - М ., Л. : Детиздат, 1941. - 16 с.
- Путевой дневник. - М., Правда, 1941.
- Душа Ленинграда. - Гослитиздат, 1942, 1943.
- Пулковский меридиан. - 1942, 1943,1944.
- О Ленинграде. - Л., 1943.
- Почти три года. Ленинградский дневник. - М.. 1946, 1947.
- Домой, домой. - М ., Детгиз, 1946. - 16 с.
- Три недели в Иране. - 1946.
- Пулковский меридиан. - М., Правда, 1946.
- Избранное. - М ., Гослитиздат, 1947. - 584 с.
- Избранное. - М .: Советский писатель, 1947. - 256 с.
- Стихи: Избранные для детей. - М., 1947.
- Избранная проза. - М., 1948
- Рассказы о детях. - М., 1948
- Домой, домой. - Молотов, 1949
- Избранное. - М .: Гослитиздат, 1950. - 604 с.
- Путь воды. - М., 1951.
- Поэмы и стихи. - М .: Советский писатель, 1952. - 196 с.
- Избранная проза. - М., 1952
- Избранные произведения. В 2-х тт. - М., Гослитиздат, 1954, 1955.
- Как я была маленькая. - М., 1954.
- Книга и сердце. - М .-Л: Детгиз, 1954.
- Приключения сосульки. - М., 1955.
- Как я была маленькая. - М., 1956.
- Как я была маленькая. - Минск, 1956.
- Стихи и поэмы. - М., 1957.
- Вдохновение и мастерство. - М., 1957.
- Избранные произведения. В 3-х тт. - М., Гослитиздат, 1958.
- Апрель. Стихи о Ленине. - М., 1960.
- Вдохновение и мастерство. - М., 1961.
- Как я была маленькая. - М., 1961.
- Книга и сердце. - М .: Детгиз, 1961.
- Апрель. Стихи о Ленине. - М., 1963.
- За много лет. Статьи, воспоминания. - М., 1964.
- Собрание сочинений. В 4-х тт. - М., Художественная литература, 1965-1966.
- Страницы дней перебирая. - М., 1967.
- Стихи. - М., Художественная литература, 1967.
- Почти три года. - М., 1968
- Анкета времени. - М., Детская литература, 1971.
- Избранная проза. - М., Художественная литература, 1971.
Современные издания
- Смерть луны. - М .: Текст , 2011. (Сборник рассказов 1924-1938 годов.)
- Сеттер Джек. - М .: Текст , 2011. (Сборник детских стихов.)
Источники
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8.
Напишите отзыв о статье "Инбер, Вера Михайловна"
Ссылки
| 30x30px | Портал «Персоналии » |
|---|---|
| 30x30px | Портал «Одесса » |
| 30px | Вера Инбер в Викицитатнике |
| Вера Инбер в Викитеке | |
| 30px | [{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Вера Инбер] на Викискладе |
- в
- в
Примечания
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Инбер, Вера Михайловна
К «одарённому» соседскому мальчику меня, естественно, не подпускали, объясняя тем, что малыш простыл, но как я чуть позже узнала от его старшего брата, мальчик чувствовал себя совершенно прекрасно, и «болел» видимо только для меня...Было очень жаль, что его мать, которая наверняка прошла в своё время достаточно «тернистый» путь того же самого «необычного», категорически не желала принять от меня никакую помощь, и старалась всячески оградить от меня своего милого, талантливого сынишку. Но это, опять-таки, был лишь один из множества тех горьких и обидных моментов моей жизни, когда никто не нуждался в предлагаемой мною помощи, и таких «моментов» я теперь уже старалась как можно тщательнее избегать... Опять же – людям невозможно было что-то доказать, если они не хотели этого принимать. А доказывать свою правду «с огнём и мечом» я никогда не считала правильным, поэтому предпочитала оставлять всё на самотёк до того момента, когда человек придёт ко мне сам и попросит ему помочь.
От своих школьных подружек я снова чуточку отдалилась, так как в последнее время у них появились почти что постоянно одни и те же разговоры – какие мальчишки им больше всего нравятся, и как можно было бы одного или другого «заполучить»... Откровенно говоря, я никак не могла понять, чем это так сильно их тогда привлекало, что они могли безжалостно тратить на это такие дорогие нам всем свободные часы, и при том находиться в совершенно восторженном состоянии от всего, друг другу сказанного или услышанного. Видимо, я для всей этой сложной эпопеи «мальчишки-девчонки» была почему-то пока ещё совершенно и полностью не готова, за что и получила от своих подружек злое прозвище – «гордячка»... Хотя, думаю, что именно гордячкой-то я никак не была... А просто девчонок бесило, что я отказывалась от предлагаемых ими «мероприятий», по той простой причине, что меня честно это пока ещё никак не интересовало, а выбрасывать своё свободное время напрасно я не видела никакой серьёзной на то причины. Но естественно, моим школьным товарищам такое моё поведение никоим образом не нравилось, так как оно, опять же, выделяло меня из общей толпы и делало другой, не такой, как все остальные, что, по мнению ребят, было по школьному «противочеловечно»...
Вот так, опять наполовину «отверженной» школьными друзьями и подружками, проходили мои зимние дни, что меня больше уже ничуть не огорчало, так как, поволновавшись из-за наших «взаимоотношений» несколько лет, я увидела, что, в конечном итоге, в этом нет никакого смысла, так как каждый живёт так, как считает нужным, ну, а что из нас получится позже – это уже, опять же, частная проблема каждого из нас. И никто не мог меня заставить праздно тратить моё «ценное» время на пустые разговоры, когда я предпочитала его проводить, читая интереснейшие книги, гуляя по «этажам» или даже катаясь по зимним тропинкам на Пурге...
Папа, после моего честного рассказа о моих «приключениях», почему-то вдруг (к моей огромной радости!!!) перестал считать меня «малым ребёнком» и неожиданно открыл мне доступ ко всем своим раннее не разрешённым книгам, что ещё больше привязало меня к «одиночеству дома» и, совмещая такую жизнь с бабушкиными пирогами, я чувствовала себя абсолютно счастливой и уж точно никоим образом не одинокой...
Но, как это было и раньше, долго спокойно заниматься моим любимым чтением мне было явно «противопоказано», так как, уже почти что в обязательном порядке, что-то «неординарное» обязательно должно было произойти... Так и в тот вечер, когда я спокойно читала новую книжку, с наслаждением хрустя только что испечёнными вишнёвыми пирожками, неожиданно появилась взвинченно-взьерошенная Стелла и безапелляционным голосом заявила:
– Как хорошо, что я тебя нашла – ты должна сейчас же со мной пойти!..
– А что такое случилось?.. Пойти куда? – удивившись такой необычной спешке, спросила я.
– К Марии, там Дин погиб... Ну, давай же!!! – нетерпеливо крикнула подружка.
Я сразу же вспомнила маленькую, черноглазую Марию, у которой был один-единственный друг – её верный Дин...
– Уже иду! – всполошилась я и быстро кинулась за Стеллой на «этажи»...
Нас опять встретил тот же хмурый, зловещий пейзаж, на который я уже почти не обращала внимания, так как он, как и всё остальное, после стольких хождений в Нижний Астрал, стал для нас почти что привычным, насколько можно было привыкнуть к такому вообще...
Мы быстренько осмотрелись вокруг, и тут же увидели Марию...
Малышка, сгорбившись, сидела прямо на земле, совершенно поникшая, не видя и не слыша ничего вокруг, и только ласково гладила замёрзшей ладошкой мохнатое, неподвижное тело «ушедшего» друга, как бы пытаясь этим его разбудить... Суровые, и горькие, совсем не детские слёзы ручейками струились из её грустных, потухших глаз, и, вспыхивая блестящими искорками, исчезали в сухой траве, орошая её на мгновение чистым, живым дождём... Казалось, весь этот и без того уже достаточно жестокий мир стал для Марии теперь ещё более холодным и ещё более чужим... Она осталась совсем одна, такая удивительно хрупкая в своей глубокой печали, и некому больше было её ни утешить, ни приласкать, ни хотя бы просто по-дружески защитить... А рядом с ней, огромным, неподвижным бугром лежал её лучший друг, её верный Дин... Она жалась к его мягкой, мохнатой спине, бессознательно отказываясь признавать его смерть. И упорно не желала его покидать, как будто зная, что даже сейчас, после смерти, он всё ещё также верно её любил и также искренне оберегал... Ей очень не хватало его тепла, его сильной «мохнатой» поддержки, и того привычного, надёжного, «их мирка», в котором обитали только лишь они вдвоём... Но Дин молчал, упорно не желая просыпаться... А вокруг него шныряли какие-то маленькие, зубастые существа, которые так и норовили ухватить хотя бы малый кусок его волосатой «плоти»... В начале Мария ещё пыталась отгонять их палкой, но, увидев, что нападавшие не обращали на неё никакого внимания, махнула на всё рукой... Здесь так же, как и на «твёрдой» Земле, существовал «закон сильного», но когда этот сильный погибал – те, кто не могли достать его живым, теперь же с удовольствием старались наверстать упущенное, «отведав» его энергетического тела хотя бы мёртвым...
От этой горестной картины у меня резко заныло сердце и по предательски защипало в глазах... Мне стало вдруг дико жаль эту чудесную, храбрую девчушку... И я не могла даже себе представить, как же сможет она, бедняжка, совсем одинокой, в этом страшном, зловещем мире, за себя постоять?!
Стеллины глаза тоже вдруг влажно заблестели – видимо, её посетили схожие мысли.
– Прости меня, Мария, как же погиб твой Дин? – наконец-то решилась спросить я.
Девчушка подняла на нас свою заплаканную мордашку, по-моему даже не понимая, о чём её спрашивают. Она была очень далеко... Возможно там, где её верный друг был ещё живой, где она не была такой одинокой, где всё было понятно и хорошо... И малышка никак не хотела сюда возвращаться. Сегодняшний мир был злым и опасным, а ей больше не на кого было опереться, и некому было её защищать... Наконец-то, глубоко вздохнув и геройски собрав свои эмоции в кулачок, Мария поведала нам грустную историю Дининой смерти...
– Я была с мамой, а мой добрый Дин, как всегда, нас стерёг... И тут вдруг откуда-то появился страшный человек. Он был очень нехороший. От него хотелось бежать, куда глаза глядят, только я никак не могла понять – почему... Он был таким же, как мы, даже красивым, просто очень неприятным. От него веяло жутью и смертью. И он всё время хохотал. А от этого хохота у нас с мамой стыла кровь... Он хотел забрать с собой маму, говорил, что она будет ему служить... А мама вырывалась, но он, конечно же, был намного сильнее... И тут Дин попробовал нас защитить, что раньше ему всегда удавалось. Только человек был наверняка каким-то особенным... Он швырнул в Дина странное оранжевое «пламя», которое невозможно было погасить... А когда, даже горящий, Дин попытался нас защитить – человек его убил голубой молнией, которая вдруг «полыхнула» из его руки. Вот так погиб мой Дин... И теперь я одна.
– А где же твоя мама? – спросила Стелла.
– Мама всё здесь же, – малышка смутилась.– Просто она очень часто злится... И теперь у нас нет защиты. Теперь мы совсем одни...
Мы со Стеллой переглянулись... Чувствовалось, что обоих одновременно посетила та же самая мысль – Светило!.. Он был сильным и добрым. Оставалось только надеяться, что у него возникнет желание помочь этой несчастной, одинокой девчушке, и стать её настоящим защитником хотя бы до тех пор, пока она вернётся в свой «хороший и добрый» мир...
– А где теперь этот страшный человек? Ты знаешь, куда он ушёл? – нетерпеливо спросила я. – И почему он не взял-таки с собой твою маму?
– Не знаю, наверное, он вернётся. Я не знаю, куда он пошёл, и я не знаю, кто он такой. Но он очень, очень злой... Почему он такой злой, девочки?
– Ну, это мы узнаем, обещаю тебе. А теперь – хотела бы ты увидеть хорошего человека? Он тоже здесь, но, в отличие от того «страшного», он и правда очень хороший. Он может быть твоим другом, пока ты здесь, если ты, конечно, этого захочешь. Друзья зовут его Светило.
– О, какое красивое имя! И доброе...
Мария понемножечку начала оживать, и когда мы предложили ей познакомиться с новым другом, она, хоть и не очень уверенно, но всё-таки согласилась. Перед нами появилась уже знакомая нам пещера, а из неё лился золотистый и тёплый солнечный свет.
– Ой, смотрите!.. Это же солнышко?!.. Оно совсем, как настоящее!.. А как оно попало сюда? – ошарашено уставилась на такую необычную для этого жуткого места красоту, малышка.
Он капитан и родина его - Марсель.
Он обожает споры, шумы, драки,
Он курит трубку, пьет крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
Для многих является открытием, что Владимир Высоцкий, который исполнял эту песню, не был её автором. Текст «Девушки из Нагасаки» написала известная поэтесса Вера Инбер, причем еще в начале 1920-х гг.
Вера Инбер родилась в Одессе в 1890 году. Ее отец, Моисей Шпенцер, владел солидным и известным научным издательством «Матезис». Мама, Фанни Шпенцер, преподавала русский язык и заведовала еврейским училищем для девочек. В доме этой образованной буржуазной семьи в Стурдзиловском переулке одно время жил и двоюродный брат отца Лёвочка. В жизни Веры Инбер дяде Льву предстояло сыграть роковую роль.
Но всё это впереди, а пока что Верочка закончила гимназию, начала писать стихи и поступила на историко-филологический факультет Высших женских курсов. Из-за слабого здоровья учёбу она не закончила и уехала лечиться в Швейцарию, а оттуда попала в Париж - мировую столицу нового искусства. Вера очутилась в самой гуще богемной жизни, познакомилась с художниками, поэтами и писателями, эмигрировавшими во Францию из России. Один из них, журналист Натан Инбер (он сократил свое имя до модного Нат) стал её мужем. В Париже Вера и сама выпустила несколько книг стихов.
Вскоре Вера Инбер и её муж вернулись в революционную Россию. Годы Гражданской войны застали Инбер в родной Одессе. В 1919 году Нат уехал в Турцию, в Константинополь. Вера последовала за ним, но быстро вернулась с 2-летней дочерью: любовь прошла, а жить в эмиграции не хотелось.
Одессу тех лет упоминает Бунин в "Окаянных днях" (январская запись 1918 года): "Был вчера на собрании "Среды". Много было молодых. Маяковский держался вполне пристойно... Читали Эренбург, Вера Инбер..." . В те годы критики писали наравне о стихах Ахматовой и Инбер, это символично, если считать Ахматову камертоном поэзии XX века.
В начале двадцатых годов Вера Инбер одну за другой выпускает книги стихов, пишет очерки и рассказы, занимается журналистикой, два года работает корреспондентом в Берлине и Париже. В Одессе она примкнула к группе поэтов и писателей, которые любили литературные эксперименты и гордо называли себя «конструктивистами». Вышла замуж за прославленного электрохимика, профессора Фрумкина.
Веселая и озорная поэтесса блестяще пишет о парижской моде, в которой она разбиралась не понаслышке после своих путешествий по Европе. Она учила дам одеваться и быть современными. Писала тонкие стихи в стиле акмеистов и забавные куплеты. Именно тогда и появилась «Девушка из Нагасаки».
Некоторые стихи Инбер тех лет посвящены дядюшке Льву. О нём Вера писала с восторгом. Его знала вся страна, ведь это был Лев Троцкий, один из главных революционеров, а для Веры Инбер он был просто дядя Лев. В свое время Троцкий был не менее знаменит, чем сам «вождь мирового пролетариата» Владимир Ленин. Инбер описывала в стихах «шестиколонный» кабинет дяди в Кремле и «четыре грозных телефона» на столе.
Но судьба Троцкого переменилась. После смерти Ленина в 1924 году в партии началась политическая борьба. Троцкий, человек умный и жестокий, проиграл в этой борьбе Сталину. Сперва Троцкого отправили в Среднюю Азию, а потом и вовсе выслали из страны. А в 1940 году к жившему в Мексике Троцкому подослали убийцу.
Жизнь Веры тоже была в опасности. Однако Сталин почему-то пощадил её и перед Второй мировой войной даже наградил орденом. Может быть, дело в том, что Инбер вела себя очень осторожно, восхваляла Сталина и ничего крамольного не говорила и не писала. И всё равно каждый день она ждала ареста. Так или иначе, отныне салонную поэтессу навсегда сменила бескромиссная литературная комиссарша , как ее позже назовет Евгений Евтушенко.
Инбер ещё раз вышла замуж - за профессора медицины Илью Страшуна. В начале войны его перевели в ленинградский медицинский институт. Вместе с Ильей Вера, отправив дочь с новорожденным внуком в эвакуацию, оказалась в осаждённом фашистами городе.
Она узнала голод и холод, выступала по радио, читала стихи раненым в госпиталях, ездила на фронт. Об этих страшных годах Инбер написала поэму «Пулковский меридиан» и блокадный дневник «Почти три года».
Среди записей в дневнике были и такие: «27 января 1942. Сегодня Мишеньке исполнился год». «19 февраля 1942. Получила письмо дочери, отправленное еще в декабре, из которого узнала о смерти внука, не дожившего до года. Переложила погремушку, напоминающую о внуке, в письменный стол». «июня 1942 года. Нельзя давать ослабеть хоть в какой-то мере душевному напряжению. Это трудно - всегда быть натянутой, но это нужно. От этого зависит все. И работа, и успех, и оправдание жизни в Ленинграде. А мне нужно это оправдание. Я ведь заплатила за Ленинград жизнью Жанниного ребенка. Это я твердо знаю».
В пролет меж двух больничных корпусов,Преступления нацистов вновь заставили Инбер вспомнить о том, то она еврейка. Ещё в двадцатые годы она писала рассказы на еврейские темы, обличала антисемитов и погромщиков. Теперь она приняла участие в составлении «Чёрной книги», рассказывавшей о зверствах фашистов, написала очерк о расправе над евреями Одессы, начала переводить с идиш.
В листву, в деревья золотого тона,
В осенний лепет птичьих голосов
Упала утром бомба, весом в тонну.
Упала, не взорвавшись: был металл
Добрей того, кто смерть сюда метал.
После войны жизнь Инбер стала налаживаться. За поэму «Пулковский меридиан» она получила Сталинскую премию, занимала важный пост в Союзе писателей, муж стал академиком. У неё появилась большая квартира и дача в писательском посёлке Переделкино.
«Сам Верынбер - хороший мужик. Душевный. Но жена у него… не дай Боже!» - красочно рассказывал садовник, работавший на этой даче. Да, из миниатюрной и кокетливой женщины вылупилась чинная литературная дама, которая безжалостно третировала домашних.
А современники считали, что писала она всё хуже – из-за необходимости приспосабливаться «из её стихов исчезла душа», «она растеряла талант». Самые непримиримые слова о ней написаны Еленой Куракиной: «… злобно мстила за утрату дара талантливым поэтам - Дмитрию Кедрину, Иосифу Бродскому, даже Семену Кирсанову. Ее голос был не последним в своре, травившей поэтов. Наверное, и другим. Память этой мести хранят протоколы в архиве СП СССР. И книги - пустые, гладкие, никакие, написанные никаким автором, который, может, родился и жил в Одессе, но на нем это никак не отразилось…»
Известен такой случай. Когда Ахматовой была присуждена премия лучшего поэта века, кто-то из чиновников уговаривал ее не ехать, чтобы от ее имени представительство вела Инбер. Ахматова сказала: «Вера Михайловна Инбер может представительствовать от моего имени только в преисподней». Вера Инбер, выступая против Пастернака, Лидии Чуковской, поддерживающая гонения поэтов после войны в связи с Постановлением о журналах «Звезда» и «Ленинград», была по другую сторону баррикад.
Впрочем, и в конце жизни у нее получались прекрасные строчки.
Читатель мой, не надобно бояться,
Что я твой книжный шкаф обременю
Посмертными томами (штук пятнадцать),
Одетыми в тисненую броню.Нет. Издана не пышно, не богато,
В простой обложке серо-голубой,
То будет книжка малого формата,
Чтоб можно было брать ее с собой.
Вера Инбер пережила мужа и дочь и умерла в Москве в 1972-м, в 82 года. Даже пользуясь всеми благами советского режима, она не смогла стать счастливой. Она видела изнутри все ужасы блокады, она пережила смерть внука и дочери. Постоянный страх ареста заставил ее надеть маску упертого функционера от литературы. Недаром, она так жалела ушедшую молодость. Вера Инбер прожила чужую жизнь и стала той, кем не собиралась быть. Незадолго до смерти она написала в своем дневнике: «Бог меня жестоко покарал. Пропорхала молодость, улетучилась зрелость, она прошла безмятежно, путешествовала, любила, меня любили, встречи были вишнево-сиреневые, горячие как крымское солнце. Старость надвинулась беспощадная, ужасающе-скрипучая...»
Как тяжко жить зимой на свете сиром,
Как тяжко видеть сны,
Что мухи белые владеют миром,
А мы побеждены.
Одесский переулок, где она родилась, сегодня назван её именем. Поздние стихи Инбер никто не помнит, зато её ранние вещи - детские стихотворения, рассказы, книги «Место под солнцем» и «Америка в Париже» - вспоминают всё чаще. А её песенку «Девушка из Нагасаки» поют уже почти девяносто лет.
Оригинальный текст «Девушки из Нагасаки»
Он юнга, его родина – Марсель,Он обожает пьянку, шум и драки.
Он курит трубку, пьет английский эль,
И любит девушку из Нагасаки.
У ней прекрасные зеленые глаза
И шелковая юбка цвета хаки.
И огненную джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
Янтарь, кораллы, алые как кровь,
И шелковую юбку цвета хаки,
И пылкую горячую любовь
Везет он девушке из Нагасаки.
Приехав, он спешит к ней, чуть дыша,
И узнает, что господин во фраке,
Сегодня ночью, накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
А вот песня Владимира Высоцкого.
Родилась 28 июня (10 июля н. с.) 1890 в Одессе в семье владельца научного издательства. С детства писала стихи.
По окончании гимназии поступила на Одесские высшие женские курсы на историко-филологический факультет, но вскоре уехала в Западную Европу, где провела, изредка возвращаясь домой, около четырёх лет (год в Швейцарии, остальное время - в Париже).
В 1912 в русской типографии в Париже был напечатан её первый стихотворный сборник «Печальное вино». В 1914 вернулась в Россию, решив обосноваться в Москве. Вышли ещё два сборника стихов - «Горькая услада» (1917) и «Бренные слова» (1922). В 1923 в Москве был издан сборник «Цель и путь», с которого, по мнению Инбер, началась её подлинная писательская биография.
В середине 1920-х сближается с конструктивистами, в эти же годы начинает писать прозу, очерки и статьи. Как журналист много ездила по стране, выезжала за рубеж. В 1927-29 были написаны книги очерков «Так начинается день» и путевые записки «Америка в Париже». В 1928 выходит автобиографическая хроника «Место под солнцем».
В 1930-е публикует поэмы «Путевой дневник» , «Овидий» , выступает как прозаик и очеркист.
В годы Отечественной войны Инбер находилась в осаждённом Ленинграде (1941-44). Героическая оборона города запечатлена ею в стихах сборника «Душа Ленинграда» (1942), поэме «Пулковский меридиан» (1943), в ленинградском дневнике «Почти три года» (1946).
В послевоенные годы Инбер писала произведения для детей, публиковала свои поэтические сборники - «Путь воды» (1951), «Книга и сердце» (1961), «Анкета времени» (1971) и др. В 1957 вышел сборник её статей о литературном труде - «Вдохновение и мастерство», в 1967 - книга воспоминаний «Страницы дней перебирая».
Продолжала много ездить по Союзу, побывала в Иране, Чехословакии и Румынии в составе делегаций деятелей советской культуры. В 1972 В. Инбер скончалась.
[Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000 ]
ИНБЕР, Вера Михайловна [р. 28.VI(10.VII).1890, Одесса] - русская советская писательница. Член Коммунистической партии с 1943. Отец Инбер был владельцем научного издательства, мать - учительница. Училась на Высших женских курсах в Одессе. В 1910 начала печататься в одесских газетах. Ранние сборники стихов Инбер («Печальное вино», 1914; «Горькая услада», 1917; «Бренные слова», 1922) полны литературных реминесценций, но сквозь упадочную пышность образов в них уже пробиваются жизнелюбие, изящная и трезвая ирония. Сборник «Цель и путь» (1925) и «Сыну, которого нет» (1927) отражают перелом в сознании поэта, отныне желающего служить разумным, созидательным силам нового общества. В стихотворении (1924), рассказывающем о народном горе в часы прощания с В. И. Лениным, Инбер сумела с большой искренностью передать чувство могучего народного единства. В середине 20-х гг. Инбер сближается с конструктивистами. В эти же годы она пробует свои силы как журналист и прозаик. В 1927-29 написаны книга очерков «Так начинается день» и путевые записки «Америка в Париже», где показано наступление американского утилитаризма на быт и культуру буржуазной Франции. В рассказы 20-х гг., насыщенные подробностями быта тех лет, Инбер порой вводит серьёзные социально-психологические конфликты. Многие из этих рассказов посвящены детям, детской психологии и языку. В автобиографической хронике «Место под солнцем» (1928) с мужественной откровенностью рассказывается о метаниях интеллигенции, порвавшей со старым укладом и мучительно ищущей дорогу к новой жизни. В 30-е гг. окончательно совершается «поэтова победа над своей старинною душой» (, 1932). Инбер стремится запечатлеть становление социалистической морали, передать теплоту новых человеческих отношений, исследует «область сердца» (стихотворения «Хочу в Москву!» , «Старость» , «Переулок моего имени» , , «Книга и сердце» , «Природа» и др.). Отчётливо выступает её пристрастие к тёплым и светлым тонам, некоторая идилличность представлений о жизни. В 1939 выходит поэма «Путевой дневник» , посвящённая впечатлениям от поездки в Грузию. С поэмой «Овидий» (1939) в творчество Инбер ещё до войны входит героика. В годы Отечественной войны Инбер находилась в осаждённом Ленинграде (1941-44). Героическая оборона города запечатлена в стихах этой поры (сборник «Душа Ленинграда», 1942), в цикле рассказов о детях, в ленинградском дневнике «Почти три года» (1946) и поэме «Пулковский меридиан» (1943, Государственная премия СССР, 1946). В послевоенные годы Инбер создаёт цикл стихов «Путь воды» (1946-51). В 1954 пишет автобиографическую повесть для детей «Как я была маленькая» (1954). В книге «Вдохновение и мастерство» (1957) Инбер делится своим литературным опытом. Книга стихов «Апрель» (1960) посвящена ленинской теме. Инбер - поэт спокойной вдумчивости и размышления. Ей свойственны несколько рассудочная ясность, обдуманность, упорядоченность стиля, способность по-домашнему обжить и «утеплить» большой мир. Улыбчивая простота, ненавязчивая педагогичность делают Инбер поэтом, интересным и для детей (стихи: , , , , и др.). Инбер - автор комедии в стихах «Союз матерей» (1938), а также новых текстов оперы «Травиата» и оперетты «Корневильские колокола». Ей принадлежат статьи о советских и зарубежных писателях. Произведения Инбер переводились на немецкий, финский, сербский, чешский, венгерский и другие языки.
Соч.: Избранное. [Вступ. ст. Ф. Левина], М., 1947; Избр. произведения. [Вступ. ст. И. Гринберга], т. 1-3, М., 1958; Апрель. Стихи о Ленине, М., 1960; Книга и сердце. Стихи, М., 1961; Как я была маленькая, 2 доп. изд., М., 1961; Вдохновение и мастерство, 2 доп. изд., М., 1961; За много лет, М., 1964.
Лит.: Зелинский К., Европеянка, «На лит. посту», 1928, № 11-12; его же, Вера Инбер (к 30-летию лит. деятельности), «Октябрь», 1946, № 5; Усиевич Е., Книги и жизнь, М., 1949, с. 95-110; Тарасенков А., Вера Инбер, в его кн.: Поэты, М., 1956; Фадеев А., О книге В. Инбер «Как я была маленькая», «Новый мир», 1956, № 12; Огнев В., Вдохновение и мастерство, «Дружба народов», 1958, № 6; Литвинов В., Стихи о Ленине, «Октябрь», 1961, № 4; Гринберг И., Вера Инбер. Критико-биографич. очерк, М., 1961.
И. Б. Роднянская
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 3. - М.: Советская энциклопедия, 1966
ИНБЕР Вера Михайловна - современная поэтесса, беллетристка, журналистка. Состоит в литературной группе конструктивистов (ЛЦК). Родилась в Одессе, в буржуазной семье. До революции несколько лет провела за границей. В Париже выпустила первую книгу стихов «Печальное вино» . Второй сборник вышел в 1917 («Горькая услада»). После революции Инбер выпустила ещё три книги стихов («Бренные слова», Одесса, 1922, «Цель и путь», М., 1925, «Сыну, которого нет», М., 1927), несколько сборников рассказов («Уравнение с одним неизвестным», М., 1926, «Ловец комет», М., 1927, и др.) и книгу очерков о Париже («Америка в Париже», М., 1928).
Творчество Инбер корнями своими уходит в предреволюционную буржуазную культуру. Как поэтесса Инбер родилась на переломе от символизма к акмеизму и футуризму и впитала в себя влияние самых разнообразных поэтов той поры - от Гумилёва и Виктора Гофмана до Игоря Северянина . Инбер не относится к категории поэтов, активно выявляющих своё отношение к описываемым вещам, настойчиво проповедывающих своё мировоззрение; для неё характерно нейтральное отношение к материалу. Этим можно объяснить удивительное разнообразие её тем, из которых ни одна по-настоящему не близка, не дорога поэту. Инбер прошла большой творческий путь: лирика, преобладавшая в её первых книгах, начинает уступать место сюжетным или описательным стихам (здесь - стык Инбер с конструктивизмом); всё ощутимее становится ироническая струя, переходящая иногда в чистый юмор; расширяется круг тем за счёт современных, советских. Однако революция входит в творчество Инбер не столько политической стороной, сколько внешне-бытовой. В отличие от других конструктивистов, пытающихся ставить в своих произведениях острые социальные проблемы, Инбер ограничивает свой выход в современность поверхностным оптимизмом («Земля советская» , «События в Красном море» ). Камерный, «домашний» угол зрения, характерный для ранних стихов Инбер, почти не расширился. Революция выглядит в стихах Инбер внешне-декоративно. Проза Инбер, в которую она переносит свои стиховые приёмы (локальный образ, игра слов, ироничность интонаций), ничего не прибавляет к её идеологическому облику. Идейные воззрения конструктивизма приобретают у неё свой особый отпечаток: она прочней, чем другие конструктивисты, связана с дореволюционной культурой. Так, например, мотивы техницизма, американизма, типичные для «вождя» конструктивистов - Сельвинского , воспитанного не столько на символистах, сколько на Маяковском , для Инбер мало характерны. Социалистическое будущее Инбер рисует «идиллическим» и «уютным».
Библиография: II. Зелинский К., Вера Инбер, «Жизнь искусства», 1924, XXI; Его же, Сб. «Госплан литературы», М., 1925; Лежнев А., «Прожектор», 1926, XVIII; Адонц Гайк, Вера Инбер, «Жизнь искусства», 1926, XXXIX; Зелинский К., Европеянка, «На лит-ом посту», 1928, XI-XII.
III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928; Мандельштам Р. С., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, изд. 4-е, Гиз, М., 1928.
Е. Мустангова
Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939