Как показывает практика общественного развития, основными политическими формами осуществления назревших экономических, социальных, социокультурных изменений являются реформы и революции. Политическая история России богата примерами как первых, так и вторых. Изучая революционные процессы, российские исследователи исходят из совокупности имеющихся в современной политической науке и социологии теоретических и методологических подходов. Количество работ отечественных авторов, в которых содержится политологический анализ революционных процессов в России, весьма невелико. В связи с этим есть необходимость остановиться на основных теоретических концепциях революции, сложившихся в рамках социологии и политической науки.

Современная политическая наука и социология уделяют немало внимания изучению механизмов, лежащих в основе революционных процессов. Наиболее распространенное определение революции принадлежит С. Хантингтону, который считал ее быстрым, фундаментальным и насильственным изменением доминирующих ценностей и мифов общества, его политических институтов, социальной структуры, лидерства, правительственной деятельности и политики. Реформы - это частичные изменения в отдельных сферах общества, включая и политическую, не затрагивающие его фундаментальных основ.

Политическая мысль первоначально рассматривала революции исключительно сквозь призму идеологизированного подхода. Политическая идеология консерватизма и возникает главным образом как реакция на события Французской революции. Описывая в своем труде «Размышления о революции во франции» кровавые эксцессы этой революции, один из основоположников консерватизма Эдмунд Берк сформулировал присущий данной идеологии взгляд на революционные процессы типа французского: революция - общественное зло, она обнажает самые худшие, низменные стороны человеческой натуры. Причины революции консерваторам видятся, прежде всего, в появлении и распространении ложных и вредных идей.

С совершенно иных позиций оценивал революцию ранний либерализм. Либеральная доктрина считала революцию оправданной в том случае, когда власть нарушает условия общественного договора. Поэтому многие представители классического либерализма называли среди основополагающих прав человека и право на восстание. Постепенно под впечатлением крайностей реальных революционных процессов в либерализме стала формироваться более осторожная оценка этого явления.

Еще до Великой французской революции предпринимались попытки соединить идею коммунизма и социализма с идеей революционного ниспровержения прежней политической власти. В годы французской революции и после нее количество таких попыток неимоверно увеличилось. Наиболее видным продолжателем традиций революционного коммунизма стал К. Маркс. Для него революции - это «локомотивы истории» и «праздник угнетенных». К. Маркс создал одну из первых теоретических концепций революции. Эта концепция внешне выглядит весьма обоснованной и логически выверенной. С точки зрения марксизма глубинные причины революций связаны с конфликтом внутри способа производства - между производительными силами и производственными отношениями. На определенной ступени своего развития производительные силы не могут больше существовать в рамках прежних производственных отношений, прежде всего отношений собственности. Конфликт между производительными силами и производственными отношениями разрешается в «эпоху социальной революции», под которой основоположник марксизма понимал длительный период перехода от одной общественноэкономической формации к другой. Кульминационным моментом этого периода является собственно политическая революция.

Причины политических революций К. Маркс видел в классовой борьбе, именно ее же он считал главной движущей силой общественного развития вообще. Классовые конфликты особенно обостряются как раз в периоды социально-экономических кризисов, вызванных отставанием производственных отношений от производительных сил. В ходе политической революции более передовой социальный класс свергает класс реакционный и, используя механизм политической власти, производит назревшие перемены во всех сферах общественной жизни.

Марксизм видел в революции высшую форму социального прогресса, а в реформе - лишь побочный продукт классовой борьбы. В соответствии с марксовой логикой смены общественно-экономических формаций, политическая революция как бы подводила черту под процессом перехода от одной такой формации к другой. Исключение составлял лишь высший тип социально-политической революции - революция пролетарская или социалистическая. В ходе социалистической революции самый передовой класс - пролетариат - свергает власть буржуазии и начинает переход к новому коммунистическому обществу. Начало такого перехода К. Маркс связывал с установлением диктатуры пролетариата, целью которой должно быть подавление сопротивления свергнутых эксплуататорских классов и ликвидация частной собственности как главная предпосылка устранения классовых различий вообще. Предполагалось, что социалистическая революция неизбежно примет всемирный характер и начнется в наиболее развитых странах, так как для нее необходима высокая степень зрелости капиталистического общества и высокая степень зрелости материальных предпосылок нового общественного строя. На практике же общественное развитие пошло совсем не так, как представлял К. Маркс. Рабочее движение в странах Западной Европы - а именно на него К. Маркс и Ф. Энгельс возлагали особые надежды - в большинстве случаев социальной революции предпочло социальную реформу. Идеи революционного марксизма нашли поддержку в таких странах и регионах, которые сами основоположники данного направления ни при каких обстоятельствах не считали пригодными для начала коммунистического эксперимента.

Параллельно с марксизмом в XIX в. предпринимались и иные попытки создания теоретических концепций революции, объяснения причин их возникновения и механизмов развития. Примером этого может служить книга Алексиса де Токвиля «Старый порядок и революция» . В противоположность К. Марксу, А. Токвиль видел причины революций не в экономическом кризисе, вызванном отставанием производственных отношений от ушедших вперед производительных сил. Он полагал, что революционные взрывы могут происходить не обязательно в результате ухудшения ситуации в обществе. Люди, по мнению мыслителя, привыкают к лишениям и терпеливо переносят их, если считают неизбежными.

Но как только появляется надежда на улучшение, эти лишения воспринимаются уже как невыносимые. То есть причиной революционных событий становится не сама по себе степень экономической нужды и политического гнета, а их психологическое восприятие. С точки зрения А. Токвиля, так было накануне Великой французской революции, когда массы французов стали воспринимать свое положение как невыносимое, хотя объективно ситуация во Франции в период правления Людовика XVIII была более благоприятной, чем в предшествующие десятилетия. Не сам по себе деспотизм абсолютной королевской власти, а попытки его смягчения спровоцировали революционное брожение, поскольку ожидания улучшения своего положения росли у людей гораздо быстрее, чем реальные возможности такого улучшения.

А. Токвиль признавал, что Франция стояла на пороге серьезных изменений в экономической сфере и политическом режиме, но не считал революцию в тех условиях неизбежной. В действительности революция проделала ту же работу, которая проводилась и без нее, но с огромными издержками для всего общества. Кульминацией революции стало установление диктатуры, превзошедшей по своей жестокости все предреволюционные монархические правительства.

С возникновением позитивистской социологии в середине и второй половине XIX в. революцию стали рассматривать как отклонение от нормального хода общественного развития. Классики социологии О. Конт и Г. Спенсер противопоставляли идее революции идею эволюции - постепенных общественных изменений, совершаемых посредством политических, экономических и социальных реформ.

Среди социологических концепций революции большую известность получила концепция итальянского социолога Вильфредо Парето. В. Парето связал революции со сменой правящих элит. Согласно его концепции, элита управляет массами, манипулируя их чувствами с помощью идей, оправдывающих собственное господство. Но только лишь этих средств недостаточно для сохранения власти, поэтому правящая элита должна уметь, когда это потребуется, применить силу. Такая необходимость может возникнуть в условиях общественного кризиса, который можно рассматривать как своеобразный тест для элиты на ее соответствие своему предназначению. В. Парето полагал, что в составе элиты должны быть представлены наиболее талантливые и энергичные элементы общества. Только такая элита, обладающая несомненным превосходством перед массами, в состоянии успешно реализовывать свои функции. Жизнеспособность правящей элиты зависит от способа ее формирования. Если в обществе действуют каналы вертикальной социальной мобильности, то она постоянно пополняется наиболее достойными представителями основной массы населения. Если каналы вертикальной мобильности оказываются перекрытыми, то постепенно происходит вырождение правящей элиты, в ее составе накапливаются элементы, воплощающие бессилие, разложение и упадок, не имеющие психологических качеств, которые обеспечили бы сохранение прежнего режима.

По мере нарастания некомпетентности правящей элиты общество погружается в кризис, обусловленный ошибочными управленческими решениями. Одновременно среди низших слоев увеличивается количество элементов, обладающих качествами, необходимыми для управления обществом. Эти элементы интегрируются в контрэлиту, на основе революционных идей объединяют вокруг себя массы и направляют их недовольство против господствующего режима. Прежняя правящая элита в решающий момент оказывается неспособной эффективно применить силу и поэтому лишается власти. Однако если не будет принципиально изменен механизм рекрутирования правящей элиты, ситуация вновь повторится: выродившаяся элита будет снова свергнута. Циклы подъема и упадка, возвышения и падения являются, по мнению В. Парето, необходимыми и неизбежными, смена элит - закон человеческого общества, и его история представляет собой «кладбище аристократии» .

Идеи В. Парето оказали большое влияние на политическую науку и социологию XX в. В частности, некоторые из них использовал создатель первой современной концепции революции П. А. Сорокин. В известной книге «Социология революции» он предпринял попытку объективного научного анализа феномена революции, далекого от односторонностей идеологизированного подхода, будь то консервативный или марксистский. Выясняя причины революций, П. Сорокин исследовал поведение людей в революционные периоды. Он полагал, что человеческое поведение определяется врожденными, «базовыми» инстинктами. Это пищеварительный инстинкт, инстинкт свободы, собственнический инстинкт, инстинкт индивидуального самосохранения, инстинкт коллективного самосохранения. Всеобщее подавление базовых инстинктов, или, как писал П. Сорокин, «репрессирование» большого их числа, неизбежно приводит к революционному взрыву. Необходимым условием взрыва является и то обстоятельство, что эти «репрессии» распространяются на весьма большую или даже подавляющую часть населения . Так же как и его политический оппонент В. Ленин, П. Сорокин считал недостаточным для революции одного лишь «кризиса низов». Анализируя же причины и формы «кризиса верхов», П. Сорокин, скорее, следовал подходам и выводам В. Парето. Так же как и итальянский социолог, он видел одну из важнейших причин революционных кризисов в вырождении прежней правящей элиты. Описывая атмосферу различных предреволюционных эпох, П. Сорокин отмечал присущее им бессилие господствующих элит, неспособных выполнять элементарные функции власти , а тем более оказывать силовое противодействие революции .

В революционном процессе П. Сорокин выделял две основные стадии: первую, переходную от нормального периода к революционному, и вторую, переходную от революционного периода вновь к нормальному. Такая цикличность в развитии революции связана с основным социальным механизмом поведения людей. Революция, порожденная «репрессированием» основных базовых инстинктов, не устраняет этого «репрессирования», а еще более усиливает его. Например, голод получает еще более широкое распространение вследствие дезорганизации всей хозяйственной жизни и торгового обмена. В условиях хаоса и анархии, неизбежно порождаемых революцией, возрастает опасность для человеческой жизни, т. е. «репрессируется» инстинкт самосохранения. Факторы, подталкивавшие людей на борьбу со старым режимом, способствуют нарастанию их конфронтации уже с новой революционной властью, которая своим деспотизмом еще более усиливает эту конфронтацию. Требования безграничной свободы, характерные для начального периода революции, сменяются на ее следующем этапе стремлением к порядку и стабильности.

Вторая стадия революции, по мнению П. Сорокина, имеет ярко выраженную тенденцию возвращения к привычным, проверенным временем формам жизни. Такое возвращение может происходить как в виде контрреволюции, прямо и непосредственно отвергающей порожденные революцией отношения и институты, так и в более умеренном и выборочном отторжении некоторых из них. Не отрицая того факта, что революции приводят к осуществлению уже назревших перемен, П. Сорокин считал их худшим способом улучшения материальных и духовных условий жизни народных масс. Более того, очень часто революции заканчиваются вовсе не так, как обещают их вожди и надеются увлеченные их целями люди .

В межвоенный период широкую известность приобрела книга американского социолога К. Бринтона «Анатомия революции» . Основываясь на историческом опыте, прежде всего Франции и России, К. Брин - тон выделил несколько этапов, через которые проходит любая великая революция. Предшествует ей накопление социальных и экономических противоречий, не находящих своевременного разрешения и поэтому способствующих усилению недовольства и озлобленности у большей части населения. Далее начинается рост оппозиционных настроений в среде интеллектуалов, появляются и распространяются радикальные и революционные идеи. Попытки правящего класса осуществить реформы оказываются запоздалыми, неэффективными и еще более усиливают общественное брожение. В условиях кризиса власти революционерам удается одержать победу, старый режим рушится.

После победы революции среди ее лидеров и активистов происходит размежевание на умеренное и радикальное крыло. Стремление умеренных удержать революцию в определенных рамках наталкивается на нарастающее противодействие радикально настроенных народных масс, желающих удовлетворить все свои чаяния, в том числе и изначально невыполнимые. Опираясь на это противодействие, революционные экстремисты приходят к власти, и наступает кульминационный момент развития революционного процесса. Высшая стадия революции - стадия «террора» - характеризуется попытками полностью и окончательно избавиться от всего наследия старого режима. Окончательной стадией революции К. Бринтон, как и П. Сорокин, считал стадию «термидора». Ее наступление он связывал с «излечением от революционной горячки». Термидор приходит во взбудораженное революцией общество так же, как отлив сменяет прилив. Таким образом, революция во многом возвращается в ту точку, с которой она начиналась.

Для понимания социально-политических процессов, происходивших в нашей стране и многих других странах мира в последнее столетие, следует обратить внимание на концепцию Дж. Дэвиса и Т. Гарра, которая, по существу, является модификацией и развитием взглядов А. де Токвиля и известна под названием теории относительной депривации . Под относительной депривацией понимается разрыв между ценностными ожиданиями (материальными и иными условиями жизни, признаваемыми людьми справедливыми для себя) и ценностными возможностями (объемом жизненных благ, которые люди могут реально получить). Протест вызывается отнюдь не абсолютными размерами нищеты и бедствий народных масс. Можно найти, указывает Дж. Дэвис, бессчетное количество исторических периодов, когда люди жили в постоянной бедности или подвергались чрезвычайно сильному гнету, но открыто не протестовали против этого. Постоянная бедность или лишения не делают людей революционерами, чаще всего они терпят такие условия со смирением или немым отчаянием. Лишь когда люди начинают задаваться вопросом о том, что они должны иметь по справедливости, и ощущать разницу между тем, что есть, и тем, что должно бы быть, тогда и возникает синдром относительной депривации.

Дж. Дэвис и Т. Гарр выделяют три основных пути исторического развития, которые приводят к возникновению подобного синдрома и обостряют его до уровня революционной ситуации. Первый путь таков: в результате появления и распространения новых идей, религиозных доктрин, ценностей возникает ожидание более высоких жизненных стандартов, осознающихся людьми как справедливые, однако отсутствие реальных условий для реализации таких стандартов ведет к массовому недовольству. Такая ситуация может вызвать революцию пробудившихся надежд. Второй путь во многом прямо противоположен первому. Ожидания остаются прежними, но происходит существенное ухудшение возможностей для удовлетворения основных жизненных потребностей в результате экономического или финансового кризиса, либо в случае неспособности государства обеспечить приемлемый уровень общественной безопасности, либо из-за прихода к власти авторитарного, диктаторского режима. Разрыв между тем, что люди считают заслуженным и справедливым, и тем, что они имеют в реальной действительности, воспринимается как невыносимый. Такая ситуация названа Дж. Дэвисом революцией отобранных выгод. Третий путь сочетает в себе элементы первых двух. Надежды на улучшение положения и возможности реального удовлетворения потребностей растут одновременно. Это происходит в период прогрессивного экономического роста, жизненные стандарты начинают возрастать, также поднимается уровень ожиданий. Но если на фоне такого процветания по каким-либо причинам (войны, экономический спад, стихийные бедствия и т. д.) резко падают возможности удовлетворения ставших привычными потребностей, это приводит к революции крушения прогресса. Ожидания по инерции продолжают расти, и разрыв между ними и реальностью становится еще более нестерпимым. Решающим фактором, считал Дж. Дэвис, будет смутный или явный страх, что ставшая привычной почва уйдет из-под ног.

Следует все же понимать, что ни одна классическая или современная концепция революции не способна полностью объяснить такое сложное социально-политическое явление. Каждая из них лишь отражает отдельные элементы и стороны революционных процессов. Исследование реальной практики этих процессов и их результатов позволяет сделать вывод о том, что революции никогда не завершались так, как мечтали сами революционеры. Очень часто их результаты оказывались прямо противоположными и приносили с собой еще большую несправедливость, неравенство, эксплуатацию, угнетение. Вследствие этого к концу

XVIII в. был разрушен миф о революции как синониме прогрессивных изменений. Революция уже не представлялась воплощением высшей логики истории. Влияние идеологических доктрин, по-прежнему делающих ставку на революционное насилие, резко упало, а социологические и политологические концепции общественного развития рассматривают в качестве предпочтительной формы развития постепенные, эволюционные изменения.

Нерешенные социально-экономические и социально-политические проблемы в России усугубились в годы Первой мировой войны, поэтому революционные события 1917 г. наступили вполне закономерно. Февральскую революцию наиболее адекватно можно объяснить исходя из концепций Дж. Дэвиса и В. Парето. Они видят причины революций в возникновении социально-психологического синдрома в сознании людей, суть которого заключается в восприятии своего положения как крайне нищенского и несправедливого, что и толкает их на бунт против власти. Этот синдром появляется вместе с повышенными ожиданиями и отсутствием реальных возможностей удовлетворения сформированных этими ожиданиями потребностей. Другой вариант - невозможность по каким-либо причинам удовлетворить привычные потребности в полном объеме. И наконец, данный синдром может обнаружиться в том случае, когда вследствие предшествующей благоприятной ситуации возрастают ожидания людей, а возможности реального удовлетворения возросших потребностей резко ухудшаются, например, из-за стихийного бедствия, войны или экономического кризиса. Примерно так и было в России накануне 1917 г. Относительно благоприятное социально-экономическое положение предвоенных лет сменилось прогрессирующим ухудшением условий жизни в период войны. Взрыв народного недовольства в феврале 1917 г. был связан с этим обстоятельством. Этот взрыв стал реакцией масс на длительное подавление властью базовых, по словам П. Сорокина, инстинктов, определяющих поведение людей.

Однако в самом начале характер революционного кризиса был детерминирован не только социальными конфликтами «внизу», но и конфликтом элит «наверху». В связи с этим следует вспомнить одну из первых социологических концепций революции В. Парето, который видел главные причины революций в конфликте между правящей элитой и контрэлитой, оспаривающей у первой лидирующее положение в обществе. По мере деградации прежней правящей элиты и вследствие этого снижения эффективности управленческих решений общество вступает в кризисный период. Вместе с тем осуществляется интеграция наиболее способных представителей массы в контрэлиту, заявляющую свои претензии на власть. Реальные революционные процессы, безусловно, имеют гораздо более сложную динамику и обусловлены весьма разнообразными факторами. Одним из этих факторов и является конфликт элит.

В российской действительности начала XX в. признаки такого конфликта заметны вполне отчетливо. Правящая элита самодержавной России в последний период существования империи была аристократической по своему происхождению. Если вспомнить фамилии чиновников, занимавших министерские или иные важные посты в структурах власти Российской империи того периода, то можно отметить, что часто повторяются одни и те же фамилии. Это явно показывает, сколь узок был круг соискателей на высшие должности в государстве. Кровное родство с правящей династией было фактором, ускорявшим продвижение к самым высоким постам в государственной иерархии. Конечно, существовали каналы рекрутирования в состав правящей элиты выходцев из средних и низших слоев дворянства и даже «низших» сословий, но это было возможно лишь в результате медленного продвижения по ступеням бюрократической лестницы, причем скорость и успешность продвижения зависели отнюдь не только от деловых качеств человека, но и от семейных связей и умения услужить начальству.

Состав правящей элиты тогдашней России, способы ее рекрутирования определили и ее основные качества. В первую очередь - это консерватизм , проявляющийся в недоверчивом и даже враждебном отношении к любым инновациям, даже исходившим от самого императора. Замкнутость элиты неминуемо вела к ее деградации, выражавшейся в появлении на важнейших государственных постах откровенно слабых и малокомпетентных людей, в снижении уровня и качества принимаемых управленческих решений и, как следствие этого, ухудшении ситуации в тех сферах, которых решения эти напрямую касались.

Тенденция к деградации правящей элиты особенно усилилась в годы Первой мировой войны. Неподготовленность России к войне, дезорганизация снабжения населения и армии, прогрессирующий кризис транспортной системы были связаны с просчетами правящих кругов, неспособностью бюрократического аппарата империи справиться с назревшими проблемами. Наиболее отчетливо названная тенденция обнаружилась в период распутинщины, когда критерием назначения на высокие должности стала протекция невежественного старца. Такая ситуация резко обострила конфликт между аристократически-бюрокра - тической элитой, находившейся у власти, и активно формировавшейся в предшествующие годы оппозиционной, довольно широкой по своему составу, контрэлитой.

Для интеграции и политико-организационного оформления контрэлиты в результате революционных событий 1905-1907 гг. сложилась благоприятная ситуация. С одной стороны, появление условий для легальной деятельности нерадикальных политических партий и введение, пусть и усеченного, института парламентаризма в виде Государственной думы впервые создавало автономную от государства сферу публичной политики. Но, с другой стороны, принципы формирования структур исполнительной власти остались неизменными. Таким образом, возникла ситуация, позволявшая некоторым из либеральных политиков открыто декларировать свои взгляды и предложения по вопросам общественного развития, но лишавшая их возможности оказывать реальное воздействие на решение этих проблем.

Отстраненность от реального управления страной порождала у амбициозных представителей «общественности» (коими считали себя лидеры умеренно оппозиционных партий) своеобразный комплекс неполноценности. Этот комплекс выражался в постоянных и, возможно, не всегда справедливых нападках на «правящую бюрократию». Противостояние «общественности» и «власти» усилилось с началом мировой войны. Как уже было сказано, многие трудности, обрушившиеся на Россию с началом военных действий, стали результатом недостаточной компетентности и нерациональных управленческих решений тогдашней правящей элиты. Естественно, контрэлита не могла не воспользоваться этим положением для того, чтобы еще громче заявить о своих претензиях на участие в решении наиболее важных проблем, стоявших перед государством и обществом. Эти претензии были даже институализированы в двух основных формах. Во-первых, в виде созданного при активном участии либералов и правоцентристов Союзе земств и городов (Земгор), во-вторых, в виде сложившегося в Государственной думе Прогрессивного блока, включавшего в себя большинство депутатов нижней палаты, прежде всего представителей партий кадетов и октябристов. Заявляя о своей поддержке курса на ведение войны и сохранение верности союзническому долгу, Прогрессивный блок в качестве своеобразной платы за такую поддержку выдвигал требование о создании «ответственного министерства». То есть в разгар военных действий еще раз было открыто заявлено довоенное притязание контрэлиты на свое участие в исполнительной власти путем формирования правительства, подотчетного Государственной думе.

Своих целей оппозиционеры стремились достигнуть верхушечным переворотом. Даже монархисты, озабоченные судьбой монархии, считали возможным для ее спасения вступить в тайный заговор с целью убийства Распутина - главного, с их точки зрения, виновника надвигавшегося социально-политического кризиса. Среди лидеров Прогрессивного блока также не раз возникала идея заговора, однако имевшего иную цель - устранение тем или иным путем власти Николая II. Не только многие участники оппозиции, но и те, кто стоял близко к кормилу власти, возлагали свои надежды на брата императора - Михаила Александровича. Считалось, что он, став регентом при малолетнем наследнике, пойдет навстречу чаяниям «общества» и удовлетворит все политические и экономические требования Прогрессивного блока, сохранив при этом верность союзникам и доведя войну до победного конца.

Учитывая перечисленные обстоятельства, можно лучше понять механизм событий февраля 1917 г. Многочисленные факты свидетельствовали, что в стране скопился огромный потенциал для социального взрыва, но фатальной неизбежности крушения существовавшего строя на рубеже зимы и весны 1917 г., представляется, не было. Вызванный войной кризис совпал с конфликтом старой и новой элит, это наложило свой отпечаток на способ и форму его разрешения. Увидев в случившихся волнениях угрозу стабильности государства, деятели думской оппозиции решили спасти положение давно задуманной комбинацией с отречением Николая II от престола.

Однако события приняли такой оборот, что все ранее строившиеся планы были разрушены. Николай II неожиданно отрекся от престола не только за самого себя, но за своего сына. Старая власть рухнула в одночасье, освободив место для тех, кто давно жаждал попробовать свои силы в управлении страной. В самом начале Февральская революция и впрямь выглядела как классическая смена правящих элит; по В. Парето - старая элита ушла, точнее, разбежалась в буквальном смысле слова, а новая заняла ее место. Но на этом, пожалуй, сходство с теоретической концепцией и заканчивается. Хотя первый состав Временного правительства и был персонально тем самым «ответственным министерством», о котором столь много говорилось представителями Прогрессивного блока, эффективность его деятельности оказалась не выше, чем у прежней администрации. Университетские профессора и столичные адвокаты оказались не лучше царских бюрократов, так рьяно ими критикуемых. Конечно, неудачи Временного правительства объяснялись и тяжелой обстановкой в стране, но нельзя сбрасывать со счетов отсутствие реального управленческого опыта, а также специальных знаний у вновь испеченных министров и других государственных чиновников.

Исследуя проблемы русской революции, нельзя забывать и то обстоятельство, что, пожалуй, впервые в истории революция была не только стихийным социальным взрывом народных низов, но и результатом сознательной деятельности радикальных организованных группировок. Русская интеллигенция еще в XIX в. увлекалась идеями революции и социализма, что, как было показано, не столько способствовало, сколько препятствовало осуществлению задач модернизации страны (см. главы III и V). К концу XIX в. наиболее влиятельной идеологической доктриной среди русской революционной интеллигенции становится марксизм. Для исторической судьбы России это имело весьма важное значение. Дело в том, что марксизм зародился на Западе тогда, когда многие европейские страны переживали самые драматические моменты индустриализации и монополизации. Промышленная революция привела к появлению многочисленного класса городских промышленных рабочих, положение которых было очень тяжелым. Середина XIX в. была отмечена массовыми социальными движениями, опиравшимися на городских рабочих, появилось множество социально-политических концепций, к ним апеллировавших и от их имени выступавших. Марксизм сначала был одной из них, но затем получил широкую известность и поддержку. При этом приверженцами марксизма становились не столько сами рабочие, сколько интеллектуалы. Влияние революционных идей марксизма в рабочей среде зависело от уровня материального благополучия самих рабочих и степени экономической и, как следствие, политической стабильности.

К тому времени, когда марксистская доктрина окончательно оформилась, положение промышленных рабочих в наиболее индустриально развитой стране тогдашнего мира - Англии - улучшилось, и поэтому английские рабочие так и не заинтересовались революционными идеями марксизма. Энгельсу с горечью пришлось писать о том, что английские рабочие думают о политике так же, как английские буржуа. Причину изменения классового сознания английского пролетариата основоположники марксизма увидели в его «подкупе» господствующим классом за счет эксплуатации народов Британской империи.

Однако и во многих других странах, достигших высоких ступеней экономического развития, радикальные настроения рабочего класса шли на убыль. Более привлекательными, чем революционные лозунги, становились идеи социального партнерства. Если в XIX в. в ряде стран возникли массовые социал-демократические партии, ориентировавшиеся на революционные цели, то впоследствии эти же партии эволюционировали в реформистском направлении, полностью отказавшись от марксистской идеологии. Появление и распространение марксизма в Западной Европе не совпало с наиболее драматическим периодом модернизации западноевропейских стран.

В России ситуация складывалась иначе. Здесь жизнь городских рабочих в конце XIX в. была весьма похожа на ту, которая описана в знаменитой книге Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Сложилась уникальная обстановка: с одной стороны, обнаружились многочисленные проблемы и противоречия, свойственные всякому обществу, вступившему в период модернизации, но не завершившему ее; с другой - сформировалась радикально настроенная интеллигенция, увлеченная идеями революции и социализма. Значительная часть этой интеллигенции с восторгом встретила учение К. Маркса, восприятие которого было подготовлено уже существовавшей социалистической традицией. Следует отметить, что распространение марксизма в России полностью соответствовало одной из фундаментальнейших черт российской политической культуры - противостоянию «почвеннической» и «западнической» тенденций. Это противостояние, будучи порождением социокультурного раскола российского общества, сначала нашло отражение в борьбе между славянофилами и западниками, а затем - среди социалистически настроенной русской интеллигенции. С 1880-х гг. социалистическое движение России разделилось на олицетворявших почвенническую тенденцию народников и марксистов, полагавших, что образец социально-экономического и политического развития Западной Европы является универсальным и будет неизбежно повторен в России.

Однако не все русские марксисты оказались последовательными западниками. В российской социал-демократии произошел раскол. Меньшевики во главе с видным российским марксистом Г. Плехановым остались верны ортодоксальному марксизму и, следовательно, стали продолжателями западнической традиции. В противовес меньшевикам «почвенническое» течение русской социал-демократии олицетворяли собой большевики. Возникновение идеологии большевизма связано с именем В. Ульянова (Ленина).

Описанию революций посвящено множество теорий, что не удивительно, если учесть, какую важную роль в мировой истории они играли в течение последних двухсот лет. Некоторые теории были созданы в самом начале развития социальных наук, наиболее важной из них стала теория Маркса. Маркс жил задолго до того, как осуществились революции, вдохновляемые его идеями. Следует отметить, что его теория касалась не только анализа условий, приводящих к революционным преобразованиям, но и указывала пути, как способствовать данным преобразованиям. Какой бы ни была их самостоятельная ценность, идеи Маркса оказали громадное влияние на перемены, произошедшие в двадцатом веке.

Другие теории, также имевшие серьезное влияние, появились гораздо позднее и пытались объяснить как “изначальные” революции (такие, как Американскую и Французскую), так и последующие. Некоторые исследователи шли дальше, пытаясь изучать революционную деятельность в сочетании с другими формами сопротивления и протеста. Мы рассмотрим четыре теории, посвященные изучению революций: подход Маркса, теорию политического насилия Чалмерса Джонсона, концепцию Джеймса Дэвиса, связавшего революцию с ростом экономических ожиданий, и, наконец, интерпретацию коллективного протеста, предложенную Чарльзом Тилли, представителем исторической социологии.

Теория Маркса

Точка зрения Маркса на революцию основана на его интерпретации истории человечества в целом. Согласно его учению, развитие общества сопровождается периодическими конфликтами классов, которые, обостряясь, ведут к революционным переменам. Классовая борьба порождается неразрешимыми противоречиями, присущими любому обществу. Источник противоречий кроется в экономических изменениях производительных сил. Во всяком относительно стабильном обществе существует баланс между экономической структурой, общественными отношениями и политической системой. С изменением производительных сил противоречия нарастают, что приводит к открытому столкновению классов и в конце концов к революции.

Данную модель Маркс применяет и к предшествующей феодальной эпохе, и к тому, как он предвидит будущее развитие промышленного капитализма. Традиционные общества феодальной Европы были основаны на крестьянском труде. Производителями-крепостными управлял класс земельной аристократии и мелкие помещики.

В результате экономических изменений, произошедших в этих обществах, возникли города, в которых развились торговля и промышленность. Новая экономическая система, возникшая в самом феодальном обществе, стала угрозой его основам. В отличие от традиционной системы, основанной на отношениях крепостной -- господин, новый экономический порядок поощрял предпринимателей, производящих продукцию для продажи на свободном рынке. Наконец противоречия между старой феодальной и новой капиталистической экономикой обострились настолько, что приняли форму непримиримых конфликтов между нарождающимся классом капиталистов и феодалами-землевладельцами. Итогом этого процесса явились революции, самой важной из которых стала Французская революция 1789 года. Маркс утверждает, что вследствие подобных революций и революционных изменений, произошедших в европейских странах, классу капиталистов удалось прийти к власти.

Однако, как указывает Маркс, приход капитализма порождает новые противоречия, которые со временем приведут к следующей серии революций, вдохновленных идеалами социализма и коммунизма. Промышленный капитализм -- это экономический порядок, основанный на погоне за личной прибылью и конкуренции между фирмами за право продавать свои товары. Такая система порождает разрыв между богатым меньшинством, контролирующим промышленные ресурсы, и обездоленным большинством наемных рабочих. Рабочие и капиталисты вступают во все более обостряющийся конфликт. В конце концов, движения трудящихся и политических партий, представляющих интересы рабочих масс, бросают вызов власти капиталистов и свергают существующую политическую систему. Если позиции доминирующего класса особенно прочны, то для совершения необходимых перемен, как утверждает Маркс, следует применить насилие. При других обстоятельствах процесс перехода власти может совершиться мирно, посредством парламентской акции, и революция (в смысле определения, данного выше) не понадобится.

Маркс ожидал, что в некоторых западных странах революции могут произойти уже при его жизни. Позднее, когда стало ясно, что этого не случится, он обратил свое внимание на другие регионы. Любопытно, что его внимание, в частности, привлекла Россия. Он писал, что Россия является экономически отсталым обществом, которое пытается внедрить заимствованные на Западе современные формы торговли и производства. Маркс полагал, что данные попытки могут привести к противоречиям более тяжелым, чем в европейских странах, поскольку внедрение новых типов производства и технологий в отсталом обществе способствует образованию чрезвычайно взрывоопасной смеси старого и нового. В переписке с русскими радикалами Маркс указал, что эти условия могут привести к революции в их стране, однако добавил, что революция будет успешной только в том случае, если распространится и на другие западные страны. При этом условии революционное правительство России сможет использовать развитую экономику Европы и обеспечить быструю модернизацию в своей стране.

Оценка

Вопреки ожиданиям Маркса, в развитых странах Запада революции так и не произошли. В большинстве западных стран (исключением являются Соединенные Штаты) существуют политические партии, которые считают себя социалистическими или коммунистическими; многие из них заявляют о своей приверженности идеям Маркса. Однако там, где эти партии пришли к власти, они, в основном, стали гораздо менее радикальными. Возможно, конечно, что Маркс просто ошибся во времени, и в один прекрасный день революции произойдут и в Европе, и в Америке, и еще где-нибудь. Однако более вероятно, что прогноз Маркса оказался ошибочным. Развитие индустриального капитализма не ведет, как предполагал Маркс, к ужесточению конфликтов между рабочими и капиталистами.

Безусловно, из этого не следует, что теория Маркса не имеет значения для современного мира. Существует важная причина, по которой она не может не иметь значения -- теория Маркса стала частью идеалов и ценностей как революционных движений, так и пришедших к власти правительств. Более того, некоторые из его взглядов могут способствовать пониманию революций в странах третьего мира. Идеи, высказанные Марксом по поводу России, уместны в отношении большинства крестьянских стран, переживающих становление промышленного капитализма. Очагами напряжения становятся точки соприкосновения бурно развивающейся промышленности и традиционных систем. Люди, которых коснулось изменение традиционного образа жизни, становятся источником потенциальной революционной оппозиции правительству, пытающемуся сохранять прежний порядок.

Основными формами разрешения экономических, политических и социальных конфликтов и кризисов служат реформы и революции. Наиболее распространенное определение революции принадлежит американскому политологу С. Хантингтону, который считал ее быстрым, фундаментальным и насильственным изменением доминирующих ценностей и мифов общества, его политических институтов, социальной структуры, лидерства, правительственной деятельности и политики. В противоположность революциям реформы – это частичные изменения в отдельных сферах общества, не затрагивающие его фундаментальных основ.

Политические революции – это явление Нового времени. Впервые феномен революции, осуществлявшейся под знаменем свободы, проявился в XVIII в.; классическим примером стала Великая французская революция. Политический анализ революций первоначально происходил в рамках идеологизированного подхода.

Консервативная политическая идеология и возникла главным образом как реакция на французскую революцию. Описывая ее кровавые события, один из основоположников консерватизма Эдмунд Берк сформулировал присущий данной идеологии взгляд на революционные процессы: революция – общественное зло, она обнажает самые худшие, низменные стороны человеческой натуры. Причины революции консерваторы видели прежде всего в появлении и распространении ложных и вредных идей.

С иных позиций оценивали революцию представители раннего либерализма. Либеральная доктрина оправдывала революцию в том случае, когда власть нарушает условия общественного договора. Классический либерализм считал одним из основополагающих прав человека и право на восстание. Более осторожная оценка этого явления стала формироваться в либерализме постепенно, на основе реальной практики революционной борьбы (см. главу III).

Одну из первых теоретических концепций революции создал К. Маркс, он называл революции «локомотивами истории» и «праздником угнетенных». С точки зрения марксизма, глубинные причины революций связаны с конфликтом внутри способа производства – между производительными силами и производственными отношениями. На определенной ступени своего развития производительные силы не могут больше существовать в рамках прежних производственных отношений, прежде всего отношений собственности. Конфликт между производительными силами и производственными отношениями разрешается в «эпоху социальной революции», под которой основоположник марксизма понимал длительный период перехода от одной общественно-экономической формации к другой. Кульминационный момент этого периода – политическая революция. Причины политических революций К. Маркс видел в конфликте между общественными классами, которые представляют собой главную движущую силу общественного развития вообще. Классовые конфликты особенно обостряются как раз в периоды социально-экономических кризисов, вызванных отставанием производственных отношений от производительных сил. В ходе политической революции более передовой социальный класс свергает класс реакционный и, используя механизм политической власти, осуществляет назревшие перемены во всех сферах общественной жизни.

Марксизм видел в революции высшую форму социального прогресса, политическая революция как бы подводила черту под процессом перехода от одной такой формации к другой. Исключение составлял лишь высший тип социально-политической революции – революция пролетарская, или социалистическая. В ходе социалистической революции самый передовой класс – пролетариат – сначала свергает власть буржуазии, а потом начинает переход к новому коммунистическому обществу. Диктатура пролетариата ломает сопротивление эксплуататорских классов, а ликвидация частной собственности становится предпосылкой устранения классовых различий вообще. Предполагалось, что социалистическая революция неизбежно примет всемирный характер и начнется в наиболее развитых странах, так как для нее необходима высокая степень зрелости капиталистического общества и высокая степень зрелости материальных предпосылок нового общественного строя.

Реально общественное развитие пошло совсем не так, как представлял К. Маркс. Рабочее движение в странах Западной Европы в большинстве случаев предпочло социальной революции социальную реформу. Идеи революционного марксизма нашли поддержку в таких странах и регионах, которые сами основоположники данного направления считали непригодными для начала коммунистического эксперимента. Заслуга приспособления доктрины марксизма к условиям слаборазвитых стран принадлежит В. И. Ленину. Дополнения, сделанные В. Лениным, вышли за рамки собственно марксистской парадигмы. В частности, это относится к ленинской концепции революционной ситуации. В. И. Ленин считал, что любая политическая революция нуждается в определенных условиях для своей победы. Первое условие – наличие общенационального кризиса, при котором не только бы «низы не хотели жить по-старому», но и «верхи не могли» управлять старыми методами. Второе условие В. Ленин характеризовал как «обострение выше обычного нужды и бедствий народных масс». И третье – значительное повышение социальной активности этих масс. Такое сочетание условий для возникновения революционной ситуации казалось обоснованным не только марксистам, но в какой-то мере и исследователям, далеким от коммунистической идеологии.

Марксистская теория революции на протяжении многих десятилетий была весьма привлекательной и в качестве научной методологии, и в виде конкретной программы социально-политического действия. Сегодня марксистская теория революции утратила свою привлекательность из-за фактического провала социальных экспериментов, проводившихся под влиянием идей К. Маркса и В. Ленина во многих странах мира.

Иную, чем у К. Маркса, теоретическую концепцию революции, объяснение причин ее возникновения и механизмов развития предложил Алексис де Токвиль. Он видел причины революций не в экономическом кризисе, вызванном отставанием производственных отношений от ушедших вперед производительных сил. Токвиль полагал, что революционные взрывы могут происходить не обязательно в результате ухудшения ситуации в обществе: люди привыкают к лишениям и терпеливо переносят их, если считают неизбежными. Но как только появляется надежда на улучшение, эти лишения воспринимаются уже как невыносимые. То есть причиной революционных событий становится не сама по себе степень экономической нужды и политического гнета, а их психологическое восприятие. С точки зрения А. Токвиля, так было накануне Великой французской революции, когда массы французов стали воспринимать свое положение как невыносимое, хотя объективно ситуация во Франции в период правления Людовика XVIII была более благоприятной, чем в предшествующие десятилетия.

А. Токвиль признавал, что Франция стояла на пороге серьезных изменений в экономической сфере и политическом режиме, но не считал революцию в тех условиях неизбежной. В действительности революция, так сказать, «проделала» ту же работу, которая проводилась и без нее, но с огромными издержками для всего общества. Кульминацией революции стало установление диктатуры, превзошедшей по своей жестокости все предреволюционные монархические правительства.

Во 2-й половине XIX в. в рамках позитивистской социологии революция рассматривалась как отклонение от нормального хода общественного развития. О. Конт и Г. Спенсер противопоставляли идее революции идею эволюции – постепенных общественных изменений, совершаемых посредством политических, экономических и социальных реформ.

Широкую известность получила социально-психологическая концепция Г. Лебона, в основу которой положены его исследования массового поведения людей в революционные периоды. Для этих периодов характерна «власть толпы», когда поведение людей, охваченных всеобщим возбуждением, значительно отличается от их поведения на индивидуальном уровне или в малых группах. Пример подобного поведения Г. Лебон находил в действиях парижских народных низов во время Великой французской революции. Анализируя социально-психологический механизм этого явления, французский ученый отмечал, что люди, охваченные коллективным возбуждением, которое порождено толпой, теряют критические способности, присущие им в повседневной жизни. Они становятся легко подвержены внушению и поддаются на любые, в том числе и абсурдные, призывы лидеров толпы и демагогов; происходит массовое помутнение сознания. Идеи Лебона носили консервативный характер, их критическое острие было направлено не только против революционной теории и практики, но и против институтов парламентской демократии. Но опыт революций уже XX столетия показал, что наблюдения и выводы французского социолога и психолога были близки к истине.

Большое влияние на политическую науку и социологию XX в. оказала элитаристская концепция В. Парето. Парето считал элитой избранную часть общества, к которой должны приспосабливаться все отдельные его члены. Элита, по его мнению, характеризуется высокой степенью самообладания и расчетливостью, умением видеть слабые и наиболее чувствительные места в окружающих и использовать их в своих интересах. Массы же, напротив, характеризует неспособность справиться со своими эмоциями и предрассудками. Для правящей элиты особенно необходимы два основных качества. Во-первых, умение убеждать, манипулируя человеческими эмоциями; во-вторых, умение применять силу там, где это требуется. Качествами первого типа обладают люди, которых Парето называл «лисами». У них преобладают базовые инстинкты, названные Парето «искусством комбинаций», т. е. способность лавировать, находя всевозможные варианты выхода из складывающихся ситуаций. Качества второго типа присущи «львам», т. е. людям решительным, твердым, даже жестоким, не останавливающимся перед применением насилия. В разные исторические эпохи оказываются востребованными правящие элиты различного типа.

Механизм смены элит выглядит у Парето следующим образом. Между элитой и массой происходит постоянная циркуляция: лучшие представители массы пополняют ряды элиты, а та часть элиты, которая утратила необходимые качества, покидает ее ряды. Если процесс циркуляции не происходит, элита вырождается, понижается результативность ее управленческой деятельности, вследствие чего обостряются экономические, социальные и политические проблемы общества. Оппозиционная контрэлита заявляет свои претензии на место во властных структурах. Используя недовольство народа политикой существующей власти, контрэлита привлекает его на свою сторону. В ситуации общественного кризиса она свергает правящую элиту и приходит к власти. Однако в дальнейшем, по мнению Парето, все неизбежно повторяется. Новая правящая элита постепенно приобретает все более закрытый характер, и тогда вновь возникает революционная ситуация со всеми вышеописанными последствиями.

Известный социолог П. А. Сорокин в вышедшей в 1925 г. в США и ставшей всемирно известной книге «Социология революции» предпринял попытку объективного неидеологизированного научного анализа феномена революции. Выясняя причины революций, П. Сорокин основывался на господствовавшей тогда в социально-политических науках бихевиористской методологии. Он полагал, что человеческое поведение определяется врожденными, «базовыми» инстинктами. Это пищеварительный инстинкт, инстинкт свободы, собственнический инстинкт, инстинкт индивидуального самосохранения, инстинкт коллективного самосохранения. Всеобщее подавление базовых инстинктов, или, как писал П. Сорокин, «репрессирование» большого их числа, неизбежно приводит к революционному взрыву. Необходимым условием взрыва является и то обстоятельство, что эти «репрессии» распространяются на весьма большую или даже подавляющую часть населения. Но кроме «кризиса низов» для революции необходим и «кризис верхов», описывая который, П. Сорокин следовал подходам и выводам В. Парето. Так же, как и итальянский социолог, он видел одну из важнейших причин революционных кризисов в вырождении прежней правящей элиты.

В революционном процессе П. Сорокин выделял две основные стадии: первая – переходная от нормального периода к революционному, и вторая – переходная от революционного периода вновь к нормальному. Революция, порожденная «репрессированием» основных базовых инстинктов, не устраняет этого «репрессирования», а еще более усиливает его. Например, голод получает еще более широкое распространение вследствие дезорганизации всей хозяйственной жизни и торгового обмена. В условиях хаоса и анархии, неизбежно порождаемых революцией, возрастает опасность для человеческой жизни, т. е. «репрессируется» инстинкт самосохранения. Факторы, подталкивавшие людей на борьбу со старым режимом, способствуют нарастанию их конфронтации уже с новой революционной властью, которая своим деспотизмом еще более усиливает эту конфронтацию. Требования безграничной свободы, характерные для начального периода революции, сменяются на ее следующем этапе стремлением к порядку и стабильности.

Вторая стадия революции, по мнению П. Сорокина, представляет собой возвращение к привычным, проверенным временем формам жизни. Не отрицая, что революции приводят к осуществлению уже назревших перемен, П. Сорокин считал их худшим способом улучшения материальных и духовных условий жизни народа. Более того, очень часто революции заканчиваются вовсе не так, как обещают их вожди и надеются увлеченные их целями люди. Поэтому П. Сорокин отдавал предпочтение постепенному эволюционному развитию, полагая, что прогрессивные процессы базируются на солидарности, кооперации и любви, а не на сопутствующих всем великим революциям ненависти и непримиримой борьбе.

Широкую известность перед Второй мировой войной приобрела книга американского социолога К. Бринтона «Анатомия революции». Основываясь на историческом опыте, прежде всего Франции и России, К. Бринтон выделил несколько этапов, через которые проходит всякая великая революция. Предшествует ей накопление социальных и экономических противоречий, способствующих накоплению недовольства и озлобленности у большей части населения. Растут оппозиционные настроения в среде интеллектуалов, появляются и распространяются радикальные и революционные идеи. Попытки правящего класса осуществить реформы оказываются запоздалыми, неэффективными и еще более усиливают общественное брожение. В условиях кризиса власти революционерам удается одержать победу, старый режим рушится.

После победы революции среди ее лидеров и активистов происходит размежевание на умеренное и радикальное крыло. Умеренные стремятся удержать революцию в определенных рамках, в то время как радикально настроенные массы желают удовлетворить все свои чаяния, в том числе невыполнимые. Опираясь на это противодействие, революционные экстремисты приходят к власти, и наступает кульминационный момент развития революционного процесса. Высшая стадия революции – стадия «террора» – характеризуется попытками полностью и окончательно избавиться от всего наследия старого режима. Окончательной стадией революции К. Бринтон считал стадию «термидора». «Термидор» приходит во взбудораженное революцией общество так же, как отлив сменяет прилив. Таким образом, революция во многом возвращается в ту точку, с которой она начиналась.

Социально-политические потрясения середины XX в. усилили внимание к теоретическому изучению революционных процессов в политической науке и социологии 50-70-х гг. Наиболее известные концепции революции этого периода принадлежат Ч. Джонсону, Дж. Дэвису и Т. Гурру, Ч. Тилли.

Концепция революции Ч. Джонсона основывается на социологических идеях структурно-функционального анализа. Необходимым условием осуществления революции Ч. Джонсон считал выход общества из состояния равновесия. Общественная неустойчивость возникает вследствие расстройства связей между основными культурными ценностями общества и его экономической системой. Возникшая неустойчивость воздействует на массовое сознание, которое становится восприимчивым к идеям социальных изменений и политическим лидерам – сторонникам этих идей. Хотя старый режим постепенно утрачивает легитимную поддержку населения, сама революция не станет неизбежной, если правящая элита найдет в себе силы осуществить назревшие перемены и тем самым восстановить равновесие между основными общественными институтами. Иначе изменения проведут политические силы, пришедшие к власти в результате революции. В концепции Ч. Джонсона большое внимание уделяется так называемым акселераторам (ускорителям) революций, к которым он причислял войны, экономические кризисы, стихийные бедствия и другие чрезвычайные и непредвиденные события.

Концепция Дж. Дэвиса и Т. Гурра – по существу, модификация и развитие взглядов А. де Токвиля; она известна под названием теории «относительной депривации».

Под относительной депривацией понимается разрыв между ценностными ожиданиями (материальными и иными условиями жизни, признаваемыми людьми справедливыми для себя) и ценностными возможностями (объемом жизненных благ, которые люди могут реально получить).

Д. Дэвис указывает, что в истории человечества можно найти достаточно много периодов, когда люди жили в бедности или подвергались чрезвычайно сильному гнету, но открыто не протестовали против этого. Постоянная бедность или лишения не делают людей революционерами; лишь когда люди начинают задаваться вопросом о том, что они должны иметь по справедливости, и ощущать разницу между тем, что есть, и тем, что должно бы быть, тогда и возникает синдром относительной депривации.

Д. Дэвис и Т. Гурр выделяют три основных пути исторического развития, которые приводят к возникновению подобного синдрома и революционной ситуации. Первый путь таков: в результате появления и распространения новых идей, религиозных доктрин, систем ценностей возникает ожидание более высоких жизненных стандартов, осознающихся людьми как справедливые, однако отсутствие реальных условий для реализации таких стандартов ведет к массовому недовольству. Такая ситуация может вызвать «революцию пробудившихся надежд». Второй путь во многом прямо противоположен. Ожидания остаются прежними, но происходит существенное уменьшение возможностей удовлетворить основные жизненные потребности в результате экономического или финансового кризиса, либо, если речь идет прежде всего не о материальных факторах, по причине неспособности государства обеспечить приемлемый уровень общественной безопасности, либо из-за прихода к власти авторитарного, диктаторского режима. Такая ситуация названа Д. Дэвисом «революцией отобранных выгод». Третий путь представляет собой сочетание первых двух. Надежды на улучшение и возможности реального удовлетворения потребностей растут одновременно. Это происходит в период прогрессивного экономического роста: жизненные стандарты начинают возрастать, поднимается также и уровень ожиданий. Но если на фоне такого процветания по каким-либо причинам (войны, экономический спад, стихийные бедствия и т. д.) резко падают возможности удовлетворить потребности, ставшие привычными, это приводит к тому, что называют «революцией крушения прогресса». Ожидания по инерции продолжают расти, и разрыв между ними и реальностью становится еще более нестерпимым.

Ч. Тилли сосредоточил внимание на механизмах мобилизации различных групп населения для достижения революционных целей. В работе «От мобилизации к революции» он рассматривает революцию как особую форму коллективного действия, включающую четыре основных элемента: организацию, мобилизацию, общие интересы и возможность. Движения протеста только тогда смогут стать началом революционного коллективного действия, полагает Ч. Тилли, когда будут оформлены в революционные группы с жесткой дисциплиной. Чтобы коллективное действие могло состояться, такой группе необходимо осуществить мобилизацию ресурсов (материальных, политических, моральных и т. д.). Мобилизация происходит на основе общих интересов у тех, кто вовлечен в коллективное действие. Социальные движения как средства мобилизации групповых ресурсов возникают тогда, когда люди лишены институализированных средств для выражения своих интересов, а также тогда, когда государственная власть оказывается не способной выполнить требования населения или когда она усиливает свои требования к нему. Неспособностью оппозиционных групп обеспечить себе активное и действенное представительство в прежней политической системе обусловлен выбор ими насильственных средств достижения своих целей.

Характер конфликта между правящей элитой и оппозицией обусловливает степень передачи власти. Если конфликт приобретает форму простой взаимоисключающей альтернативы, то происходит полная передача власти, без последующих контактов между представителями ушедшего политического режима и постреволюционным правительством. Если коалиции включают различные политические силы, это облегчает сам процесс передачи власти, но в итоге новая революционная власть будет опираться на широкую политическую базу, в том числе и отдельных представителей прежнего режима.

Подавляющее большинство теоретических концепций революции видят в ней вполне возможный путь разрешения накопившихся в общественной жизни конфликтов, но все же не считают такой путь оптимальным.

google_protectAndRun("ads_core.google_render_ad", google_handleError, google_render_ad); function LoadAd1(){ if(document.getElementById("goog2")){ document.getElementById("goog2").innerHTML=document.getElementById("goog2_loader").innerHTML; document.getElementById("goog2_loader").innerHTML=""; } } function LoadAd2(){ if(document.getElementById("goog3")){ document.getElementById("goog3").innerHTML=document.getElementById("goog3_loader").innerHTML; document.getElementById("goog3_loader").innerHTML=""; } } setTimeout("LoadAd1()",800); setTimeout("LoadAd2()",1500);

Современная концепция революции основывается на двух традициях: историософской и социологической. Согласно первой, революция означает радикальный разрыв непрерывности, фунда­ментальную трещину, «катаклизму-прорыв» (60; 237) в ходе исто­рии. Внимание сосредоточивается на всеобщей модели историчес­кого процесса, и революции обозначают качественные рубежи в этой модели. Чаще всего отсюда делаются определенные выводы в духе теории развития. Типичный пример - представления Карла Маркса о последовательности общественно-экономических фор­маций, где «социальные революции» рассматриваются как качест­венные скачки при переходе на более высокую ступень развития. Сторонники второй традиции, представленной социологичес­кой концепцией революции, обращаются к массовым выступле­ниям, использующим или грозящим применить принуждение и насилие по отношению к властям, для того чтобы усилить базис и провести последующие изменения в обществе. Центр внима­ния переносится с всеобщих моделей и конечных результатов на движущие силы, механизмы и альтернативные сценарии соци­альных процессов, средства, которые люди используют для того, чтобы творить и преобразовывать историю. Революции рассмат­риваются как ярчайшие проявления человеческого творчества, воплощающегося в коллективном действии в критические мо­менты исторического процесса. Такая концепция типична для пришедших на смену теории развития теорий социальных изме­нений, последователи которых отрицают, что история выстра­ивается согласно какому-то заранее заготовленному, постоянно­му образцу, или «логике» Л

Обе традиции - истсиософская и социологическая, отража­ются в современных определениях революции. Их можно разде­лить на три группы. В первую входят определения, согласно ко­торым революции - это фундаментальные, широко распростра­ненные преобразования общества (здесь явно подразумеваются «великие» революции). Внимание акцентируется прежде всего на масштабах и глубине преобразований. В этом смысле «революция»

противопоставляется «реформам». Так, она определяется как «не­ожиданные, радикальные изменения в политической, экономичес­кой и социальной структуре общества» (64; 542), как «сметающее все, неожиданное изменение в социальной структуре или в некото­рых важных ее элементах» (125; 259). Аналогичный смысл вклады­вается в понятия «технологическая», «научная» или «моральная ре­волюция» и «революция в моде» «революция в искусстве».

Вторая группа включает определения, в которых упор делает­ся на насилие и борьбу, а также на скорость изменений. Центр внимания перемещается на технику преобразований. В этом смыс­ле «революция» противопоставляется «эволюции». Вот несколько подобных определений:

«Попытки осуществить изменения силой» (209; 1). «Фундаментальные социально-политические изменения, осу­ществленные насильственным путем» (166; 4). «Решительная, внезапная замена одной группы, ответствен­ной за территориально-политическое единство, другой, прежде не входившей в правительство» (60; 4). «Захват (или попытка захвата) одним классом, группой или коалицией у другой рычагов контроля над правительствен­ным аппаратом, понимаемым как важнейшие, концентриро­ванные в его руках средства принуждения, налогообложения и административного управления в обществе» (30; 44).

Возможно, наиболее полезны определения третьей группы, сочетающие в себе оба аспекта.

«Быстрые, фундаментальные насильственные внутренние из­менения в доминирующих в обществе ценностях и мифах, в его политических институтах, социальной структуре, лидерст­ве, деятельности и политике правительства» (198;264). «Быстрые, базовые преобразования социальной и классовой структур общества путем переворотов снизу» (357; 4). «Захват насильственными методами государственной власти лидерами массовых движений и последующее использование ее для проведения крупномасштабных социальных реформ» (151; 605).

Итак, подавляющее большинство исследователей сходятся в том, что, во-первых, революции относятся к фундаментальным, всеобъемлющим многомерным изменениям, затрагивающим саму

основу социального порядка. Во-вторых, они вовлекают большие массы людей, мобилизуемых и действующих внутри революци­онного движения. Таковы, например, городские и крестьянские восстания (206). Если же преобразования идут «сверху» (напри­мер, реформы Мэйдзи в Японии, Ататюрка в Турции и Насера в Египте, перестройка Горбачева), то какими бы глубокими и фун­даментальными они ни были, их нельзя считать революциями. То же можно сказать и об изменениях, вызванных стихийными социальными тенденциями (употребление данного термина пра­вомерно лишь в метафорическом смысле слова, когда речь идет о научной или технической революции). В-третьих, большинство авторов, похоже, полагают, что революции со всей непреложнос­тью сопровождаются насилием и принуждением.

Это единственный спорный пункт, поскольку существуют исторические примеры принципиально ненасильственных, но удивительно эффективных и далеко идущих «революционных» движений, подобных гандизму в Индии или недавним социальным движениям в Восточной и Центральной Европе («мирная револю­ция» польской «Солидарности», «бархатная революция» в Чехосло­вакии). Современные исследователи не сомневаются в том, что последние должны квалифицироваться именно как революции. Приведу слова известного английского историка. «События 1989 года были настоящими революциями: под натиском народных масс одно за другим рухнули правительства, нации обрели утраченную свободу» (430; 14). За исключением Румынии насилие в ходе этих антикоммунистических революций практически отсутствовало, од­нако его потенциальная угроза явно ощущалась в решительности, в эмоциональном накале и вовлеченности в события широких народных масс. Лишь под давлением такой постоянной силовой угрозы коммунистические власти в конце концов сдались.

В заключение перечислим другие коллективные действия, от­личные от революций. Соир d"etat, или «государственный перево­рот», - это внезапная, незаконная смена власти, правительства или персонала политических институтов без какого-либо измене­ния политического режима, экономической организации или куль­турной системы. «Бунт», «восстание» или «неповиновение» отно­сятся к массовым насильственным действиям, направленным против собственных узурпаторов или иноземных завоевателей, в результате чего происходят некоторые изменения или реформы, но не революционные преобразования. Под «путчем» имеется в виду ситуация, когда группа, находящаяся в подчинении, отка­зывается подчиняться, но при этом не преследует четкой цели изменить что-либо. «Путч» означает насильственное свержение

правительства армией (или ее частью), либо группой офицеров. Под «гражданской войной» подразумевается вооруженный кон­фликт в обществе, который чаще всего вызывается религиозны­ми или этническими противоречиями. «Война за независимость» - это борьба зависимых, колониальных или находящихся под гнетом чужеземных завоевателей обществ против навязанной им извне власти. Наконец, под «волнениями», «беспорядками» и «со­циальным напряжением» мы понимаем стихийные выражения недовольства, тревоги, раздражения, которые не направлены про­тив кого-то конкретно и не стремятся к каким-либо изменениям. Как видим, коллективное поведение и коллективные действия принимают различные формы, но революции явно стоят особня­ком: все другие.могут в конкретных исторических ситуациях со­путствовать революциям, предшествовать им или следовать за ними, но это не революции) (399; 198).

Ход революции

Исторически известные революции крайне разнообразны. Вспомним, например, английскую (1640), американскую (1776), французскую (1789), русскую (1917), мексиканскую (1919), ки­тайскую (1949), кубинскую (1959), филиппинскую (1985), восточ­но- и центрально-европейскую (1989). Есть ли у них общие, ти­пичные черты?

Социологи уже предпринимали попытки «установить опреде­ленное единообразие в описании революций» (60; 254), просле­дить их «естественную историю»Д101; 60). На основании прове­денного анализа была выявленахарактерная для всех революций последовательность прохожденшгдесяти стадий.

1. Всем революциям предшествуют типичные условия, кото­рые можно назвать «предпосылками революции» (60; 27): усиле­ние недовольства, озлобленности, появление беспорядков и кон­фликтов вследствие экономического или налогового кризиса. Наиболее болезненно они ощущаются восходящими социальны­ми классами, а не теми, кто нищ и подавлен. «Похоже, что наи­более сильные чувства испытывают те, кто уже имеет деньги или, по крайней мере, средства к существованию, кто остро чувствует недостатки привилегированной аристократии» (60; 251).

2. На следующей стадии происходит «смена позиций интел­лектуалов» (101): распространение критических взглядов, различ­ных форм агитации, философских или политических памфлетов,

доктрин, направленных против существующего режима. «Вспом­ним французскую революцию: Вольтера, Руссо, Дидро, Гольбаха* Вольнея, Гельвеция, Даламбера, Кондорсе, Бернардина де Сен-Пьера, Бомарше. Все это бунтари, направившие силу своего ума против церкви и государства» (60; 44). Такое состояние общест­венного сознания, которое можно назвать «революционным ду­хом», начинает распространяться повсеместно.

3. Затем режим пытается отвести нарастающую угрозу частич­ными реформами (например, инициативы Людовика XIV во Фран ции, столыпинские реформы в России), но эти попытки воспри­нимаются как запоздалые и насильственные, как признак сла­бости, и потому они подрывают прежний режим еще сильнее.

4. Все более очевидная неспособность властей к эффективно­му управлению выливается в «паралич государства» (157; 190). Это в конце концов дает революционерам возможность захватить власть.

5. Старый режим рушится, и наступает революционный ме­довый месяц - период эйфории после победы.

6. Среди победивших появляются признаки внутреннего раз­межевания по кардинальному вопросу: консерваторы стремятся к минимальным изменениям, радикалы хотят эти изменения ре­шительно подтолкнуть, умеренные выступают за постепенные реформы.

7. Умеренные реформаторы доминируют, пытаясь сохранить некоторую преемственность с прежним режимом. Это входит в противоречие с чаяниями, надеждами и мечтами масс, вызывает у них разочарование.

8. Радикалы и экстремисты получают возможность использо­вать широко распространяющееся недовольство, мобилизуют мас­сы и смещают умеренных.

9. Начинается стадия «террора», когда радикалы пытаются ввести порядок силой и стереть все приметы старого режима. Возникающие социальные беспорядки создают благодатную поч­ву захвата власти диктаторами или военными.

10. Постепенно восстанавливается некоторое равновесие на­ступает окончательная стадия - «термидор», или «излечивание от революционной горячки» (60; 205), когда «эксцессы радикалов осуждаются и акцент смещается с политических изменений на экономический прогресс и формирование структуры стабильных институтов» (157; 192).

Представленный анализ раскрывает ряд важных аспектов рас­сматриваемого феномена. Однако мы узнаем, как происходят

революции, но не получаем ответа на наиболее существенный вопрос: почему они происходят. Последнее - область теории, а не «естественных историй» революций. Любая теория, заслужи­вающая этого названия, должна состоять по меньшей мере из трех компонентов: 1) обобщенного образа, или концептуальной модели, явления; 2) отбора определенных факторов, или пере­менных, как первичных детерминант, причин или механизмов революции; 3) формулировки ряда поддающихся проверке гипо­тез о взаимозависимостях этих переменных, в частности, проис­хождения, хода и последствий революции.

Модели революции

Наиболее общая классификация теорий революции базирует­ся на определенных образах, или моделях. Одни теории ставят в центр своих моделей деятельность, мобилизацию людей, другие - структурный контекст, условия, в которых происходят революции. Среди первых традиционной можно считать «вулканическую мо­дель», согласно которой революции прорываются снизу, стихийно, в результате накопления общего напряжения, недовольства, враж­дебности, превышающих известный предел. Движущими силами являются массы отчаявшихся людей, которые не могут жить по-старому. Это - образ «периодически повторяющихся взрывов со­циально-психологических напряжений, которые кипят как лава под земной корой или бушуют как пар в гейзере» (30; 49).

В рамках другой, «заговорщической модели» акцент ставится на деятельности «заговорщиков», которые сначала не представ­ляют никакие массы, а выступают как сторонние агитаторы, под­талкивающие массы к революционным действиям. Люди стано­вятся жертвами манипулирования, пропаганды и идеологии, с помощью которых профессиональные революционеры (или груп­пировки из числа их вождей) подстрекают их к действию. Рево­люции, таким образом, - это «работа подрывных элементов, ко­торые просто гениально, обманными посулами и принуждением провоцируют массы на насилие» (30; 49). Иными словами, рево­люции являются результатом заговора. «Революция взращивается насильственно и искусственно. Ее семена, брошенные в плодо­родную почву, удобряются садовниками - революционерами и загадочным образом прорастают благодаря тем же садовникам, вопреки силам природы» (60; 86).

Модели второго типа сосредоточивают внимание на струк­турном контексте. Они предполагают, что в каждом обществе

всегда имеется большой запас недовольства, которое выливается в революцию лишь при определенных благоприятных структур­ных условиях. Революции не «создаются», а «высвобождаются». Согласно модели «предохранительного клапана для выпускания пара», они «прорываются» только тогда, когда происходит срыв правительственного контроля, ослабляются репрессивные меры, наступает крах государства. «Революционные ситуации развива­лись по причине военно-политического кризиса государства и господства одних классов над другими. И лишь благодаря воз­никшим таким образом возможностям революционные лидеры и бунтующие массы смогли завершить революционные преобразо­вания» (357; 17).

Другую разновидность этого подхода можно назвать моделью «найденного сокровища». Революции возникают в условиях по­явления новых ресурсов и возможностей. Среди них решающая роль признается за «возможностями политических структур», да­ющими шансы для коллективных действий. Важную роль играет также экологический фактор, объединяющий массы людей в ур­банистических и индустриальных поселениях. Наконец, по мне­нию некоторых авторов, социальная дезорганизация и неуравно­вешенность (системный дисбаланс), вызванные быстрыми соци­альными изменениями, создают благоприятные структурные пред­посылки для революционной мобилизации.

Каждый из двух рассмотренных типов моделей, концентри­рующих внимание на деятельности и на структуре, похоже, со­держит долю истины. Наверное, в будущем теоретизирование примет более эклектичный, многомерный характер. Вероятна попытка интегрировать все части сложного феномена революции в одну, внутренне согласованную модель. Рассмотрим подробнее некоторые теории революции, которые могут дать материал для такого будущего синтеза.

Основные теории революции

Я предлагаю проиллюстрировать четыре главные «школы» в теории революции - бихевиористскую (поведенческую), психо­логическую, структурную и политическую - работами их наибо­лее известных представителей. По необходимости обсуждение будет весьма выборочным и кратким (397).

1. Первая современная теория революции предложена в 1925 г. Питиримом Сорокиным (370). Он делал свои выводы, исходя прежде всего из опыта русской революции 1917 г., в которой при-

нимал участие. Его теорию можно считать бихевиористской, по­скольку он сосредоточился на причинах, «порождающих револю­ционные отклонения в поведении людей» (370; 367), и искал при­чины этого «отклонения» в области основных, базовых потреб­ностей и инстинктов человека. «... постановка грандиозной дра­мы, комедии или трагедии революции на исторических подмост­ках предопределена первым долгом репрессированными врож­денными рефлексами» (370; 383). Революция кардинально преоб­разует типичное человеческое поведение - «революция» в пове­дении людей наступает незамедлительно: условно принятые «одеж­ки» цивилизованного поведения мгновенно срываются, и на сме­ну социуму на волю выпускается «бестия» (370; 372). Сорокин прослеживает и документирует подобные изменения в разных областях человеческой жизни и поведения. К таким изменениям относятся: «подавление собственнического инстинкта масс», «по­давление полового рефлекса», «подавление импульса к соревно­вательности, творческой работе, приобретению разнообразного опыта», «извращение религиозных, моральных, эстетических и других приобретенных форм поведения» (370; 41-169). Все это «приводит к дисфункции условных инстинктов, нарушает послу­шание, дисциплину, порядок и прочие цивилизованные формы поведения и обращает людей в беснующиеся орды сумасшедших» (370; 376).

Затем автор задает основной теоретический вопрос «почему?» и выдвигает в качестве ответа на него две главных гипотезы. Пер­вая относится к движущим силам, которые стоят за революцион­ными массами. «Непосредственной предпосылкой всякой рево­люции всегда было увеличение числа подавленых базовых инстинк­тов большинства населения, а также невозможность даже мини­мального их удовлетворения» (370; 367). «Всеобщее подавление базовых инстинктов человека», либо подавление большого их числа неизбежно приводят к революционному взрыву. Для этого «не­обходимо также, чтобы «репрессии» распространялись как мож­но более широко, и если не среди подавляющего числа людей, то по крайней мере среди достаточно весомой группы населения» (370; 369). Среди основных инстинктов Сорокин перечисляет: же­лание есть («пищеварительный рефлекс»); индивидуальную без­опасность («инстинкт самосохранения»); «рефлекс коллективно­го самосохранения; потребность в жилище, одежде и т. п.; сексу­альный инстинкт; инстинкты собственности, самовыражения и личностной идентификации. Подавление потребности в свободе («в смысле свободы слова и действия»), в свободе общения, мо­нотонность жизни и подавление творчества указываются в каче-

Вторая гипотеза относится к реакции властей. «... для револю­ционного взрыва необходимо также, чтобы социальные группы, выступающие на страже существующего порядка, не обладали бы достаточным арсеналом средств для подавления разрушительных поползновений снизу» (370; 370). «Атмосфера предреволюцион­ных эпох всегда поражает наблюдателя бессилием властей и вы­рождением правящих привилегированных классов. Они подчас не способны выполнять элементарные функции власти, не гово­ря уже о силовом сопротивлении революции» (370; 399).

Если оба условия - давление «низов» и слабость «верхов» - совпадают, революция становится неизбежной.

Однако революции не устраняют условия подавления инстинк­тов, напротив, послереволюционный хаос усиливает трудности в удовлетворении основных, базовых потребностей. Люди начина­ют стремиться к порядку и стабильности. В то же время револю­ционный пыл выдыхается, поскольку происходит «ускоренное истощение энергетического запаса человеческого организма». В реальности весьма велики шансы победить у контрреволюции. «Население, представляющее собой инертную массу, - удобный материал для социальной «формовки» новым репрессором» (370; 410). Настает час тиранов и деспотов. Таково ироническое завер­шение всех революций.

2. Психологические теории оставляют область поведенческих рефлексов или базовых (фундаментальных) инстинктов и кон­центрируются на проблеме комплексных мотивационных ориен­тации. Подобные теории близки к здравому смыслу. Не удиви­тельно, что они приобрели большую популярность, и сейчас их можно считать наиболее разработанными из всех подходов. Са­мая влиятельная предложена Джеймсом Дэвисом (93) и Тедом Гурром (166) под названием теории «относительной депривации». Революции вызываются болезненным синдромом сознания, рас­пространяющимся среди населения. «Нищета несет переворот», или, точнее, нищета, которую люди осознают и которую они оп­ределяют как несправедливость, толкает их на бунт.

По утверждению У. Дж. Рунсимэна, «степень относительной депривации есть мера различия между желаемой ситуацией и тем, как человек ее себе представляет» (348; 10). В формулировке Теда Гурра, это «воспринимаемая разница между ценностными ожи­даниями (вещами и условиями жизни, которых, как полагают

люди, они заслуживают по справедливости) и ценностными воз­можностями (вещами и условиями, которые они в действитель­ности могут получить)» (166, 24).

Если люди даже крайне нищи, но воспринимают это как долж­ное, как предписание судьбы, провидения или как соответствие предопределенному социальному статусу, то революционного брожения не возникает. Лишь когда они начинают задаваться вопросом о том, что они должны иметь по справедливости, и ощущать разницу между тем, что есть и что могло бы быть, тогда и появляется чувство относительной депривации. Это ощущение тесно связано с чувством несправедливости, возникающим из сравнения того, что люди имеют в действительности, и чего уже достигли другие, похожие на них. Тема лишенности и несправед­ливости проникает в социальное сознание в период, непосредст­венно предшествующий революции. «Нужно, чтобы люди осоз­нали свою нищету и угнетенное положение, а также поняли, что нищета и угнетение не являются естественным порядком мира. Любопытно, что в этом случае одного лишь опыта, каким бы тяжелым он ни был, недостаточно» (212; 86). «Революции не мо­гут обойтись без слова «справедливость» и тех чувств, которые оно вызывает» (60; 35).

Как возникает этот синдром? Каково его происхождение? Если добавить измерение времени, то можно различить три пути исто­рического развития, которые приводят к появлению обостренно­го чувства относительной депривации, достигающей революци­онного уровня. Суть первого заключается в том, что в результате возникновения новых идеологий, систем ценностей, религиоз­ных или политических доктрин, устанавливающих новые стан­дарты, которых люди заслуживают и вправе ожидать, или благо­даря «демонстрационному эффекту» лишенность становится не­переносимой. Люди «озлобляются, поскольку чувствуют, что у них не хватает средств для того, чтобы изменить свою жизнь, реализовать свои ожидания» (166; 50). Такая ситуация может вы­звать «революцию пробудившихся надежд» (рис. 20.1).

При второй, прямо противоположной, ситуации надежды ос­таются примерно на том же уровне, но неизбежно происходит су­щественное падение жизненных стандартов. Это может случиться в результате экономического или финансового кризиса, неспособ­ности государства обеспечить общественную безопасность, из-за сужения круга участников политической жизни, поворота к авто­кратическому или диктаторскому режиму. Разрыв между тем, что, как считают люди, они заслуживают, и тем, что они имеют в дейст­вительности, может стать невыносимым. «Человек озлобляется

низкая

низкая

Время

Время

Рис. 20.1. Крушение (депривация) надежд.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ РЕВОЛЮЦИИ 1. Право на сопротивление тиранам в традиционном обществе 2. Оценки революции в идеологии Просвещения 3. Отношение к революциям в идейном наследии XIX века: - Консервативная идеология о Французской революции -Роль революций в оценках идеологии классического либерализма -Теоретическая концепция революции Карла Маркса и Фридриха Энгельс - Анархистская доктрина социальной революции -Представления о революциях в начале ХХ века 4. Социология революции ХХ века 5. Понятие революция в современной политической науке

Ф. Отман Ф. Дюплесси-Морне ПРАВО НА СОПРОТИВЛЕНИЕ ТИРАНАМ во французской политической мысли XYI века ФРАНСУА ОТМАН Памфлеты «Тигр» , «Анти-Трибониан»: призывы к сопротивлению узурпаторам власти, тезис об историчности законов и их соответствии обычаям страны, у Франции есть свой опыт свободы - меровингские законы и древние германские обычаи. В политической программе «Франко-Галлия»: провозгласил принцип верховного суверенитета народа, существовавший во времена Меровингов и Каролингов, когда народ выбирал себе монарха. Требования: возвращения к древней конституции Галлии, к федерации самоуправляющихся республик, к полноправию Генеральных штатов, к праву народа избирать и низлагать короля, объявлять войны, издавать законы. Ради этого - правомерна война против короля за общественное благо страны, возглавить ее должно дворянство. ФИЛИПП ДЮПЛЕССИ-МОРНЕ Памфлет «Иск к тиранам» - Народ существовал до королей, он избрал их, положив в основу их власти договор и взаимные обязательства. Нарушение прав народа приводит к установлению тирании. Под народом подразумевается дворянство и верхушка третьего сословия; они должны очистить страну от святотатства тирании.

ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ДОГОВОРА И ПРАВО СОПРОТИВЛЯТЬСЯ ТИРАНИИ “О праве войны и мира. ” Г. Гроций Государство -“совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы”. Народ может изменить образ правления, если договор расторгнут правителями государства. Подданные вправе считать общественный договор расторгнутым в случае “крайней необходимости”, “большой и явной опасности”, грозящей подданным со стороны правителей государства. «Политический трактат» цель государства в действительности есть свобода Б. Спиноза Когда же государство делает что-нибудь вразрез с велением разума, то оно «грешит» против своей природы, изменяет себе и в этом смысле совершает преступление. Для подобной ситуации нарушения государственными властями условий договора Спиноза признает естественное право народа на восстание.

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА КАК ОБОСНОВАНИЕ РЕВОЛЮЦИИ 24 памфлета по проблемам прав человека государство создано по велению бога общественным соглашением народа, который, в силу прирожденной свободы людей, имеет право управлять собой и создать тот образ правления, какой ему угодно. Если короли говорят, что их власть от бога, то от бога же и свобода народа, власть которого первична, основана на прирожденных правах. Д. Мильтон «Народное соглашение» Д. Лильберн Государство, создано взаимным соглашением людей "для доброй пользы и блага каждого". Отсюда проистекает неотчуждаемое право народа организовать государство таким образом, чтобы это благо было обеспечено. Власть должна быть основана на свободном выборе или согласии народа; никто не может господствовать над людьми без их свободного согласия. «Два трактата о правлении» «Размышления о славной революции 1688 года» . Д. Локк Государство создано для гарантии естественных прав (свобода, равенство, собственность) и законов (мир и безопасность), оно не должно посягать на эти права, должно быть организовано так, чтобы естественные права были надежно гарантированы. восстание народа против тиранической власти, посягающей на естественные права и свободу народа - правомерно и необходимо

ПОЛИТИЧЕСКИЙ РАДИКАЛИЗМ Ж. -Ж. РУССО (1712 -1778) «Рассуждение о науках и искусствах» «Об общественном договоре, или Принципы политического права» «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» q q РАЗВИТИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ, БЫЛО СОПРЯЖЕНО С ПОЯВЛЕНИЕМ И РОСТОМ ОБЩЕСТВЕННОГО НЕРАВЕНСТВА, ИЛИ С РЕГРЕССОМ СВОБОДЫ. Первым по времени возникает имущественное неравенство. Оно явилось неизбежным следствием установления частной собственности на землю. На смену естественному состоянию с этого времени приходит гражданское общество На следующей ступени в общественной жизни появляется неравенство политическое. Было образовано государство. На данной ступени имущественное неравенство дополняется новым - делением общества на правящих и подвластных. Последний предел неравенства наступает с перерождением государства в деспотию. В таком государстве нет больше ни правителей, ни законов - там только одни тираны. Восстание против тирании является правомерным актом

Т. Пейн Э. -Ж. Сийес Ф. Гизо И. Тэн А П О Л О Г И Я Р Е В О Л Ю Ц И И Существуют обиды, которые природа не может простить: она перестала бы быть сама собой, если бы сделала это. Всевышний вселил в нас неистребимое тяготение к добру и мудрости. Будь мы глухи к голосу добрых чувств, распались бы общественные связи, справедливость на земле была бы вырвана с корнем … О вы, которые любите человечество! Вы, кто отваживается противостоять не только тирании, но и тирану, выйдите вперед! Т. Пейн

Традиционалистская концепция Эдмунда Берка РАЗМЫШЛЕНИЯ О РЕВОЛЮЦИИ ВО ФРАНЦИИ Оспаривал: Ø теорию общественного договора Øтеорию народного верховенства. ØИскусственной фикцией является воля большинства ØНа фикциях основана теория прав человека. ØПредполагаемое равенство людей - тоже фикция. народный суверенитет - это "самая фальшивая, безнравственная, злонамеренная доктрина, которая когда-либо проповедовалась народу" q Абстрактные представления о свободе ведут к анархии, а через нее - к тирании. q Всякий общественный порядок возникает в результате долгой исторической работы, утверждающей стабильность, традиции, обычаи q Все это - ценнейшее наследие предков, которое необходимо бережно хранить. q государство, общество, право не изобретены человеком, а создаются в результате длительной эволюции, они не могут быть перестроены по воле людей.

КОНСЕРВАТИВНАЯ ИДЕОЛОГИЯ О ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ РАЗМЫШЛЕНИЯ О ФРАНЦИИ ЖОЗЕФА ДЕ МЕСТРА q Человек, который может все видоизменить, но не может ничего создать или изменить к лучшему без помощи божьей, возомнил себя источником верховной власти и захотел все делать сам. q За это бог наказал людей, сказав - делайте! q И революция, божья кара, разрушила весь политический порядок, извратила нравственные законы. q История свидетельствует, что революции всегда производят большее зло, чем то, которое они хотят исправить.

ОЦЕНКА РЕВОЛЮЦИИ В «МЕТАФИЗИКЕ НРАВОВ» И. КАНТА МЕТОДЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ИЗМЕНЕНИЙ РЕФОРМЫ И РЕВОЛЮЦИИ «ИЗМЕНЕНИЯ В ИМЕЮЩЕМ ИЗЪЯНЫ ГОСУДАРСТВЕННОМ УСТРОЙСТВЕ, КОТОРЫЕ ИНОГДА ТРЕБУЮТСЯ, МОГУТ БЫТЬ ПРОИЗВЕДЕНЫ ТОЛЬКО САМИМ СУВЕРЕНОМ ПУТЕМ РЕФОРМЫ, а не народом путем революции» . «Революция талантливого народа, происходящая на наших глазах, может закончиться удачей или провалом, может быть в такой мере полна бедствий и злодеяний, что здравомыслящий человек даже в надежде на счастливый исход не решился бы начать столь дорогой эксперимент вторично – и тем не менее эта революция, встречает в сердцах всех зрителей. . . сочувствие» «Гражданин государства, и притом с позволения самого государя, должен иметь право открыто высказывать свое мнение о том, какие из распоряжений государя кажутся ему несправедливыми по отношению к обществу…» . Общественное мнение вправе отказать в поддержке тирану; поставленный в условия моральной изоляции и опасаясь стихийного мятежа, он вынужден будет внять голосу народа, соблюдать существующие законы или реформировать их, если они нуждаются в исправлении

Роль революций в оценках идеологии классического либерализма. Алексис де Токвиль СТАРЫЙ ПОРЯДОК И РЕВОЛЮЦИЯ 1856 Революция не должна была изменить характера нашей цивилизации, остановить ее прогрессивное развитие, изменить суть фундаментальных законов, лежащих в основе человеческих обществ у нас на Западе. Если мы будем рассматривать Революцию самою по себе, очистив от случайных наслоений, видоизменявших ее образ в различные периоды и в различных странах, то увидим, что единственным ее результатом было уничтожение политических институтов, на протяжении многих веков безраздельно господствовавших над большинством европейских народов и обычно называемых феодальными, и замена их более единообразным и простым политическим строем, основанием которого является равенство условий. Революция менее всего была событием случайным. И хотя она застигла мир врасплох, она однако была завершением длительной работы, стремительным и бурным окончанием дела, над которым трудились десять поколений.

Теоретическая концепция революции Карла Маркса и Фридриха Энгельса Немецкая идеология (1846) Манифест коммунистической партии (1848) НЕМЕЦКАЯ ИДЕОЛОГИЯ: üдиалектика взаимодействия и развития производительных сил и производственных отношений üучение об общественных формациях, üучение о государстве üтеория классов и классовой борьбы üпролетарская революция оценивается как результат развития противоречий между производительными силами и производственными отношениями üформулируется необходимость завоевания пролетариатом политической власти, ü в общей форме высказывается идея диктатуры пролетариата Пролетарская революция характеризуется как двуединый процесс - изменение условий жизни общества и вместе с тем изменение самих людей, совершающих революцию: «. . . революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества»

НА МЕСТО СТАРОГО БУРЖУАЗНОГО ОБЩЕСТВА С ЕГО КЛАССАМИ И КЛАССОВЫМИ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМИ ПРИХОДИТ АССОЦИАЦИЯ, В КОТОРОЙ СВОБОДНОЕ РАЗВИТИЕ КАЖДОГО ЯВЛЯЕТСЯ УСЛОВИЕМ СВОБОДНОГО РАЗВИТИЯ ВСЕХ МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ: üобоснование неизбежности коммунистической революции. «История всех до сих нор существовавших обществ- была историей борьбы классов» üСовременное общество всё более раскалывается на два противоположных, антагонистических класса - буржуазию и пролетариат. üПрослеживается развитие производительных сил, которое происходило при господстве и под руководством буржуазии, а теперь переросло буржуазные отношения и требует их устранения, üРассматривается процесс становления и развития пролетариата - той объективной силы, которая вынуждена будет упразднить буржуазные производственные отношения, ставшие оковами для дальнейшего развития современных производительных сил. üсформулированы две общие задачи диктатуры пролетариата: превратить частную собственность на средства производства в общественную и максимально быстро развить производство. üСуммарная характеристика коммунистического общества: исчезнут классовые различия, публичная власть утратит свой политический характер, будет обеспечено свободное развитие каждого.

Теоретическая концепция революции в наследии классического анархизма ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ ИЕРАРХИЯ ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ БЮРОКРАТИЯ ПРАВО ФЕДЕРАЛИЗМ ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИЯ ВЗАИМНОСТЬ СВОБОДНЫЙ ДОГОВОР И САМОУПРАВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Что такое собственность? Или исследование о принципе права и власти 1840 Под анархией понималось упразднение всех форм угнетения человека, замена "политической конституции", выгодной только господствующему меньшинству, "социальной конституцией", соответствующей справедливости и природе человека П. -Ж. Прудон Государственность и анархия 1873 М. Бакунин "В настоящее время существует для всех стран цивилизованного мира только один всемирный вопрос, один мировой интерес - полнейшее и окончательное освобождение пролетариата от экономической эксплуатации и от государственного гнета. "Свобода без социализма это - привилегия, несправедливость. . . Социализм без свободы это рабство и скотство". Государство и его роль в истории 1896 П. Кропоткин Цель революции - установление «безгосударственного коммунизма» , общественного строя в виде вольного федеративного союз а самоуправляющихся единиц (общин, территорий, городов), основанный на принципе добровольности и «безначалья» . Предполагалось коллективное ведение производства, коллективное распределение ресурсов, коллективность всего, что относится к экономике, к сфере услуг, к человеческим взаимоотношениям.

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА РСДРП ПРИНЯТА II СЪЕЗДОМ 1903 Программа-максимум: определяла основную задачу партии - свержение капитализма и установление диктатуры пролетариата для построения социалистического общества Программа-минимум: ставила ближайшей задачей свержение царского самодержавия и замену его демократической республикой

ПРОГРАММА -МАКСИМУМ ØЗаменив частную собственность на средства производства и обращения общественною, Ø введя планомерную организацию общественно-производительного процесса. для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою. Необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров.

«О лозунге Соединённых Штатов Европы» 1915 Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Политической формой общества, в котором побеждает пролетариат, свергая буржуазию, будет демократическая республика, все более централизующая силы пролетариата данной нации или данных наций в борьбе против государств, еще не перешедших к социализму. Невозможно уничтожение классов без диктатуры угнетенного класса, пролетариата. Невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами.

«АПРЕЛЬСКИЕ ТЕЗИСЫ» Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии, - ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства. Не парламентарная республика, а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху. Устранение полиции, армии, чиновничества. Плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не выше средней платы хорошего рабочего

«АПРЕЛЬСКИЕ ТЕЗИСЫ» Конфискация всех помещичьих земель. Национализация всех земель в стране, Распоряжение землею местными Советами батрацких и крестьянских депутатов. Слияние немедленное всех банков страны в один общенациональный банк Не "введение" социализма, а переход к контролю со стороны советов рабочих депутатов за общественным производством и распределением продуктов.

«ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ» УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА О ГОСУДАРСТВЕ И ЗАДАЧИ ПРОЛЕТАРИАТА В РЕВОЛЮЦИИ Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены Государство есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим, есть создание "порядка", который узаконяет и упрочивает это угнетение, умеряя столкновение классов. Освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан

«ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ» Буржуазное государство …уничтожается пролетариатом в р е в о л ю ц и и. «Особая сила для подавления" пролетариата буржуазией, должна смениться "особой силой для подавления" буржуазии пролетариатом (диктатура пролетариата) Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата Учение о классовой борьбе ведет необходимо к признанию политического господства пролетариата, его диктатуры, т. е. власти, не разделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу масс.

«ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ» Период свержения буржуазии неминуемо является периодом невиданно ожесточенной классовой борьбы, невиданно острых форм ее Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек, т. е. средств чрезвычайно авторитарных. И победившая партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие.

«ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ» ØМы ставим своей конечной целью уничтожение государства, т. е. всякого организованного и систематического насилия, всякого насилия над людьми вообще. Ø Мы не ждем пришествия такого общественного порядка, когда бы не соблюдался принцип подчинения меньшинства большинству. Ø Но, стремясь к социализму, мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм, а в связи с этим будет исчезать всякая надобность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, Øибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения.

Вильфредо Парето Трактат по общей социологии 1916 üИстория - арена постоянной борьбы разных типов элит за власть. üДля поддержания социального равновесия необходима циркуляция элит ü Если элита оказывается закрытой, т. е. циркуляция не происходит или происходит слишком медленно, это приводит к деградации элиты и ее упадку. üВ то же время в низшем слое растет число индивидов, обладающих необходимыми для управления чертами и способных применить насилие для захвата власти üРеволюция выступает как своего рода дополнение циркуляции элит. üВ известном смысле сущность революции и состоит в резкой и насильственной смене состава правящей элиты. При этом, как правило, в ходе революции индивиды из низших слоев управляются индивидами из высших, так как последние обладают необходимыми для сражения интеллектуальными качествами и лишены тех качеств, которыми обладают как раз индивиды из низших слоев

Питирим Сорокин Социология революции 1925 1) 2) Причины революции: растущее подавление базовых инстинктов; их всеобщий характер; Если пищеварительный рефлекс доброй части населения «подавляется» голодом, Если «подавляется» инстинкт самосохранения Если «подавляется» рефлекс коллективного самосохранения, оскверняются их святыни, совершаются измывательства над их членами Если потребность в жилище, одежде и т. п. не удовлетворяется по крайней мере в минимальном объеме Если у большинства населения «подавляется» половой рефлекс во всех его проявлениях Если «подавляется» собственнический инстинкт масс, господствует бедность и лишения Если люди сталкиваются, с одной стороны, с оскорблениями, пренебрежением, перманентным и несправедливым игнорированием их достоинств и достижений, а с другой - с преувеличением достоинств людей, не заслуживающих того Если подавляются у большинства людей их импульс к борьбе и соревновательности, творческой работе, приобретению разнообразного опыта, потребность в свободе, то мы имеем вспомогательные условия - слагаемые революционного взрыва.

Питирим Сорокин Социология революции 1925 Причины революции: 3) Если правительство и группы, стоящие на страже порядка, не способны предотвратить распад для революционного взрыва необходимо также, чтобы социальные группы, выступающие на страже существующего порядка, не обладали бы достаточным арсеналом средств для подавления разрушительных поползновений снизу. Когда же силы порядка уже не способны проводить в жизнь практику подавления, революция становится делом времени. Под недостаточностью и недейственностью я подразумеваю неспособность властей и властвующей элиты: а) разработать контрмеры против давления репрессированных инстинктов, достаточных для достижения состояния социального равновесия; б) удалить или, по крайней мере, ослабить условия, продуцирующие «репрессии» ; в) расщепить и разделить репрессированную массу на группы, настроив их друг против друга, в целях их взаимного ослабления; г) направить «выход» подавленных импульсов в иное, нереволюционное русло.

Питирим Сорокин Социология революции 1925 Атмосфера предреволюционных эпох всегда поражает наблюдателя бессилием властей и вырождением правящих привилегированных классов. Они подчас не способны выполнять элементарные функции власти, не говоря уж о силовом сопротивлении революции. Не способны они и на разделение и ослабление оппозиции, сокращение репрессий или организацию «выхода» репрессированных импульсов в нереволюционное русло. Практически все дореволюционные правительства несут в себе характерные черты анемии, бессилия, нерешительности, некомпетентности, растерянности, легкомысленной неосмотрительности, а с другой стороны - распущенности, коррупции безнравственной изощренности…

Питирим Сорокин Социология революции 1925 Две стадии революционного процесса: первая стадия всякой глубинной революции не устраняет самого факта подавления, а, напротив, лишь усиливает его. Поведение масс, управляемое ныне только элементарными безусловными рефлексами, становится неуправляемым Голод, вместо того чтобы сокращаться, возрастает Безопасность человека становится еще более проблематичной; Смертность возрастает катастрофически; В итоге рефлекс самосохранения оказывается еще более подавленным. Экспроприации, начавшись с богачей, распространяются на все население, которые еще сильнее подавляют собственнический инстинкт. Сексуальная вседозволенность подавляет половой инстинкт. Деспотизм нового правящего класса подавляет инстинкт свободы. Люди становятся все менее адаптивными к окружающей среде и взаимным отношениям. Их совокупную оценку всего происходящего можно выразить словами: «Дальше так жить невозможно, нужен порядок, порядок любой ценой» .

Питирим Сорокин Социология революции 1925 Две стадии революционного процесса: И вот требование безграничной свободы сменяется жаждой порядка; хвала «освободителям» от старого режима сменяется восхвалением «освободителей» от революции, иными словами - организаторов порядка. «Порядок!» и «Да здравствуют творцы порядка!» - таков всеобщий порыв второй стадии революции. Усталость действует изнутри, порождая индивидуальную апатию, индифферентность, массовую вялость. В таком состоянии находятся все люди, и нет ничего проще подчинения их некой энергичной группой людей. И то, что было практически невозможно на первой стадии революции, сейчас осуществляется с легкостью. Население, представляющее собой инертную массу, - удобный материал для социальной «формовки» новым «репрессором» . Таким образом, именно революция неизбежно создает все условия для возникновения деспотов, тиранов и принуждения масс.

Первая волна в развитии социологии революции Л. Эдвардс «Естественная история революции» (1927). Э. Ледерер «О революциях» (1936) К. Бринтон «Анатомия революции» (1938) Д. Питти «Революционный процесс» (1938) Вторая волна в развитии социологии революции Дж. Дэвис «К теории революции» (1962), Т. Р. Гарр «Почему люди бунтуют» (1970), Ч. Джонсон «Революционное изменение» (1966) , Н. Смелзер «Теория коллективного поведения» (1963) Третья волна в развитии социологии революции С Хантингтон «Политический порядок в трансформирующихся обществах» (1968) и «Революции и коллективное насилие» (1975) Г. Экштейн «Этиология внутренней войны» (1965), Э. Обершаль «Растущие экспектации и политический беспорядок» (1969) Э. Муллер «Применимость теории возможности к анализу политического насилия» (1972), Б. Салерт «Революции и революционеры» (1976), Т. Скокпол «Объясняя революции: в поисках социально-структуралистского подхода» (1976), «Государства и социальные революции» (1979)

Определение революции в трудах представителей третьего поколения: «быстрая, фундаментальная и насильственная, произведенная внутренними силами общества смена господствующих ценностей и мифов этого общества, его политических институтов, социальной структуры, руководства, правительственной деятельности и политики» С. Хантингтон «стремительное, коренное преобразование государственных и классовых структур общества… сопровождаемое и отчасти осуществляющееся посредством восстаний масс, имеющих классовую основу» Т. Скокпол Признаки революций: 1) коренные, всеобъемлющие изменения социального порядка 2) Задействованы большие массы мобилизованных людей 3) Революционный процесс всегда сопровождается насилием

Ш. Эйзенштадт Революция и преобразование обществ 1978 Ø Наиболее распространенный образ революции. . . имеет несколько основных Ø Ø Ø составляющих: насилие, новизну и всеобщность перемен. Революция характеризуется как самый интенсивный, насильственный и осознанный процесс из всех социальных движений. В ней видят предельное выражение свободной воли и глубоких чувств, проявление незаурядных организационных способностей и высокоразвитой идеологии социального протеста. Особое значение придается утопическому или освободительному идеалу, основанному на символике равенства, прогресса, свободы и на убеждении, что революции созидают новый и лучший социальный порядок Принято считать, что предпосылками революций становятся фундаментальные социальные аномалии или вопиющие проявления несправедливости, соединение борьбы между элитами с более глубокими социальными факторами, подобными классовой борьбе, вовлечение в социальное движение крупных общественных групп и их политическая организация.

Результаты революции представляются многосторонними. Ø Во-первых, это насильственное изменение существующего политического режима. . . Ø Во-вторых, замена неспособной правящей элиты или правящего класса другими. Ø В-третьих, далеко идущие изменения во всех институциональных сферах, в первую очередь в экономике и классовых отношениях, - изменения, которые направлены на модернизацию большинства аспектов социальной жизни, на экономическое развитие и индустриализацию, централизацию и расширение круга участвующих в политическом процессе. Ø В-четвертых, радикальный разрыв с прошлым. . . Ø Считают, в-пятых, что революции осуществляют не только институциональные и организационные преобразования, но и вносят изменения в нравственность и воспитание, что они создают или порождают нового человека.

«современное определение революции: это попытка преобразовать политические институты и дать новое обоснование политической власти в обществе, сопровождаемая формальной или неформальной мобилизацией масс и такими в внеинституционализированными действиями, которые подрывают существующую власть» Джек Голдстоун «К теории революции четвертого поколения» 2001 Типологии революций: ØРеволюции, которые наряду с политическими институтами преобразуют экономические и. социальные структуры - называются великими; Øте, которые изменяют лишь политические институты, называются политическими революциями. ØРеволюции, связанные с независимыми выступлениями низших классов, получили название социальных революций, Øв то время как широкомасштабные реформы, осуществляемые элитами, которые непосредственно управляют мобилизацией масс, иногда называются элитарными революциями или революциями сверху Еще одна типология основывается на руководящей идеологии революционных движений, различая: Øлиберальные или конституциональные революции, Øкоммунистически революции, Øисламские революции

Бархатные революции 1989 года Ø Ø Ø В 1989 году во многих странах Восточной Европы свершились революции, приведшие к ликвидации «социалистического лагеря» . 4 июня. Парламентские выборы в Польше, к которым допущены оппозиционные партии 24 августа. Правительство Польши возглавил представитель оппозиции Тадеуш Мазовецкий. 18 сентября. В ходе переговоров в рамках «круглого стола» между Венгерской социалистической рабочей партией и оппозицией принято решение о введении в Венгрии многопартийной системы. Ø 18 октября. Парламент Венгрии принял около 100 конституционных поправок, регулирующих переход к парламентской демократии. Ø 23 октября. В Будапеште провозглашена Венгерская Республика, определившая себя как свободное, демократическое, независимое, правовое государство. Ø 9 ноября. Совет министров ГДР принял решение об открытии границы с ФРГ и Западным Берлином. Ø 10 ноября. Глава Народной Республики Болгария и Болгарской компартии Тодор Живков подал в отставку с поста генерального секретаря и члена политбюро. Ø 17 ноября. Парламент Болгарии избрал Младенова главой Госсовета страны. Ø 28 ноября. В Чехословакии принято решение о создании нового правительства, отмене закрепленного в конституции положения о руководящей роли коммунистической партии. Ø 29 декабря Президентом Чехословакии избран Вацлав Гавел. Ø 22 декабря. В Румынии свергнут глава государства и Румынской компартии Н. Чаушеску. Президентом Румынии стал лидер Фронта национального спасения И. Илиеску Ø 3 октября 1990 - объединение Германии

ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ «БАРХАТНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ» 1989 -1990 ГОДОВ q «Внутренний источник современной революции - это контрэлита: активная, голодная до власти прослойка тех, кто остался за бортом в результате клановой борьбы» . q «Бархатные» революции во всех восточноевропейских странах прошли практически одновременно, несмотря на разный уровень развития стран, разный уровень общественных противоречий и, самое главное, разную силу их лидеров. q Они были проведены по сходному сценарию в тот год, когда в ходе активных переговоров Горбачева и США была в принципе решена судьба СССР. q Важнейшим общим для стран Восточной Европы цивилизационным условием «бархатных» революций был тот факт, что жители этих стран тянулись к Западу. Одним из проявлений, связанных со сменой системы власти в регионе, следует рассматривать веру восточно-европейцев в свою идентичность с Западной Европой. q Особенностью «бархатных» революций является тот факт, что в них смыкаются сторонники разных социально-философских принципов. Их объединяла общая неприязнь к государственной власти и политическому режиму, «держащих» их в составе антизападного «советского блока» . q Ключевым фактором массовой поддержки революционных перемен стала потенциальная материальная выгода. q Разрушая «авторитарную бюрократическую систему» , население восточноевропейских стран надеялось на резкое расширение возможностей для социальной мобильности

«ЦВЕТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ» 2003 - Революция роз в Грузии. 2004 - Оранжевая революция на Украине. 2005 - Тюльпановая революция в Киргизии. 2005 - Революция кедров в Ливане. 2006 - Попытка Васильковой революции в Белоруссии. 2008 - Попытка цветной революции в Армении 2009 - Цветная революция в Молдавии 2010 - Дынная революция - вторая Киргизская революция 2010 -2011 - Жасминовая революция (или Финиковая)в Тунисе 2011 - Дынная революция (или Твиттерная, Финиковая)в Египте

ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ «ЦВЕТНЫХ» РЕВОЛЮЦИЙ» q Формой революции являются массовые митинги, демонстрации и забастовки, которые проводятся оппозицией после проведения выборов, по результатам которых оппозиция объявляется проигравшей. q Оппозиция в таком случае утверждает, что были допущены нарушения избирательного законодательства, исказившие волю народа. q Массовые протесты приводят либо к проведению повторного голосования (Украина), либо к силовому захвату зданий органов власти толпой (Югославия, Грузия, Киргизия) и бегству руководителей государства с последующим проведением новых выборов. В обоих случаях оппозиция приходит к власти. q Революция проходит под антикоррупционными и радикальнодемократическими лозунгами. q Революции предшествует формирование молодёжных организаций, которые образуют «полевые отряды революции» . q Революция носит подчёркнуто бескровный характер. Отсюда характерный бренд революции - неагрессивный цвет или цветок. Однако … q Решающую роль в успехе революции играет сдержанность силовых структур q Проамериканская политика после революции

Джин Шарп: От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения Книга Д. Шарп опубликована в Бангкоке в 1993 г. Она стала руководством для организаторов «цветных революций» Эта книга подробно раскрывает тактику и стратегию подрывной деятельности внутри «антидемократических» государств. Какую силу может мобилизовать оппозиция, чтобы она оказалась достаточной для разрушения антидемократического режима, его военной и полицейской системы? Общей чертой приведенных примеров разрушения или ослабления диктатур является решительное массовое применение политического неповиновения со стороны населения Диктаторский режим обладает характерными особенностями, которые делают его весьма чувствительным к умело применяемому политическому неповиновению. Эффективное свержение диктатуры с минимальными жертвами требует выполнения четырех первоочередных задач: §Необходимо укрепить решимость, уверенность в себе и навыки сопротивления угнетенного населения; §Необходимо укрепить независимые социальные группы и институты угнетенного народа; §Необходимо создать мощную силу сопротивления; §Необходимо разработать мудрый стратегический план освобождения и четко провести его в жизнь.