Эсминец 7 серии. Сталинская серия. Служба в годы Великой Отечественной войны

В китайских городах Циндао и Рушань сохранились старые советские проекта 7 - известные военно-морским историкам как легендарные советские «семерки», которые используются сейчас в качестве кораблей-музеев.

Эсминцы этого типа обессмертили себя благодаря участию в Великой Отечественной войне. В 1955 году четыре таких корабля из состава Тихоокеанского флота СССР были переданы дружественному Китаю. Один позже был сдан на слом, а последний - четвертый - корабль был передан городу Далянь как учебный корабль для военно-морского института.

Военно-Морские Силы Китая 14 января 1955 года получили первые два советских эсминца проекта 7. Они были переименованы в честь маньчжурских городов. Эсминцы «Ретивый » и «Решительный » получили новые имена: «Цзилинь » и «Чанчунь ». Два следующих корабля - «Рекордный » и «Резкий» были переданы Китаю 6 июля 1955 года и переименованы в «Аньшань » и «Фушунь » соответственно. Все эсминцы этого типа бережно сохранялись китайскими моряками и благополучно дожили до конца 80-х годов. Но вскоре эсминец «Фушунь » был сдан на слом и был разобран на судоремонтном заводе в провинции Цзен Су.

Все «дальневосточные» эсминцы проекта 7 в августе 1945 года входили в состав 1-го дивизиона эскадренных миноносцев отряда легких сил и принимали участие в боевых действиях против Японии на Тихом океане. В начале 50-х годов прошли капитальный ремонт и модернизацию с установкой новых радиолокационных станций и трехногой фок-мачты. Очередную модернизацию эсминцы прошли в Китае в период с 1971 по 1974 год. В ходе переоборудования на кораблях были демонтированы торпедные аппараты, а на их месте были размещены по две спаренных пусковых установки для противокорабельных ракет «Хайин-22», которые являются аналогом советских противокорабельных ракет типа П-15. Устаревшие зенитные пушки были заменены четырьмя спаренными артиллерийскими установками В-11 калибра 37 мм.

Из трех эсминцев проекта 7, которые остались, лучше всего сохранился эсминец «Ретивый », который был выведен из состава флота в 1986 году и с 19 сентября 1991 года под наименованием «Тайюань » (бортовой номер 104) установлен в городе Далянь как корабль-музей на территории местного военно-морского института.

Эсминец «Рекордный » после исключения из состава флота в 1986 году был перебазирован в Циндао и с 24 апреля 1992 года является экспозицией местного военно-морского музея.

Эсминец «Решительный » был куплен городом Рушань, провинция Шандунь в августе 1990 года для использования его в качестве , но, к сожалению, до сих пор никакие работы на корабле «Чанчунь» не ведутся, поэтому легендарный эсминец постепенно стареет, превращаясь в груду железа.

фотографии эсминцев проекта 7

эсминцы проекта 7 в походе

эсминец «Аньшань» в боевом походе

эсминец «Тайюань» в качестве корабля-музея

130 мм пушка эсминца «Тайюань»

Ширина 10,2 м Осадка 4,1 Двигатели 2хТЗА «Парсонса» или «Метро-Виккерс» или «ГТЗА-24» Харьковского завода Мощность 54 000 л. с. импортные механизмы
60000 л. с. отечественные Движитель 2 Скорость хода эконом.: 20,17 узл
макс.: 36,8 узл. с импортными механизмами
39 узл. с отечественными Дальность плавания 1490 морских миль на ходу 17,8 узлов
эконом.: 1 380 миль
полный: 700 миль Экипаж 271
в том числе 15 офицеров Вооружение Артиллерия 4 x Б-13-2С
2 x 34-К
3 x 21-К
4 x ДШК Противолодочное вооружение 2 x БМБ-1 Минно-торпедное вооружение 2 х ТА 1-Н, морские мины КБ-3

Известные также как тип «Сторожевой» - тип эскадренных миноносцев , строившихся для Советского Военно-Морского Флота в 1930-х годах . Проект 7-У был заложен, как усовершенствованный проект 7 .

Предпосылки

Строительство кораблей предусматривалось на заводах № 189 ССЗ им. Орджоникидзе и № 190 ССЗ им. Жданова в Ленинграде , и заводах № 198 ССЗ им. Марти и № 200 ССЗ им. 61 Коммунара в Николаеве .

Проект 7-У

Первоначально планировалось перезаложить абсолютно все корабли проекта 7. Однако, к счастью, заместителю наркома оборонной промышленности Тевосяну И. Ф. удалось убедить комитет достроить 29 эсмин­цев по проекту 7 и лишь следующие 18 перезаложить по проекту 7У. Послед­ние 6 строившихся единиц, находив­шихся в низкой степени готовности, решили разобрать.

К концу войны балтийские эсминцы («Силь­ный», «Стойкий», «Славный», «Стороже­вой», «Строгий», «Стройный») получи­ли третью 76-мм артустановку 34-К (на юте).

К 1943 году наиболее мощные в отношении средств ПВО черноморские «Способный» и «Сообразительный» име­ли на вооружении по две 76-мм пушки 34-К, по семь 37-мм автоматов 70-К , по четыре 12,7-мм пулемёта ДШК и по два спаренных 12,7-мм пулемёта «Кольт-Брау­нинг» с водяным охлаждением стволов.

Торпедное вооружение

Торпедное вооружение включало в себя два 533-мм трехтруб­ных торпедных аппарата 1-Н. В отличие от пороховых аппаратов 39-Ю, устанавли­вавшихся на кораблях проекта 7, 1-Н имел комбинированную систему стрель­бы - пороховую и пневматическую. Ско­рость вылета торпеды составляла 15 - 16 м/с (против 12 м/с у 39-Ю), что поз­волило значительно расширить секторы обстрела: эсминцы проекта 7 не могли выпускать торпеды на острых курсовых углах из-за риска, что те заденут за па­лубу. Кроме того, в кон­струкцию ТА был внесен ряд усовершен­ствований, что вдвое повысило точность его наведения на цель. Кораблям проекта 7-У ни разу не довелось при­менить свое вполне современное торпед­ное оружие в бою.

Противолодочное вооружение

Минное и противолодочное вооруже­ние эсминцев типа «Сторожевой» прак­тически ничем не отличалось от исполь­зуемого на предшественниках. На рас­положенные на верхней палубе рельсы корабль мог принять 58 мин КБ-3, или 62 мины образца 1926 г., или 96 мин об­разца 1912 г. (в перегруз). Стандартный набор глубинных бомб - 10 больших Б-1 и 20 малых М-1. Большие бомбы хра­нились непосредственно в кормовых бомбосбрасывателях; из малых-12 в погребе и 8 - в кормовом стеллаже на юте.

Уже в ходе войны эсминцы получили по два бомбомёта БМБ-1 , спо­собные стрелять бомбами Б-1 на даль­ность до 110 м.

Навигационное вооружение

Система управления огнем главного калибра - ПУС «Мина», созданная ленин­градским заводом «Электроприбор» специально для кораблей проекта 7. Ее основным элемен­том являлся центральный автомат стрель­бы ЦАС-2 - счетно-решающий прибор, который на основе поступавших с дальномерных постов данных непрерывно вы­рабатывал координаты, скорость и кур­совой угол цели, одновременно выдавая полные углы горизонтальной и вертикаль­ной наводки орудий. ЦАС-2 считался от­носительно малогабаритным аппаратом. На практике его возможнос­ти были сильно ограничены из-за низкой точности гирокомпаса «Курс», от которо­го в схему автоматически поступали дан­ные о курсе своего корабля.

Информация о цели шла в систему ПУС от дальномеров командно-дальномерного поста КДП2-4 (заводской индекс Б-12) и ночных визиров 1-Й. Система «Мина» позволяла разделять огонь носовой и кор­мовой группы артиллерии, а также вести огонь по временно скрывающейся морской цели. Кроме того, она обеспечивала стрельбу торпедных аппаратов.

На неко­торых кораблях («Способный» и «Сообразительный») дополни­тельно были установлены автокорректоры для ведения прицельного огня по берегу.

А вот приборов управления зенит­ным огнем не было. Еще в проекте 7 для обеспечения эффективной стрельбы 76-мм орудий предусматривалась установка МПУАЗО, но к моменту ввода в строй большинства эсминцев эти приборы су­ществовали лишь на бумаге. Первая сис­тема МПУАЗО «Союз-7У» была установ­лена буквально накануне войны - в июне 1941 года на черноморском эсминце «Способный». Она включала в себя до­статочно совершенный зенитный автомат стрельбы «Союз» (по принципу работы - аналог ЦАС-2, но предназначенный для огня по воздушным целям), гировертикаль «Газон» и стабилизированный визирный пост СВП-1. Хотя система действовала в одной плоскости и была малоэффектив­на в борьбе с пикирующими бомбарди­ровщиками, она значительно усилила ПВО корабля. В 1942 году «Союз-7У» (с заме­ной неудачного СВП-1 на новый СВП-29) смонтировали еще на двух эсминцах - черноморском «Свободном» и балтий­ском «Строгом». На остальных же кораблях проектов 7 и 7-У 76-мм пушки 34-К были «самоуправляемыми».

См. также

Примечания

Литература

• Балакин С. А. "Сообразительный" и другие эскадренные миноносцы проекта 7У (рус.) // Морская Коллекция : Журнал. - 1997. - № 6.

Эскадренные миноносцы проектов 7 и 7У
Эскадренные миноносцы проекта 7
Северный флот	Грозный Громкий Гремящий Стремительный Сокрушительный
Краснознаменный Балтийский флот	Гневный Грозящий Гордый Стерегущий Сметливый
Черноморский флот	Бодрый Быстрый Бойкий Беспощадный Безупречный Бдительный
Тихоокеанский флот	Резвый Расторопный Разящий Рьяный Резкий Ретивый Решительный Ревностный Разъярённый * Рекордный Редкий Разумный *
Эскадренные миноносцы проекта 7-У
Краснознаменный Балтийский флот	Сторожевой Стойкий Страшный Сильный Смелый Строгий Скорый Свирепый Статный Стройный Славный Суровый Сердитый
Черноморский флот	Совершенный Свободный Способный Смышлёный Сообразительный
Знаком * отмечены эсминцы, переведённые в 1942 году Северным морским путём с Тихоокеанского на Северный флот

Миноносцы России по типам
Миноносцы (1877-1903)
Миноносцы, переклассифицированные в эсминцы (1900-1907)
Минные крейсера, переклассифицированные в эсминцы (1904-1906)

«Семерки» — эсминцы проекта 7 - по праву занимают видное место в нашей военно-морской истории. И неудивительно — ведь это активные участники Великой Отечественной войны, самые массовые советские надводные корабли постройки 30-х годов, с которых ведут свою родословную несколько поколений эсминцев, больших ракетных кораблей и даже крейсеров. Один эсминец этого типа стал гвардейским, четыре — краснознаменными.

В то же время о них сказано и написано немало противоречивого. Особенно это относится к их боевым действиям в годы войны — здесь реальные, часто трагические события в течение долгого времени подменялись легендами. Но это в литературе, предназначенной для массового читателя. А для профессионалов под грифом «секретно» готовились другие материалы, содержащие беспристрастный анализ боевых операций, их результатов, тактических приемов, боевых повреждений кораблей. Доступ к такой информации появился совсем недавно, и поэтому многие приводимые в этом выпуске факты и выводы читателю могут показаться неожиданными. Надеемся, что они наглядно покажут и достоинства, и недостатки «семерок» — этих безусловно интересных и красивых кораблей нашего флота.

Постановление «О программе военно-морского судостроения на 1933— 1938 гг.», принятое 11 июля 1933 года Советом Труда и Обороны, предусматривало строительство 1493 боевых и вспомогательных кораблей, включая 8 крейсеров и 50 эсминцев. Выполнение его вызвало массу проблем во всех отраслях народного хозяйства, но в те годы не было принято считаться с ценой. «Мы строим и построим большой морской военный флот» — этот почти стихотворный призыв из газеты «Правда» от 9 декабря 1936 года мог бы стать эпиграфом к рассказу о предвоенном советском кораблестроении.

Разработка проекта нового эсминца была поручена Центральному конструкторскому бюро спецсудостроения ЦКБС-1 еще в 1932 году, главным руководителем проекта назначили В.А.Никитина, ответственным исполнителем — П.О.Трахтенберга. К тому времени в коллективе уже имелся некоторый опыт аналогичных работ (создание лидера эсминцев типа «Ленинград»), однако недостатки последнего и сжатые сроки проектирования вынудили прибегнуть к помощи итальянских компаний «Ансальдо» и «Одеро».

Этот выбор был отнюдь не случаен. Во-первых, Италия тогда являлась нашим важным военно-политическим союзником. Во-вторых, именно этими фирмами в 1928—1932 годах была построена серия кораблей класса «Дардо», предвосхитивших собой тип эсминца второй мировой войны. В них все было необычно: общая компоновка, одна дымовая труба, 120-мм артиллерия в спаренных палубных установках... Модификацией этого типа стали 4 увеличенных эсминца класса «Маэстрале», заложенные в 1931 году. Последние корабли и были выбраны в качестве основы для создания новых советских эсминцев. В 1932 году Италию посетила делегация конструкторов-кораблестроителей во главе с Никитиным, и привезенный ею комплект чертежей «Маэстрале» лег в основу будущего проекта. Наши конструкторы заимствовали компоновку машинно-котельной установки и общую архитектуру корабля, однако отечественные вооружение, механизмы и оборудование заставили во многом отойти от прототипа. Реально вклад итальянских коллег ограничился разработкой теоретического чертежа (фирма «Ансальдо») и прогонкой модели в опытовом бассейне в Риме.

Технический проект эсминца (получившего наименование «проект № 7») утвердили в декабре 1934 года. Основные тактико-технические элементы его были следующими: водоизмещение стандартное 1425 т, полное 1715 т, длина наибольшая 112,5 м, ширина 10,2 м, осадка 3,3 м, скорость хода 38 узлов, вооружение — четыре 130-мм орудия и два трехтрубных торпедных аппарата (ТА) калибра 533 мм. Следует отметить, что к тому времени большей части оборудования и вооружения не существовало даже на бумаге, однако никакого запаса водоизмещения в проект заложено не было.

Заключительные проектно-конструкторские работы проводились в крайней спешке, поскольку Сталин требовал от Наркомата тяжелой промышленности заложить первые эсминцы уже в 1935 году, а всю серию (увеличенную до 53 единиц) сдать флоту в 1937—1938 годах. Правительство явно переоценивало тогдашние возможности отечественной промышленности.

Опыт первой мировой войны, считавшийся «критерием истины» для кораблестроителей 20-х и 30-х годов, свидетельствовал, что эсминец как наиболее универсальный корабль флота неуклонно превращался из чисто торпедного корабля в артиллерийско-торпедный. Поэтому усиление огневой мощи эсминцев межвоенного периода происходило в первую очередь за счет увеличения калибра и баллистических характеристик артиллерийских установок.

Дальше всех в этом направлении пошли, пожалуй, советские конструкторы. Эсминцы проекта 7 изначально создавались под «крейсерский» калибр — 130мм. Правда, пушки Обуховского завода с длиной ствола в 55 калибров, бывшие основным оружием крейсеров советского флота в 20-е годы, оказались слишком тяжелыми, и заводу «Большевик» было поручено разработать новые, укороченные на 5 калибров. В 1935 году новая артсистема, получившая обозначение Б-13, была принята на вооружение, а через год началось ее серийное производство.

Любопытно, что первоначально орудия Б-13 создавались под снаряды 55-калиберных пушек, для чего их оснастили лейнерами с мелкой (глубиной 1 мм) нарезкой. В конце 1936 года решили перейти на лейнеры с глубокой (2,7 мм) нарезкой, под которые были разработаны новые снаряды. Таким образом, одна и та же модель орудия требовала различных боеприпасов, что в годы войны создавало дополнительные проблемы. Например, в ноябре 1941 года на «Громком» пришлось менять почти новые лейнеры АНИМИ на лейнеры НИИ-13 только из-за того, что для первых на Северном флоте кончились снаряды.

Орудие Б-13 в палубной установке со щитом из противопульной брони толщиной 13 мм имело длину ствола 50 калибров, вес 12,8 т, угол вертикального наведения от -5 до +45°. Все типы снарядов (осколочно-фугасные, полубронебойные и дистанционные гранаты) были одинакового веса — 33,5 кг и.выпускались из ствола с начальной скоростью 870 м/с на максимальную дальность 139 кбт (27,5 км). В боекомплект входили также ныряющие снаряды весом 33,14 кг и осветительные весом 34,5 кг. Стрельба ими велась с помощью уменьшенных зарядов на дальность соответственно 17 и 58 кбт. Живучесть ствола поначалу составляла всего 150 — 200 выстрелов, но затем благодаря ряду усовершенствований была доведена до вполне приличной величины — около 1100 выстрелов (хотя «паспортное» значение — всего 420 выстрелов). Качающаяся часть снабжалась устройством продувания канала ствола. Боезапас — раздельный, затвор — поршневой, с пластическим обтюратором. Боекомплект, составлявший 150 выстрелов на ствол (175 в перегруз), размещался в четырех погребах. Его подача осуществлялась двумя элеваторами (один для зарядов, другой для снарядов) на каждое орудие; в случае отказа имелись трубы для ручной подачи. Заряжение осуществлялось вручную, скорострельность зависела от угла возвышения и колебалась в пределах 6—10 выстрелов в минуту. По свидетельству бывшего артиллерийского электрика эсминца «Разумный» К.А.Любимова, на учебных стрельбах на ТОФе достигли скорострельности 13 выстрелов в минуту. Углы обстрела пары носовых орудий «семерки» — от 0° до 14° на оба борта, кормовых — от 14° до 18°.

По своим баллистическим характеристикам пушки Б-13 значительно превосходили артиллерию зарубежных эсминцев. Для сравнения можно отметить, что снаряд 127-мм японского орудия весил 23,1 кг, 127-мм американского — 24,4 кг, 128-мм немецкого — 28 кг, 120-мм итальянского — 22,1 кг, 120-мм английского — 22,7 кг, и только у французских 130-мм пушек снаряды весили почти столько же, сколько советские — 34,8 кг. Но длина ствола последних составляла всего 40 калибров, а максимальная дальность стрельбы не превышала 17 км. Единственными иностранными орудиями, превосходившими по мощи советские, были 138-миллимет-ровки французских лидеров и 140-мм пушки югославского лидера «Дубровник». Однако эти корабли, близкие к легким крейсерам, были значительно крупнее «семерок» и рассматривать их в качестве аналогов нельзя.

Вполне соответствовала артиллерии и система управления огнем. Специально для эсминцев проекта 7 в 1937 году создали центральный автомат стрельбы ЦАС-2, ведущий свою родословную от «централи» итальянской фирмы «Галилео» (эта система устанавливалась на лидерах типа «Ленинград»). Автомат размещался в боевом отделении под носовой надстройкой и позволял непрерывно определять полные углы вертикального и горизонтального наведения орудий при постоянном наблюдении за целью или «по самоходу». Наблюдение за надводной целью осуществлялось с помощью двух 4-метровых дальномеров, размещенных в командно-дальномерном посту (КДП) Б-12-4. В целом система отвечала современным требованиям и не уступала лучшим зарубежным аналогам.

Таким образом, задача, поставленная перед советскими конструкторами, была выполнена: артиллерийское вооружение «семерки» к концу 30-х годов по праву считалось лучшим в мире. Но, к сожалению, все это оказалось ненужным! Превознося опыт первой мировой войны, морские стратеги не учли стремительного развития новых боевых средств, и в первую очередь — авиации.

В итоге великолепные пушки Б-13 вместе с совершенной системой управления огнем использовались в основном для выполнения непривычной задачи — стрельбы по наземным целям. Зато перед бомбардировщиками «люфтваффе» «семерки» оказались практически беззащитными.

Впрочем, это была беда не только наша: эсминцы иностранных флотов предвоенной постройки также вооружались лишь противокорабельной артиллерией. Исключение составлял флот США. И в результате американская 127-мм пушка с длиной ствола в 38 калибров, весьма скромная по своим характеристикам, оказалась по праву лучшим орудием эсминцев второй мировой войны именно благодаря своей универсальности — способности вести огонь как по надводным, так и по воздушным целям.

Противовоздушные средства «семерок» на момент их ввода в строй включали в себя два 76-мм орудия 34-К, два 45-мм полуавтомата 21-К и два 12,7-мм пулемета ДШК или ДК. Увы, такой состав вооружения нельзя назвать удовлетворительным ни по количеству, ни по качеству. 45-мм пушки обладали малой скорострельностью, 76-мм орудия располагались весьма неудачно, а пулеметы вообще оказались почти бесполезными. Но главным недостатком являлось отсутствие морских приборов управления зенитным огнем (МПУАЗО). Последние в СССР начали разрабатываться с опозданием, и первая подобная система «Горизонт-1» (для крейсера «Киров») появилась лишь в 1939 году. Ее аналог для эсминцев, созданный на базе зенитного автомата стрельбы «Союз», был принят на вооружение перед самым началом войны и успел появиться только на «семерках-У».

В самом начале войны «семерки» стали вооружать более эффективными зенитками — 37-мм автоматами 70-К. На североморских эсминцах их сначала (в июле — августе 1941 года) установили в придачу к 45-мм пушкам — один на рострах позади дымовой трубы и один на юте. Позже (на «Гремящем», «Грозном», «Сокрушительном» в июне 1942 года) ими заменили и 45-мил-лиметровки у срезов полубака. К 1943 году все североморские «семерки» имели по 4 автомата 70-К. Черноморские эсминцы проекта 7 в годы войны несли преимущественно по 5 таких зениток: на юте их не ставили, зато монтировали парой на носовой надстройке, рядом со вторым 130-мм орудием. В 1942 году все оставшиеся в строю на СФ и ЧФ «семерки» довооружили двумя спаренными 12,7-мм пулеметами «Кольт-Браунинг». Самое мощное зенитное вооружение в годы войны имел балтийский «Грозящий»: четыре пулемета ДШК, четыре 37-мм автомата и три 76-мм орудия 34-К.

Важной частью зенитного вооружения стали английские радары, поступавшие по ленд-лизу для оснащения советских кораблей. Первым радиолокационную станцию (РЛС) типа 286-М получил в 1942 году «Гремящий». На большинстве тихоокеанских «семерок» установили РЛС типа 291.

Но в целом зенитное вооружение советских эсминцев до конца войны оставалось откровенно слабым. Сравним: американские эсминцы типа «Аллен М.Самнер» и «Гиринг» в 1945 году несли до 16 стволов 40-мм автоматических «бофорсов», не считая «эрликонов». И это при шести универсальных 127-мм орудиях! Неудивительно, что некоторые из них ухитрялись за один бой сбивать до 10 и даже 20 японских самолетов.

Торпедное вооружение эсминцев проекта 7 включало в себя два трехтрубных торпедных аппарата 39-Ю с растворением крайних труб 7°, представлявших собой копию «новиковских» аппаратов увеличенного до 533 мм калибра вместо 450 мм. Способ стрельбы — пороховой. По проекту эсминцы могли нести дополнительно 6 запасных торпед в стеллажах, но перезарядка аппаратов вручную в свежую погоду оказалась невозможной. Первым это поняло командование СФ и в марте 1942 года приказало запасные торпеды снять. Советские парогазовые торпеды 53-38 и 53-39 были весьма совершенными, но в бою применялись «семерками» лишь однажды — «Бойким» и «Беспощадным» в декабре 1942 года (да и то неудачно).

Чаще использовали минное оружие. «Семерка» могла принять на палубу до 60 мин КБ-3, или 65 мин обр. 1926 г., или 95 мин обр. 1912 г. (в перегруз).

Противолодочное вооружение первоначально состояло из рычажных бомбосбрасывателей и ныряющих снарядов для 130-мм орудий. Запас глубинных бомб составлял всего 25 штук—10 больших Б-1 и 15 малых М-1; позже его довели до 40 Б-1 и 27 М-1 (на «Грозном» в 1944 году). В ходе войны на все корабли установили по два бомбомета БМБ-1, В 1942 году «Грозный» первым из советских кораблей получил гидролокатор (сонар) «Дракон-128с».

Эсминцы оснащались кормовой дымоаппаратурой ДА-2Б (время непрерывного действия 30 минут, производительность 50 кг/мин), паронефтяной аппаратурой ДА-1 с выхлопом через дымовую трубу (по три форсунки белого и черного дыма) и дымовыми шашками МДШ (10 — 20 штук). Противохимическая защита обеспечивалась фильтровентиляционными установками, питающими очищенным воздухом кают-компанию, каюты офицеров и носовой обмывочный пункт. Для ликвидации отравляющих веществ имелись два боевых химических поста и два обмывочных пункта. Общий запас дегазирующих веществ — 600 кг хлорной извести и 100 л реактивов. Кроме того, на каждом корабле хранилось 225 комплектов защитной противохимической одежды.

В качестве противоминного оружия «семерки» располагали двумя комплектами паравантралов К-1 и размагничивающими обмотками ЛФТИ, монтаж которых начался в июле 1941 года. Нельзя не отметить качество отечественных параванов. Их «капризы» доставили немало неприятностей советским морякам. Но это еще полбеды. Вместо того чтобы бороться с минами, параваны К-1 нередко превращались в «убийц» собственных кораблей, затраливая минреп и подводя мину к борту. Подобные случаи произошли, в частности, с эсминцами «Гордый», «Грозящий», «Стерегущий», «Сметливый».

Суммируя вышесказанное, следует выделить такие достоинства эсминцев проекта 7, как мощное артиллерийское вооружение, совершенные приборы управления огнем (ЦАС-2), неплохие торпеды и, в общем-то, приличная скорость хода. Энергетическая установка при всех своих минусах зарекомендовала себя более надежной, чем у германских эсминцев. Но главная заслуга наших конструкторов и кораблестроителей в том, что столь крупная серия кораблей все же была построена, и построена своевременно. Именно «семерки» обновили надводный флот и вывели советский ВМФ на качественно новый уровень.

Что же касается недостатков, то наиболее серьезными из них были неудовлетворительная прочность корпуса, малая дальность плавания, слабое зенитное вооружение, отсутствие МПУАЗО. К этому можно добавить и неважные бытовые условия экипажа: при штате рядового состава в 231 человек постоянных мест (вместе с подвесными койками) было всего 161, что вынуждало краснофлотцев спать на столах, на палубе или вдвоем на одной койке.

Интересные выводы можно сделать из анализа боевого опыта. Из 28 «семерок», вошедших в строй в 1938—1942 годах (не считая погибшего при буксировке «Решительного»), тихоокеанские корабли, кроме «Разумного» и «Разъяренного», в войне практически не участвовали. Таким образом, непосредственно сражались с врагом 18 эсминцев. 10 из них погибли (включая «Стерегущий», позже поднятый и восстановленный). Если сюда приплюсовать эсминцы проекта 7У, то получится, что из 36 воевавших кораблей погибли 18 — ровно половина.

Распределение затонувших «семерок» и «семерок-У» по причинам гибели: на минах — 9 единиц, от авиабомб — 8, от навигационных аварий — 1 («Сокрушительный»). Еще 11 эсминцев получили тяжелые повреждения, в том числе с потерей носовой или кормовой части корпуса.

Больше всего «семерки» пострадали от мин. Однако значительные потери вовсе не свидетельствуют о их низкой живучести. Дело в том, что на 9 «смертельных» подрывов на минах приходится еще 9, когда корабль удалось спасти (или для гибели понадобилась еще одна мина — как в случае с «Гордым» и «Сметливым»). Кроме того, два корабля получили по одному торпедному попаданию: «Сторожевой» с торпедных катеров, «Разъяренный» — с подводной лодки. В обоих случаях эсминцы несли тяжелые потери (у первого оторвало носовую часть, у второго — корму), но оставались на плаву и позже восстанавливались. Таким образом, на 20 минно-торпедных подрывов приходится 9 погибших эсминцев, что составляет 45%. То есть по данному показателю «семерки» оказались куда более живучими, чем все их зарубежные собратья по классу периода второй мировой войны. Правда, ни одному из наших эсминцев не довелось выдержать одновременного удара двух мин или торпед, хотя в английском и американском флотах такие примеры были.

Если попытаться сопоставить потери среди «семерок» с ущербом, нанесенным ими неприятелю, то картина получится весьма безрадостная. Подтвержденные потери противника включают одну подводную лодку (U -585, потоплена «Гремящим» 29.3.1942) и не более 40 самолетов. Разумеется, сравнивать чисто механически эти цифры нельзя. У черноморских, да и балтийских, «семерок» просто не было достойного противника на море, и задачи, которые пришлось им выполнять, не предусматривались никакими предвоенными планами. К примеру, эвакуация войск из осажденного Севастополя или Ханко — для этих целей эсминцы были далеко не лучшим средством.

«Сокрушительный» - одна из самых нелюбимых нашими историками тем. Если можно, то о ней вообще предпочитают лишний раз не вспоминать. Если последнее не удается, то говорят о «Сокрушительном» вскользь и скороговоркой. Причин для такой стойкой нелюбви предостаточно. Долгое время о «Сокрушительном» вообще никогда ничего не писали. Упоминался опальный эсминец разве что в мемуарах командующего Северным флотом в годы Великой Отечественной войны адмирала Головко.

Эскадренный миноносец «Сокрушительный» относился к серии эсминцев проекта «7». Эсминцы проекта «7» (или, как их обычно называют, «семерки») по праву занимают видное место в нашей военно-морской . И неудивительно - ведь они были активными участниками Великой Отечественной войны, являлись самыми массовыми советскими надводными кораблями постройки 30-х годов, именно от «семерок» ведут свою родословную несколько поколений отечественных эсминцев, больших ракетных кораблей и даже крейсеров. Один эсминец типа «7» стал гвардейским, четыре - краснознаменными. В то же время о них сказано и написано немало противоречивого. Особенно это относится к боевым действиям «семерок» в годы войны - здесь реальные, часто трагические события в течение долгого времени подменялись легендами. Особо много слухов ходило всегда вокруг трагической гибели эскадренного миноносца «Сокрушительный». Первые шесть «семерок» удалось заложить в конце 1935 года, а в следующем году - и все остальные. К началу Великой Отечественной войны в составе советского ВМФ числилось 22 эсминца типа «Гневный». Это были наши самые массовые корабли довоенной постройки.

Эскадренный миноносец «Сокрушительный» был построен на заводе № 189 имени С. Орджоникидзе. Заводской номер С-292. Заложен 29.10.1936 года, спущен на воду 23.08.1937 года, приемный акт подписан 13.08.1939 года. Вскоре после вступления в строй переведен по Беломорско-Балтийскому каналу (сентябрь - ноябрь 1939 года) на Северный флот. В ноябре эсминец прибыл в Полярный. Во время войны с Финляндией нес дозорную и конвойную службу, затем занимался боевой подготовкой. С 18 июля 1940 года по 4 июля 1941 года прошел гарантийный ремонт на заводе № 402 в Молотовске. Всего до начала Великой Отечественной войны он прошел 10 380 миль.

После завершения ходовых испытаний «Сокрушительный» был включен в состав Беломорской флотилии, где находился до 29 сентября. За это время он несколько раз эскортировал транспорты, произвел 3 минные постановки (поставил 90 мин КБ-1 и 45 мин образца 1908 года), прошел кратковременный планово-предупредительный ремонт.

1 октября «Сокрушительный» прибыл в Полярный и вошел в состав отдельного дивизиона эсминцев.
Северный флот в годы Великой Отечественной войны был самым молодым и самым малочисленным, но в то же время наиболее активно действовавшим оперативным соединением нашего ВМФ. К июню 1941 года крупнейшими его кораблями были именно «семерки». Пять эсминцев этого типа («Громкий», «Грозный», «Гремящий», «Стремительный» и «Сокрушительный») вместе с тремя «новиками» составляли 1-й отдельный дивизион эскадренных миноносцев. В конце 1942 года, с прибытием тихоокеанских «Разумного», «Разъяренного» и лидера «Баку», была сформирована бригада эскадренных миноносцев (командир - капитан 1-го ранга, затем контр-адмирал, П.И. Колчин).

До 1 января 1942 года он 11 раз выходил для обстрела вражеских позиций, выпустил 1297 130-мм снарядов. Кроме того, вместе с «Грозным» и английским крейсером «Кент» участвовал в поиске немецких эсминцев (правда, без результатов), конвоировал транспорты. Наиболее тяжелым походом стала совместная с «Грозным» эскортная операция 24–26 декабря. Во время 9-балльного шторма при 7-балльной волне и сильном обледенении надстроек крен корабля достигал 45°, а из-за засоленности холодильника некоторое время приходилось идти на одном ТЗА. Каким-то чудом корабли избежали больших повреждений. В этот раз «Сокрушительному» просто повезло, и он добрался до базы.

28 марта, после завершения планово-предупредительного ремонта, «Сокрушительный» вместе с «Гремящим» и английским эсминцем «Ориби» вышли навстречу конвою PQ-13, а утром следующего дня вступили в его охранение. В 11 часов 18 минут при плохой видимости была услышана стрельба, и через 2 минуты у левого борта «Сокрушительного» поднялись всплески от пяти артиллерийских снарядов. Через 6–7 секунд по носу и корме упало еще 3 снаряда. Эсминец увеличил ход. Спустя несколько секунд на курсовом угле 130° и дистанции 15 кабельтовых был обнаружен силуэт корабля, опознанного как немецкий эсминец типа «Редер». «Сокрушительный» открыл огонь и вторым залпом добился накрытия с попаданием снаряда в район второй трубы корабля противника. Тот запарил и резко повернул влево. Наш эсминец вдогонку сделал еще 4 залпа, но больше попаданий не наблюдалось. Налетевший снежный заряд скрыл неприятеля из виду. Всего «Сокрушительный» выпустил 20 130-мм снарядов.

Моряки советского эсминца проекта 7 «Сокрушительный» с корабельным питомцем, район носовых торпедных аппаратов, вид в нос. Северный флот

Этот скоротечный бой занимает видное место в истории советского военно-морского искусства, поскольку является единственным за всю Великую Отечественную войну эпизодом, когда наш надводный боевой корабль столкнулся с противником своего же класса и даже вышел из него как бы победителем. В качестве противника «Сокрушительного» обычно указывается немецкий эсминец Z-26. Однако в последнее время в печати появились материалы, в которых выдвигаются другие версии. Так, авторы ряда публикаций, справедливо указывая, что к описываемому момент Z-26 был сильно поврежден и отстреливался от крейсера «Тринидад» из единственного уцелевшего орудия, а кружившие вокруг конвоя Z-24 и Z-25 находились достаточно далеко от места стычки, высказывают гипотезу, будто «Сокрушительный» вел бой с… английским эсминцем «Фьюри». Это представляется маловероятным, так как попадание в союзный эсминец (кстати, на следующий день пришедший в Мурманск) наверняка нашло бы отражение и в документах, и в исторической литературе. Более логично предположить, что мишенью комендорам «Сокрушительного» все же служил Z-26, только вот огонь по советскому эсминцу вел кто-то другой, поскольку первый 5-орудийный залп не мог сделать ни один из находившихся вблизи эсминцев (и английские, и немецкие корабли имели по 4 орудия главного калибра). Кстати, в донесении командира «Сокрушительного» ничего и не говорится о ведении немцами огня. Так что два упавших у борта залпа вполне могли принадлежать тому же крейсеру «Тринидад», принявшему «Сокрушительный» и «Гремящий» за Z-24 и Z-25. Во всяком случае, однозначного объяснения некоторых нестыковок в советском, немецком и английском описаниях этого боя нет.

В апреле «Сокрушительный», находясь в охранении конвоев, неоднократно отражал воздушные атаки, снова перенес 9-10-балльный шторм Вечером 30 апреля он вступил в охранение торпедированного немецкой подлодкой крейсера «Эдинбург», имевшего на борту пять тонн золота, предназначенных для оплаты США по ленд-лизу. Однако нехватка топлива заставила «Сокрушительный» через 8 часов уйти в базу. Пополнив запас мазута, «Сокрушительный» вечером 1 мая вернулся к месту нахождения крейсера, но, увы, было уже поздно. За шесть часов до подхода эсминца «Эдинбург» был потоплен. Позднее англичане высказывали претензии относительно того, что советские эсминцы покинули их поврежденный крейсер в самый тяжелый момент. К командиру «Сокрушительного» и его команде эти претензии не имели никакого отношения и полностью относятся к командованию Северного флота, которое при планировании операции не учло запасов топлива и их расход на своих кораблях.

8 мая «Сокрушительный» дважды выходил в губу Ара для обстрела береговых целей. По данным разведки, оба обстрела были удачными и нанесли противнику определенный урон. Второй поход, однако, едва не закончился трагедией. Во время обстрела береговых целей «Сокрушительный» внезапно атаковали сразу 28 немецких самолетов. Эсминцу удалось срочно отклепать якорную цепь (выбирать якорь уже не было времени) и, удачно маневрируя, избежать попаданий от сыпавшихся на него градом бомб. При этом зенитчикам корабля удалось сбить из 37-мм автомата один бомбардировщик.

Торпедный аппарат 39-Ю одного из эсминцев Северного флота («Сокрушительного»)

С 28 по 30 мая «Сокрушительный» вместе с «Грозным» и «Куйбышевым» находился в охранении союзного конвоя PQ-16, Транспорты конвоя все это время подвергались массированным атакам фашистских бомбардировщиков и торпедоносцев. 29 мая только за одну атаку немцы сбросили на суда конвоя 14 торпед, но ни одна из них не попала в цель, зато торпедоносец «фокке-вульф» был сбит 76-мм снарядом с «Сокрушительного» с дистанции 35 кабельтовых. На следующий день прямым попаданием 76-мм снаряда эсминца был уничтожен еще один самолет, на этот раз «Юнкерс-88», а два других - повреждены. И здесь команда «Сокрушительного» была лучшей из лучших. Что же касается зенитчиков эсминца, то они по праву считались лучшими на всем Северном флоте. Вечером 30 мая транспорты конвоя, надежно прикрываемые нашими эсминцами, благополучно достигли Кольского залива.

8 июля «Сокрушительный» вместе с «Гремящим» направлялись навстречу печально знаменитому конвою PQ-17. По пути эсминцы попали в плавучий 4-балльный лед. Вынужденные сбавить ход до малого и лишенные возможности маневрировать, они в ночь на 10 июля подверглись атаке четырех бомбардировщиков Ю-88, сбросивших на каждый корабль по 8 бомб. К счастью, прямых попаданий не было, но от близких разрывов «Сокрушительный» получил легкие повреждения и деформацию корпуса. Позже атака повторилась, однако эсминцам опять повезло - они без потерь отбили и эту атаку. Встретить транспорт нашим кораблям, однако, так и не удалось, и они вынуждены были возвратиться в Ваенгу.

В течение лета-осени 1942 года «Сокрушительный» прошел кратковременный планово-предупредительный ремонт. В это время корабль также использовался для конвоирования транспортов, занимался боевой подготовкой. Всего с начала войны до 1 сентября 1942 года «Сокрушительный» сделал 40 боевых походов, пройдя в общей сложности 22 385 миль за 1516 ходовых часов. Вне всяких сомнений, это был один из самых боевых кораблей советского ВМФ на тот период времени.

Всего за годы войны «Сокрушительный» выпустил 1639 130-мм снарядов (в том числе 84 - по самолетам), 855 - 76-мм и 2053 - 37-мм снаряда, сбив при этом 6 самолетов врага (2 из них совместно с другими кораблями). За это же время на корабле произошли два случая самопроизвольного выстрела торпед (во время одного из них погиб краснофлотец Старчиков). Еще два матроса утонули в результате несчастных случаев - этим исчерпываются потери личного состава корабля вплоть до его последнего похода. От боевого воздействия противника на «Сокрушительном» не пострадал ни один человек.

17 ноября 1942 года из Архангельска вышел в море очередной конвой QP-15. Выгрузившиеся в Архангельском порту 26 союзных транспортов и 11 британских кораблей охранения возвращались в Исландию за новой партией военных грузов для сражающегося Советского Союза.
На первом этапе перехода в зоне ответственности Северного флота силы прикрытия конвоя всегда усиливались кораблями Северного флота На этот раз для сопровождения QP-15 были выделены лидер «Баку» под брейд-вымпелом командира дивизиона капитана 1-го ранга П.И. Колчина (командир лидера - капитан 2-го ранга В.П. Беляев) и эскадренный миноносец «Сокрушительный» (командир - капитан 3-го ранга М.А. Курилех). В условиях жестокого шторма, достигшего к утру 20 ноября ураганной силы, при частых снежных зарядах и практически нулевой видимости, суда конвоя и корабли охранения потеряли друг друга из виду. Конвой рассеялся и охранять стало, по существу, некого. Для судов конвоя тяжесть шторма компенсировалось безопасностью от возможных атак немецких подводных лодок и самолетов. Атаковать в штормовом море при столь огромной силе ветра и большом волнении было невозможно. Поэтому, с разрешения командира конвоя, советские корабли, не дойдя до назначенной точки сопровождения, стали самостоятельно возвращаться на базу.

76-мм орудия 34-К на одном из эсминцев Северного флота («Грозном» или «Сокрушительном»), 1942 г.

При возвращении в Полярный на лидере «Баку» от ударов волн девятибалльной силы нарушилась герметичность корпуса, все носовые помещения по 29-й шпангоут были затоплены, вода проникла во 2-е и 3-е котельные отделения - в действии остался только котел № 1. Состояние корабля было критическим, крен доходил до 40° на борт. Личный состав вел отчаянную борьбу за непотопляемость. С серьезными повреждениями, но «Баку» все же дошел до базы, где вынужден был встать в ремонт.

Эсминцу «Сокрушительный» пришлось намного хуже. Сильный ветер со снежными зарядами развел большую волну. Скорость «Сокрушительного» упала до минимума, корабль держался носом против волны. Но это мало помогало. Вскоре «Баку» потерялся из виду, и, чтобы его обнаружить, с эсминца начали стрелять осветительными снарядами и светить прожектором, но безрезультатно…

Неизвестно, дал ли командир дивизиона капитан 1-го ранга Колчин приказание командиру «Сокрушительного» Курилеху идти в базу самостоятельно. Тот факт, что с «Сокрушительного» давали ракеты, пытаясь найти «Баку», говорит о том, что, скорее всего, никакой команды от комдива на эсминец не поступало вообще. Так что Курилеху пришлось действовать на свой страх и риск.

Таким образом, можно говорить о невыполнении комдива своих прямых обязанностей - ведь он как командир отряда отвечал не только за лидер, на котором держал свой вымпел, но и за подчиненный ему эсминец. Колчин же по существу бросил «Сокрушительный» на произвол судьбы. Единственное, что оправдывает в данном случае комдива, это бедственное положение самого «Баку», который едва добрался до базы. Разумеется, что в таком состоянии лидер не мог оказать никакой существенной помощи эсминцу. Скорее всего, именно этот аргумент был принят во внимание при разбирательстве происшедшего с «Сокрушительным», и Колчина никто ни в чем не обвинял. О нем как бы просто забыли.

Предоставленный сам себе, «Сокрушительный», последовательно меняя курс от 210 до 160° и постепенно сбавляя ход до 5 узлов, с трудом «выгребал» против волны, имея в действии главные котлы № 1 и 3 (№ 2 находился в «горячем резерве»), 2 турбогенератора, 2 турбопожарных насоса, запас топлива составлял около 45 % от полного (только в районе машинно-котельных отделений), остальные запасы были в пределах нормы. 20 ноября в 14 ч. 30 мин. в кормовом кубрике услышали сильный треск (слышимый и на мостике) - это лопнули листы настила верхней палубы между кормовой надстройкой и 130-мм орудием № 4, как раз там, где заканчивались стрингеры и начинался район корпуса с поперечной системой набора (173-й шпангоут). Одновременно образовался гофр на наружной обшивке левого борта, затем последовал обрыв обоих валопроводов. В течение 3 минут кормовая часть оторвалась и затонула, унеся с собой шесть матросов, не успевших покинуть румпельное и другие кормовые отделения. Вскоре последовал мощный взрыв - это сработали, достигнув заданной глубины, взрыватели глубинных бомб… Ситуация в одно мгновение стала критической.
Оставшиеся кормовые отсеки быстро заполнялись водой до кормовой переборки 2-го машинного отделения (159-й шпангоут). Потерявший ход корабль развернуло лагом к волне, бортовая качка достигла 45–50°, килевая - 6°. Возник дифферент на корму, остойчивость несколько уменьшилась, что было заметно по увеличившемуся периоду качки; корабль «залеживался» в накрененном положении. Палубу и надстройки непрерывно накрывало волной, движение по верхней палубе было крайне затруднено, внизу же кипела напряженная работа; подкрепляли и уплотняли кормовую переборку машинного отделения, осушили отсеки 159-173-го шпангоута, использовав не только штатный эжектор, но и нефтеперекачивающий электронасос. Все механизмы действовали безотказно, полностью обеспечивалась работа водоотливных средств и освещения, фильтрация воды почти прекратилась, кормовые переборки поглощали удары волн, улучшилась остойчивость корабля и уменьшился дифферент. Ввели в действие даже резервный котел № 2 (проявил инициативу командир электромеханической боевой части), чтобы «загрузить работой личный состав». Оставалось лишь ждать помощи. Однако и эта надежда в условиях жесточайшего шторма была достаточно сомнительна…

Узнав об аварии, Головко приказал лидеру “Баку” немедленно идти на помощь “Сокрушительному”. Одновременно приказы были отданы эскадренным миноносцам “Урицкий” и “Куйбышев”, находящимся в Иоканке, и эскадренному миноносцу “Разумный”, находящемуся в Кольском заливе, также идти на помощь “Сокрушительному” и, найдя его, вести в Кольский залив; спасательным судам “Шквал” и “Память Руслана”, буксирному пароходу № 2 быть в готовности к выходу в море.

Эсминцы вышли по назначению. А спустя час, поступила очередная радиограмма от Курилеха: “Корму оторвало волной до машинного отделения. Корма утонула. Держусь на поверхности. Ветер - зюйд, десять баллов…”

Кормовая часть «Сокрушительного» с дополнительным 37-мм автоматом, 1942 г

Место “Сокрушительного”- широта 75 градусов 1 минута, долгота 41 градус 25 минут. Это в четырехстах двадцати милях к северу от Иоканки.
Около 18 часов 15 минут подошли “Куйбышев” (командир корабля Гончар) и “Урицкий” (командир корабля Кручинин) под общим командованием Симонова (командир дивизиона). Позже подошел «Разумный» (командир корабля Соколов).

Состояние моря в районе, где обнаружен “Сокрушительный”, было не лучше, чем накануне. Попытки “Разумного” подойти к потерпевшему аварию кораблю и взять его на буксир закончились неудачей. Дважды заводили буксир, и дважды буксир лопнул. Тем временем погода еще более ухудшилась. Доложив об этом, Соколов просил разрешения снять людей и отказаться от буксировки. Судя по всему, снять людей - единственная возможность спасти их. Решение Соколова правильное в первой части, но отказываться от буксировки преждевременно. Сперва надо снять людей, дальше будет видно.

Из следующего сообщения ясно, что Соколову не удалось ни то, ни другое. Подойти к борту “Сокрушительного” было невозможно. Корабли так сильно бросало, что они при сближении вплотную должны были разбиться от ударов друг о друга. Попытки удержать “Разумный” машинами на месте при подходе на предельно возможную дистанцию успеха не имели. Много раз “Разумный” приближался к “Сокрушительному” для того, чтобы дать возможность людям поврежденного корабля перебраться на палубу “Разумного”. Удалось благополучно прыгнуть с борта “Сокрушительного” на палубу “Разумного” только одному человеку. Тем и закончились попытки Соколова снять людей.

Вскоре подошли “Куйбышев” и “Урицкий”, оба типа “Новик”. Корабли этого типа лучше держались на волне.
Поскольку от штаба флота послано оповещение о подводных лодках противника в этом районе, Соколов на “Разумном” взял на себя задачу обеспечить корабли противолодочной обороной, а “Куйбышев” и “Урицкий” занялись снятием личного состава с “Сокрушительного”.
Из намерения Симонова подвести “Куйбышев” бортом к “Сокрушительному”, конечно, ничего не получилось. Пришлось налаживать переправу людей при помощи беседки. Одновременно с аварийного корабля выпускался мазут, что несколько уменьшало волнение моря у борта. И все же стальные концы почти тотчас оборвались. Тогда был заведен пеньковый трос с “Куйбышева” и к тросу прикреплена беседка. Переправлять людей таким способом, в такую волну, да еще в снежных зарядах казалось невозможным. И все-таки это было сделано. Симонов распоряжался на корме, откуда заводил трос и куда начали переправлять людей “Сокрушительного”, а командир “Куйбышева” Гончар с помощью машинного телеграфа управлял машинами, стараясь так маневрировать ходами, чтобы не порвать пеньковый трос. Оба, Симонов и Гончар, действовали не только умело, но и с большим искусством, оба в полной мере обладают морским мастерством, чутьем и волей.

Девяносто семь человек “Сокрушительного” уже были переправлены на “Куйбышев”, когда и пеньковый трос лопнул.
Погода продолжала ухудшаться. Пришлось прибегнуть к другому способу: снимать людей при помощи спасательных кругов, ввязанных через каждые два метра в новый пеньковый трос. Такие тросы, каждый длиной в 300 метров, были поданы на “Сокрушительный” с одного борта “Куйбышевым”, с противоположного - “Урицким”. Трудно представить, как все это выглядело в снежных зарядах, то и дело накрывавших корабли, при волнении моря семь-восемь баллов, в потемках… Тем не менее уже есть сообщение, что таким способом, подтягивая спасательные круги с людьми в них, удалось принять на борт “Куйбышева” еще семьдесят девять человек. “Урицкий” принял одиннадцать.

На борту “Сокрушительного” осталось 15 человек, среди них минер старший лейтенант Лекарев и заместитель командира по политчасти БЧ-5 старший лейтенант Владимиров. Где же прочие лица командного состава? С Курилехом ясно: он поторопился спасти свою персону, а где заместитель, старпом, штурман, артиллерист и другие? Неужели последовали примеру Курилеха?..

Запрошенный штабом флота, Владимиров сообщил, что командование покинуло корабль. Тут же он очень толково доложил о принятых им мерах: поднял пары, запустил механизмы. Заключительные слова донесения Владимирова: - эсминец держится хорошо.

В связи с уходом эсминцев от “Сокрушительного” Головко приказал немедленно отправляться туда “Громкому”. Он вышел в 17 часов. Сведения о его движении малоутешительные. В 18 часов 10 минут, при выходе из Кольского залива, лег на курс 60 градусов, шел со скоростью 20 узлов при слабом ветре и спокойном море. Однако по мере продвижения корабля на север, к 21 часу, ветер и волна постепенно усилились до шести баллов. Из-за сильных ударов волны в корпус ход “Громкого” сбавлен до 15 узлов. Через 45 минут ветер и волна уже семь баллов. Уменьшив ход до десяти узлов, “Громкий”, чтобы ослабить удары волн, повернул на ветер.

Головко вспоминал потом в мемуарах:
«Жалею, что не послал вчера к “Сокрушительному” тральщики. Румянцев предлагал послать их, но я тогда не принял его предложения. Это моя ошибка. Был уверен, после того как эсминцы обнаружили “Сокрушительный”, они сумеют взять его на буксир. Потеряны сутки, ибо все равно необходимо посылать тральщики.

Вызываю П.В. Панфилова (командир дивизиона тральщиков) и ставлю ему задачу, выйти к “Сокрушительному” с двумя тральщиками - ТЩ-36 и ТЩ-39; снять всех, кто остался на разломанном корабле; затем взять его на буксир и вести в Кольский залив, если позволит погода; если погода не позволит ни снять людей, ни буксировать корабль, то находиться у “Сокрушительного” и охранять его до улучшения погоды; если же эсминец по его состоянию нельзя будет буксировать и при хорошей погоде, снять с него весь личный состав, после чего корабль подорвать и уничтожить. В 23 часа оба тральщика вышли по назначению.»

“Разумный” в 15 часов 15 минут, а “Куйбышев” и “Урицкий” в 15 часов 30 минут ушли от “Сокрушительного”, так как продолжать спасение личного состава при помощи концов и спасательных кругов нельзя, а ждать улучшения погоды не позволяет запас топлива: его на всех трех кораблях осталось в обрез на обратный путь. Перед уходом Симонов передал семафором на “Сокрушительный”, что все, кто остался на борту разломанного корабля, будут сняты подводной лодкой, как только улучшится погода.

Продолжать снятие личного состава “Сокрушительного” на эсминцы в той обстановке, которая сложилась, было невозможно. Волны стали перекатываться через корабли, и создалась угроза для жизни всех людей на всех кораблях. Снятие личного состава сопровождалось жертвами: восемь человек погибли от ударов волнами о корпус и под винтами, десять человек были подняты на борт “Куйбышева” и “Урицкого” в бессознательном состоянии, спасти их жизнь не удалось.

Всего принято: на “Куйбышев” 179 человек, на “Урицкий” - 11, на “Разумный” - один.
Спросили, наконец, сколько человек осталось на борту. С эсминца ответили: “Пятьдесят мазута”. Вопрос повторили, прибавив, что тральщики уже на подходе. Тогда над “семеркой” взвилась ракета, потом другая, третья… На мостике решили поначалу, что используется таблица условных сигналов, но пошла четвертая ракета, пятая, и стало понятно - каждая ракета - это прощальный залп над еще не вырытой могилой, и таких ракет насчитали пятнадцать.

Оба тральщика (ТЩ-36 и ТЩ-39) прибыли по счислению в 9 часов 10 минут 25 ноября в район аварии “Сокрушительного” и начали поиск строем фронта, смещая галсы на восток. Корабли держались на пределе видимости друг друга. Видимость в момент начала поиска от 10 до 12 кабельтовых. Поиск проводится в условиях снежных зарядов при северо-западном ветре до пяти баллов. Волнение моря четыре балла. Ничего похожего на то, что было в течение нескольких суток. “Сокрушительный” не был обнаружен…

26 ноября нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов подписал директиву о расследовании факта гибели эсминца «Сокрушительный» № 613/Ш, а 30 ноября - директиву о подготовке приказа по факту гибели эсминца «Сокрушительный» № 617/Ш.

В середине декабря 1942 года командующий Северным флотом вице-адмирал Головко с болью в сердце, как пишет он в своих воспоминаниях, подписал приказ: поиски «Сокрушительного» прекратить, корабль считать погибшим.

Были отданы под суд Курилех, Рудаков, Калмыков, Исаенко. Штурман, связист и лекпом отправлены в штрафной взвод. Командир корабля Курилех был расстрелян.

История трагедии эскадренного миноносца «Сокрушительного» явила не только примеры трусости, но и великого самопожертвования во имя спасения товарищей. А потому неправы те, кто старается скрыть правду об этой трагической странице нашей военно-морской истории. «Сокрушительный» был, и мы обязаны помнить о тех, кто погиб на его боевых постах, выполнив до конца свой воинский и человеческий долг.
1. Лекарев Геннадий Евдокимович, 1916 года рождения, старший лейтенант, командир БЧ-3.
2. Владимиров Илья Александрович, (1910), политрук БЧ-5.
3. Белов Василий Степанович, (1915), главстаршина, старшина команды трюмных машинистов.
4. Сидельников Семен Семенович, (1912), мичман; главный боцман.
5. Бойко Трофим Маркович, (1917), старшина 2-й статьи, командир отделения машинистов-турбинистов.
6. Нагорный Федор Васильевич, (1919), краснофлотец, сигнальщик
7. Любимов Федор Николаевич, (1914), старший краснофлотец, котельный машинист старший.
8. Гаврилов Николай Кузьмич, (1917), старший краснофлотец, машинист-турбинист старший.
9. Пурыгин Василий Иванович, (1917), старший краснофлотец, котельный машинист старший.
10. Зимовец Владимир Павлович, (1919), краснофлотец, электрик.
11. Савинов Михаил Петрович, (1919), краснофлотец, трюмный машинист.
12. Терновой Василий Иванович, (1916), старшина 2-й статьи, командир отделения мотористов.
13. Артемьев Прохор Степанович, (1919), краснофлотец, котельный машинист.
14. Дремлюга Григорий Семенович, (1919), краснофлотец, котельный машинист.
15. Чебиряко Григорий Федорович, (1917), старший краснофлотец, дальномерщик старший.
16. Шилатыркин Павел Алексеевич, (1919), краснофлотец, котельный машинист.
17. Большов Сергей Тихонович, (1916), старший краснофлотец, электрик старший.
Приблизительное место гибели эскадренного миноносца «Сокрушительный»: широта 73 градуса 30 минут северная, долгота 43 градуса 00 минут восточная. Ныне этот район Баренцева моря объявлен памятным местом, проходя которое корабли Северного флота приспускают Андреевские флаги.

Эскадренные миноносцы проекта 7 известные также как эсминцы типа Гневный - тип эскадренных миноносцев, строившихся для Советского Военно-Морского Флота во второй половине 30-х годов прошлого века. Один из самых массовых типов эскадренных миноносцев в истории советского флота. За их проектированием и строительством лично следил руководитель страны. Поэтому "семерки" неофициально называли эсминцами "сталинской серии". Головным кораблем стал "Гневный".

Он вошел в состав Краснознаменного Балтийского флота в 1938 году. Всего было заложено 53 единицы. Из них 28 были достроены по первоначальному проекту. 18 были достроены по проекту 7У. 6 были разобраны на стапеле. Один («Решительный») затонул при буксировке в шторм после спуска на воду и не был достроен. Главный калибр "Гневного" - четыре 130-ти мм орудия. Тридцатикилограмовые снаряды стотридцаток летели на 33 км, в буквальном смысле слова - за горизонт. При этом скорострельность ГК достигали 13 выстрелов в минуту. Подстать артиллерии были и торпеды - основное тяжелое орудие "семерок". Два трехтрубных аппарата стреляли новейшими советскими торпедами типа 53-39. Они были приняты на вооружение перед самой войной. Торпеды несли 317 кг мощной взрывчатки на расстояние до 10 км.
"Морская кавалерия" - так называли эсминцы за быстроту и маневренность. В конструкции этих кораблей все подчинялось скорости. Именно поэтому на них не ставили тяжелую броневую защиту, как на крейсерах. Эсминцы проекта 7 создавались для артиллерийского боя и торпедных атак. Они имели мощное ариллерийское вооружение, современные системы управления огнем, надежные силовые установки. Но во время войны по своему прямому назначению "семерки", как и другие корабли советского флота почти не применялись. Тем не менее, сегодня у меня для вас 10 случаев боевого применения эсминцев "сталинской серии".

1. 28 марта 1942 года эсминец "Гремящий" вышел из Мурманска к острову Медвежий. Задача встретить и проводить в Кольский залив конвой PQ-13. На третьи сутки напряженного боевого похода сигнальщик увидел в бинокль неясный силуэт. Через несколько секунд он исчез, словно растворившись среди волн. Подводная лодка идет на погружение.Командир корабля капитан 3-го ранга Гурин немедленно отдал приказ: - Полный вперед! Бомбы товьсь! "Гремящий" устремился в атаку. Краснофлотцы заняли места у кормовых бомбосбрасывателей. - "Сбросить первую серию! Первая пошла! Вторая пошла!" Эсминец сбросил 6 глубинных бомб, затем лег на обратный курс для повторной атаки. В кипящей пене на поверхность стали всплывать обломки. На воде расползалось большое масляное пятно. В глубинах Баренцева моря нашла свою могилу немецкая подводная лодка Ю-585. Это была первая крупная победа советских эскадреных миноносцев знаменитой "сталинской серии".

2. С первых часов войны эскадренный миноносец "Гневный", тот самый, который стал головный "сталинской серии" получил боевую задачу на постановку минных заграждений в устье Финского залива, чтобы не допустить прорыва противника к Ленинграду. В море вышли минные заградители. Их прикрывал отряд легких сил Балтийского флота. Крейсер Максим Горький в сопровождении эсминцев "Гневный", "Гордый" и "Стерегущий". "Семерки" не случайно вошли в состав отряда прикрытия. По мощи артилерийского и торпедного вооружения они превосходили любой немецкий эсминец. Отряд легких сил двигался вперед в полной готовности к бою с надводными кораблями противника, но опасность пришла из-под воды. Отряд двигался прямо на минное поле, установленное немцами в устье Финского залива еще до начала боевых действий, в ночь на 22 июня. Эсминец "Гневный" шел первым. Внезапно раздался оглушительный взрыв, корабль окутали клубы дыма и пара. Эсминец подорвался на немецкой якорной мине типа EMS. Взрывом оторвало носовую часть до второго орудия. Погибло 20 человек. Эсминец "Гордый" повернул на обратный курс для оказания помощи. Взять на буксир поврежденный корабль оказалось невозможным. Для того, чтобы эсминец не достался противнику его пришлось потопить. С "Гневного" сняли 186 моряков, а затем открыли по нему огонь из артиллерии главного калибра. Головной корабль "сталинской серии" оказался первой крупной потерей советского флота во время Великой Отечественной войны. Но были в это трудное время и первые победы, пусть даже небольшие.

3. На третий день войны артиллеристы эсминца "Гремящий" сбили немецкий бомбардировщик. В этом не было бы ничего удивительного, если бы речь шла о зенитчиках. Но Юнкерс 88 развалился в воздухе, получив прямое попадание из орудия главного калибра. Той самой стотридцатки в паспортных данных которой было записано - "не имеет свойств зенитной стрельбы".

4. 18 июля 41-го авиация Балтийского флота обнаружили вражеский конвой. Несколько транспортов в охранении торпедных и сторожевых катеров шли через Ирбенский пролив в захваченную немцами Ригу. На перехват конвоя направился эскадренный миноносец "Стерегущий". Высокая скорость хода - 39 узлов, позволила эсминцу догнать противника уже на самом входе в порт. Фугасные снаряды стотридцаток обрушились на немецкие суда. Два транспорта загорелись. Но ответный огонь береговых батарей противника и атаки самолетов люфтваффе не позволили развить успех. "Стерегущий" лег на обратный курс. Зенитный расчеты эсминца отбили все удары германской авиации. Боевых повреждений и потерь личного состава на "Стерегущем" не было.

5. Во второй половине августа 1941 года немецкие сухопутные войска окружили главную военно-морскую базу Балтийского флота Таллин. Началась эвакуация боевых кораблей и вспомогательных судов на восток в Кронштадт. Пришлось пройти 170 миль по усеянному минами Финскому заливу под непрерывными атаками немецких самолетов. Эсминцы прикрывали крйсер "Киров". На его борту находились Штаб Флота, правительство Эстонии и золотой запас государственных банков прибалтики. Во время перехода погибли пять эскадренных миноносцев. Еще один подорвался на мине, но выжил. Это был эсминец "Гордый". Полузатопленный корабль был взят на буксир другим эсминцем - "Свирепый". Почти двое суток они буквально ползли в базу. Две идеальные мишени для бомбардировщиков люфтваффе. Отражая атаки с воздуха, зенитчики "Гордого" расстреляли весь боезапас - по тысяче снарядов из каждого ствола. На эсминец было сброшено две с половиной сотни бомб, но ни одна из них не попала в цель. Корабль смог дойти до Кронштадта.

6. В августе 1941 года эсминец "Бодрый" вышел на огневую позицию в районе осажденной Одессы. Залпами стотридцаток были уничтожены командный пункт и штаб румынской пехотной дивизии. За это экипаж получил благодарность командования Одесского оборонительного района.

7. В октябре 41-го враг подошел к Севастополю. Черноморские "семерки" встали на защиту главной военно-морской базы флота. Под огнем немецких береговых батарей и самолетов, эсминцы прорывались в осажденный город. Перевозили войска, технику, боеприпасы и продовольствие, обстреливали вражеские позиции из орудий главного калибра. Всего на черноморском театре военных действий воевало 6 эсминцев "сталинской серии". Четыре из них погибли под бомбами немецких самолетов.

8. 15 ноября 1943 года эсминец "Разумный" шел в охранении конвоя АБ55. Аккустики услышали под водой шум винтов. "Разумный" немедленно развернулся и лег на боевой курс. Эсминец атаковал подводную лодку противника десятью глубинными бомбами типа ББ1. Три последних взрыва оказались необычайно мощными. Список потерь немецкого подводного флота пополнила субмарина Ю387.

9. Но победы давались нелегко. До мая 45-го не дожили две "семерки" Северного флота. Уже в начале войны пикирующие бомбардировщики Юнкерс 87 потопили в Кольском заливе эсминец "Стремительный". Стокилограмовая авиабомба попала в торпедный аппарат, торпеды сдетонировали, корабль разломился пополам и в считанные секунды затонул.

10. 6 января 1945 года тяжелые повреждения получил эсминец "Разъяренный". Он был атакован аккустической самонаводящейся торпедой. Взрыв оторвал "Разъяренному" корму, на корабле начался пожар. Благодаря самоотверженности экипажа эсминец ужержался на плаву и был отбуксирован в базу.

Эсминцы стали универсальными солдатами моря. Днем и ночью в дождь и снег, эти корабли выходили на минные постановки, атаковали вражеские подводные лодки и транспорты, высаживали и поддерживали огнем своих орудий десанты, доставляли защитникам осажденных городов подкрепление и боеприпасы, вывозили раненых и гражданское население, конвоировали транспортные суда, отбивали налеты вражеской авиации. За боевые отличия в годы Великой Отечественной войне четыре эсминца проекта 7 были награждены орденом Красного Знамени, а «Гремящий» получил звание «гвардейского».